Yellow

А здесь долго думать и не надо. Все от зависти. Если бы ни зависть, так, поди, жизнь стала бы прекраснее.
А почему зависть? Откуда она берется?
Тут тоже америку не открою.
Если бы вы жили один единственный на белом свете, то и зависти бы не было. Вам бы никто не завидовал, до и вы, пожалуй, тоже бы никому не завидовали. Ну, если бы вы соорудили для себя бога, то уж тут бы точно закралась зависть. Так что лучше без бога. Уж помним мы, как ревнивый Бог наказал несчастный еврейский народ. И не один раз.
Что-то в покойниках есть удивительное. Большинство людей неровно к ним дышат. Впервые покойника я увидел в фильме Вий, где утопленница летала в гробу по часовенке. Она мне не снилась, разумеется, но если кто говорит о покойниках, то я представляю ее. Разумеется и до этого по всем новостям ухожено накрытые жертвы бандитских перестрелок. Но это не впечатляет. А еще из окна, с седьмого этажа. Заслышишь знакомые звуки - а там гроб с покойничком несут. Ну и смотришь. А покойники такие желтые. Не серые, как пишут в худлите, не зеленые, а желтые. Бледные и желтые. И такие мертвые. Покойника от живого не так долго отличать и надо. Даже спрашивать не надо: как зовут. Все на лице написано.
Непосредственно к покойнику пришлось дотронуться на похоронах моего прадедушки. Собственно, умер он 27го, а видел я его, кажется, 9-го мая. В тот день победы его жена отказалась от цветов и передала все цветы мужу. Я его водил по комнате взад-вперед. Он меня, разумеется, не узнавал. У меня никаких сомнений не было. Но как-то хорошо мы так ходили, что прямо у прабабушки создалось впечатление, что дед понимает, что происходит. И умер он при бабушке. Она сидела и смотрела на него. Он на нее. А потом взял да умер. Все понимая, умер.
На похоронах у нас принято целовать руки-уста покойника. Я был не среди первых, все-таки, не самый близкий он был для меня человек. Мне было 14 лет, а 7 лет дедушка вряд ли мог похвастаться сколько-нибудь серьезным сознанием. И все передо мной его целовали. Все. И подходит моя очередь. Все до меня целовали. Покойника целовали. А он лежит в гробу и совершенно не похож на того дедушку, которого я помню, который до поздней ночи от бессонницы читал книги. О да, и мешать было нельзя, когда дедушка читает. А тут в гробу... Он все понимает.

Некоторое время спустя моя собака перестала есть. Мы ей стали покупать ливерку и кровянку. Последнее, что она ела. В небольших количествах, о ела. Где-то 19,30 - реклама по телевизору. Я подхожу к несчастной собаке, которая быстро-быстро дышит, язык вытянут, смотрит на тебя. И все понимает. А потом это уже не твоя собака. Она с открытыми глазами, когда еще дышала - все понимала. А теперь это стол, тумбочка, плафон. Теперь это ничто и оно уже ничего не понимает.

И я вспоминаю это все и думаю. Насколько же сильно я завидую тем, кто может к покойнику относиться точно так же, как к живому. Для меня живое осталось в прошлом, уже исчезло. А то, что осталось от дедушки, от собаки - этого не существует. В этом нету чего-то самого главного, что бы заставило меня поцеловать, обнять, придти на могилку. Вот есть фотографии, по которым я вспоминаю живых. А мертвые... Ну нет во мне того фетишизма.

А кто-то до сих пор стоит да плачет над гробом Господнем.
Не могу-с - и завидую.