Пара книг 1902 года издания

Путешествие по букинистическим лавкам Питера закончилось для меня приобретением двух чудесных книг, которыми страсть как хочется похвастаться поделиться. Буду попутно втюхивать вам цитаты из "Облика книги" Яна Чихольда, ибо в тему и познавательно.

Неправда, что о вкусах не спорят, если речь идет о хорошем вкусе.

Чихольд вообще очень созвучен с тем, что я хочу транслировать в этом бложике. Вкус нужно воспитывать, в себе и своём окружении. Сразу скажу, что сама учусь, поэтому если найдёте ошибки в употреблении терминов и вообще, пишите смело, буду исправляться.

Paul Heyse, Novellen vom Gardasee

Немного потрёпанное издание 1902 года на немецком языке с новеллами Пауля Хейзе — нобелевского лауреата между прочим. На голубовато-синей обложке в мелкую клетку нежная модерновая (в Германии бы сказали "югендстиль") рамка вокруг названия и соответсвующий шрифт. Золочёная издательская марка так же в обрамлении. Контрастный цветной форзац — что выглядит непривычно изящно.

Мы уже забыли, что форзацы бывают цветными. Куда ни посмотришь, везде белые форзацы, потому что большая часть книг, к сожалению, напечатана на «белоснежной» бумаге, вредной для глаз. Многим старомодным людям такой резкий прыжок от темного переплета к ярко белому форзацу кажется немного рискованным <...>.

Все обрезы выкрашены в цвет обложки, что предохраняет от пыли и к тому же кардинально меняет ощущение от книги. Она выглядит монолитной, сплошь романтично-дымчатой, спасибо синему цвету. Этот приём, увы, совсем вышел из моды, золоченые обрезы на большинстве современных "дорого-богато" изданий не в счёт.

Но главное внутри! Открываем случайную страничку — бац! — вся книга набрана великолепной фрактурой, готическим ломанным шрифтом, который вроде бы как ассоциируется с плакатами рейха и был заброшен "потому что Гитлер", хотя там вообще всё было сложно.

Трудно сказать, удобно ли эту красоту читать, увы, я не знаю немецкого, но глаз скользит по строке достаточно легко и занятно видеть антикву, окружённую немецкой фрактурой (здесь могла бы быть плохая шутка, но её нет).

Из интересностей так же можно подметить выделение разрядкой:

Воспитательный момент от Чихольда на этот счёт:

Во фрактуре обычно делают выделения разрядкой. Раньше для выделений использовали швабахер или фрактуру большего кегля. Некоторые наборщики, развращенные фрактурой, при наборе антиквой заменяют курсив разрядкой. Этого делать нельзя. В сплошном наборе антиквой выделения должны быть курсивные. <...> Главнейшее правило — никогда ни при каких обстоятельствах не набирать строчные вразрядку.

Отдельно полюбуемся рекламным списком издательства с ценами (это же он?) и титульным листом. Самые внимательные узнали "ягодку":

Типографам времен готики, Возрождения и барокко несложно было сделать хороший титульный лист. Марка издателя или другое крупное ксилографическое изображение стояло в центре титула — это было гармоничное начало книги. В восемнадцатом веке стала использоваться виньетка поменьше, отпечатанная с ксилографической или медной гравюры. Теперь титул с издательской маркой встречается редко. Осталось только открытое пространство между заголовком и выходными данными. 

Титульник повторяет издательскую марку с обложки, композиция по центру, чувствуется приятное равновесие, классика в форме кубка. Нет, серьёзно, почитайте Чихольда, здесь я даже пояснять не буду.

Милый бонус: крошечные виньетки, обозначающие конец каждой новеллы, все разные.

Все уже поняли, что книгу я купила из-за фрактуры, я временами разглядываю её и получаю большое удовольствие, пусть даже не понимаю ни слова ( "Gute Nacht, mein lieber" не считается).

Ещё разворот напоследок, где видны соотношения полей и колонтитулы :

Красиво! Пропорции полей продуманы, симметрия относительно центра книги, кажется так и выглядит то самое серебро набора. Кстати, обошлось это счастье мне в 350 рублей (бегло погуглила цены: в среднем не меньше 15 евро, так что мне дьявольски повезло). Завидую жителям Санкт-Петербурга.

Иллюстрированное издание сочинений Н.В. Гоголя, том пятый

Второе приобретение, тот же год издания что и предыдущая книга. Товарищество "Народная польза", выпустившее пятитомное собрание сочинений любимого классика, явно ставило на красивую обложку.

Время только украсило книгу, новая выглядела бы не так благородно.

Внутри снова симпатичное оформление форзацев узорчатой бумагой:

Обрезы не прокрашены, так что их показывать отдельно не буду. Перейдём сразу к титульному листу, тем более что перед ним больше ничего и нет.

Посчитаем кегли и гарнитуры? Чихольд, помогай.

Чем меньше кеглей шрифта на титуле, тем лучше. Несколько сортов масла могут испортить кашу, а слишком много кеглей — титул. Трудно правильно расположить четыре-пять кеглей. Больше трех кеглей нужно использовать только в исключительных случаях, иногда даже двух кеглей бывает достаточно.

Ну... перестарались товарищи из "Народной пользы", очень хотели сделать красиво. Для недогадливых мораль: много не значит хорошо.

Глянем на разворот и поля.

Пропорции не выглядят гармоничными, внутренние поля немного шире внешних и на мой взгляд книга как будто разваливается на две части. Более широкие внешние поля отделили бы текст от окружения, а более узкое внутреннее - сблизило бы соседние страницы, придало бы цельности, сравните:

Посмотрим поближе на страницы.

Дружно сконфузимся от выделений разрядкой (спасибо Чихольду, теперь-то мы знаем что это фи). Хотя старая орфография греет мне душу и шрифт приятен, так что я прощаю этому изданию многое. «Правильные» выделения курсивом тоже в наличии, кстати говоря.

Декоративных элементов совсем немного, "товарищи" использовали несколько виньеток, которые я прикладывать большого смысла не вижу, ещё "поиграли со шрифтами" заголовков.

В конце книги действительно есть иллюстрации, факсимиле с рукописи, рисунки Гоголя и сам классик в гробу — финальный том, всё логично.

Похоже, народные печатники не так секли за изящество и гармонию как немцы, складывается ощущение, что старались, но немного бестолково. Не смотря ни на что, книга вызывает у меня тёплые чувства, любовь к Гоголю здесь играет не последнюю роль, но о нём как-нибудь в другой раз.

Типографика старой книги — драгоценное наследство, достойное того, чтобы мы им пользовались.