Суррогатное материнство — право человеки или этическое преступление?

Почему многие уверены в «праве» иметь собственных биологических детинь?

Автриса: Джули Биндел, журналистка, писательница, фем-активистка. По её словам, суррогатное материнство, и добровольное, и коммерческое, в любом случае является эксплуатацией, поскольку превращает женское тело в вещь, которую можно взять в аренду.

«Вот есть чудесная пара, которая мечтает иметь собственную ребёнку. А я люблю быть беременной и предложила им её выносить. Что такого ужасного в моём решении?» — такой вопрос мне задала в ходе недавних дебатов о плюсах и минусах суррогатного материнства женщина, которая владеет агентством суррогатного материнства в Британии. Это агентство подбирает так называемым генетическим родительницам и родителям кандидаток на роль суррогатной мамы в тех странах, где суррогатное материнство разрешено законом.

Я ответила так: «Женская гендерная социализация предписывает женщинам быть “добрыми” и жертвовать собой ради других. Беременность — это серьёзное дело и большой труд, а суррогатное материнство чревато осложнениями и рисками для здоровья. Почему многие уверены в “праве” иметь биологически собственных детинь?»

Моя оппонентка на дебатах, активная участница бизнеса суррогатного материнства, очевидно, верит в существование этого «права». Однако можно ли назвать возможность получить ребёнку, рождённую суррогатной мамой, — даже при её полном согласии, достойной компенсации и уходе, — правом человеки? Может ли индустрия суррогантного материнства, построенная на меркантилизации женского тела, действительно быть свободной от экплуатации?

Основываясь на заявлениях бесчисленного множества суррогатных матерей, с которыми я общалась за все эти годы, и говоря кратко — нет.

В странах, где коммерческое суррогатное материнство разрешено законом, — от Калифорнии и Нью-Йорка до Украины и Мексики, — матки женщин, которые находятся в тяжёлых жизненных обстоятельствах, сдаются в аренду, и их человеческие права никого не волнуют.

Там, где суррогатное материнство по закону понимается как простая коммерческая сделка, суррогатная мать, как правило, подписывает соглашение, согласно которому генетические родительницы и родители получают практически полный контроль на её жизнью и телом на протяжении всей беременности. Со всеми последствиями беременности после рождения ребёнки женщины вынуждены разбираться сами; часто они вынуждены соглашаться на меньшую сумму оплаты, чем оговаривалось изначально, особенно если во время беременности возникают осложнения или выкидыш.

Кто-то скажет — да, нечёткая правовая база и недостаток государственного контроля может приводить к злоупотреблениям в сфере суррогатного материнства, однако в таких странах как Великобритания, где коммерческое суррогатное материнство запрещено, этих проблем нет.

Однако запрет коммерческого суррогатного материнства не исключает элемент торговли и принуждения, присущий этой практике. В тех странах, где коммерческое суррогатное материнство запрещено законом, суррогатные мамы, которые добровольно вынашивают и рожают ребёнку, всё равно получают от генетических родительниц и родителей «компенсацию расходов» — к примеру, в Британии сумма составляет до 15 тысяч фунтов стерлингов (или 18 тысяч долларов). Некоторым она может показаться несущественной, однако для многих женщин, малоимущих или отчаянно нуждающихся в финансовой независимости, она может стать критической. Таким образом, в суррогатном материнстве всегда присутствует элемент принуждения, вынужденности, даже в тех странах, где эта практика не является юридически коммерческой, и где суррогатными матерями могут становиться только доброволицы.

Также мало кто думает, как суррогатная мама, неважно, доброволица или нанятая, будет себя чувствовать, когда ей придётся отдать рождённую ребёнку. Возможно, генетические родительницы и родители уверены, что суррогатная мама не испытывает совершенно никакой привязанности к ребёнке, которую девять месяцев вынашивала в своём чреве, потому что она подписала согласие её отдать?...

До чего же наивно и бессердечно.

Действительно, многие женщины, подписывая соглашение о суррогатном материнстве, убеждают себя, что просто выносят ребёнку, не привязываясь к ней. Однако в конце концов необходимость отдать ребёнку наносит им глубокую травму.

Одна их самых трагичных историй, с которой мне пришлось столкнуться в ходе изучения этой темы, — это история суррогатной мамы из Украины, которая выносила и родила двойняшек для пары из Америки. В контракте, как это принято, было прописано, что она не имеет права брать детинь на руки после рождения и должна немедленно их отдать. Однако пара задержалась в дороге, и женщину попросили кормить младениц грудью, пока они находятся в роддоме и ожидают их прибытия. Неудивительно, что, проведя с детинями время, она привязалась к ним сильнее. Когда пара наконец приехала забрать младениц, женщина, понимая, что их придётся отдать, была безутешна и отчаялась настолько, что попыталась сбежать с ними из роддома.

