Глава 25. Эта маленькая альфа немного сладкая (Новелла 18+)
Глава 25. «Братик, ты ничего не чувствуешь?»
Они вернулись домой рано. Первое, что сделал Чу Ицяо, войдя в дом, — осмотрел раны на теле Ло Цинъе. Пока тот не снял одежду, невозможно было понять масштаб повреждений. Когда же он разделся, взору открылось множество синяков.
Хотя сами раны были небольшими, их количество делало картину особенно устрашающей на его тонкой, фарфорово-бледной коже.
— Подойди и садись, — Чу Ицяо взял мазь для ушибов и опустился на диван, жестом приглашая Ло Цинъе сесть рядом, чтобы обработать ему раны.
Ло Цинъе не проронил ни слова и покорно уселся перед Чу Ицяо, повернувшись к нему спиной, стараясь выглядеть как можно более жалким.
«Если Чу Ицяо проникнется жалостью — любые усилия того стоят. К тому же это докажет, что я всё ещё небезразличен ему».
Чу Ицяо выдавил мазь на ладонь, растёр её, чтобы согреть, и уже собрался наносить на кожу Ло Цинъе, как вдруг на лежащем рядом телефоне всплыло несколько сообщений.
«Господин Чу, вы просили меня тренировать вашего младшего брата, но мне нечему его учить. Он может избить меня. С первого взгляда видно, что у него есть подготовка: удары безжалостные, и он точно знает, куда бить, чтобы убить».
«На дневной тренировке он дрался с Цзянь Цзэ. Не знаю, знакомы ли вы с ним — старшим сыном семьи Цзянь из медицинской корпорации «Бэйчэн». Этот парень очень высокий, но молодой господин буквально размазал его. Думаю, вам не стоит беспокоиться, что его обижают. Лучше побеспокойтесь, чтобы его самого не спровоцировали».
Движения Чу Ицяо замерли. «Подготовка? Безжалостные удары?»
Задумчиво он взглянул на спину Ло Цинъе. Несмотря на синяки, его глаза скользнули вдоль тонкого позвоночника, сузившись, будто он что-то обнаружил.
Тело этого юноши за последнее время покрылось лёгким рельефом мышц. Руки, спина, талия и живот выглядели худыми, но линии стали чёткими и упругими. Это уже не та хрупкость, что была месяц назад. Теперь в его худобе чувствовалась сила.
«Или это мне кажется, или он немного возмужал».
Но как Ло Цинъе, с его миниатюрным телосложением, мог победить бывшего тренера по тайскому боксу? Он видел Цзянь Цзэ, тот действительно высокий. И Ло Цинъе смог его одолеть?
Тогда откуда эти травмы? Почему он так жалобно плакал и говорил, что его обижают?
Внезапно осознав возможную причину, Чу Ицяо продолжил растирать мазь, затем резко прижал ладонь к синяку и с силой надавил.
— А-а! — Ло Цинъе не сдержался и вскрикнул от боли. Ошеломлённый, он обернулся, и в его глазах на две секунды вспыхнул гнев, но, увидев бесстрастное лицо Чу Ицяо, тут же сник, приняв жалобный вид.
— Как иначе рассосутся синяки? — Чу Ицяо уловил мгновенную вспышку ярости, словно у кота, которому наступили на хвост. У этого парня есть характер. Он недооценивал его? Безжалостно втирая мазь, он процедил: — Так ты всё-таки чувствуешь боль.
«Если можешь драться — зачем тогда травмировался? Специально? Чтобы вызвать мою жалость? Какой в этом смысл?»
— Ты думаешь, этот альфа ничего не замышляет, потому что он несовершеннолетний? Я позволил ему приблизиться к тебе, а ты просто веришь ему! — это сказал Цзян Мянь Хуай, когда решил, что Чу Ицяо действительно передаёт всё имущество Ло Цинъе, и чуть не сошёл с ума от тревоги.
— Нет. Я расскажу тебе всё о себе — грязное, мерзкое… Потому что я твой.
Это был его вопрос Ло Цинъе, и тот ответил именно так. Чу Ицяо поверил. Но зачем тогда Ло Цинъе причинял себе боль? Просто чтобы вызвать у него жалость?
Ло Цинъе заметил, что выражение лица Чу Ицяо изменилось. Одновременно знакомый аромат вишнёвого бренди проскользнул в его ноздри. Чутко уловив дискомфорт в феромонах, он тревожно спросил:
В прошлый раз он явно поцеловал железы Чу Ицяо. Даже если это не была временная метка, его феромоны должны были защитить его. Почему же они снова вырываются наружу?
Неужели этот человек ничего не чувствует?
— Я вызову врача, чтобы он обработал твои раны, — равнодушно ответил Чу Ицяо, поднимаясь. — Что хочешь на ужин? Закажу.
