Доллар под давлением: битва за эмиссию между ФРС и цифровым Казначейством

«Монета — как кольцо: простая с виду, но даёт власть тем, кто знает древние слова.» — Гэндальф Серый, о Сокрытых сокровищах Запада

Когда я начинал этот цикл с размышлений о конце Бреттон-Вудской модели в статье «Время перемен», мне казалось, что ближайшие изменения будут постепенными. Но теперь всё говорит о другом: монетарный конфликт будущего — не между странами, а внутри самой американской системы. Две мощные институции — Федеральная резервная система и Казначейство США — стремительно расходятся в своих видениях денег, долга, цифровой эмиссии и обеспечения.

Эта статья — логическое продолжение предыдущих трёх:

в «Эпохе твёрдых денег» я писал о возвращении золота и биткоина в роль цифровых резервов;
в «Новой твёрдости» — о редкоземельных металлах как будущем залоге ценности;
теперь пришло время разобрать, кто будет управлять новой эмиссией, и почему битва между Пауэллом и Саксом — это уже не закулисная политика, а будущая структура мировой валютной системы.

ФРС и монетарный ортодокс: Пауэлл говорит «нет»

С начала 2024 года Федеральная резервная система заняла всё более жёсткую позицию по отношению к идее цифрового доллара. На слушаниях в Конгрессе Джером Пауэлл заявил, что ФРС не видит «убедительных причин» внедрять CBDC, если это подорвёт существующую банковскую систему и контроль над монетарной политикой. Он предостерёг от цифровых валют, обеспеченных материальными активами, как от механизма, «связывающего руки центральному банку в периоды кризиса».

Эта риторика не нова, но на этот раз она сопровождается прямым институциональным давлением. Совет управляющих ФРС фактически заморозил любые инициативы, связанные с asset-backed эмиссией. Регулятор под давлением лоббистов крупных банковских групп (в первую очередь JPMorgan и BlackRock) опасается, что новые цифровые инструменты под активы выведут управление ликвидностью из-под их контроля.

Пауэлл защищает не просто идею доллара. Он защищает целую архитектуру доверия, построенную на фиате, долговых бумагах и полной централизованной гибкости. Но та же архитектура сегодня всё чаще ставится под сомнение: чем больше долгов, тем меньше доверия. Особенно после резкого роста госдолга США, достигшего $35 трлн, и неослабевающей инфляции, съедающей покупательную способность самой резервной валюты мира.

Казначейство готовит цифровой реванш

На фоне этого скепсиса возникает альтернативная парадигма, опирающаяся на Казначейство США. В статьях «Эпоха твёрдых денег» и «Новая твёрдость» я уже описывал, как оно формирует резерв активов нового типа — золота, биткоина, редкоземельных металлов. Это стратегический задел, но без правового инструмента он оставался бы просто балансом.

Теперь этот правовой инструмент появляется: Дэвид Сакс, один из первых инвесторов PayPal, близкий к Илону Маску и Силе Республиканской партии, лично курирует законопроект о легализации asset-backed стейблкойнов. Этот закон фактически создаст вторую линию эмиссии в американской системе: цифровую валюту, привязанную не к доллару, а к активу, и при этом признанную государством.

Казначейство уже разработало концепцию Treasury Digital Units (TDU) — токенов, которые будут выпускаться под золотое и стратегическое обеспечение, и учитываться в независимой базе данных. Это не CBDC, как у ФРС. Это — цифровая эмиссия с правом собственности на актив, прозрачно учтённая в блокчейне, но контролируемая государством, а не частным банковским клубом.

Пауэлл против Сакса: институциональный конфликт

До недавнего времени этот конфликт выглядел как расхождение философий: одни — за контроль, другие — за реформу. Но теперь это жёсткое столкновение институциональных интересов, персонифицированное в двух фигурах: Джером Пауэлл, стоящий на страже ФРС, и Дэвид Сакс, ставший голосом тех, кто хочет перезапустить деньги.

Кто они?

Пауэлл — юрист по образованию, ставший банкиром, известен умеренной позицией и стремлением «держать систему стабильной любой ценой». Он — воплощение монетарного status quo.
Сакс — предприниматель, один из «архитекторов PayPal», инвестор в Web3, сторонник Трампа и рыночного децентрализованного подхода к капиталу. Он — лицо технологической революции.

Что их разделяет?

Пауэлл видит в цифровых валютах, обеспеченных активами, угрозу полной утраты ФРС контроля над ликвидностью, особенно в условиях кризиса. Он считает, что регулирование таких активов должно быть под юрисдикцией банковской системы, а не напрямую Казначейства или Минфина.

Сакс же утверждает, что печатание денег без покрытия — это обман, а доверие к доллару подрывается именно потому, что у него нет якоря. Его подход: если токен обеспечен реальным активом (золото, биткоин, стратегические материалы) — это деньги, заслуживающие доверия.

