"А". Буквы и ассоциации

Мы с моей дорогой школьной подругой затеяли игру - и флеш-мобом толком не назовёшь. Каждый день мы выдаём друг другу слово на следующую букву алфавита и пишем случай из жизни или историю про людей, как текст с таким названием.
Ехидная Дарья выдала мне на "А" слово "Аппетит". Сначала я, конечно, собиралась писать про стремления и желания, но потом решила - какого лешего, будет про еду:)

Аппетит
Мне шесть лет и у меня температура. Точных цифр я не знаю, но их достаточно, чтобы заставить взрослых родственников бегать вокруг, тревожно проверяя, как поживает ребёнок. Ребёнок поживает неплохо, только очень жарко и больно глотать, к тому же, если не найти правильного положения на подушках, очень быстро начинает болеть голова - этим ребёнок в моём лице и занят. Я переползаю с подушки на подушку, осторожно умащиваясь между ними, чтобы найти хрупкое равновесие, в котором не больно. Но родители всё равно паникуют. Причина до смешного простая - ребёнок не хочет есть.
Пожалуй, на фоне окружающих детей я была довольно беспроблемным чадом. Слушалась родителей, предпочитала читать книжку или рисовать, когда остальные падают с деревьев, на которые предварительно залезли, могла часами сидеть в углу за столиком и делать из желудей человечков и никогда не доставляла родителям проблем в области еды. Вопрос "что впихнуть в ребёнка" и печаль "наша девочка ничего не кушает" были им совершенно не знакомы до этого момента.
Но сейчас у меня болит горло. Мне больно глотать то, что нужно пить, а то, что следует съедать, вызывает тошноту ещё до того, как я пытаюсь это проглотить. В этот момент родители беспомощны. Они понимают, что главное, что они всегда могли для меня сделать - это дать вкусной еды. И теперь они не могут вообще ничего.
Мне искренне жалко родителей и я совсем не хочу, чтобы они так переживали. Мне кажется, что моя болезнь скоро пройдёт, а их болезнь - болезненный страх, что они ничего не смогли для меня сделать - так и останется. Чувство жалости, благодарности и сострадания смешивается с ужасом от мысли, что родители всё же могут придумать, как нанести добра болеющему ребёнку, и вызовут врача. Прошлый приход врача вспоминается мне, как страшный сон, а позапрошлый память и вовсе вытесняет из соображений безопасности.
Поэтому я предпочитаю бездеятельно сочувствовать, не давая полезных советов.
Но проблема с едой остаётся нерешённой. Мне совершенно не хочется есть и я не могу заставить себя это сделать даже ради родителей. Иногда мне кажется, что в моём горле живут печальные ёжики - они не могут уснуть, поэтому ворочаются. Иногда - что я съела игольницу, а она оказалась одновременно и ледяной, и раскалённой. Но я стараюсь и пробую микроскопические частицы того, что родители в плошечках, ложечках и тарелках приносят к кровати.
Бабушка упрашивает меня выпить молока с мёдом и содой, я сопротивляюсь всеми возможными способами и даже иногда притворяюсь спящей. Это не помогает, но мёд и сода вызывают у меня панику. Я знаю, уже только услышав ингредиентуру этого целебного напитка, знаю, что мне будет больно и остро. Бабушка меняет тактику и голосом сказочницы предлагает малиновое варенье. Я ненавижу малиновое варенье. Меня тошнит от него даже в здоровом состоянии. Чересчур сладкая субстанция с мелкими косточками обволакивает язык и нёбо, а мелкие тонкие линии пронизывают носоглотку и неприятно пульсируют где-то в переносице, на скулах и над бровями. Меня мутит так, как когда-нибудь лет через десять сможет мутить от алкоголя.
Я проявляю недюжинную стойкость и не соглашаюсь на варенье. Бабушка повержена, на смену приходит мама. Сопротивляться маме - плохо, я не хочу её расстраивать, поэтому искренне пытаюсь придумать, что можно съесть без последствий.
Мой организм видит окружающий мир как-то иначе. Я смотрю вокруг и почти чувствую языком сок оранжевых апельсинов, лежащих в вазе, злополучный мёд в баночке, древесный привкус с оттенком лака (это дверца буфета), но там, в буфете стоит никогда раньше не интересовавший меня предмет - сахарница. Я равнодушна к сахару и обычно предпочитаю сосиски с кетчупом, бульон с вермишелью или глазированный сырок, но сейчас я понимаю, что сахар - это спасение. Если не моё, то хотя бы родителей.
И вот я лежу на подушках и пью из трубочки горячее молоко с несколькими ложками сахара, налитое в высокий стакан с выгравированными цветочками и сеточками. Все составляющие необходимы и достаточны - я соглашаюсь на эксперименты, но без трубочки или из чашки организм снова отказывается это употреблять.
Бабушка с умилением бежит в магазин за литрами молока, килограммами сахара и парой сотен новых трубочек. Просто удача, что рядом нет магазинов с посудой.
Родители умиротворены, хоть и в некотором недоумении от моего выбора.
Но мне это не важно. Я маленькими глоточками пью из трубочки приторно-густое от сахара молоко и, несмотря на больное горло, у меня начинает просыпаться аппетит.