Глава 62. Дневник сельской жизни секретарши гангстера (Новелла 18+)
Ихёк стоял перед Хёсоном. При виде его несколько искривлённого лица, он вдруг забеспокоился.
– С тобой всё в порядке?
– Директор, Вы что, отменили поездку в Англию?
Но слова, которые произнёс Хёсон, на удивление, звучали холодно.
– …Это не должно тебя заботить.
– Как это может не заботить? Это ведь из-за меня Вы не смогли поехать, да? Пожалуйста, ответьте.
Ихёк провёл рукой по волосам в фрустрации. Он хорошо знал Хёсона и потому хорошо знал причину, по которой Хёсон сейчас заговорил об этом: он был тем, кто считает само собой разумеющимся тщательно и надлежащим образом выполнять свои планы. Если только речь не об абсолютном форс-мажоре. Для него, невозможность присутствия на важном мероприятии с компанией была неприемлема.
– Это был мой выбор. Я сам не полетел.
– О чём я и говорю. Всё из-за меня. О чём вы думали по дороге ко мне, директор?
– Что? – небрежно отрезал Ихёк.
– Вы прекрасно знаете, что сделка с английским отелем важна для Тэсон, так же, как и проект по реконструкции Хэвон Сити. Вы – лицо Тэсон. И если Вы вдруг не явились на лично запланированную встречу, думаю, Вы знаете, как это воспримет другая сторона.
– Да. Я знаю. Я знал и всё равно сделал свой выбор, Чон Хёсон.
Под хладнокровным взглядом Ихёка Хёсон неосознанно затаил дыхание.
Он не это хотел сказать. Ему следовало поблагодарить его: «спасибо, что спасли меня», «спасибо, что нашли меня». Но рот не слушался его и говорил сам по себе. Если бы не Ихёк, Хёсон бы сейчас лежал на операционном столе. Он мог стать инвалидом, потерять руки или глаза и в конечном итоге барахтаться в пучине отчаяния.
И вот, что он отвечает своему благодетелю, который спас его от этой участи. Но всё же, Хёсон был безудержно зол. Он не смог справиться самостоятельно и причинил вред Ихёку. Он так сильно ненавидел себя не только за то, что получил помощь от человека, которого сам предупредил не приближаться к нему под предлогом, что ему некомфортно, но и за то, что доставил ему неприятности.
В то же время, он не мог понять Ихёка. Пренебречь важной рабочей встречей, бросить всё и прийти к нему было странно и глупо.
Но больше всего сейчас Хёсона изводило чувство ожидания, которое он испытывал к Ихёку после всех его действий, с мыслью: а вдруг, просто вдруг…
– Почему Вы так поступили?
– Ха… – холодно усмехнулся Ихёк в ответ на слова Хёсона. – За кого…ты меня принимаешь? Я, что ли, должен был улететь в Англию, пока тебя вчера буквально пытал Дусон?
– Я больше не под Вашим началом, директор.
– Чон Хёсон.
– Так почему Вы продолжаете…
Ихёк, почти что разозлившись, вдруг запнулся. В глазах Хёсона начали скапливаться слёзы, а затем медленно потекли по его красным щекам. Ихёк так разнервничался, что не знал, что ему делать.
– Я правда не понимаю, и я совсем запутался, почему Вы так со мной поступаете, директор.
– Что?
– Я не понимаю, почему Вы относитесь ко мне так трепетно, почему смотрите только на меня. В Ваших глазах, я всего лишь способный секретарь, который помог построить Тэсон. Но для чего Вы постоянно находите меня, подходите ко мне и заботитесь обо мне в ущерб себе? Я правда не понимаю.
Хёсон шмыгнул носом и вытер слёзы. Покрасневшие глаза уставились прямо на Ихёка. Тот неосознанно затаил дыхание.
– Правда не понимаю, кто я для Вас, аджосси.
Хёсон, впервые за долгое время обратившись к Ихёку таким образом, протёр глаза и вскоре развернулся и быстро исчез.
– Ха…
Ихёк выдохнул весь воздух, что держал в себе. Хёсон нечасто плачет. Настолько, что работники компании шептались между собой о том, что из него и капли не выжмешь, хоть ты его коли. У Ихёка тоже не было иммунитета к слезам Хёсона.