Этот конфликт — не просто академический спор. Он о будущем власти. Кто контролирует выпуск денег — тот и контролирует страну. Впервые с момента создания ФРС в 1913 году Казначейство заявляет о праве на суверенную цифровую эмиссию вне механизма центрального банка.

Две финансовые архитектуры — на одной территории

Сложившаяся ситуация беспрецедентна даже по меркам американской истории. На территории одного государства начинают сосуществовать две монетарные системы, каждая со своей философией, логикой эмиссии, регуляторной структурой и политическим бэкграундом. Это не просто технологическое или финансовое расхождение. Это фундаментальный сдвиг в самом определении, что такое деньги.

С одной стороны — Федеральная резервная система, старейший институт централизованной эмиссии, родившийся из нужд кризисов XX века и закреплённый Законом 1913 года. Она олицетворяет то, что можно назвать денежным неофеодализмом: деньги выпускаются банками под долговые обязательства, система строится вокруг доверия к самой ФРС, а обеспечение подменяется деривативами, процентными ставками и репутацией. Эмиссия происходит сверху вниз, контролируемо, но зачастую — вне подотчётности обществу и даже правительству.

С другой стороны — Казначейство США, вступающее в игру как новая точка силы. Поддерживаемое политически, вооружённое активами (золото, биткоин, стратегическое сырьё) и вдохновлённое технологическим авангардом, оно предлагает иной принцип: деньги как оцифрованное право на ресурс, деньги как прозрачный токен, обеспеченный тем, что можно измерить, пересчитать и показать в блокчейне. Это низовая эмиссия, по сути — не монетарная власть, а цифровой договор доверия, проверяемый в реальном времени.

На поверхности может показаться, что речь идёт о простом дублировании функций — цифровой доллар от ФРС vs цифровой доллар от Казначейства. Но суть глубже: это конфликт между двумя денежными цивилизациями, одной из которых 111 лет, а другой — ровно столько, сколько технологии позволяют обойтись без банкиров.

ФРС утверждает: «Мы храним стабильность через контроль».
Казначейство отвечает: «Мы возвращаем доверие через прозрачность».

Обе стороны имеют ресурсы, экспертов, поддержку и амбиции. И обе теперь играют по своим правилам. Ниже — сопоставление двух систем, уже сосуществующих в пределах одной денежной реальности:

Параметр Федеральная резервная система Казначейство США (TDU) Юридическая база Закон о Федеральной резервной системе (1913) Новый цифровой законопроект Сакса (2025) Форма эмиссии Через банковскую систему, под долг Прямая токенизация под активы Тип валюты Fiat, необеспеченная Цифровой токен, обеспеченный ресурсом Форма обеспечения Обещание ФРС Золото, биткоин, редкоземы, токенизированные запасы Регулятор FOMC / Совет управляющих Конгресс / Казначейство / независимый реестр Политическая база Центристская / банковская Республиканская / технологическая / авангардная Архитектура расчётов Централизованная / банковская Децентрализованная / peer-to-peer / блокчейн Международное применение SWIFT / IMF / BIS BRICS+, DeFi-сети, цифровые товарные контракты Философия Деньги как функция доверия и контроля Деньги как цифровое право на актив

Подобное сосуществование систем создаёт валютную бифуркацию внутри самой гегемонии, что ранее было характерно только для распада империй или радикальных реформ — например, перехода от золотого стандарта к фиату в 1971 году. Теперь мы видим это не в виде смены одной модели на другую, а в виде параллельного существования обеих — как будто в одном организме одновременно циркулируют две разные группы крови.

И вопрос будущего теперь звучит не так: «Какая система победит?», а скорее: «Кто будет доверять какой валюте — и в каком контексте?»
Внутри США — возможно, всё останется в рамках долларов ФРС. Но международная торговля, цифровые платформы, частные расчёты между странами и корпорациями — могут выбрать новый путь: цифровую валюту, за которой стоят ресурсы, а не только обещания.

Asset-backed стейблкойны: валюта новой реальности

Пока общественное внимание приковано к цифровым валютам центральных банков (CBDC) и к биткоину как «цифровому золоту», в тени развивается новый валютный класс, способный радикально изменить правила игры. Речь идёт об asset-backed стейблкойнах — цифровых единицах расчёта, обеспеченных реальными активами, а не фиатом или обещанием выплат.

Это не эволюция привычных стейблкойнов вроде USDT или USDC — это другая философия. Если традиционные stablecoins — лишь оболочка для доллара (или другого фиата), то asset-backed токены — это новая форма денег, в которой ценность заложена в самом активе. Это не копия валюты, а оцифрованная доля материального мира, представленная в расчётах, в смарт-контрактах, в международной торговле.

