Глава 29. Я просто жажду твоих феромонов (Новелла 18+)
Глава 29: Двадцать девять маленьких ветряных мельниц
Онемение, словно удар током, пронеслось прямо до кожи головы, и в одно мгновение вся сдержанность Му Ханьфэна, которой он придерживался целых 28 лет, улетучилась.
Горящая искра желания в его сердце была вызвана внезапным азартностью, присуще альфе. Губы Му Ханьфэна изогнулись в легкой ухмылке, и он не только не убрал свои пальцы, но даже начал двигать ими во рту Тонг Чэ!
Тонг Чэ всё ещё спал и видел сон.
Во сне перед ним снова было неизменное море, которое он наблюдал вот уже десять лет. Но по какой-то причине на берегу не было ни души.
Во сне Тонг Чэ шел босиком вдоль берега, словно что-то искал или просто бесцельно бродил.
все шло хорошо, но вдруг у него во рту появилась леденцовая палочка!
Тонг Чэ держал леденец, ощущая его сладость, и рефлекторно потянулся губами, чтобы попробовать еще.
Но кто бы мог подумать, что в следующий момент произошло нечто еще более удивительное —
Леденец во рту внезапно зашевелился сам по себе, скользя по его губам и зубам, а затем переплетаясь с его языком!
Тонг Чэ почувствовал, как у него подкосились ноги. Он никогда прежде не испытывал подобных ощущений. Не в силах устоять, он сел на большой риф неподалеку, бессознательно запрокинул голову, а его пальцы на ногах судорожно сжались...
С каждым движением леденца дыхание Тонг Чэ становилось всё более прерывистым, пока, наконец, он не смог сдержаться, и из его губ вырвался легкий стон.
Именно этот стон внезапно заставил Му Ханьфэна очнуться.
Его пальцы замерли, а взгляд остановился на маленьком омеге с покрасневшими щеками, с запрокинутой шеей, напоминающей маленького лебедя, просящего о наслаждении.
Закрыв дверь, Му Ханьфэн оперся руками о раковину и посмотрел в зеркало.
На первый взгляд, его отражение выглядело как обычно, но если присмотреться, можно было увидеть темное, бушующее в глазах желание.
Руки Му Ханьфэна, упирающиеся в раковину, сжались так сильно, что суставы побелели.
Спустя какое-то время он неожиданно разжал пальцы, опустил взгляд и тихо усмехнулся самому себе.
Иногда он задумывался, не был ли этот маленький омега действительно послан Богом, чтобы испытать его.
В противном случае, почему при встрече с ним он становился совершенно другим?
Му Ханьфэн всегда был человеком с холодным характером, редко проявлял интерес, редко испытывал эмпатию, редко чего-то жаждал, и тем более — редко терял над собой контроль.
Но с тех пор, как он встретил Тонг Чэ, всё изменилось.
Его всегда тянуло к нему, он хотел быть ближе и ближе; он не мог выносить, когда тот плакал, или даже хмурился, но в то же время в какие-то нехорошие моменты он особенно хотел увидеть его слезы; он думал, что умеет сдерживаться, но из-за случайного движения Тонг Чэ во сне оказался на грани потери контроля.
Но что было ещё важнее — несмотря на все эти перемены, Му Ханьфэн обнаружил, что они его не тяготят. Наоборот, ему это даже нравилось.
Наверное, он действительно сошел с ума.
Криво усмехнувшись, Му Ханьфэн прогнал ненужные мысли, опустил голову, задержал взгляд на одном месте на пару секунд, затем развернулся и встал под душ, снова включив ледяную воду.
Ледяные потоки хлынули на его голову, и Му Ханьфэн почувствовал себя спокойнее. Он с долей иронии подумал:
"Ты должен держать себя в руках, Му Ханьфэн. Даже если превратишься в Черепашку-ниндзя, ты не можешь стать животным, ведомым только желаниями, как тот человек".
За дверью ванной комнаты Тонг Чэ ничего не знал о случившемся и продолжал крепко спать.
Только вот леденец, который он ел во сне, внезапно исчез. В душе Тонг Чэ поднялась странная волна эмоций — необъяснимая тоска, обида и пустота.
