“Это разрушило мою жизнь”. Закрытие школ в Кении приводит к росту количества женских обрезаний.
Когда классы закрываются, чтобы обуздать коронавирус, для девочек повышается риск подвергнуться калечащим операциям на половых органах, беременности и детским бракам.
(примерное время чтения: 9-10 минут)
Авторка: Андреа Дэкстра
Опубликовано 18 сентября 2020 года
Майкона, Округ Марсабит, Кения — 13-летняя Гумато* наконец вновь может ходить без боли.
Горячие ветры пустыни обдувают ее кудрявые волосы, когда она проходится вдоль переносных, куполообразных шалашей, сделанных из корней акации и покрытых травяными циновками, ярким текстилем и верблюжьими шкурами. Неподалеку проходит караван из больше, чем пятидесяти верблюдов.
Гумато из габры, кочевого племени, пасущего верблюдов, живущего в полупустынном регионе северной Кении. До середины марты она каждый день надевала свою розовую блузку и темно-синюю юбку, чтобы идти в школу. Теперь она носит только традиционное платье.
“Я обожала школу и мечтала о том, чтобы стать учительницей наук”, — говорит Гумато. Ее мечта далека как никогда раньше.
Через три дня после того, как в Кении было замечено первое инфицирование ковидом, правительство приняло решение закрыть все школы. Через несколько недель, родители Гумато решили подвергнуть свою дочь женскому обрезанию, запрещенному в Кении, но все еще практикуемому в некоторых племенах.
С принятия законов против женского обрезания в 2011, его распространенность в Кении упало с 28 процентов для женщин в возрасте от 15 до 49 в 2008 году до 21 процента в 2014.
Но из-за высокого этнического и культурного разнообразия, различия между регионами очень велики. Распространенность варьируется от 0,8 процентов на западе до более чем 97 процентов на северо-востоке (где живут габра и борана, маленькие этнические группы Оромо-Сомали) и 78 процентов на юге, являющимся домом для народа масаи.
“Мы обрадовались закрытию школ, потому что это дало нам больше возможностей совершить обрезание над нашими девочками”, — объясняет мать Гумато, сидя на земле рядом с небольшим костром в одной из хижин. “Школьные каникулы обычно немного коротковаты для того, чтобы девочки восстановились”.
Она хотела, чтобы ее дочь прошла через обрезание, потому что мужчины габры женятся только на обрезанных девушках.
В начале апреля Гумато и двух других девочек привели в домик в деревне за холмами, где нет ни дорог, ни официальной администрации. Им сказали подмыться холодной водой — это считается обезболивающим в их сообществе. Затем, одну за другой, их обрезали.
Три женщины держали их сзади, две женщины удерживали их ноги, еще одна прикрывала им глаза, а последняя совершала обрезание.
“Было ужасно больно, но я молчала, поскольку женщины сказали мне, что если я закричу или заплачу, меня будут считать трусихой и никто не захочет на мне жениться”, — вспоминает ГУмато.
После процедуры рану не обрабатывали и не омывали. “Мы оставались во всей этой крови четыре дня, пока наши бедра были связаны”, — говорит Гумато. — “Мы писали в ведро и нам вообще не давали пить воды”.
Спустя неделю девочки вернулись домой.
Но рана Гумато оказалась заражена. Девочка говорит, что испугалась, что она никогда не заживет. “На протяжение двух месяцев мне было так больно, что я едва могла ходить”. Она объясняет, что писать ей больно до сих пор.
Гумато теперь переживает о своем будущем.
“Ведущее убеждение в нашем сообществе это то, что как только девочка обрезана, она готова к браку”, — объясняет она. “Моя семья бедна, у нас только пять овец и семь коз, и нет ни одного верблюда”.
Ее отец занимался строительством в их деревне до коронавируса, но теперь строительство приостановлено, и семье тяжело найти достаточно еды.
“Мне страшно, что меня скоро выдадут замуж, потому что школы нет, и мы просто праздно сидим дома, но когда меня выдадут замуж, мой отец получит три верблюда в качестве выкупа”, — говорит она.
”Школы были предохранительной сетью”
“До коронавирусного кризиса, школы функционировали как мощная предохранительная сеть”, — объясняет Таласо Габаба, координаторка в медицинской организации Amref Health Africa.
“Учительницы просвещали детинь о рисках калечащих операций на женских половых органах. Если девочку бы обрезали, когда школа была отркрыта, ее одноклассницы рассказали бы об этом учительницы, а та бы сдала родителей полиции. Это останавливало многих от того, чтобы обрезать своих дочерей”.
Габабе двадцать шесть лет и, как и Гумато, она из племени габра. Она боролась за сокращение школьных каникул, так как это самый рисковый период для девочек.
“Представьте, если бы мы только знали, какая катастрофа надвигается на нас с текущим закрытием школ”, — размышляет она.
Калечащие операции — не единственная опасность, поджидающая девочек. С закрытием школ для них выше риск насильных ранних браков и сексуализированного насилия.