И каждый редкий раз, когда он видел его плачущее лицо, у него сжималось сердце. Видя, как слёзы вот-вот хлынут из этих больших глаз, он, как ни странно, ощущал лишь беспомощность, вынуждающую его застывать на месте. Ихёк щёлкнул языком, глядя на пустое место, откуда пропал Хёсон.
У него вообще ничего не получалось.
Хуже быть не может. Что может быть хуже, чем не уметь контролировать свои эмоции и срывать их на ком-то другом? Вошедший в больничную палату Хёсон лёг на кровать и натянул одеяло на голову.
Он считал себя зрелым человеком, но на деле не являлся таким вовсе. Почему он вёл себя так эмоционально только рядом с Ихёком? Когда он работал в Тэсон, по крайней мере когда друг для друга они были секретарём и директором, он в какой-то степени мог брать свои эмоции и мысли под контроль.
– Я реально жалок.
Хёсон глубоко вздохнул. Почему он доставил проблем Ихёку из-за своей неспособности удержать Ким Дусона в узде, не сумев должным образом решить одну единственную проблему? Что более важно, почему этот человек отложил все свои важные дела и остался рядом с ним?
Подобные мысли в хаотичном порядке проносились в его голове, мучая Хёсона. Ненавидя себя за то, что ожидает чего-то от действий Ихёка, в конечном итоге он выставил себя абсолютным посмешищем перед ним. Всегда сам чего-то ожидая и всегда сам разочаровывая себя. Ихёк не сделал ничего плохого.
– Хёсон! Я накупил хлеба в пекарне напротив!
И тут, открыв дверь, вошёл оживлённый Дохюн.
– Э? Хёсон, ты…плакал?
Дохюн, войдя с полным пакетом хлеба, слегка запнулся, увидев лицо Хёсона.
– Нет, просто зевнул.
– Да? В любом случае, попробуй-ка. Говорят, этот сорт здесь очень известный.
Дохюн откуда-то принёс тарелку и стал выкладывать на неё купленные изделия. Пока Хёсон тупо смотрел на источающий пикантный аромат хлеб, то вдруг задался вопросом.
– Кстати, Дохюн.
– М?
– Ты сказал, что связался с генеральным директором, когда я пропал, да?
– Да. Фух, Хёсон, не поднимай эту тему. У меня до сих пор мурашки от простых мыслей об этом. Я во сне подскакиваю.
– Но откуда ты узнал номер директора? Я не задумывался до этого, но я его тебе никогда не давал.
Руки Дохюна заметно напряглись, пока он резал хлеб.
Услышав историю Дохюна тогда, Хёсон не заметил ничего особенного, но, размышляя об этом сейчас, он понял, что это было странно. Он никогда не делился с Дохюном телефонным номером Ихёка. И как тогда тот смог напрямую связаться с ним?
– Чт- О чём ты? Давал, – возразил Дохюн, избегая взгляд Хёсона.
– Я такого не помню. И, Дохюн.
– Да?
– Думаешь, я не знаю, когда ты врёшь?
Ик. Дохюн задержал дыхание и состроил неловкую мину. Любой бы по его лицу догадался, что он что-то скрывает.
– Ну, если честно, одним утром я пересёкся с генеральным директором. Знаешь, в тот день, когда сказал тебе, что он просил передать, что ему нужно уехать в Сеул по работе и какое-то время в село заезжать он не будет.
– Так.
Дохюн в конечном итоге заговорил, не торопясь, вероятно, решив, что больше скрывать это было попросту невозможно.
– Вот тогда мы и обменялись номерами.
– Обменялись номерами? Это ты предложил?
Учитывая характер Дохюна, это было бы не так уж странно. Он отличался удивительной приветливостью. Однако этот же Дохюн боялся Ихёка. Было трудно представить, чтобы он сам протянул Ихёку свой мобильный, чтобы обменяться контактами.
– Нет! Это не так. Это была идея директора.
– Директора?
Дохюн робко кивнул. Хёсону стало ещё труднее понять его намерения. Словно прочитав взгляд друга, Дохюн немного огляделся по сторонам.
– Он сказал мне звонить ему, если с тобой что-то случится, и дал мне свой номер.
– …
Хёсон крепко вцепился в одеяло. Даже находясь вне его поля зрения, этот человек волновался за него. Сидящий рядом Дохюн продолжал бормотать, что ему очень жаль, что он не мог сказать, что он думал, что ему крышка, если он проболтается; но пока ничего из этого не дошло до ушей Хёсона.
