Глава 12. Молотильня безответной любви (Новелла 18+)

Глава 12. Если ты слишком послушный, это неинтересно
Сон Сухён ел молча, не обращая внимания на Ха Гиёна.
В отличие от других, которые иногда пытались завязать разговор, Ха Гиён сосредоточился исключительно на еде, что делало его удобным сотрапезником.
Если не считать одного момента.
«Что за чёрт… Что это?»
Он почувствовал колющий взгляд, и, конечно же, неподалёку кто-то сверлил глазами Ха Гиёна.
Ха Дохун.
Двое парней рядом с ним тоже смотрели в их сторону.
«Он что, кому-то перешел дорогу?»
Но Ха Гиён ел так спокойно, что в это сложно было поверить. Окружающие тоже поглядывали на него, так что он не мог не заметить, но, похоже, либо игнорировал это, либо действительно не осознавал и просто сидел в одиночестве. Сон Сухён не знал, какие у них отношения, но по тому, как Ха Дохун смотрел, он выглядел как настоящий школьный задира.
Ха Дохун был печально известен ещё до того, как Сухён взял академический отпуск.
Не нужно было даже стараться искать сплетни, они сами до тебя доходили. Внешность, семья, деньги, социальный статус родителей — он имел всё.
Учителя явно подлизывались к нему, и ученики каждого класса пытались сблизиться. Конечно, некоторые его ненавидели, но их либо выгоняли, либо переводили в другую школу за глупые выходки.
Для Сон Сухёна такие, как Ха Дохун, были именно теми, с кем лучше не связываться.
Но Ха Гиён, похоже, попал в поле его зрения с первого дня.
«Не моё дело».
Сухён взял поднос и встал, опасаясь попасть на мушку Ха Дохуна. В тот же момент поднялся и Ха Гиён. Сухён оглянулся, думая, не следует ли тот за ним.
Сон Сухён задумчиво посмотрел на спину Гиёна, который уходил, довольный и сытый с абсолютно чистым подносом в руках, затем развернулся и вышел.

