Писатель миллионолетия
Творческий кризис — вещь неприятная. Борются с ним по-разному: кто-то меняет обстановку, кто-то устраивает мозговой штурм. А вот к Максу на подмогу пришел Помпадур Самаритянский — хотя его и не приглашали...
Писатель миллионолетия
– «Они гуляли под кислотным дождем…», – бормотал Макс, стуча по клавишам. – При чем тут кислотный дождь?! – задумался. – Кислотный… Это же из песни, кажется… – вернулся к клавишам. – «Она была очень красива», – посмотрел в текст, и одернул лицо, словно буквы источали резкий противный запах. – Ну, кто так пишет?! Кто?!
Стукнул себе по лбу. Уже неделю не мог достучаться до своего вдохновения. Бичевал себя кулаком и словом.
Открыл другой документ. Редакторские правки капиллярами испещряли каждую страницу.
– «Чрезмерная утрированность», «неудачный оборот», – читал Макс, подперев рукой подбородок. – «Не очень удачное словосочетание», «прямолинейный образ, лишающий читателя шанса на воображение». Хм…
На кухне громыхнуло. Он обернулся:
– Опять этот кот, – тяжело вздохнув, пошел проверить.
На полу лежала перевернутая сковорода с остатками глазуньи. Рядом – Макс протер глаза – стоял крохотный человечек в цветастом смокинге (красно-бело-желто-зеленом, если быть точным). Тот взял кусок глазуньи и понюхал. Поморщившись, выбросил и пошел искать съестное. Нашел возле раковины мыло, откусил и долго жевал. Подозрительно опускал брови и с удивлением поднимал вверх. Пока брови метались туда-сюда, сгрыз больше половины.
Макс кашлянул:
– Прошу прощения!
– И как вы такое едите? – человечек выбросил остатки мыла в раковину.
– А вы, собственно кто?
_9430.jpg)
– Ох! Где же мои манеры? Меня зовут Помпадур Самаритянский. Писатель. А вы, уважаемый?
– Я… – молодой человек завис, рассматривая странного гостя. – Меня зовут Макс. И я… тоже… писатель.
– Писатель значит? – взметнул бровью Помпадур. – Хм, – взялся за подбородок. – А грамоты у вас есть?
– Грамоты?
– А как же? У меня, например, есть звание писателя столетия, тысячелетия и миллионолетия! И каждое сопровождается грамотой. Вот, пожалуйста.
Помпадур достал из внутреннего кармана бумажку и протянул ее молодому человеку. Макс сходил за лупой и начал читать.
– Помпадуру Самаритянскому. Звание – писатель тысячелетия. За рассказ тысяче… тысячесторукое солнце, – Макс опустил листочек. – Разве может солнце быть тысячесторуким?
– А вы представьте!
Молодой человек хмыкнул:
– И где можно почитать этот ваш… рассказ?
– Прямо здесь! – Помпадур достал из кармана книжку и протянул Максу.
Тот принялся читать.
– И за это вам дали писателя тысячелетия? – удивился он.
– Ага, – кряхтел Помпадур, пытаясь открыть холодильник.
– Здесь столько ошибок! Сложносочиненные предложения без знаков препинания! А в простых – запятые после каждого слова!
– Ага, – дверца кое-как отлепилась, и человечек запрыгнул внутрь. – Ух ты!
– Красной строки нет! Предложения налеплены друг на друга! – продолжал комментировать Макс. – И слова какие-то… – молодой человек оторвался от книжки. – Мэрипопинская симпаполька. Это вообще что?
Холодильник покачивался и гремел.
– Помпадур!
Макс подошел к холодильнику и заглянул внутрь. Грохот прекратился. Человечек с блаженным видом обнимал бутылку коньяка.
– Мой любимый сорт… Вы настоящий ценитель! – произнес Помпадур, широко открыв блестящие глаза. – Только, кто же хранит коньяк в холодильнике! – возмутился человечек, поставив руки на пояс.
– Я не пьющий. А коньяк друзья подарили. Вы лучше ответьте вопрос.
– Мэрипопенская симпаполька – это вид танца. Он очень популярен среди лунных людей, которые живут на солнечном ядре. Там идут дожди, поэтому они все время держат при себе зонт! Многоуважаемый! – обратился Помпадур. – Предлагаю выпить за мою гениальность! – и снова обнял бутылку.
– По-вашему это гениально?
– А как же? В отличие от вас, я не боюсь быть гением и не запрещаю себе пить первоклассный коньяк!
– Я… я не запрещаю! – вспылил Макс. – И ничего не боюсь!
– Так я и поверил.
Макс схватил бутылку и стряхнул человечка на пол:
– Вынужден с прискорбием сообщить, – с драматизмом произнес он, – что ваше произведение – полная чушь!
Помпадур нахмурился:
– Да как вы смеете!
– Вон из моего дома! Лгун, бездарь и лоботряс!
– А вы, многоуважаемый, – Помпадур положил руки на пояс, – кудлая грымза!
– Старый сморщенный индюк! – не отставал Макс.
– Архимандрический денлинквентный брыль!
– А вы! Вы! Эээ… геопатический – Макс выпучил глаза, – жмых! – и рассмеялся.
«Злость как ногой выпнуло», – подумал.
Молодой человек положил бутылку на стол:
– Геопатический жмых, – попробовал слова на вкус. – Жмых.
Помпадур вскарабкался к бутылке и принялся остервенело ее вскрывать. Макс не глядя открыл коньяк и снова повторил:
– Геопатический жмых.
В голову ударил дурман как после спиртного. Помпадур тем временем пригубил из крышки.
– Ммм… Сказочно-дурманная порочность, – причмокивал он, закрыв глаза.
Макс помчался к ноутбуку. Геопатический жмых обрел звуки, запахи, картины!
…он был в лесу. Прикасался руками к мягкому сырому мху, щупал спрыснутую дождем кору березы, изорванную черными пятнами. Заливисто смеялся ручей. Десятками голосов музицировали птицы. Солнце роняло теплые в золоте лучи. Макс прикоснулся к одному и натянул, как струну. Эхом разлетелись тонкие нежные голоса, и пространство наполнилось цветами радуги.
Появилась идея сюжета. Некто в параллельном мире обрубил солнечные лучи, и планета оторвалась от своей звезды и затерялась в космическом мраке.
– Я гений! – крикнул Макс. – Помпадур! – обернулся. – Помпаду-у-у-р!
В ответ – тишина.
Он обошел всю квартиру. Глазунья – на месте, мыло лежало целым. Открытый коньяк источал едва различимый сладковатый запах.
Помпадура – и след простыл.
Автор: Дмитрий Радостев