Глава 8. Неужели в Корейском Университете учатся одни геи? (Новелла 18+)
Я крепко зажмурился. Перед глазами промелькнули события, произошедшие в этом месте. В первый же день я снова увидел Сон Джэ. Даже понимая, что это сон, я был так счастлив, что не знал, куда себя деть. Я был рад, что мы учились в одном университете.
Пока ждал Сон Джэ в библиотеке, наблюдал за гей-парой, за тем, как парни занимались сексом в туалете, и за поцелуем двух красивых однокурсников, с которыми мне хотелось подружиться.
Воспоминания текли по странной траектории, но в итоге всё свелось к сияющему лицу Сон Джэ.
Как же приятно было снова видеть, как он улыбается.
Каждую ночь я плохо спал. Боялся, а вдруг проснусь и всё исчезнет?
Я знал, что когда открою глаза, снова окажусь один в своей двухкомнатной квартирке с жёлтым пятном на потолке.
Бывали моменты, когда, читая новеллу о сексе между мужчинами, мне становилось дурно, хотелось выкинуть телефон… но я снова собирался с силами и продолжал читать. С каждой книгой мне казалось, будто я исполняю одно из его последних желаний.
Ведь это всё, на что теперь способен твой бесполезный брат, раз уж тебя больше нет.
Но пришло время проснуться. Я знаю — сны не вечны. Рано или поздно мне придётся очнуться и вернуться к обычной жизни.
Говорят, человек проходит пять стадий принятия смерти.
Отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие.
Ты отказываешься верить, злишься, что стал одним из многих, умоляешь дать второй шанс, затем понимаешь, что всё бесполезно, и в конце концов принимаешь.
Три года, читая BL, я избегал этих стадий. Пока читал, мне не приходилось думать о Сон Джэ. Я просто шёл по оставленному им пути, выполняя его волю.
Но после того, как я дочитал 1321-ю новеллу, на меня обрушилась волна глухой усталости.
Ты знаешь, почему я всё время сплю, Сон Джэ?
Есть таблетки. Если принять сразу много, можно спать очень долго.
Но ты не умрёшь. Ты просто будешь спать. Как ты, наверное, недавно — ведь тебе снились такие сны.
Жизнь — это нечто сложное. Умереть — тоже непросто.
Когда я узнал, что наши родители бросили нас и прыгнули в Ханган, я поклялся: что бы ни случилось, я тебя не оставлю.
Но теперь, когда ты ушёл, твоя последняя воля исполнена.
Я больше не знал, ради чего живу.
Но теперь… теперь всё в порядке. Я увидел тебя. Наверное, поэтому я разрешил тебе увидеть меня в таком виде во сне — чтобы ты не исчез.
Если ты жив, если выживешь — ты снова увидишь этот сон.
И я снова увижу тебя. Хоть бы во сне.
Ты всегда оживляешь моего брата. Моего удивительного брата. Моего любимого брата.
Ты ушёл первым, мой маленький, вредный брат.
Пора просыпаться. Я встану, умоюсь, позавтракаю, пойду на работу.
Я справлюсь. Так что иногда приходи ко мне во сне, ладно?
Я снова открыл глаза. Лицо Ли Чжон Хёна расплывалось передо мной сквозь слёзы. Хотя всё казалось мутным и не в фокусе, я сразу понял, как сильно он смущён.
— Почему ты плачешь, Тэ Ун? А? Не нужно, ты чего.
Его палец, вытирающий слёзы с моих щёк, казался горячим. Хотя, наверное, мои слёзы ещё теплее.
— То, что ты хотел услышать от меня. Скажи это.
Это всё сон. Разбуди меня. Скажи.
Я опустил голову, словно заключённый, ждущий объявления смертного приговора. Тук, тук, тук. Услышав три удара молоточка, я бы проснулся от сна.
— Ага. Как бы я ни думал, другого выхода, похоже, нет.
Я резко поднял голову. Я не понял, о чём он говорит, и просто уставился на его красивое лицо. Тогда, будто поняв меня неправильно, Ли Чжон Хён схватил меня за плечи и сильно встряхнул.
