Глава 16. Эта маленькая Альфа немного сладкая (Новелла 18+)
— Сяо Е, уходи быстрее, убегай от него, не оглядывайся…
Феромоны вишнёвого бренди были особенно сильны в середине ночи. Они окутывали всё вокруг, дурманящие, но в то же время обнажающие крайнюю уязвимость.
Ло Цинъе медленно открыл глаза, разбуженный знакомым запахом. Самая непосредственная реакция его тела заключалась в том, что его омега остро нуждался в утешении.
Повернув голову, он увидел, что Чу Ицяо, лежащий на боку, казалось, спал беспокойно, тяжело дыша и сжимая одеяло у груди.
Снова он ощутил неустойчивость, исходящую от феромонов Чу Ицяо. Изначально он думал, что ошибся в своих ощущениях, но теперь его чувства подтвердились. То хрупкое чувство, которое он уловил в феромонах после школы, было признаком того, что Чу Ицяо испытывал сильный дискомфорт.
Сейчас это было особенно очевидно.
Вспоминая, как в последний раз случайно увидел, что Чу Ицяо принимает лекарства, он задумался: «Что с ним? Ему плохо?»
— Братик? — перевернувшись и сев, он коснулся щёк Чу Ицяо и обнаружил, что тот сильно потеет. Его лицо было покрыто холодным потом и казалось ледяным.
Ло Цинъе услышал, как Чу Ицяо что-то бормочет, его дыхание было прерывистым, а руки крепко сжимали одеяло, словно он был во власти кошмара. Альфа нежно провёл рукой по щеке Чу Ицяо, пока капля прохлады не упала на его палец, и замер.
Он включил ночник, тусклый свет слегка осветил спальню. Чу Ицяо лежал, свернувшись на боку, его бледное лицо отражалось в глазах Ло Цинъе. Ресницы были плотно сомкнуты, а дрожащие волосы промокли от пота. Где же был тот важный президент, каким он был днём? Теперь, ночью, его уязвимость была явно видна другому человеку.
Феромоны омеги были хаотичными и вырывались наружу. Слегка опьяняющий аромат вишнёвого бренди накатывал волнами.
Словно ожидая вторжения и покорения.
— Братик, тебе снится кошмар? — Ло Цинъе наклонился ближе к Чу Ицяо, его рука коснулась задней части его шеи. Ладонь почувствовала исходящий жар от желёз на шее Чу Ицяо. Альфа-феромоны, которые он больше не скрывал, медленно высвобождались, нежно окутывая тело Чу Ицяо.
Он глядел на бледное и хрупкое лицо Чу Ицяо, в эту ночь не было нужды скрывать свои постыдные мысли. Его дневные невинные, романтичные и ясные глаза сейчас были полны жадности и собственничества. Взгляд, не соответствующий его возрасту, был первым уроком, полученным им от жестокости этого общества.
«Если усердно трудиться и делать шаги для достижения желаемого, ты всегда это получишь».
Он уже видел первую слабость Чу Ицяо и теперь увидел её снова. В прошлый раз это была дифференциация, на этот раз его феромоны слегка вышли из-под контроля. Вероятно, это было последствием запоздалой дифференциации. Обычные АО дифференцируются в 16 лет, а поздняя дифференциация означает задержку в развитии.
И это развитие относится к сексуальной реакции.
— Жарко… — Чу Ицяо чувствовал, будто находится в глубокой воде, его тело то холодело, то загоралось. Задняя часть шеи пылала и будто шипела, вызывая невыносимый дискомфорт, от которого хотелось чесаться.
В своём спутанном состоянии он видел во сне того подлеца сотрудника-альфу, который целыми днями крутился вокруг него, и наконец — Ло Цинъе.
Ло Цинъе наблюдал, как стройные белые руки Чу Ицяо вбессознательном состоянии тянутся к воротнику, обнажая шею и ключицы, покрытые тонким слоем пота. Его подбородок слегка приподнялся, капли пота скатились вниз, грудь вздымалась, и каждый вдох причинял ему страдания.
— Неудобно? Хочешь, чтобы я тебя разодел?
Получив согласие, Ло Цинъе снял пропитанную потом пижаму. Его тело, белое, как холодный нефрит, было идеально очерчено в тусклом свете. Когда оно отразилось в его глазах, его жадность альфы стала ещё безумнее.
У самого уха раздался соблазнительный голос, тепло упало на шею. Чу Ицяо услышал этот знакомый голос, но тон был непривычным. Он хотел открыть глаза, но не нашёл в себе сил. Когда он почувствовал, как задняя часть его шеи нежно сжата, его тело содрогнулось — приятная дрожь.