Всё больше людинь по всему миру, начиная от гей-пар или гетеросексуальных пар, которые не могут родить сами, до обеспеченных женщин, которые просто не хотят переживать беременность, выбирают покупку услуг суррогатной матери. Под эгидой слогана «Моё тело — моё дело» многие феминистки с энтузиазмом приняли суррогатное материнство как проявление эмпауэрмента и инклюзивности. Недобросовестная практика передачи беременности на аутсорс уязвимым и маргинализованным женщинам распространяется всё шире и становится типичной.

Говоря о суррогатном материнстве, все обычно представляют себе этакую гипотетическую суррогатную маму: абсолютно здоровую, счастливую молодую женщину, которая с удовольствием вынашивает беременность и рада помочь бесплодной паре завести ребёнку. Она без осложнений рожает здоровую младеницу, с лёгким сердцем передаёт её «законным» родительницам и родителям и дальше живёт себе припеваючи.

Реальная жизнь далека от этой лубочной картинки.

Я уверена, что есть женщины, которые вынашивают детей для родных, подруг или незнакомых, не ожидая ничего взамен и получая удовлетворение от самого этого дела. Однако абсолютное большинство женщин, в том числе в странах с запретом на коммерческое суррогатное материнство, становятся суррогатными матерями из-за бедности. Индустрия суррогатного материнства — это по сути родильный бордель.

Те, кто поддерживают суррогатное материнство, как и защитницы и защитники проституции, заявляют, что денежное вознаграждение не является принуждением, и что эта «работа маткой» — такая же обычная работа. Но суррогатная мама взращивает в своём чреве новую жизнь, с риском для жизни и здоровья рожает ребёнку, а потом передаёт её людиням, которые предоставили для неё генетический материал… можно ли это считать обычной работой? Матка — это что, обычный рабочий инструмент? Можно ли на основании нескольких исключений, когда все, включая суррогатную маму, наслаждаются этим опытом, закрывать глаза на тяжкие последствия, которые меркантилизация матки несёт для общества в целом и для женщин в частности?

Несколько лет назад я проводила исследование в Калифорнии и познакомилась с женщиной по имени Джейн.

Она рассказала, как однажды согласилась стать суррогатной матерью для богатой пары, потому что находилась в абьюзивном браке с военным и отчаянно нуждалась в средствах, чтобы сбежать из их дома в военном городке. С самого начала к ней стали относиться как к рабыне. Ей запретили ездить на велосипеде, заниматься сексом, ходить к врачеям без сопровождения; указали, что ей можно и нельзя есть и пить. Всё это было прописано в контракте, включая указание немедленно после родов отдать ребёнку, даже не взяв её на руки. Также было указано, что Джейн будет рожать через кесарево сечение — чтобы ребёнка родилась в день, удобный для пары.

Джейн поделилась, что чувствовала себя как корова в племенном хозяйстве: «Моё тело больше мне не принадлежало, оно принадлежало им. Честно, я никогда в жизни не чувствовала себя настолько беспомощной».

И таких женщин, как Джейн, глубоко травмированных суррогатным материнством, я встречала очень много. К сожалению, нам редко удаётся услышать их голоса. Индустрия суррогатного материнства и те, кто её поддерживают, сосредотачиваются на желаниях и чувствах генетических родительниц и родителей, не обращая внимания на страдания женщины, за чей счёт все происходит.

Услугу по аренде матки защищают, заявляя, что все имеют «право» на родительство. Они спрашивают — как же геи смогут иметь биологических детинь, если не с помощью суррогатного материнства? Лишить их такой возможности — разве это не гомофобия? А женщины, которые по разным причинам не могут выносить беременность — их тоже лишить права на материнство?

Что ж… для всех, у кого есть материальная возможность нанять суррогатную маму, включая гей-пары, есть вариант удочерения и усыновления. Никто, вне зависимости от пола и ориентации, не имеет абсолютного права на биологических детинь. Использование тел неимущих женщин ради выгоды и удобства тех, кто считают родительство «своим человеческим правом» — это гвоздь в крышку гроба женского освобождения.

Неважно, добровольное или коммерческое, суррогатное материнство является эксплуатацией, поскольку превращает женское тело в вещь, которую можно взять в аренду. Тем, кто разоряются о радости, которую суррогатное материнство приносит генетическим родительницам и родителям, и рассказывает, что иметь биологических детинь — это «человеческое право», стоит задуматься, какой вред переживают женщины, которых используют как суррогатных мам.