— Ты ведь после аварии отказался ехать в больницу, говорил, что жалко денег. Ты что, ударился головой об столб? Дурак. Если ударился, надо было сразу поехать в больницу или позвонить мне!
А как я тебе позвоню, если у меня амнезия?
— Когда? А, это тогда? В тот день, когда ты пришёл на вечеринку новичков? Разве ты не врезался в телефонный столб, пьяный, на улице? Я ещё тогда должен был всё лучше проверить.
Я просто сидел, глядя, как Ли Чжон Хён сам сочиняет историю и живёт в ней.
Потом надо будет показать ему передачу «Мудрая жизнь полицейского Кумдоля — Осторожно, голосовой фишинг!», которую выпускает Национальное агентство полиции.
— Эм, да. Похоже, я тогда и упал. Да, точно. После этого я мелочи и не очень помню.
— Как я и думал! Поехали в больницу прямо сейчас.
Он тут же схватил меня за руку, собираясь тащить к врачу. Я застопорился и попытался вырваться.
— Нет! Я уже был у врача. Он сказал, что память со временем вернётся. Сказал, что амнезию вообще лечит только время.
Так во всех книгах говорят. Обычно доктор именно это объясняет главному герою. Я не уверен, что это работает, но…
— Правда? Фух. Я рад, что ты снова здесь.
Пусть даже в этих романах парни всё время спят друг с другом, но… это же тоже литература. Иногда от неё есть польза.
Спасибо тебе, автор, чьё лицо я никогда не видел. Ты в каждой своей книге вставляешь амнезию. Сон Джэ — твой фанат, у него семнадцать твоих романов.
Я мысленно поблагодарил автора BL и похлопал Ли Чжон Хёна по спине.
— Но самое важное я всё равно помню! Не волнуйся, в обычной жизни мне это не мешает.
Когда я это сказал, Ли Чжон Хён посмотрел на меня с лёгким замешательством, чуть приоткрыл рот. Из его губ едва слышно сорвался шёпот:
Я замер и ничего не мог ответить. Ли Чжон Хён кивнул, будто этого было достаточно, и с горькой улыбкой развернулся.
— Пошли. Надо что-то приготовить до того, как придёт Сон Джэ.
Он пошёл вперёд, и его спина показалась мне такой одинокой. Я машинально схватил его за рукав.
Он обернулся с прежней мягкой улыбкой, без следа грусти. Я сказал искренне:
Только услышав этот тёплый ответ, я смог успокоиться. Я не хотел, чтобы Сон Джэ, да и кто-либо другой, волновались.
Дом Ли Чжон Хёна оказался всего в пяти минутах ходьбы. Это был пентхаус в самом роскошном комплексе Ханнам.
Вид его особняка заставил меня замереть — роскошь, будто сошедшая с экрана дорамы. Огромная гостиная с прозрачной стеной, за которой струилась река Хан. Лестница, ведущая на второй этаж, и множество комнат, которых я даже не стал считать.
— Ты что, наследник чеболь в третьем поколении?
— Разве ты совсем ничего не помнишь? — мягко улыбнулся Ли Чжон Хён, вынося вино из погреба. Да у него даже не просто холодильник, а элитная модель, о которой только мечтал владелец бара, где я работал.
Бутылка, которую он достал, уже на вид казалась дорогой. Я столько лет крутился в дешёвом пабе, что глаз сразу определил, что это точно не из тех вин за пару тысяч. Должно быть, больше сотни.
Ли Чжон Хён вернулся, поставил два бокала и сел на диван, жестом пригласив меня.
Я осторожно присел на краешек. Даже через кожаные штаны я чувствовал, насколько диван мягок.
Он поставил бокал передо мной и начал наливать вино. Я сглотнул — фиолетовая жидкость текла, как нектар.
— Мой отец магнат, — вдруг произнёс он с той же лёгкой улыбкой.
Ну да, я так и думал. Без корпорации такие деньжища не наскребёшь.
Я с трудом поднял бокал, руки тряслись, будто держал свою недельную зарплату в хрустале.
Я медленно отпил. На языке будто расцвёл французский виноградник, хотя я никогда не был во Франции.
— А мама у меня наложница, — добавил он.
Да уж. Моя зарплата нынче вся распласталась на этом диване. Причём годовая.