Идеальная сила, комфорт от пальцев, скользящих по его нервам.
Он не мог описать, что чувствовал, было очень приятно.
Подсознательно он перевернулся, обнажив покрасневшие железы на задней части шеи.
— Братик, твои феромоны пахнут вишнёвым бренди, это завораживает. В день твоей дифференциации я видел взгляд твоего ассистента и взгляд Хи Ши. Они все хотели тебя. Мне не нравилось, когда они приближались к тебе, не нравилось, что они оставляют на тебе свои феромоны, не нравилось, как они на тебя смотрят. Я знал, что они все хотят тебя. Но ты принадлежишь мне.
Ло Цинъе увидел, как Чу Ицяо перевернулся, железы на его шее полностью открылись ему, а красивые линии спины стали плодом его грёз.
Он медленно приблизился, глядя на бледно-розовые железы, выражение его глаз становилось всё более пылким:
— Ты чувствуешь это? Когда мы близко, наши феромоны невольно переплетаются. Ты чувствуешь комфорт и неконтролируемое влечение ко мне. Я предполагаю, что совместимость наших феромонов — 100%, если не больше. Иначе почему я так неконтролируемо тянусь к тебе, одержим тобой, скучаю, даже когда не вижу тебя.
Тёплая слюна упала на его шею, и Ло Цинъе рассмеялся, увидев, как тело Чу Ицяо слегка дрожит, словно реагируя на него.
Смех парня был тёмным и завораживающим, или, скорее, болезненным.
— Я тебя люблю, правда, сильно.
Чу Ицяо почувствовал, как что-то покрыло заднюю часть его шеи. Это было тепло, даже слегка влажно, и наконец его нежно коснулись.
Внезапно его тело резко напряглось, и всё отторжение и дискомфорт исчезли в следующее мгновение, словно все другие альфа-феромоны, пытавшиеся вторгнуться, были изолированы снаружи. Как будто он нашёл опору, он медленно погрузился в глубокий сон.
Ло Цинъе смотрел на человека, мирно спящего в его объятиях, и понимал, что это был знак того, что он принял его феромоны. Он поджал губы и нежно потёр кончиками пальцев уголки рта, словно вспоминая что-то, а затем показал невинную и яркую улыбку.
— Братик, ты можешь быть только моим.
Он с нетерпением ждал дневной верховой езды. Он не умел ездить верхом, потому что…
Он был тем, кто учил людей «ездить».
Ипподром «Ночная королева» был частной собственностью Чу Ицяо. Здесь содержались десятки всемирно известных пород лошадей, выращенных специальными заводчиками, и многие из них участвовали в крупных соревнованиях.
На огромном ипподроме лошадь невероятно красивой масти мчалась по бескрайнему травяному полю. Под безоблачным небом золотистая шерсть ахалтекинца*излучала прекрасный блеск. Она бежала невероятно быстро, но не теряла элегантности.
*П.п.: Ахалтекинская порода — туркменская порода лошадей. Они известны своей скоростью, выносливостью, интеллектом и уникальным металлическим блеском шерсти. Их сверкающая шерсть дала им прозвище «Золотые лошади».
А человек, сидевший верхом на ахалтекинце, был одет в дорогой чёрный костюм для верховой езды. Его кожа была белой, как снег, а длинные ноги притягивали взгляд. Он слегка наклонился вперёд, держа поводья, контролируя лошадь, которая идеально преодолевала сложные препятствия, словно они не представляли для него никакой сложности. Он оставался спокойным, элегантным и отважным.
Где же был тот раздражительный президент Чу из недавнего прошлого? Теперь он выглядел свежим.
Ло Цинъе стоял за ограждением ипподрома, не отрывая глаз от Чу Ицяо. Чу Ицяо украл его внимание.Единственное, что осталось в его поле зрения, был образэтого омеги.
Он знал, что у Чу Ицяо необычное прошлое, но никогда не видел его таким — словно принца, верхом на лошади, элегантного и очаровательного, будто рождённого под софитами. Какие ещё тайны скрывал этот мужчина? Он хотел продолжать наблюдать.
Жар, поднимающийся в груди, желание исследовать и преследовать заставляли его чувствовать, как феромоны готовы вырваться наружу и снова окутать Чу Ицяо.
Как прошлой ночью, когда он оставил свой запах на его теле.
— Вы первый, кого молодой господин привёз на ипподром, и к тому же альфа.