Здесь происходят два тектонических сдвига:

Деньги перестают быть чисто долговыми — они снова становятся представителями собственности.
Эмиссия становится прозрачной, распределённой и технически неподвластной одному регулятору.

Проблема нынешних стейблкойнов

Большинство существующих стейблкойнов — это фиатные зеркала. Например:

USDC отражает доллар на счетах Circle, при этом подвержен риску банкинга;
USDT опирается на непрозрачные резервы Tether, не раз вызывавшие критику регуляторов;
в 2023 году более 30% USDC временно потеряли паритет с долларом во время кризиса Silicon Valley Bank.

Суть в том, что эти токены — всего лишь долговые квитанции, существующие в цифровой оболочке. Они подвержены банковским рискам, нормативным шокам, отчётному размытию резервов.

Что такое asset-backed?

Asset-backed stablecoin — это:

цифровая единица, связанная напрямую с материальным активом (например, золотом, нефтью, биткоином, редкоземами),
обеспеченная 1:1 в ончейне, либо через гарантированную реестр-подтверждённую систему учёта,
эмитируемая под залог, а не просто как эквивалент доллара.

Пример: 1 токен = 0,01 грамма золота, хранящегося в сейфе с NFT-сертификацией. Или 1 токен = 0,001 BTC, замороженного в публичном multisig-хранилище.

Эта модель делает токен самостоятельной валютной единицей, чей курс и доверие не зависят от централизованных эмитентов. Она восстанавливает товарную природу денег, но в цифровом формате.

В «Эпохе твёрдых денег» я писал, как золото может вернуться в центр эмиссии — именно asset-backed stablecoin превращает этот тезис в архитектуру.

В «Новой твёрдости» рассматривались редкоземельные металлы как новая опора цифровой стоимости — теперь они могут быть включены в корзину обеспечения токена, наряду с золотом и биткоином.

Возможные формы реализации

Новая валюта может реализоваться в разных формах:

Asset-backed стейблкойны становятся идеальным мостом между физическим и цифровым миром:

как товар — они защищены от обесценивания;
как токен — они передаются мгновенно, без посредников;
как стандарт — они универсальны для торговли и расчётов в разных юрисдикциях.

В геополитике это означает: валюта, обеспеченная стратегическим активом, имеет шанс на интернационализацию, особенно в условиях ухода от доллара. Не случайно Китай, ОАЭ, Иран и Россия уже тестируют товарные цифровые юниты для нефтяных и сырьевых контрактов, где золото или REE — это залог стабильности.

Asset-backed стейблкойны — это не просто альтернатива. Это новая модель денег, где ценность проверяема, резервы видимы, а эмиссия привязана к реальности. Это шаг назад — к товарным деньгам, и шаг вперёд — к цифровому расчёту без инфляционного давления.

В сочетании с политической волей и технологическим потенциалом, они могут создать параллельную валютную ось, в которой цифровой доллар Казначейства США (TDU) станет не версией текущего доллара, а его идеологическим и финансовым преодолением.

Эта модель уже обсуждается как основа новой архитектуры расчётов между странами БРИКС+, а также в проектах по трансграничным DeFi-инфраструктурам. Если цифровой доллар от ФРС будет имитировать старый порядок, то asset-backed токены Казначейства могут стать ядром денежного мира будущего — цифрового, материально обеспеченного и институционально независимого от банковской олигархии.

Заключение: мир с двумя долларовыми системами

То, что формируется сегодня — не просто новая цифровая валюта, а двойная монетарная реальность США. Одна — наследие XX века: централизованная, долговая, управляемая вручную. Другая — цифровая, обеспеченная, программируемая и уже не монополизированная ФРС.

Если победит Казначейство и модель TDUs — доллар снова получит обеспечение. Если удержится ФРС — модель долга будет жить, но на всё меньшем доверии. А возможно, и то, и другое: две версии доллара в обороте, как некогда золото и серебро, или золото и «зелёные» билеты.

Так или иначе, борьба между Пауэллом и Саксом — это не о них лично. Это — о том, кто будет выпускать деньги завтра, на чём будет строиться доверие, и кто будет определять валютный порядок мира.

Я наблюдаю за этим не как сторонний наблюдатель, а как свидетель зарождения новой валютной эпохи. И уверен: в следующие 12–18 месяцев мир увидит не просто цифровую валюту США, а переформатирование самой природы доллара.

Источники:

Jerome Powell (Testimony, Senate Banking Committee, 2025)
Politico White House Memo: “Treasury Challenges Fed’s Digital Monopoly” (April 2025)
David Sacks at Davos Fireside Talk, March 2025
WSJ: “The Battle of Digital Dollar” (April 2025)
BIS Working Paper No. 1109: “CBDC in Asset-backed Environments”
SEC Stablecoin Regulations Draft (March 2025)
Caixin Global: “Asset Collateralization Pilots in PRC” (2024)