Савай Рам Сингх II как революционер в области изобразительного искусства
Заметка об экспозиции изобразительного искусства и фотографий в музее Махараджи Савая Ман Сингха II (более известного как City Palace Museum).
Мой главный джайпурский краш — это махараджа Савай Рам Сингх II.
Это тот тип правителя, которого историографы обычно называют прозападным — он такой про реформы, такой про искусство, про открытость и диалог с Великобританией. Мы тут не будем судить был он таким правителем или нет; делают ли газовые фонари, асфальтирование дороги, женское образование или разговоры о том, чтобы сделать Джайпур "Новой Калькуттой" (то есть культурным центром) правителя прогрессивным — вопрос к кабинетным ребятам-историкам. Мы будем смотреть красивое.
Помимо перечисленного Рам Сингх II был фотографом. В главном музее Джайпура есть чудесная экспозиция, которую я прошла с конца в начало (потому что торопилась и бежала смотреть на фотоработы махараджи), но если смотреть её в правильном порядке, можно заметить удивительный слом в визуальном искусстве.
Экспозиция начинается с классической раджпутской миниатюры — здесь и прекрасные рагамала, и великолепные сюжеты из индийского эпоса, и портреты красавиц-индианок. И я бы хотела обратить внимания на последних. Они стандартизированы, все похожи друг на друга, как сёстры, их красота идеализирована. И это не плохо, это такое представление о красоте.
Но что происходит с женскими изображениями, когда мы попадаем в часть экспозиции, посвящённую Рам Сингху II?
Мы встречаем совершенно разных девушек. У них отличные друг от друга черты лица, разные причёски и наряды, разные позы, даже степень уверенности в себе (или страха перед новомодной шайтан-машиной, которую завезли в зенану!) разная. Работы Рам Сингха II считаются первой попыткой изобразить индианок, соблюдающих пурду (то есть женщин-затворниц) такими, какие они были.
В европейском искусстве переход к новым художественным идеалам — от обобщённости средневековых изображений к портретам эпохи Возрождения — происходит постепенно: личностное начало скромно появляется на надгробиях и монетках, потом в книжной миниатюре и изображениях меценатов, но всё равно боится прорваться сквозь строгие рамки канона.
В джайпурском дворце всё происходит стремительно — благодаря фотографии. Привычные, стандартизированные, не менее от этого прекрасные, но всё-таки очень похожие друг на друга девушки зенаны резко, буквально за два-три шага по музейному коридору (или за несколько дней, которые требуются, чтобы сфотографировать их, а затем проявить результат), сменяются типажными, характерными, раз-ны-ми индивидуальностями, за каждым их лицом читается история, судьба, жизнь.
И мне кажется это волшебным. Мне кажется, что в этом магия технологий.
Есть мнение, что фотографии рани — это, конечно, никакая не революция (и вообще, я не видела слова "революция" в текстах о фотографиях Рама Сингха II, я использую его в своей заметке отчасти для красного словца, а отчасти робко представляя себя новатором-исследователем), это не поворот к индивидуализму, ведь имён девушек мы не знаем, а о том, давали ли они разрешение на съёмку вовсе говорить не приходится. Мне кажется, так говорят снобы, ведь для раджпутского княжества XIX века хобби махараджи — это удивительная вещь, которая приоткрыла миру пласт культуры, который без этих фотографий оставался бы закрытым и дальше.
Помимо фотографий безымянных девушек из зенаны, есть ещё фотографии дворцовой прислуги — и вообще огромные материалы для исследований в поле моих любимых subaltern studies (исследования низших слоёв общества, которые, как правило, не попадают в орбиту исторических исследований, уступая место политикам, генералам, революционерам). То есть тут не про феминизм история, просто на женских изображениях этот слом ярче всего прослеживается.
Также, махараджа Рам Сингх II фотографировал себя в различных образах; делал фотографии знатных гостей двора, талантливо фотографировал пейзажи и архитектуру. Большинство фотографий (возможно, даже все), конечно, постановочные, но мы не в 2024, поэтому не будем умалять их значения.
