Глава 7. Обман Судьбы (Новелла 18+)
У Ки Пэк У были длинные стройные конечности. Люди невольно заглядывались, стоило ему появиться в лифте или прийти на тренировку. Они не могли скрыть желание прикоснуться к этим рельефным предплечьям.
Как и положено главному герою, Ки Пэк У был пробуждённым S-класса. Он обладал сразу двумя способностями: телекинезом и управлением водой. Красавец с редкими силами, умелый в бою и безупречно сражающийся с монстрами апокалипсиса. Если вы не закомплексованный, не приспособленный к жизни в обществе социофоб, Ки Пэк У не мог вам не понравиться. Такой парень — кандидат в национальное достояние .Фанаты у него, конечно, были.
А вот Чон И Дам — другой случай. Он был единственным целителем S-класса в мире. Его уважали все, кто хотел жить долго и не болеть. Способность исцеления — одна из самых редких в игре. Неудивительно, что даже целители D-класса пользовались спросом.
К тому же он идеально вписывался в местные стандарты красоты: мягкие черты, кожа как свежий тофу, и спокойный, добрый характер. Он нравился всем. В том числе Ки Пэк У.
Джи У Вон и Лим Гон У — парни, о которых я знал не так много, но и они, как по шаблону, были безупречны. Красивые, сильные, харизматичные. Естественно, у них тоже была толпа поклонников.
Но вот Чхве Тэ Хёк... С ним всё было иначе. Я не мог понять, как можно восхищаться психопатом-извращенцем. Его фанаты казались мне сектантами, будто они уверовали в демона и покланялись ему. Хотя сами они говорили, что он чуть ли не архангел Гавриил, готовый жертвовать собой и спасать людей у врат.
Когда я ещё не знал, что весь этот мир — проклятый симулятор свиданий, на мгновение поддался истории ЧхвеТэ Хёка и его «спасённых».
«Может, он правда такой крутой парень? Как горячий фраппучино среди айс латте... Он просто немного странный».
Возможно, я слишком резко отзывался о Чхве Тхэ Хёке. Я был на взводе из-за того, что Ки Пэк У изменял мне с Чон И Дам. У каждого есть свои достоинства... Может, я был предвзят. Проявлять такую мелочную позицию только потому, что его назвали ничтожеством...
Погодите. Как часто я так цепляюсь к людям? Может быть, поэтому Пэк У потерял ко мне интерес? Какое-то время я корил себя за это.
Но когда я понял, что этот мир – игра с прописаннойисторией, многое встало на свои места. Роль главного героя Ки Пэк У разделил с Чхве Тхэ Хёк.
Таким образом, последователи Чхве Тэ Хёка – инструменты. Они существуют только для того, чтобы он выглядел героем: «Холодный ко всем, но добрый и самоотверженный к тому единственному, кого полюбит». Их делали уязвимыми, подвергали смертельным опасностям, чтобы он мог их спасти. Они смотрели свысока на тех, кто считал их отбросами, и продолжали служить украшением Чхве Тэ Хёка.
Здесь все, кроме главных героев, — ничтожества. Мы и наши судьбы. Мы — расходный материал, дешёвые аксессуары в чужом любовном сюжете.
Чем больше я думал об этом, тем противнее становилось. Мне не повезло с ролью в этом мире.
В десять лет я держал Ки Пэк У за руку и бежал от смерти, умирая от страха. В десять лет... Глупый мальчишка, способный набрать всего 5 из 10 баллов на диктанте, воровал и унижался, лишь бы прокормить нас двоих. Ползал по улицам, прятался от людей, терпел плевки и оскорбления.
В четырнадцать лет у меня случилось пробуждение. Пусть это была всего лишь способность С-класса, но я был по-настоящему счастлив. Я мог хоть как-то зарабатывать. Я ломал себя, толкаясь локтями в мире, где не было никого, кто сказал бы, как жить, что делать, куда идти. Всё ради одного — не оставить Ки Пэк У одного. Я заставлял себя идти вперёд, несмотря на страх и кошмары об апокалипсисе, который поглотил мою мать. Я чувствовал облегчение, даже если был ранен, побит, выжат до последней капли, потому что мог заботиться о Пэк У.