Ло Цинъе повернул голову и посмотрел на говорившего с ним мужчину средних лет. Это был бета, одетый в униформу, с мягкими манерами, похожий на старого дворецкого.
«К тому же альфа? Что это значит?»
— Моя фамилия Хэ, я дворецкий семьи Чу. Я наблюдал за молодым господином с детства. Он очень одинок, у него мало друзей. Вы первый альфа, который смог так приблизиться к нему и даже приехать на его ипподром. Это значит, что вы особенный. Альфа, которого молодой господин не отталкивает.
— Первый? — Ло Цинъе уловил это слово, и невыразимые эмоции наполнили его сердце: — Хи Ши никогда не приезжал?
Ло Цинъе сдержал улыбку, растягивающуюся на его лице, и сладко сказал:
— Никто, просто спросил, — затем он вспомнил слова дворецкого. — Братик… Он отталкивает альф?
Дворецкий Хэ тоже заинтересовался этим маленьким альфой. В конце концов, если молодой господин позволяет ему приближаться, значит, он необычен.
— Молодой господин очень сильно отталкивает альф. Обычным людям трудно приблизиться к нему. У него… — звук копыт прервал его слова.
Ло Цинъе поднял глаза и увидел приближающегося Чу Ицяо, протягивающего ему руку. Свет был ослепительным, и на мгновение он потерял дар речи.
Под солнцем сияние окутывало человека на лошади. В чёрном костюме он выглядел великолепно. Его черты были слегка размыты, но силуэт был невероятно прекрасен. Чу Ицяо наклонился и протянул ему руку.
Его пальцы в полуперчатках были стройными, а выступающие суставы — белыми, как нефрит, словно пронизанными светом, с обжигающей температурой, которую хотелось ощутить.
Ло Цинъе невольно схватил руку Чу Ицяо.
В тот момент, когда их руки соприкоснулись, он был поднят Чу Ицяо и посажен на лошадь. Его глаза расширились от шока, и он не сразу осознал, что его спина прижалась к тёплой груди Чу Ицяо.
Это было не то же самое, когда он сам просил обнять его, и настроение стало немного странным.
Чу Ицяо обнял миниатюрного Ло Цинъе сзади и натянул поводья. Расстояние между ними мгновенно сократилось до интимного. Он ясно чувствовал, что Ло Цинъе совершенно не сопротивляется его прикосновениям. Теперь он был уверен: он может оставить этого маленького альфу у себя.
Этой ночью он проснулся освежённым, никогда ещё он не чувствовал себя так хорошо. Так что какие-там 5%? Всего лишь холодные данные.
Физический контакт был гораздо реальнее.
— Братик научит тебя ездить, смотри внимательно. Я проверю тебя, — резко дёрнув поводья, он заставил лошадь поскакать галопом.
Лошадь понеслась очень быстро, мчась по бескрайнему травяному полю. Прохладный ветер пролетал сквозь волосы и касался тела, словно объятие. Два сочетающихся аромата феромонов смешивались в воздухе без малейшего препятствия. Ло Цинъе чувствовал, что почти растворяется в объятиях Чу Ицяо.
Прижавшись к груди, которая не была широкой, но казалась надёжной, он почувствовал тёплое дыхание на своём ухе. Ло Цинъе перевёл взгляд, который остановилсяна изящной линии подбородка Чу Ицяо, а затем на его тонких губах. Его кадык дрогнул.
— Братик, когда я научусь, я тоже посажу тебя перед собой, — гордость, присущая альфе, проснулась, и впервые он почувствовал такое сильное желание.
Быть так легко поднятым омегой было унизительно.
Он больше не был тем Ло Цинъе, который выживал жалко и подобострастно. Теперь, когда у него была возможность стать сильнее, особенно с Чу Ицяо рядом, он должен был расти быстрее — выше и крепче.
Как мог Чу Ицяо знать, о чём думает маленький альфа? И уж тем более он не мог предположить, что тот вырастет так быстро. Он лишь знал, что альфа, который ему подходит, был в хорошем настроении, и теперь он ждал, когда Ло Цинъе вырастет, чтобы сыграть с ним большой пьесе.
Он натянул поводья, замедляя галоп, и они поехали по полю неспешным шагом.
— Хорошо, я буду ждать, когда ты вырастешь.
Чу Ицяо подумал: «Поскорее бы».
Ло Цинъе: «Братик так прекрасно выглядит верхом, хочу увидеть ещё».
(Не волнуйтесь, всё будет.)