«Нечестный маленький альфа. Хочет, чтобы я пожалел его? Чтобы не ходить в школу?»
Ло Цинъе резко вскочил и ловко схватил Чу Ицяо за запястье. Глаза горели решимостью. Услышав его голос, он убедился, что Чу Ицяо действительно плохо. Так же, как в тот раз по телефону. Он придвинулся ближе.
— Братик, что-то случилось? Если тебе нехорошо — скажи, я помогу.
Он хотел знать больше о Чу Ицяо, стать частью его жизни.
В воздухе витал лёгкий аромат вишнёвого бренди — не сильный, но достаточный, чтобы альфа почувствовал тревогу и уязвимость в феромонах этого омеги. Если совместимость высока, он инстинктивно выпустит свои феромоны, чтобы успокоить его.
Ло Цинъе больше не сдерживался и медленно выпустил свои феромоны, окутывая Чу Ицяо.
Расстояние между ними сократилось в мгновение ока. В воздухе смешались два аромата, сливаясь в идеальной гармонии.
Ло Цинъе обрадовался, заметив, что Чу Ицяо, кажется, не сопротивляется его феромонам. Значит ли это, что тот принимает их даже без его тайных уловок?
Чу Ицяо искоса посмотрел на Ло Цинъе, который доставал ему лишь до плеча. В момент прикосновения его взгляд потемнел. Он чувствовал, как Ло Цинъе касается его, но ему не нравилось это ощущение потери контроля, будто его крепко держат.
— Братик? — Ло Цинъе растерянно уставился на него, и в момент, когда рука выскользнула, в груди стало пусто.
— Всё в порядке, — Чу Ицяо опустил глаза, снял очки и улыбнулся ему. — Я просто устал. Всё нормально, я не сержусь на тебя.
С этими словами он поднял руку и погладил Ло Цинъе по голове.
Ту самую руку, которую только что покрыл мазью.
«Похоже, придётся нагрянуть в школу с внезапной проверкой».
Без очков Чу Ицяо казался менее холодным и отстранённым, в его взгляде появилась мягкость, но лицо было бледным.
«Зачем Чу Ицяо нужно было идти в «Цезарь-Палас»? Он так измождён эти дни из-за этого?»
Тут же он заметил неладное. Чу Ицяо, кажется, не чувствует его феромоны. Иначе он бы заговорил о них.
— Братик, ты ничего не чувствуешь?
Весь дом пропитан их феромонами. Не почувствовать это невозможно.
Чу Ицяо опустил руку, решив, что Ло Цинъе имеет в виду запах мази на его ладони.
— Наверное, мазь немного резко пахнет. Когда придёт врач, он обработает тебя — эффект будет лучше, чем если это сделаю я. Я пойду отдохну, слишком устал.
С этими словами он направился в спальню.
— Братик, почему ты идёшь в мою комнату?
Чу Ицяо споткнулся, будто его уличили. Он поднял взгляд на дверь, в которую инстинктивно направился, и на лице промелькнуло раздражение. Он провёл пальцами по очкам, висевшим у пояса, и сжал тонкие губы.
Это была комната Ло Цинъе. Он привык к ней, потому что спал здесь каждый день, пока тот был в школе.
Его лицо оставалось невозмутимым, будто ничего не произошло. Он развернулся и пошёл к своей комнате:
— Дом слишком большой, я ошибся дверью.
— Братик, я приготовлю тебе что-нибудь, — Ло Цинъе не сводил с него глаз. Когда Чу Ицяо повернулся, он увидел его чёткую линию подбородка. Паника Чу Ицяо, пытавшегося что-то скрыть, вызвала у него радость. — Тебе нравится кокосовый суп с курицей, да? Я заметил, что ты часто заказываешь её. Я приготовлю. Ты отдохни, а когда проснёшься — поешь. Я разбужу тебя.
«Никто не может перепутать комнату, если только Чу Ицяо не спал там всё это время. Но почему? Скучал по нему? Но он не сказал».
Неважно, сердится Чу Ицяо или нет, теперь Ло Цинъе знал, что тот о нём заботится. Остальное не имело значения. Он готов уступить. В конце концов, Чу Ицяо — его омега, и если у него есть характер, его нужно баловать.
Его взгляд упал на едва заметное пятно на шее Чу Ицяо. Когда он почувствовал, как феромоны вишнёвого бренди становятся гуще, он снова выпустил свои.
Не слишком много, просто проверка. Если Чу Ицяо не выдержит и ему станет плохо, он не сможет никуда пойти сегодня вечером.
Тогда у него будет достаточно времени, чтобы утешать его.