– Эй, Хёсон, ты злишься?
– Нет.
Хёсон был погружён в свои мысли и просто пялился на хлеб, который протянул ему Дохюн.
– Я просто немного не в настроении. Не злюсь я на тебя, так что не надо себя накручивать.
Дохюн тем не менее по-прежнему рассматривал крайне удручённого Хёсона, жуя хлеб.
– Я поругался с директором.
– А?
Хёсон кратко истолковал непродолжительную ссору, которая произошла между ним и Ихёком ранее.
– Так вот почему ты без настроения.
– Да. Я очень сожалею, но я не понимаю его намерений, и это так изводит. Ненавижу за себя за то, что придаю значение каждому действию директора и ожидаю от него чего-то.
Дохюн тихо слушал Хёсона.
– На самом деле, я зол на себя, но я вымещал это на нём. Как дурак.
– Хёсон.
Дохюн, по всей видимости, доевший хлеб, отряхнул руки и с серьёзным видом окликнул его.
– Ты прав. Это ты виноват.
От решительных слов своего друга глаза Хёсона расширились. Лицо Дохюна выглядело немного серьёзным, каким не было обычно.
– Я всецело понимаю, что ты чувствуешь. Как никак, ты так долго питал к директору одностороннюю любовь. Ты расстроен и сбит с толку от того, что он не знает о твоих чувствах, но вечно подпаливает их. Но это только с твоей перспективы. Хёсон, разве директор не дорогой тебе человек?
– Э… Конечно.
Хёсон медленно кивнул. Настолько дорогой, что он на кон всю свою жизнь готов поставить.
Даже если Ихёк не знает, что лежит у меня на сердце, даже издалека, он нравится мне настолько, что я хочу быть рядом с ним всю жизнь.
– Ну, а ты для него?
– …
– Вы с генеральным директором знакомы шесть лет. За это время вы явно не только работали. Не думаю, что эти отношения можно описать, как простые отношения между начальником и секретарём. Если не брать в расчёт романтические чувства, мне кажется, что ты тоже дорогой человек для директора и без них.
На мгновение Хёсон почувствовал ошеломление, будто слова Дохюна ударили его по голове.
Как говорится, люди видят только то, что у них перед носом. И я сам воспринимал всё в соответствии со своими чувствами, потому что мне очень нравится Ихёк.
Из-за того, что было логично, что Ихёк не видит во мне романтического партнёра. Поскольку я прекрасно понимал, что не смогу быть с ним как любимый человек, я возвёл стены вокруг своего сердца. Заставил себя подумать, что для Ихёка я не более и не менее чем способный секретарь.
Мне надо было думать так, чтобы меньше убиваться. Эта мысль служила всего лишь защитным механизмом.
– Вообще, я ведь тоже согласился, что генеральный директор видит в тебе просто значительный талант для Тэсон, учитывая, что вы вместе создавали и развивали компанию и изначально узнавали друг друга через работу. Но этот инцидент позволил мне понять, что это не так.
Дохюн улыбнулся и взял Хёсона за руку.
– Ты бы видел лицо директора, когда он узнал о твоей пропаже. Чтобы тот страшный человек так дрожал? Тогда я и понял: ах, ему ты очень дорог. Но почему этого не видит Хёсон, когда вижу даже я?
В конце концов из глаз Хёсона потекли слёзы.
«За кого…ты меня принимаешь?»
Полное боли лицо Ихёка промелькнуло у него перед глазами.
Я думал, я здесь жертва. Что мне причиняет боль он, совсем не понимающий моего сердца. Но почему я не подумал об обратном? Полагаясь на защитный механизм, который я создал, чтобы не пораниться, я же и игнорировал его сердце и ранил его самого?
Дохюн молча погладил Хёсона по руке.
Эти шесть лет были мне очень дороги. Достаточно дороги, чтобы я пришёл к так называемому самому благородному чувству – любви.
Но и для Ихёка эти шесть лет тоже имеют значение. Пускай он не питает таких чувств ко мне, как я к нему, но, должно быть, он дорожит этими отношениями больше, чем кто-либо другой.
Хёсон очень хотел увидеть Ихёка прямо сейчас.
Переводчик: Yarma
Редактор; 江リアン