«Эта еда отвратительна».
Квон Джонсок поморщился, глядя на гарниры на своём подносе. Ха Дохун сказал, что сегодня поест в столовой вместо того, чтобы идти куда-то ещё, но даже не притронулся к еде.
«Всё из-за Гиёна, конечно».
На одной из перемен он даже поднялся в буфет на четвёртом этаже. Там было слишком много детей, и найти Ха Гиёна оказалось сложно, но в столовой это было проще сделать. Ха Дохун осматривал всех в очереди, и, как только заметил Гиёна, его глаза загорелись. Но даже тогда он не окликнул его и не помахал, просто молча наблюдал, будто ждал, когда тот подойдёт.
Квон Джонсок естественно предположил, что Ха Гиён направится к ним. Без брата он был беспомощным и социально неадаптированным. Не могло быть, чтобы у него были друзья.
Как и в средней школе, он, конечно же, будет следовать за Ха Дохуном.
— Разве я не могу поесть с вами…? Мне не с кем сидеть…
— Ешь один, лузер. Думаешь, я хочу, чтобы меня видели с тобой?
— Да ладно, остынь. Его брат страшный, а он не хочет есть один.
Окружающие всегда пользовались возможностью подразнить Ха Дохуна в таких ситуациях. Это заставляло его ещё больше нападать на Гиёна. И всё же тот упрямо продолжал следовать за ними.
Так что в старшей школе всё должно было быть так же.
«Он настолько предсказуем, что это даже смешно».
Квон Джонсок усмехнулся, когда Ха Гиён направился в их сторону. Похоже, он наконец перестал дуться и хочет вернуться.
Потому что Ха Гиён не мог существовать без него.
Да, так и должно было быть…
— …?
Он прошёл мимо!
Квон Джонсок с опозданием повернул голову. Ха Гиён шёл к дальнему концу столовой. Затем он перекинулся парой слов с кем-то, кто сидел один, и занял место там.
— Хах.
Из него вырвался насмешливый вздох.
Было забавно уже то, что он ошибся, но выражения лиц Ха Дохуна и Чой Муджина были вообще нечто. Особенно Ха Дохун, который редко проявлял эмоции, сейчас он выглядел так, будто его окатили холодной водой. Это было почти завораживающе.
Похоже, их холодная война продолжалась.
«Чёрт, это затянулось».
Квон Джонсок молча цокнул языком.
В последний раз он видел Ха Гиёна во время инцидента с тортом. Он думал, что к началу семестра тот уже забудет об этом, каким бы неприятным оно ни было. Но это молчаливое противостояние затянулось дольше, чем ожидалось, и теперь начало раздражать. Не было никого, кем можно было бы командовать, ни идиота, над которым можно посмеяться.
Всё стало скучным и унылым.
Единственное, что хоть немного заинтересовало, — это реакция Ха Дохуна и Чой Муджина на Ха Гиёна. Кто бы мог подумать, что тот станет есть в одиночестве? Вести себя как совершенно другой человек после окончания средней школы — смешно, но жалко. Если бы он остановился, когда Ха Дохун пошел на сближение, они могли бы даже быть с ним помягче.
«За что именно я должен извиняться?»
То лицо, которое сделал Ха Гиён, когда сказал это, выглядело так, будто его обидели, — это было смешно. Видимо, торт его так унизил, что он избегал их до начала учёбы. Но они же в одной школе, так что рано или поздно он должен был прийти к ним. Даже в средней школе когда он дулся, то быстро отходил.
— Простите, хёны… Я больше так не буду. Пожалуйста, не бросайте меня.
Он цеплялся за их рукава, умоляя. Это лицо было лучшим. Цепляться, становиться на колени, смотреть снизу вверх, будто они его спасение, — этот взгляд был идеальным.
Видеть, как чья-то жизнь и поведение меняются только из-за твоих слов.
— Гиён, хён немного расстроен, понимаешь?
— П-простите. Что мне сделать?
Это лицо, будто он готов на всё.
Вот почему Квон Джонсок всегда держал Ха Гиёна под собой. Ни одна игрушка или кукла не могла сравниться с этим.
У него было много игрушек с детства. Его богатые родители давали ему всё, что он просил, как единственному ребёнку. У него была целая комната для игрушек, но большинство из них просто стояли на полке.
Они все оказывались в мусоре через три дня.
Те, с которыми он играл целую неделю, — это были куклы или роботы с подвижными суставами. Ему нравилось, как он мог контролировать каждую руку, ногу, голову — каждую деталь, точно как хотел. Но куклы, которые не могли говорить или только повторяли фразы? Скучно. Однажды он сломал им все конечности.
Следующее, чем он увлёкся, — это домашние животные.
Родители подарили ему собаку, чтобы скрасить его одиночество. Она была белой, чистой, наряженной — совсем не похожей на кукол, которых он мог контролировать, но она следовала за ним и жаждала его внимания. Это было приятно.
Она смотрела только на него. Ела только то, что он давал. После дрессировки хорошо слушалась. Умная собака. Так что он относился к ней неплохо. Держал её несколько месяцев.
Для такого, как Квон Джонсок, это было долго. Но собака не прожила и года. Она умерла. В его руках.
Их мирное сосуществование прервало одно событие: собака приняла лакомство от кого-то другого. В гости приехал кузен и угостил её, и та — бешено виляя хвостом — слопала это, будто ей было всё равно, кто дал.
— Ха-ха! Похоже, теперь я настоящий хозяин, да? Хочешь жить со мной вместо него?
Так легко поддалась на еду, даже не зная, кто её кормит на самом деле.
«Ты должна есть только то, что даю я».
В тот день Квон Джонсок подмешал что-то в еду собаки. Наблюдая, как она жадно ест — даже не зная, яд это или нет, — он снова погрузился в скуку. Возможно, родители подумали, что он убит горем, и познакомили его с новыми «друзьями».
Так он встретил Ха Дохуна и Ха Гиёна.
Ха Дохун, выросший в богатстве, был таким же высокомерным и отстранённым, как и ожидалось. Он смотрел свысока на людей, всегда скучал, как и он сам.
Но был один момент, когда его глаза загорелись.
— Хён!
Ребёнок, который следовал за Ха Дохуном, как щенок. В отличие от постоянного каменного лица Дохуна, этот легко улыбался и плакал. Сложно было поверить, что они братья. Таким было первое впечатление о Гиёне. Наивный, бесхребетный, бесстыжий — он улыбался, как идиот, даже когда Дохун дразнил или издевался над ним. Это не имело смысла.
Поэтому Квон Джонсок подошёл к Гиёну, который всегда выглядел грустным, глядя на Дохуна.
— Тебе не нравится, когда брат над тобой издевается?
— Но он всё равно Дохун-хён.
Всего несколько слов, но они казались наполненными смыслом.
То, что увидел Квон Джонсок, было бесконечной привязанностью. Не как у собаки, которая виляет хвостом перед любым. Не как у марионетки или робота, которых можно согнуть по своей воле. Человек.
«Как же здорово было бы, если бы эти глаза смотрели на меня».
Странное желание скользнуло внутри него. Он хотел проверить Гиёна. Увидеть, может ли его привязанность остаться непоколебимой, несмотря ни на что.
Но сначала нужно было убрать кое-что.
Объект привязанности Гиёна — Ха Дохуна.
Если бы Дохун был просто высокомерным идиотом, перенаправить внимание Гиёна было бы легко.
Но Дохун оказался мерзче, чем ожидалось. Он был таким же, как Джонсок.
И это делало его отвратительным.
Если бы не Гиён, он бы даже не подошёл к нему. Но чтобы кто-то вроде Дохуна смотрел на свою семью — на собственного брата — так?
Одержимость, собственничество — этот больной, цепкий взгляд.
Какой брат так смотрит на брата?
Поэтому Квон Джонсок решил действовать медленно. Осторожно. Так, чтобы Дохун не заметил.
Он ждал дня, когда Дохун окончит школу и уедет за границу. Когда это случится, он заполнит пустоту сам, и Гиён станет его игрушкой.
В последнее время Гиён вёл себя немного странно, конечно. Но это не было проблемой.
«Ну… Если они слишком послушные, это тоже неинтересно».
Если они слишком покорны, они быстро надоедают. В последнее время он дразнил его чуть больше обычного, но планировал снова начать уделять ему внимание и немного успокоить. Гиён определённо вернётся, плача и цепляясь, как раньше.
Квон Джонсок достал телефон, и на его губах появилась лёгкая улыбка.

Переводчик: rina_yuki-onna
Редактор: rina_yuki-onna