Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать// Шин соукоку

Одним вечером, убегая от реальности и от злых глаз надзирателей, Ацуши снова спрятался в библиотеке приюта и наслаждался чтением. На этот раз он отыскал сборник стихотворений русских поэтов. Книжка была настолько старая, что, казалось, сейчас превратится в пепел прямо в руках ребенка. Такой вид обычно бы оттолкнул детское любопытство, но Накаджиму лишь привлекла таинственная старина книги. В тот вечер он прочитал строчку стихотворения, привязавшуюся к нему на всю жизнь. Пусть сначала он отказывался принимать правоту автора, считал её глупой, но потом он много раз возвращался к ней. Эта мысль не давала ему покоя. В ней было что-то противоестественное. "Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать" - так звучала эта строчка.

Накаджима Ацуши как никто другой знал о страданиях. Унижение от его наставника из приюта никогда не покинут его память. Мысль о своей никчемности и бесполезности тоже останутся с ним, кажется, навсегда. А шрамы от ударов и ожогов из детства не излечит даже его способность. Все это приносило ему страдания. Сколько себя помнит, он испытывал это чувство и совершенно не хотел, чтобы в этом заключался смысл жизни. Он хотел оторвать от себя эту эмоцию и жить счастливо, как обычный ребёнок, как обычный человек. В его детскую голову не приходило и мысли о том, что кто-то хочет жить, чтобы страдать.

"А ведь этот Пушкин, кажется, величайший русский поэт... Неужели они все такие странные" - думал маленький Накаджима.

На время он забыл о прочитанном стихотворении. Но каждый раз, когда он страдал, снова возвращался к той строчке. "Жить, чтоб мыслить и страдать". Он думал об этом, и это приносило ему новые страдания. Эти слова казались Ацуши бесчеловечными, жуткими, но со временем он понимал, что они содержат толику правды. Понимал, но не хотел признавать, вновь убегая от этой мысли.

Его выкинули из приюта, теперь ему некуда было идти. Он метался по миру четыре дня и все это время размышлял: "За что? Почему? Чем я заслужил такое отношение?" и конечно "Что дальше делать? Как выжить?". Он понял, что его страдания не прекратятся никогда, но он хотел жить. Он ценил жизнь и не давал себе права отнимать её даже у себя самого. Ацуши хотел найти ответы на все мучающие его вопросы, и у него для этого была целая жизнь. Пусть она тяжела, но его маниакальное желание понять судьбу двигало его дальше. Азарт и зависимость, призванные рушить человека, теперь помогали ему.

На четвёртый день скитаний он встретил странного человека. Точнее, помешал тому убить себя, за что и получил упрек. Это был детектив из местного агентства, Дазай Осаму. Тот помог ему с работой и жильём, помог ему найти друзей и раскрыть свой дар. И снова Ацуши думал: "За что? Почему? Чем я заслужил это?" - но теперь эти мысли дарили некий трепет в сердце, надежду, проснувшуюся в нем, кажется, впервые.

***
- Увидишь его - беги. - сказал ему однажды Куникида-сан, показывая фотографию молодого человека, бледная кожа и безжизненный взгляд которого сразу привлекли Ацуши. - Это Рюноске Акутагава. Его способность создана для убийств.

***
"Избегай встречи с ним." - вспомнил Накаджима, как только в конце переулка появился силуэт того самого убийцы. Тела его коллег бездыханно лежали в стороне, а он не мог ничего сделать, даже пошевелиться, настолько был силен его страх, настолько его приковала внешность Акутагавы - болезненная красота и утонченность, а в его глазах читалось безграничные страдания и желание жить. В тот момент Ацуши понял: перед ним стоит живое воплощение той строчки, перед ним стоит его страх.

В тот день ему несказанно повезло: он сумел выжить, а жизни коллег были спасены. К тому же, теперь у него есть время поразмыслить над словами, сказанными Акутагавой во время боя, над ним самим.
Он думал о том жестоком, но красивом человеке постоянно. Его мысли были до боли контрастны: он ненавидел Акутагаву, но, на мгновенье, вспоминая его взгляд, мечтал увидеть его снова. Ацуши пытался забыть о его словах, но анализировал и стремился понять их смысл. Он мыслил и страдал.

С течением времени он не раз сталкивался в сражениях с Рюноске Акутагавой. Каждое столкновение давало узнать о нем больше. Ацуши понял, почему тот его ненавидит, но осознал, что впредь не сможет ненавидеть Акутагаву в ответ. Он увидел в нем что-то родное, похожее на себя. Ацуши знал, что это не правильно, знал, что нельзя испытывать симпатию к врагу. Эта мысль терзала его. Но однажды в их взаимоотношениях что-то сломалось. В битве против Фицджеральда и Акутагава, и Ацуши поймали идею, которую пытался донести до них Дазай. Теперь они не сильнейшие враги друг для друга, а сильнейшие союзники. Тогда они получили ответ на один вопрос: "Почему Дазай-сан помог тогда?" - он спас их, потому что знал, что они станут непобедимым дуэтом, новым двойным чёрным. Какое прекрасное чувство испытали они тогда, настоящая эйфория - избавиться от страданий, приносимых мыслями о неизвестном. Именно тогда все началось. Оба в секунду разорвали цепи гордости, не дающие им сделать первый шаг.