Он сидел на рифе, не в силах пошевелиться, словно в ожидании чего-то.
А может быть, чего-то другого.
Му Ханьфэн стоял под холодной водой целую четверть часа, и только тогда смог подавить бушующий в его теле огонь. Затем он надел пижаму и халат и вышел из ванной.
На этот раз Му Ханьфэн даже не взглянул на Тонг Чэ. Он сразу лег на другую сторону кровати, отвернувшись от него, сохраняя между ними расстояние почти в метр.
Принятые ранее снотворные, наконец, подействовали, и Му Ханьфэн закрыл глаза, постепенно погружаясь в сон.
Во сне Тонг Чэ долго сидел на большом рифе, но так и не дождался своего леденца. Однако он дождался Му Ханьфэна.
Будто почувствовав что-то на подсознательном уровне, Тонг Чэ осознал, что в этот раз он рад видеть Му Ханьфэна больше, чем когда-либо. Ему хотелось подойти ближе.
Во сне Тонг Чэ двигался, как хотел, поэтому, не раздумывая, он спрыгнул с большого рифа и бросился в объятия Му Ханьфэна.
Оказавшись в крепких руках, он стал ещё счастливее. Он поднял голову и нежно коснулся своими губами тонких губ Му Ханьфэна.
Они были мягкими, сладкими и на вкус намного лучше, чем леденец!
Тонг Чэ не удержался и потерся губами снова.
Но в следующий момент он почувствовал, как рука на его талии сжалась крепче, а подбородок оказался в твердой хватке Му Ханьфэна, заставляя его поднять голову.
Му Ханьфэн опустил голову, коснулся его губ легким поцелуем, провел по ним дважды и хрипло прошептал:
— Хороший мальчик, приоткрой рот.
Тонг Чэ уже был сбит с толку этим внезапным поцелуем, он не мог думать, а лишь послушно разомкнул губы.
В тот же миг поцелуй Му Ханьфэна стал настойчивым. Его язык скользнул внутрь, прошелся по зубам Тонг Чэ, переплелся с его языком, безжалостно завоевывая каждый уголок...
Глаза Тонг Чэ затуманились, его тело обмякло, а руки на спине Му Ханьфэна сжались крепче.
Его дыхание становилось всё тяжелее, пока он, наконец, не издал два слабых стона, похожих на мурлыканье маленького котенка.
Му Ханьфэн на мгновение замер, наконец, позволяя этому маленькому глупцу отдышаться. Но уже через секунду он сменил позу, поднял Тонг Чэ на руки, заставив его обхватить его талию ногами.
Тонг Чэ, похоже, очень понравилась эта поза, он потерся головой о шею Му Ханьфэна и вдруг спросил:
— Господин Му, вам нравится спать со мной?
Как только эти слова сорвались с его губ, Тонг Чэ почувствовал знакомое ощущение опасности — его тут же окутал густой океанский аромат.
Му Ханьфэн не ответил словами, а лишь показал это действиями—
В такой позе он без колебаний опустил голову и вонзил зубы в шею Тонг Чэ!
Однако, находясь в шаге от цели, Му Ханьфэн не спешил прокусывать кожу. Вместо этого он медленно провел кончиком языка по покрасневшему участку, а затем низким голосом спросил:
— Тонг Тонг, как думаешь, нравится ли мне это?
Гланды были самой уязвимой и чувствительной частью омег. От одного этого движения Тонг Чэ задрожал, а уголки его глаз словно покрылись лепестками персикового цвета. Его ноги рефлекторно сжались вокруг талии Му Ханьфэна, и он, задыхаясь, простонал:
— Господин Му, укусите меня, пожалуйста...
Му Ханьфэн приподнял брови, лизнул кожу еще раз, намеренно замедляя слова:
— Тонг Тонг, ты еще не ответил на мой вопрос.
К этому моменту Тонг Чэ уже полностью потерял способность думать и, не раздумывая, выпалил:
— Мне нравится... Мне очень нравится!
Но Му Ханьфэн всё равно не отступил.
Тонг Чэ уже не помнил, что сам только что задавал вопрос Му Ханьфэну. Океанский аромат вокруг него не только не успокаивал, а, наоборот, ещё сильнее вскружил ему голову.