Чу Ицяо вошёл в спальню. Когда дверь закрылась, он замер на пороге, бессмысленно глядя на огромную кровать у окна. В голове всплыла только что произошедшая сцена:
— Братик, почему ты идёшь в мою комнату?
— Дом слишком большой, я ошибся дверью.
«Неужели он догадался, что я сплю в его комнате? Даже если догадался, что с того? Это мой дом, где хочу, там и сплю. Но если спросит — что отвечать? Что маленькая комната удобнее? Ошибся дверью? Нелепо. Я живу один, какие могут быть ошибки? Нет, отговорка слишком натянута».
Простояв так минут десять, Чу Ицяо вдруг осознал: «Почему я так зацикливаюсь? Этот маленький альфа всё равно должен меня слушаться. Что плохого в том, чтобы спать в маленькой комнате? Это не ошибка. В своём доме нельзя ошибиться».
Насильно подавив поток мыслей, он собрался с духом, расстегнул рубашку и направился в ванную.
Переступив порог, он взглянул на своё отражение в зеркале. Рассматривая его несколько секунд, он не смог удержаться от мысли:
«Я что, поглупел? Я думал, что держу этого альфу под контролем, а он снова меня переиграл».
Ванная наполнилась паром. Звук воды резко оборвался.
Чу Ицяо поднял руку и выключил воду. В голове закружилось, тело качнулось. Он быстро упёрся в стену, чтобы не упасть.
Голова была тяжёлой, а тело — горячим.
«Не может быть, чтобы я перегрелся — я только зашёл».
Постояв ещё немного, он почувствовал, что головокружение ослабло, но жар не прошёл. Это ощущение было... Его рука непроизвольно потянулась к шее сзади.
Пальцы дрогнули. Он не мог терпеть даже собственное прикосновение к железам. Они горели, и он тут же отдёрнул руку, будто обжёгся.
Внезапно он вспомнил странный вопрос Ло Цинъе:
«Мои феромоны? Лекарство снова не подействовало?»
Всего два дня назад, после возвращения из больницы, ему стало плохо, но он принял таблетки и вакцину-блокатор.
«Нет, это не боль от расстройства. Это то же самое, что было в офисе во время дифференциации и после больницы — странное, необъяснимое тепло».
Несмотря на дискомфорт, он вышел из душа.
В зеркале отразилось стройное тело. Капли воды стекали по идеальным линиям. Под светом лампы фарфорово-белая кожа была покрыта неестественным румянцем, особенно в местах сгибов — красный оттенок вызывал бесконечные фантазии.
Чу Ицяо оперся о раковину, позволяя каплям стекать с волос. Он уже не обращал на это внимания, глядя в зеркало на своего раскрасневшегося двойника. Дыхание участилось, стало горячим.
Он попытался прислушаться к своим феромонам, но чувствовал только изменения в теле, не улавливая запаха.
Вдруг по позвоночнику пробежало покалывание, словно слабый электрический ток, раздражающий поясницу. Он согнулся, не в силах сдержать стон. Руки, державшиеся за раковину, дрожали.
В прошлый раз было так же, но тогда он воспользовался одеялом Ло Цинъе и справился сам.
«Но почему течка началась без стимула?»
У него никогда не было периодов течки из-за синдрома расстройства феромонов. Он не чувствовал своих запахов и не понимал, что с ним.
Сегодня он не был в офисе. С утра он был один, не контактировал с альфами. Единственный, кого он видел, это Ло Цинъе.
С трудом подняв голову, он увидел в зеркале обнажённого человека с пылающим лицом. Холодность исчезла, глаза стали влажными, губы — ярко-алыми, а в уголках глаз читалось возбуждение. Будто он полностью отказался от сдержанности, и тот, кто не знал правды, подумал бы, что он только что занимался чем-то непристойным.
«Если я выйду в таком виде и меня увидят...»
Он сам не вынесет этого. Как же Ло Цинъе, альфа, справится?
Если он омега в течке, любой альфа почувствует его даже через толпу. Альфы — прирождённые охотники за феромонами, и дверь ванной для них — не преграда.
Внезапно за дверью раздался голос Ло Цинъе. Сквозь преграду доносился чистый юношеский голос, но для Чу Ицяо он звучал отдалённо, призрачно и гипнотически.
Будто в ответ на голос, железы выпустили невыносимо сладкий аромат, который медленно разлился по спине.
Невольно он вспомнил одеяло Ло Цинъе, ощущение его объятий.
Пот со лба скатился по щеке, и желание нахлынуло с новой силой.
Взгляд, устремлённый на дверь, стал ещё более пламенным.
«Это не к добру. Этот парень не так прост, как я думал».
— Братик, ты не взял с собой одежду. Мне принести?
За дверью Ло Цинъе чувствовал, как феромоны вишнёвого бренди заполняют пространство. Сладкий, дурманящий аромат опьянял, заставляя его невольно приближаться к ванной. Он стоял у двери с того момента, как Чу Ицяо вошёл.