Если бы я написал автобиографию, моя боль, мои страдания, моя печаль и моя преданность могли бы довести до слёз любого читателя. Всё это было нужно лишь для того, чтобы приукрасить историю Ки Пэк У.
В одну тихую зимнюю ночь Ки Бэк У прижался ко мне, свернувшись калачиком. Совсем скоро ему предстояло отпраздновать совершеннолетие, но в такие моменты он снова становился мальчишкой, греясь в моих широких и крепких объятьях. Он прошептал:
— Хён, ты знаешь, кто такие шелкопряды?
— Это те, что едят коконы тутового шелкопряда, да?
— Нет, но видел, как один старик ел.
Он замолчал. О чём-то задумался. Обнял меня крепче за талию и вдруг едва слышно сказал:
— Куколка? Почему? Кто сказал тебе такое? Кто этот слепой идиот? Покажи мне его завтра, я сам разберусь! Как кто-то вообще может назвать тебя куколкой? Ты же наш красавчик, Пэк У. Я это так не оставлю.
— Нет, это просто... Я сам так подумал. Я — куколка бражника, а ты — кокон тутового шелкопряда.
Я растерялся. Ки Пэк У никогда не интересовался насекомыми, даже когда мы в детстве с любопытством бродили по улицам. Почему вдруг — куколки, коконы? Что-то случилось? Или он переживает из-за взросления? Я не знал. Но мне стало жаль его. Я погладил его по волосам, пытаясь успокоить:
— Не люблю я мотыльков. И коконы мне тоже не нравятся.
— Но мы ведь шелкопряды. Разве ты не можешь просто принять это?
— Пэк У, а ты сам когда-нибудь видел тутового шелкопряда?
— Кажется, да. По-моему, в начальной школе мы ездили на экскурсию в какой-то музей шелкопряда. Или что-то вроде того... Но я плохо помню.
— Тогда почему ты говоришь, что мы с тобой — шелкопряды, если сам их никогда не видел?
— Ну... Только не смейся, ладно? Я серьёзно сейчас.
— Окей. Сожму зубы и постараюсь держаться. Не буду смеяться.
— Ты знаешь... Ты ведь знаешь, что ты — мой весь мир, да?
— Малыш, тебе так нравится хён?
— Да... Ты мне нравишься. Очень. Вот я и задумался. Потому что ты всегда рядом. Потому что, кроме тебя, у меня никого нет.
Вот поэтому я — куколка, а ты — кокон. Как тебе такая идея?
Он смотрел на меня как будто изнутри горящего дома. Но, не дождавшись ответа, продолжил:
— Я не знаю ничего, кроме тебя, хён. Я живу внутри тебя и, наверное, всегда буду там. Думаю, в будущем я тоже буду знать только тебя... Мы ведь не расстанемся, да? Ты же никогда меня не бросишь? Мы всегда будем вместе?
— Но, Пэк У... Когда куколка взрослеет, она рвёт кокон.
— Я не буду. Я не хочу выходить. Я навсегда останусь внутри.
— Тогда... это будет мёртвая куколка. Не умирай, Ки Пэк У.Что я буду делать без тебя?
— Нет. Это я не умру, просто... я не хочу уходить. Потому что внутри — лучше. Ненавижу всё, что находится за коконом. Это отвратительно. Я хочу знать только тебя, жить только с тобой. Чтобы никто больше не вставал между нами.
Хён, мы будем вместе до самой смерти, да? Ты пообещаешь?
— Боже... Ладно. Будем вместе. До самой смерти.
— Я не знаю, что там — после. Говорят, после смерти люди переходят реку Санзу и всё забывают. Но если можно, я попрошу у жнеца, чтобы он позволил нам остаться вместе и после.
Он прижался ко мне, уткнувшись лбом в грудь. Его руки обвили мою спину крепко-крепко. Голос дрожал от тревоги и волнения.
Слова Ки Пэк У прозвучали сдавленно, как будто он еле сдерживал слёзы. Как будто он был слишком отчаянным, чтобы испытывать страх.