Глава 28. Молотильня безответной любви (Новелла 18+)
Ха Гиён устало улыбнулся, глядя на Сон Сухёна. Он только что перевернул табличку на «Закрыто» и окинул взглядом тихое кафе. Обычно здесь было многолюдно, но сегодня было особенно суматошно. Новое меню и акция привлекли толпы посетителей, а одна девушка, заметив Сухёна, позвала подруг, что добавило хаоса.
Весь день Сухён отказывал тем, кто просил его номер, а Гиён не отходил от стойки, готовя напитки.
В довершение всего один клиент уронил стакан с айс-американо на Гиёна. Хорошо, что он был холодным, а не горячим.
Сухён, ошибочно решив, что кофе горячий, прервал разговор с клиентом на полуслове и бросился к Гиёну в панике, а тот просто отряхнулся и продолжил работать. Правда, промок он насквозь, даже футболка под рубашкой была влажная. К закрытию она высохла, но огромное коричневое пятно осталось.
— Что стоишь? Пошли переодеваться.
Очнувшись, Гиён последовал за Сухёном в раздевалку. Подойдя к своему шкафчику, он начал расстёгивать рубашку, пока Сухён переодевался рядом.
— А… Я пытался смыть водой, но не получилось.
Пятно было большим, скорее всего, рубашку придётся выбросить. Если так, секретарь Ким наверняка купит новую, но кто знает, подойдёт ли она по размеру. Да и больше всего Гиён не хотел тратить родительские деньги.
Запасная рубашка у него была, но носить одну и ту же снова и снова — не вариант.
«Покупать новую — лишние траты… Лучше попробую отстирать».
Он снял рубашку и уже собирался рассмотреть пятно, как вдруг чья-то рука схватила его за руку.
Он моргнул, удивлённый внезапным прикосновением. Большая ладонь Сухёна мягко обхватила его руку, а взгляд был прикован к коже в месте захвата.
Гиён последовал его взгляду и увидел тёмно-синий след на руке.
Странно. Его никто не бил. Откуда тогда?
На мгновение его мысли напряглись, но потом он вспомнил. Обеденный перерыв, когда Квон Джонсок схватил его за руки. Было больно, но он не думал, что останутся синяки.
Он не решался сказать прямо, поэтому собрался соврать, что ударился обо что-то или…
Низкий голос Сухёна заставил Гиёна вздрогнуть. В какой-то момент Сухён осторожно взял его за обе руки. Это не было больно, в отличие от хватки Квон Джонсока. Но его взгляд…
Неоспоримый и тяжёлый, он заставил Гиёна инстинктивно отпрянуть. Когда его руки слегка задрожали, Сухён наконец ослабил хватку.
Хотя он извинился, Сухён всё ещё не отпускал его полностью. То, как он держал Гиёна, почти совпадало с действиями Квон Джонсока, но Гиён не отталкивал его. Вернее, не мог.
Потому что если взгляд Джонсока загонял его в угол, то Сухён смотрел с беспокойством. Его прикосновения были такими осторожными, будто он держал цветок.
— Наверное, случайно получилось, когда подтрунивали с ребятами.
— Для шутки — довольно жёстко.
Сухён мягко провёл пальцами по синякам, и от прикосновения защекотало. Гиён попытался отстраниться, но Сухён не отпускал. Он продолжал пристально разглядывать синяки.
Пятнистый узор на обеих руках в одном и том же месте — кто-то крепко сжал его.
Выражение лица Сухёна стало ещё мрачнее.
Он обычно мог определить по ране, как человек получил её. В детском доме директорские побои оставляли на детях постоянные синяки.
Сухёну тоже доставалось. Некоторые дети сбегали, не выдержав, но он остался до окончания средней школы. Отчасти потому, что самостоятельная жизнь была тяжёлой, но и из-за младших.
Все остальные дети его возраста разбежались один за другим. Он остался самым старшим. Он пытался не обращать внимания, но, когда малыши плакали, он не мог отвернуться.
Он был всего лишь ребёнком, но в этих стенах они цеплялись за него. Он не мог их бросить.
Поскольку он был старше, ему и доставалось больше. А уйдя, он не мог повлиять на то, что происходило в его отсутствие. Всё, что он мог, — перевязывать их раны. Каждый раз, видя синяк, он знал, как их били, пинали, топтали, щипали. Хотел он того или нет, он знал.
Взгляд на Ха Гиёна вернул его в прошлое. Он видел слишком много детей, пытающихся скрыть боль за натянутыми улыбками и ложью. И теперь Гиён делал то же самое.
«Если это не шутка, если его действительно ударили…»
Даже так, Сухён ничего не мог поделать. Он не мог принять удар вместо него. И пока Гиён отрицал это, он не мог ни на кого пожаловаться.
То самое чувство беспомощности из прошлого снова поднималось внутри.
Туман в глазах Сухёна рассеялся. Он наконец увидел того, кого держал — лицо Гиёна, раскрасневшееся и встревоженное, глаза бегающие.