Как только он произнес эти слова, окружающий его аромат стал ещё более густым.
Му Ханьфэн больше не мог сдерживаться — его острые клыки пронзили хрупкие гланды, источающие соблазнительный кокосовый аромат.
Тонг Чэ чувствовал, что его тело всё больше привыкает к меткам Му Ханьфэна. Боль становилась короткой и слабой, а на смену ей приходило более глубокое, всепоглощающее наслаждение.
И на этот раз, кажется, всё было иначе, чем раньше. В одном месте под телом реакция оказалась особенно явной.
Хотя тот даже не касался его, почему же оно ощущалось таким набухшим и влажным…
Его первой реакцией было повернуть голову и посмотреть в сторону. Убедившись, что Му Ханьфэн лежит к нему спиной и его дыхание остается ровным, Тонг Чэ с облегчением выдохнул.
Он осторожно приподнял одеяло, выбрался из постели и на цыпочках направился в ванную.
Как только дверь с легким щелчком закрылась, Му Ханьфэн открыл глаза, но не изменил позу и не пошевелился.
Спустя долгое время он наконец приподнял одеяло и взглянул вниз на своего "маленького Ханьфэна", который задрал голову. Му Ханьфэн не знал, смеяться ему или плакать.
Когда это сны превратились в такую сладкую пытку?
То, чего нельзя делать в реальности, во сне можно делать без страха.
Но последствия этой свободы — мучения наяву!
На тот момент Му Ханьфэн, вероятно, ещё не знал, что в ванной за дверью Тонг Чэ размышляет ровно о том же самом.
Лишь утром Му Ханьфэн проснулся раньше Тонг Чэ, пошел умываться и увидел на веревке для белья висящие сине-белые трусики.
Тогда он вспомнил, как маленький омега вдруг проснулся среди ночи, копался в ванной двадцать минут, а звук льющейся воды не прекращался.
Му Ханьфэн сразу понял, чем занимался Тонг Чэ в тот момент, и уголки его губ непроизвольно приподнялись.
К тому же, подумал он про себя, сине-белые трусики выглядят так красиво… Надо будет купить пару коробок, когда вернемся.
Именно в этот момент Тонг Чэ разбудил будильник. Он сонно поплелся в ванную и первым делом увидел, как Му Ханьфэн стоит, усмехаясь, и смотрит на его нижнее белье.
Тонг Чэ мгновенно проснулся и в панике закричал:
Му Ханьфэн обернулся и, пребывая в отличном настроении, с улыбкой поздоровался:
Его мозг лихорадочно соображал, что сказать, если Му Ханьфэн вдруг спросит его про трусы. Но, к его удивлению, тот не задал ни единого вопроса.
Му Ханьфэн лишь собрал свои туалетные принадлежности, сказал:
— Я уже умылся, — и вышел из ванной.
Тонг Чэ поспешно отступил в сторону, пропуская его, и тихонько выдохнул.
Но он успел выдохнуть только наполовину, когда Му Ханьфэн вдруг остановился рядом, легонько надавил ладонью ему на макушку и, улыбаясь, произнес:
— Не смущайся, Котенок Тонг вырос. Для мужчины такие реакции — это нормально. Учитель Му всё понимает.
Тонг чэ лишь тихо промолчал, мысленно обвиняя себя во всех возможных грехах.
Внутренний котенок обессилено перевернулся вверх лапками, молча страдая.
Из-за этого маленького инцидента, а точнее, из-за слов Му Ханьфэна, Тонг Чэ так и не смог прийти в себя. Даже во время завтрака он был полностью рассеян и не решался смотреть на Му Ханьфэна.
Но для Нин Ран, которая думала, что понимает ситуацию, это выглядело совсем иначе.
Она был уверена — это всё Му Ханьфэн! Этот старый пес не смог как следует успокоить рассерженного маленького омегу ночью!
Перед тем как камеры включились, Нин Ран оттащила Тонг Чэ в сторону и тихо спрашивая:
— Сяо Чэ, ты плохо спал ночью?
