"Текст". Дмитрий Глуховский.

«Текст» – первый реалистический роман Дмитрия Глуховского, автора «Метро», «Будущего» и «Сумерек». Эта книга на стыке триллера, романа-нуар и драмы, история о столкновении поколений, о невозможной любви и бесполезном возмездии. Действие разворачивается в сегодняшней Москве и ее пригородах. Телефон стал для души резервным хранилищем. В нем самые яркие наши воспоминания: мы храним свой смех в фотографиях и минуты счастья – в видео. В почте – наставления от матери и деловая подноготная. В истории браузеров – всё, что нам интересно на самом деле. В чатах – признания в любви и прощания, снимки соблазнов и свидетельства грехов, слезы и обиды. Такое время. Картинки, видео, текст. Телефон – это и есть я. Тот, кто получит мой телефон, для остальных станет мной. Когда заметят, будет уже слишком поздно. Для всех.

Мнение по прочтении:

"Текст" - вторая книга Дмитрия Глуховского, до которой дошла очередь к прочтению после "Метро 2033". Определенное количество времени через мой читательский аппарат не проходило ничего из того, что принято относить к литературе реалистичной, и тем более, из написанного в середине 2010-х. Стало быть, ощутимый контраст произрастает именно отсюда: словно в проигрыватель вставили пластинку, которая записана студией, отличной от той, к угловатым дорожкам которой "приспособился" игольчатый считыватель.

"18+" на обложке - как спойлер к живому современному русскому языку из которого и составлена книга. Да, возможно нецензурная лексика изредка будет неуютно отдавать покалыванием в отделе мозга, отвечающем за эстетическое удовлетворение от чтения художественного произведения. Но ведь "Текст" - это в первую очередь история о нашей с Вами реальности. Той, в которой ощутимая часть нашего Я плавно перетекла в виртуальную систему координат. Той, где смена точки отсчета и вообще, системы исчисления, сказывается на реальной жизни не сразу - проекции.

Вроде все и правильно сделал, а все равно – в ад. На земле жизнь так организована, чтобы все люди непременно в ад попадали. Особенно в России.

Действие романа разворачивается в Москве и Подмосковье 2016-го. Ноябрь. Тот, кто бывал в это время года в столице России, мгновенно восстановит в воображении картину этого "нуара по-русски". С главным героем отождествить себя достаточно просто. Особенно легко это сделать, если читатель относится к пострадавшему от так называемой "российской обыденности" (которая, пожалуй, распростерта не только по России, но и по всему постсоветскому пространству) не понаслышке, а взаправду.

Повествование - о несправедливости, настигнувшей главного героя - Илью Горюнова - совсем молодым и низвергнувшей его вниз по лестнице социального статуса до самых недр, где

убивая других, убиваешь и себя: нерв, живой корень мертвишь в себе этим мышьяком, и существуешь дальше, как мертвый зуб.

На протяжении всего нашего знакомства с Ильёй неоднократно становишься свидетелем не только его внутренних пертурбаций, угрызений совести от содеянного мщения, нарастающей обиды и гнева, перемежающегося с паникой, но и незримым соучастником философских стенаний, иногда передаваемых автором с долей гиперреализма:

Сжал-разжал руку – не кровь. Липко, тепло, глупо. Пельменями пахнет или хлоркой. Почему любовь этим вот идиотским клейстером кончается? Поплелся в ванную отмываться – увядший, прозревший и опустошенный.

И без подобного описательства в историю, нанизанную на несколько московских ноябрьских дней, спроецированную не иначе, как на наше с Вами рутинное общественное сознание, вмонтированную в реальность, кипящую прямо за окнами, верится легко. В историю, где телефон - хроника жизни, где телевизор - это ящик-заглушка, милиционер - не человек, гастарбайтер - раскосый, где студентки воротят нос от бледнолицых сутулых людей, вышедших на свободу, где ипотека и кредиты душат друзей детства в сговоре с некрасивыми жёнами, где кому-то - всё, а кому-то - макароны с кетчупом.

Пока людей не искусают, на мир любую красивую теорию примерить можно. А потом уже верится только в то, что с тобой до сих пор бывало.

Итог: в меру сложная, не в меру реалистичная книга, способная оставить заметный осадок или насечку на "считывателе".

Оценка: 8/10