Фонд ООН в области народонаселения (ЮНФПА) недавно предсказал, что число девочек, которых насильно выдадут замуж детинями, вырастет на 13 миллионов, а более двух дополнительных миллионов в сравнении с обычными ожиданиями, подвергнутся калечащим операциям на женских половых органах между сегодняшним днем и 2030 годом, поскольку ковид уничтожает усилия всего мира по прекращению обеих практик.
По отчету ЮНФПА даже до пандемии 33 тысячи девочек во всем мире были насильно выданы замуж, будучи детинями, зачастую за мужчин значительно их старше, и примерно 4,1 миллион девочек в этом году уже были в опасности калечащих операций на женских половых органах.
Общественные просветительские программы против женского обрезания были прерваны во многих странах, а центры спасения, помогавшие девочкам избегать насильных браков и калечащих операций, закрылись частично или полностью из-за пандемии.
“Мне пришлось послать домой 24 из 52 девочек”, — говорит Присцилла Нангурай, основательница и директриса Центра спасения Грейс Нанана в Каджиадо.
Поскольку центр также выполняет функцию школы, ему пришлось подчиниться общенациональному закрытию школ из-за коронавирусной пандемии. “После переговоров с правительством, мне было позволено разрешить остаться 28 девочкам, поскольку они очень сильно рискуют быть выданными замуж после обрезания”, — объясняет Нангурай.
С родителями 24 оставшихся девочек мы уже начали программу по примирению, где родители подписали контракт, в котором обещают не обрезать их и не выдавать замуж. К несчастью, после того, как мы отправили их домой, двум из них уже угрожали обрезанием”, — говорит она.
Она называет ситуацию “очень пугающей” и сейчас общается с местными главами, обещавшими остановить родителей в их идее подвергнуть дочерей калечащим операциям на женских половых органах.
Нангурай говорит, что ее центр может отслеживать судьбу девочек, вернувшихся домой, через глав местных сообществ, поскольку они знают их адрес. “Но реальность иная для большинства кенийских школ, и я размышляю о том, сколько девочек по всей стране в итоге вернутся в школу, когда они откроются”, — замечает она.
”Сентябрь — сезон свадеб”
“Родители и старейшины [в регионе габры] на сегодняшний день почувствовали свободу в том, что они могут делать что хотят с юными девочками, поскольку учительницы уехали из-за закрытия школ. Персонал многих интернациональных организаций отослали из-за риска заражения ковидом”, — объясняет Габаба.
“Родители говорят своим детиням, что корона не уйдет, и школы никогда не откроются вновь. Некоторые девочки были обещаны определенному мальчику в момент своего рождения, и многие родители считают бесполезной тратой времени то, что эти девочки праздно сидят дома”.
“И вдобавок ко всему этому, семьи переживают огромные экономические трудности, поскольку перевоз животных в столицу запрещен, как одна из мер по борьбе с пандемией, в то время, как продажа животных — основной источник дохода сообщества. Так что родители выдают замуж своих дочерей и получают выкуп”.
В нескольких регионах, таких, как Самбуру, Марсабит, Мигори и Каджиадо, активистки уже спасли десятки девочек от насильных браков с момента закрытия школ, как утверждают местные СМИ.
Но Габаба предсказывает повышение количества детских браков в следующем месяце, “поскольку сентябрь — сезон свадеб”.
Как и в Кении, где все младшие и средние школы закрыты впредь до нового уведомления, школы закрыты в большей части африканского континента. Всемирная Организация Здравоохранения (ВОЗ) говорит, что из 39 наблюдаемых стран к югу от Сахары, только шесть снова полностью открыли школы.
По отчетам глобального наблюдения за закрытием школ ЮНЕСКО, школы в 11 странах Африки закрылись с марта и остаются закрытыми, в то время, как 121 миллион учениц и учеников остаются вне школ. Отсутствие доступа к радио, телевизору, компьютеру и интернету оставило многих учениц и учеников без возможности участвовать в дистанционном обучении.
Недавний отчет Плана и Африканского форума по политике в отношении детей приходит к выводу: “Пандемия ковида обострила и добавила очередной слой уязвимости к уже и так ужасающему набору уязвимостей девочек на африканском континенте”.
И хотя нет точных данных о растущем количестве девочек, сталкивающихся с калечащими операциями на женских половых органах, количество звонков на горячие линии повысилось во многих странах. Национальная горячая линия, поддерживаемая департаментом по вопросам гендера в Кении, отчиталась о росте количества звонков более, чем в десять раз — 1108 звонков в июне против 86 в феврале. Многие звонки были заявлениями о изнасиловании детинь.
Изнасилована и беременна в 15
“Эта пандемия разрушила мою жизнь”, — говорит 15-летняя Сара*. Подростка, живущая со своими родителями и двумя младшими сестрами в трущобах Киберы в Найроби, первый год училась в старшей школе, когда закрылись школы.
“Жизнь стала сложной”, — говорит она.