Он вдруг осознал, что всё это время растирал нежную кожу Гиёна, и поспешно отдернул руку. Он не был извращенцем, но машинально мял эту тёплую, мягкую плоть.
Гиён быстро отвернулся, достал худи и натянул его. Место, к которому прикасался Сухён, всё ещё горело, а румянец не спадал.
«Что, чёрт возьми, со мной не так…»
Сухён тоже отвернулся, надевая куртку, и тихо вздохнул. Он сжал и разжал ладонь — ту самую, что держала холодную руку Гиёна.
Звучало как беспокойство. Разве нет? Гиён неловко улыбнулся и почесал затылок.
Переодевшись, они убедились, что кафе заперто, и вышли на улицу. Они шли рядом.
Сухён направлялся домой, а Гиён — к автобусной остановке.
Возможно, из-за происшествия в раздевалке, лёгкость их обычных разговоров сменилась странной неловкостью. Дорога до остановки казалась длиннее обычного.
«Почему сонбэ так отреагировал?»
Бурная реакция Сухёна на пару синяков была странной, но почему-то не неприятной. Да, он смутился, когда Сухён трогал его руку, но дискомфорта не было.
Он не хотел оставлять всё как есть, поэтому попытался придумать, как заговорить естественно.
«Просто скажи что-нибудь лёгкое…»
Он подумал рассказать глупый анекдот, как в тот раз, но тот был единственным, который он знал. Надо было запомнить ещё парочку.
Он огляделся в поисках вдохновения, и перед ним упал розовый лепесток. Вишнёвые лепестки сыпались с деревьев, как снег.
Гиён медленно открыл рот, чтобы заговорить, но он не учёл одного — он был ужасен в разговорах, а ещё неловок.
В тот момент, как он заговорил, порыв ветра вогнал лепесток прямо ему в рот. Он хотел сказать, что они прекрасны, а вместо этого съел один.
Плюясь и кашляя, Гиён пытался избавиться от лепестка. Сухён, наблюдая, отвернулся, плотно сжав губы.
Гиён уставился на его дрожащие плечи.
— Почему у тебя плечи трясутся?
Он подошёл ближе, и Сухён прикрыл лицо рукой. Его глаза были крепко зажмурены, щёки подёргивались. Любой бы понял, что он сдерживает смех.
Сон Сухён — парень, от которого улыбку не дождёшься, — смеялся в голос.
Гиён был шокирован, но не в плохом смысле. Он заставил Сухёна рассмеяться, и одного этого было достаточно, чтобы уголки его губ задрожали.
Когда Сухён наконец успокоился, он опустил руку, и в этот момент Гиён выплюнул лепесток языком. Он собирался просто проглотить его, но…
— Ха-ха-ха! — Сухён вновь разразился смехом. Его улыбка растянулась, глаза сузились от искреннего веселья. Впервые Гиён видел его лицо таким. Он не мог отвести взгляд.
Всё ещё улыбаясь, Сухён протянул руку. Гиён слегка вздрогнул, но прикосновение было нежным, он провёл пальцами по его волосам.
Сухён показал мягкий розовый цветок. Это выглядело как сцена из фильма или дорамы.
Его рука действовала сама, делая фото на телефон.
Лепестки, улыбка, мягкий изгиб глаз Сухёна.
Всё это теперь было в телефоне Гиёна.
Он тупо уставился на фото, затем очнулся. Сухён смотрел на него в недоумении.
«Это даже не было незаметно. Я просто взял и сфоткал…»
Видимо, он совсем выдохся от усталости. Смущённый, Гиён попытался объясниться.
— Я-я прошу прощения! Ты так красиво улыбался, я не удержался… Сейчас удалю!
Он открыл галерею, чтобы стереть фото, но Сухён неожиданно протянул руку.
— Просто хочу проверить, не вышел ли я странным.
Сухён спокойно взял телефон и долго смотрел на фото, затем вернул его.
— Видишь? Хорошее фото, правда? Ха-ха… Сейчас удалю…
Неожиданный ответ заставил Гиёна замереть. Он уставился на Сухёна в ошеломлении и увидел, как тот достаёт телефон и фотографирует его.
Сухён помахал телефоном перед ним, как трофеем. Гиён не знал, как себя вести.
Охваченный паникой, Гиён подпрыгнул, пытаясь выхватить телефон, но с их разницей в росте это было безнадёжно.
Пока автобус стоял на светофоре, Гиён смотрел в переулок, провожая взглядом исчезающего Сухёна.
Настоящее так отличается от времени до возвращения.
Его брат. Друзья брата. Его мать. Его школа. Его отношения. Всё мало-помалу изменилось, и всё же…
Остались вещи, которых он не ожидал.
— Мы с Гиёном вступаем в клуб дебатов! — прокричал Нам Тэгён, подняв руку. Он говорил о том самом клубе, где состояли брат и его друзья.