Глава 4. Как пережить апокалипсис вместе с шурином. Конец (Новелла 18+)
С его напряженного члена уже несколько раз струилась прозрачная жидкость — для Омеги, не способного производить сперму, оргазм во время проникновения случался лишь при невероятном удовольствии.
Даже за пять лет брака Чон Юн не испытывал ничего подобного.
— Нравится, да? Тебе по вкусу член деверя?
Хён У знал ответ, но намеренно спрашивал, продолжая безжалостные толчки.
Чон Юн, едва дыша, кивнул и обвил ногами его талию. Казалось, его дырочка вот-вот разорвется — но он жаждал большего. Хотел принять этого Альфу целиком.
Словно угадав желание, Хён У вошел до конца, будто пытаясь втиснуть внутрь даже яйца.
С момента течки прошло двадцать дней. Феромоны здесь были ни при чем — но они продолжали сходиться, как звери в гону, без остановки.
Может, в этом разрушенном мире больше не осталось занятий. Может, так они забывали об отчаянии за стенами.
От интенсивности оргазмов у Чон Юна выступали слезы. От непереносимого наслаждения, унижения или вины за связь с братом убитого мужа — он уже не понимал.
— Скажи, если хочешь остановиться. Я могу в любой момент, — шептал Хён У, вытирая его слезы. Но его бешеный ритм не замедлялся ни на секунду.
Каждый божий день они формировали узел.
Хён У говорил, что может остановиться, но никогда не сдерживал узел. Что творилось в его голове — Чон Юн не мог и предположить.
«Он просто поддался моей течке. Молодой мужчина без выхода для желаний...»
Вцепившись зубами в губу, Чон Юн пытался подавить слезы — но волны удовольствия не щадили его.
Обхватив руками спину Хён У, он прижался к нему.
Он даже не смел задумываться, что на самом деле означали подобные мысли.
Хён У никогда не верил в любовь с первого взгляда. Как можно влюбиться в незнакомца? — так он всегда считал.
Пока не увидел Хан Чон Юна на свадьбе брата. Все его убеждения, на этот счет, рассыпались в прах.
С детства он мечтал о военной карьере — идеальный путь для доминантного Альфы: сила, выносливость, дисциплина. Он стал спецназовцем, холодным и отточенным, как клинок.
Но робкая улыбка Чон Юна повергла его мысли в хаос.
Несмотря на то, что Омега был старше на два года, его лицо казалось юным. Яркие глаза, мягкие губы — всё в нём было прекрасно. Хён У потерял голову мгновенно.
Осознав это, он сбежал на базу. Избегал встреч, боясь, что не сможет скрыть пожирающие его желание и чувства.
Пять лет ада. Каждый разговор с матерью начинался с рассказов о счастье брата и невестки.
«Он улыбается моему брату… Принимает его член этим телом...» — одна мысль сводила его с ума.
Когда начался апокалипсис, Хён У пробудил пять способностей (инвентарь, карту, гиперчувствительность, лечение и усиление), но сохранил это в тайне. После гибели отряда он забрал всё оружие из арсенала в свой инвентарь.
И отправился прямиком к дому брата.
Глубоко внутри он надеялся, — «а вдруг невестка жив?»
Когда он нашел Чон Юна на грани обморока, и впервые обнял его — Хён У почувствовал благодарность к апокалипсису.
Он намеренно выпустил феромоны, чтобы стимулировать у него течку. Рассчитал каждый шаг.
Без подавителей у Чон Юна не было шансов против доминантного Альфы.
«Он не знает... Не знает, что я полюбил его с первой нашей встречи. Что продлил его течку. Он даже не догадывается, как он желанен...»
Из обрывков фраз Хён У понял: Чон Юн убил зараженного мужа и родителей.
«Ненавижу ли я его за это? Ни капли».
После того, как он видел, во “что” превращаются люди, это казалось даже милосердным.
Вина, терзающая Чон Юна, была ему даже привлекательна.
«Невестка, дрожащая от стыда за мужа, в объятиях его брата...» — запретное наслаждение пробирающее по самые кости.
— Тебе так нравится, когда тебя трахает твой деверь? Попробовав твою дырочку, я не могу остановиться.
Удовольствие от узла во достающего до матки усиливалось с каждым разом. Толстый член Хён У бился о вход в матку, сводя Чон Юна сума.
С низким стоном Хён У заполнил его матку семенем — густым, тяжелым, словно намеренно метя зачать.
Прошло уже три месяца их жизни в глухих горах.
Благодаря Хён У, починившему печь и стены, затхлый дом превратился в уютное гнездышко.
Они разбили огород, ловили дичь силками — если забыть об аде за пределами гор, можно было бы подумать что они живут в обычном мире.
Однажды утром, когда Хён У проверил капканы, Чон Юн готовил завтрак — и вдруг запах еды вызвал у него рвотный позыв.
Он осторожно коснулся живота. Пока плоского — но, возможно, уже чуть округлившегося.
Стоит ли говорить Хён У? Имел ли он вообще право рожать ребенка в таком мире?
«Если я и так обуза, не будет ли он относится ко мне с отвращением?»
Он не заметил, как Хён У наблюдал за ним с момента первого рвотного позыва.
Не увидел он и довольной ухмылки в уголке его губ.
Не заметил ухмылки человека, уже решившего навсегда оставить невестку себе…