Следующим вечером Акутагава нашёл Ацуши, гуляющим по набережной Йокогамы. Сначала он просто наблюдал за пареньком издалека, но позже решил тихо и незаметно подойти, чтобы оставить себе шанс сбежать от предстоящего разговора.

- Тебе не надоело там стоять? - крикнул ему Накаджима, заметив его явно лишь с помощью острого слуха тигра.

- Здравствуй. - просто ответил Рюноске, медленно подходя к Ацуши.

Они не знали, что сказать когда-то злейшему врагу, поэтому молчали, смотря друг другу в глаза.

Рюноске заворожил желто-фиолетовый оттенок глаз напарника. Таких прекрасных он не видел ещё никогда. Но что это? В них мелькнуло нечто ясное и живое, он понял, что тигр улыбается ему. В тот момент его сердце пропустило удар, а глаза распахнулись от удивления. Никто чужой никогда не глядел на него так тепло.
Их встречи участились, а разговоры каждым разом содержали все больше слов и эмоций. Пусть сначала Акутагава и был холоден, потом он позволил себе улыбаться Ацуши. Он чувствовал. Надо же... тигр заставил его чувствовать. Понадобилось много времени, но им удалось построить крепкую дружбу. Однако одним вечером их отношения снова переменили курс. В тот день Ацуши был особо тихим, погруженным в себя, а Рюноске, которому тишина и покой приносили особое удовольствие, не стал тревожить его допросами. Поэтому они молча пили чай в доме Акутагавы.

- Можно я задам тебе один странный вопрос? - наконец заговорил Накаджима. Акутагава бросил на него недоверчивый взгляд, но через секунду молча кивнул, отпивая из чашки чай.

- Есть ли такая фраза, - продолжил тихо Ацуши, тупо смотря на руки собеседника. - Которую ты, кажется, помнишь с рождения? - сказал он и резко посмотрел в глаза Рюноске.

"Акутагава, ты способен на большее" - слова Дазай-сана сразу появились в голове.

- Допустим, к чему это ты? - с притворным спокойствием ответил Рюноске.

- "Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать" – Ацуши помедлил, подбирая слова. - Я уже и не помню, где узнал ее, но эта строчка преследует меня все время. Я размышлял о страданиях, и страдал от своих идей и представлений. Я думал о ней тысячу раз, и каждый раз оканчивался непониманием. Но однажды все изменилось, Рюноске... Я встретил человека, который является её воплощением. Этот человек есть жизнь, наполненная страданиями и мыслями. Он - настоящая жизнь. Сначала я терпеть его не мог, - Накаджима усмехнулся. - Он хладнокровный убийца, не ставящий человеческую жизнь ни во что. Но потом... потом я понял его.

- Ацуши, ты.. - перебил Акутагава. Он смотрел на него обеспокоенным, растерянным взглядом. Он хотел что-то сказать, но не знал, что именно.

- Не перебивай, пожалуйста. Я слишком долго ждал этого разговора. - продолжил Ацуши. - Я понял того человека и полюбил его, но ту строчку принять не смог. И только недавно я осознал, что я делал не так, почему ничего не получалось... я думал. Я размышлял над эмоциями - это моя главная ошибка. Эмоции нельзя понять, их нужно лишь проживать здесь и сейчас. Их нужно чувствовать. - сказав это, Накаджима замолк, чувствуя, что больше он не сдержит слез. - Этот человек - ты, Рюноске! - резко произнес Ацуши и слезы полились из его глаз. Он сказал это. Теперь все зависит от ответа Акутагавы. От какой-то пары слов их отношения изменятся навсегда.

Рюноске молчал. "Неужели...Полюбить меня. Невероятно." - мысли подобного рода бушевали в его разуме.

- Прости. - вскочил Ацуши, направляясь к выходу. - Мне стоило молчать. Прости!

- Стой, тигр. - отозвался наконец Акутагава, догоняя Ацуши. "Тигр? Он не звал меня так очень давно. Неужели, все настолько плохо? Неужели, я и правда все разрушил. Снова?" – судорожно размышлял он, глядя в спокойные серые глаза.

- Тигр... - начал было Рюноске. - Накаджима, успокойся. Все хорошо.

Он говорил нежно и заботливо, что банальное "все хорошо" будто материализовалось, и Ацуши прекратил истерику.

- Акутагава, прости.

- Не извиняйся, идиот. Не за чем. – произнес Рюноске.

Ацуши почувствовал легкие прикосновения холодных пальцев на своих щеках. Акутагава, всегда ненавидевший прикосновения, первый прервал напряжение между ними, смахивая слезы с лица Накаджимы. Тот наблюдал за тем, как глаза Рюноске изучают его лицо, рассматривая каждую мелочь от складок вокруг глаз до трещин на губах. Ацуши смотрел на него не то с восхищением, не то с любовью и привязанностью. Внезапная ласка и забота когда-то злейшего врага растрогала парня, и по его щеке вновь потекла слеза, повторяя путь предыдущей.

- Что же ты такой плаксивый. – шепотом сказал Рюноске, опуская руки. – Идем, чай остывает.