Обе ее родительницы — обычные работницы, ее мама стирала одежду для других семей, а ее отец был каменщиком, строил дома. Из-за пандемии работы не было, и еды стало мало. “Хотя до пандемии я обедала в школе, а потом еще раз дома, сейчас я часто не ем целый день”, — объясняет Сара.
Она начала проводить время с девочками, утверждавшими, что они знают, как получить деньги на еду, одежду и гигиенические прокладки, которые ей раньше бесплатно выдавались в школе.
“Когда я сказала им, что голодаю, они оставили меня с парнем, который сказал, что поможет мне. Он пообещал купить мне чипсов, но хотел взамен секса”.
Сара говорит, что когда она попыталась сбежать, 16-летний парень втолкнул ее в комнату и изнасиловал ее. “Я пыталась столкнуть его с себя и звала на помощь, но никто меня не слышал”.
Затем она осознала, что беременна. “Мне было так стыдно, я надеялась, что бог просто заберет меня”, — говорит она.
Как только ее мать узнала о беременности, она выяснила личность парни. Она говорит, он признался в изнасиловании, но когда она попыталась заявить на него в полицию, тот покинул Найроби со своей семьей.
Отец Сары взбесился, узнав о беременности. “Несколько раз он приходил домой с мачете, угрожая зарезать меня и мою маму”, — объясняет Сара. На протяжение нескольких недель она спала в близлежащем рыночном ларьке с мамой и двумя сестрами. “Мой папа винит меня за растрату всех его денег, заработанных тяжким трудом, а моя мама, по его мнению, провалилась в роли матери и жены”.
Сара убеждена: ничего из этого не случилось бы, если бы школы не закрылись. “Я все еще была бы в школе, мне не пришлось бы таскаться по улицам, и никогда не пришлось бы думать о том, чтобы просить парня о еде, поскольку у меня был бы обед в школе, и я не была бы голодна”.
Возобновление работы школ
Недавно группа из более, чем 275 бывших мировых лидерок, экономисток и педагогинь выразили свою обеспокоенность вероятностью создать “поколение ковида” — детинь, которые пропустили кусок своего образования и чьи возможности навсегда окажутся снижены в результате пандемии. Они особенно обеспокоены о судьбе примерно 30 миллионов детинь по всему миру, которые, по версии ЮНЕСКО, никогда не вернутся в школу.
“Для этих, наименее привилегированных детинь, образование зачастую — единственный выход из бедности, и этот путь рискует стать закрытым перед ними. Многие из этих детинь — девочки-подростки, для которых посещение школы — лучшая защита от насильного брака и лучшая надежда на жизнь с расширенными возможностями”, — пишут они.
ВОЗ и ЮНИСЕФ недавно настоятельно рекомендовали африканским правительствам продвигать безопасное открытие школ. “Школы открыли путь к успеху для многих африканок. Они также являются островком безопасности для многих детинь в сложных обстоятельствах, где они могли бы развиваться и процветать”, — сказала докторка Матсидисо Моэти, региональная директорка по Африке ВОЗ. “Мы не должны быть зашорены нашими усилиями по сдерживанию ковид-19, чтобы в итоге получить потерянное поколение”.
Кенийское правительство, тем не менее, стоит перед тяжелой дилеммой. В то время, как мытье рук является необходимым условием для обуздания распространения вируса, большинство общественных школ в стране не имеют проточной воды или доступа к воде в целом. Поддержание социальной дистанции тоже представляет проблему, поскольку большинство школ переполнены, нередко с 60 ученицами в одном классе и с одной книжкой или партой на несколько учениц. Судя по отчету ВОЗ и ЮНИСЕФ, в четверти школ южнее Сахары есть базовые условия для поддержания гигиены, в 44 процентах есть простая питьевая вода, а в 47 процентах имеются хоть какие-то уборные.
Возобновление работы школ-интернатов будет еще проблематичнее, поскольку ученица спят по восемь и более людинь в тесном общежитии.
“Никто не знает, когда мы сможем вернуться в школу”, — говорит 17-летняя Халима Алинур, которая спала с 20 другими ученицами в общежитии в школе-интернате для девочек Саиды Фатимы, находящейся в Гарба Тулла, регионе Исиоло, закрывшейся 16 марта.
Подростка из племени борана, где все еще распространены калечащие операции на женских половых органах и детские браки.
Халима говорит, что хочет стать журналисткой, “чтобы быть голосом людинь, которые не могут высказаться”.
“Закрытие школ очень обескураживающее”, — говорит она, смотря на некоторые школьные книжки, которые она забрала домой. “Недавно я училась под деревом, когда мужчина прошел мимо и заявил, что мне стоит перестать тратить свое время. “Просто сожги эти книги. Ты никогда не вернешься в школу”, — сказал он мне”.
Халима утверждает, что закрытие школ может отправить многие сообщества, включая то, к которому принадлежит она сама, на десятилетия назад в прошлое. “Большинство людинь в моем сообществе все еще верят, что девочки не должны ходить в школу, их судьба — оставаться дома и заботиться о детинях. С закрытием школ эта мысль лишь укрепляется”.