Слушая звук воды, каждый шорох, он возбуждался.
«Этот человек сейчас так близко...»
И всё потому, что его феромоны возбудили Чу Ицяо. Но он не переусердствовал, выпуская их дозированно — это было его специальностью: дразнить и соблазнять с помощью феромонов.
«Я знаю, что я расчетливый и лицемерный, но иначе нельзя. Я не хочу, чтобы Чу Ицяо шёл в «Цезарь-Палас», и это самый легкий способ. Главное, он не должен узнать настоящего меня. Я хочу оставаться в его глазах послушным, жалким и нуждающимся в защите».
Хриплый голос донёсся из ванной, а запах феромонов просочился сквозь дверь, обволакивая Ло Цинъе без всяких преград. Он сглотнул, поправил выражение лица, взял одежду и вошёл.
Переступив порог, он окунулся в аромат вишнёвого бренди — сладкую ловушку, в которую хочется попасться.
Чу Ицяо стоял перед зеркалом с обнажённым торсом, чётко очерченная талия была отлично видна.
— Братик, твоя одежда, — Ло Цинъе сдержал порыв и протянул вещи, будто ничего не происходило.
— Ты чувствуешь это? — спросил Чу Ицяо.
Ло Цинъе задумался. Если его вопрос о запахе был проверкой, то теперь Чу Ицяо проверял его.
Омега не может внезапно начать выделять феромоны, только во время течки или под влиянием альфы. А он единственный альфа, с которым Чу Ицяо контактировал. Значит, тот подозревает его.
— Я почувствовал это ещё тогда, — с беспокойством ответил Ло Цинъе. — Братик, твои феромоны такие густые... Что-то не так?
Не успел он договорить, как Чу Ицяо повернулся и медленно пошёл к нему. Аромат омеги был слишком силён, а Чу Ицяо ещё и выше его. Он инстинктивно попятился, пока пятки не упёрлись в стену. Отступать было некуда. Он сжал губы, ощущая сухость в горле.
Внезапно его подбородок был приподнят пальцами Чу Ицяо.
Его взгляд встретился с глазами омеги — прозрачными, сияющими, полными смятения и соблазна. Вся холодность исчезла, и он был ошеломлён этим дурманящим дыханием.
Чу Ицяо обычно носил костюм и галстук, выглядел сдержанным и неприступным. Но сейчас от него исходили сладкие феромоны омеги.
Этот омега не был хрупким и нежным, он был мощным и очаровательным.
— Ты — улун с османтусом и мёдом, — Чу Ицяо упёрся одной рукой в стену и наклонился к уху Ло Цинъе. — Сяо Е, ты чувствуешь мои?
Он изо всех сил пытался сохранить остатки рассудка.
«Этот маленький непослушный альфа... Разве я не могу его проучить? Кажется, я не рассказывал ему о своей болезни. Притворяется жертвой, чтобы завоевать доверие. Он ещё даже не вырос, а уже строит козни против меня».
Ло Цинъе вздрогнул. Мягкие губы коснулись его мочки уха, горячее дыхание обожгло шею, а опьяняющие феромоны вишнёвого бренди готовы были захлестнуть с головой. Тело мгновенно отреагировало на близость Чу Ицяо.
Его феромоны были для него наркотиком. Чем выше совместимость пары альфа-омега, тем сильнее их одержимость и жажда друг друга — до потери рассудка. Он подсел на Чу Ицяо с первой встречи.
Он смотрел на него, глаза горели ожиданием, что Чу Ицяо скажет, что нуждается в нём, попросит помощи.
Если бы тот действительно произнёс эти слова, он мог бы сказать, что нехорошо поддаваться желанию.
«Но кто знает, чем это закончится».
— Чувствую, братик. Твои феромоны пахнут вишнёвым бренди.
Руки Чу Ицяо, впившиеся в стену, побелели от напряжения. Холодный пот снова стекал по лбу. Его рука касалась Ло Цинъе, и он чувствовал, как тот дрожит, замечал его возбуждение, будто тот добился своего.
Но этот парень не знал, что его синдром несовместимости не принимал феромоны альф.
После невыносимого жара пришла боль. Близость приносила облегчение, но в итоге, казалось, лишь усиливала мучения.
«Этот маленький альфа всего лишь на 5% совместим со мной».
Соблазнительный хриплый шёпот прозвучал у самого уха, а феромоны омеги, которого он любил, окутали его. Ло Цинъе почувствовал, как адреналин ударил в голову, сердце забилось чаще, а феромоны закружились в вихре.
Он был альфой. Какой бы сильной ни была его выдержка, он не мог устоять перед омегой, с которым у него высокая совместимость.