Тонг Чэ потер покрасневшие глаза и кивнул:
Нин Ран с видом "Я так и знала!" понимающе кивнула:
Тонг Чэ замер, подумав, что речь идет о придирках Му Ханьфэна к его привычкам во сне, из-за чего он не мог заснуть. Поэтому он поспешно замотал головой:
Но в глазах Нин Ран это лишь подтвердило её догадки — Му Ханьфэн просто не человек! Посмотрите, до чего довел мальчишку! А Тонг Чэ всё равно его защищает, берет всю вину на себя!
С лицом, полным праведного гнева, Нин Ран решительно заявила:
— Сяо Чэ, если что-то случилось, обязательно говори! Не держи это в себе! Бей его или ругай, не стесняйся!
Тонг Чэ был полностью сбит с толку. Он смутно чувствовал, что Нин Ран явно что-то неправильно поняла, но не мог сообразить, что именно. Его собственные мысли были в полном хаосе, поэтому он пробормотал себе под нос:
— Эм… если я не буду сдерживаться, то начну размахивать руками… Как я вообще могу бить Господина Му?
К счастью, его голос был слишком тихим, и Нин Ран не расслышал.
— Что ты сказал? — переспросил он.
Тонг Чэ замер, быстро пришел в себя и замотал головой:
— Н-ничего! Я… я просто сказал, что понял! Спасибо, Госпожа Нин, за заботу!
Нин Ран хотела сказать ещё что-то, но тут перед ним хлопнул в ладоши Ван Ци, объявляя, что запись вот-вот начнется. Так что личный диалог пришлось прервать.
Как только камеры включились, Тонг Чэ глубоко вздохнул, отбросил хаотичные мысли и постарался привести себя в порядок.
Ван Ци произнес свою привычную вступительную фразу:
— Сейчас 9:00 утра, 28 ноября, по времени Яньчэня. Начинается вторая неделя записи шоу «Энной степени любви»! Сначала, дорогие гости и учителя, пожалуйста, позируйте в своих парах — это как приветствие нашим зрителям!
Главная камера двинулась слева направо.
Первый кадр — Инь Лань и Сяо Яо. Рука Сяо Яо покоилась на плече Инь Ланя, а рука Инь Ланя — на талии Сяо Яо. Они выглядели и как лучшие друзья, и как влюбленные.
Затем камера сместилась вправо, фокусируясь на Ми Бэйбэй и Нин Ран. Оба подняли руки и сложили их в форме большого сердечка.
Наконец, объектив повернулся к Тонг Чэ и Му Ханьфэну.
Тонг Чэ ещё не решил, какую позу принять, и машинально повернулся к Му Ханьфэну.
Му Ханьфэн лишь слегка изогнул губы в улыбке, а затем внезапно протянул правую руку и провел пальцами по мочке уха Тонг Чэ.
В результате камера запечатлела, как холодный и чистый «маленький принц» в одну секунду вспыхнул, а его уши стали алыми.
Мысли, которые Тонг Чэ так старательно отгонял, вмиг вернулись, и внутри он кричал, как сурок в панике.
Но долго думать ему не пришлось, потому что Ван Ци бросил настоящую бомбу:
— Хорошо, как я уже предупреждал вас вчера вечером, сейчас я объявлю тему этой недели — возбуждение и знакомство!
Опыт прошлого выпуска подсказывал всем, что эти два слова наверняка никак не связаны. Возбуждение относилось к теме совместного проживания, а знакомство — к теме любви.
С последним всё было понятно, но вот что подразумевалось под возбуждением?..
К счастью, Ван Ци не стал долго тянуть интригу и сразу объяснил:
— Когда я думаю о чем-то действительно возбуждающем, первое, что приходит в голову, — это квест-комнаты! Разве не так?
— Квест-комнаты? — переспросил Инь Лань. — Это не особо возбуждающе, скорее головоломка, требующая логики и сообразительности.
Но Тонг Чэ был не таким оптимистичным. У него появилось нехорошее предчувствие.
И, как назло, в следующую секунду на большом экране всплыли названия трех квест-комнат:
Слова автора: Хе-хе-хе! [лукавая улыбка]
Как по мне, этот сон был очень возбуждающим!
Но не волнуйтесь, квест-комнаты не страшные, ведь главное — это щедро награждать участников!
Так что я заслуживаю кучу комментариев, правда? Хе-хе!