Глава 11. Неужели в Корейском Университете учатся одни геи? (Новелла 18+)
Сон Чжэ остановился на пороге, его взгляд скользнул по моей фигуре с головы до ног, и на лице отразилось искреннее недоумение. Его губы слегка приоткрылись, будто он хотел что-то сказать, но сдержался, лишь приподняв одну бровь в немом вопросе.
— Хён... — он начал осторожно, — что это... за необычный наряд?
Я посмотрела вниз на себя, внезапно осознавая всю абсурдность своего вида: черные лакированные кожаные брюки, плотно облегающие ноги, и белоснежная рубашка, застегнутая на все пуговицы вплоть до самого горла. Выглядело это так, будто я готовилась то ли к рок-концерту, то ли к допросу в полицейском участке.
— Э-э... — я заколебалась, чувствуя, как тепло разливается по щекам, — это... современная мода? — неуверенно пробормотала я, бросая умоляющий взгляд на Чжон Хёна, словно прося о спасении.
Чжон Хён, мой верный рыцарь в сияющих доспехах, лишь мягко улыбнулся, его глаза сверкнули теплым светом:
— Тэ Ун прекрасно выглядит. В конце концов, именно лицо создает образ, а у него лицо просто замечательное.
Я чуть не расплакалась от благодарности.
"Вот почему он мой лучший друг", — пронеслось у меня в голове, пока я отмечал, как искренне звучали его слова, без малейшего намека на насмешку.
— Давайте-ка лучше поужинаем! — поспешно предложил я, стараясь перевести внимание с моего неудачного выбора одежды. Я энергично закатал рукава, демонстрируя готовность к кулинарным подвигам.
Но Чжон Хён мягко, но уверенно взял меня за плечи и усадил на диван:
— Оставайся здесь. Сегодня я позабочусь о еде.
— Ты? — недоверчиво скривилась я, не в силах скрыть скепсис. — Разве ты вообще умеешь готовить?
Сон Чжэ фыркнул, скрестив руки на груди:
— Хён, ты что, в самом деле забыл? У него лицензии шеф-повара по корейской, японской, китайской и французской кухне. В прошлом году он даже выиграл...
Мой рот открылся от изумления, глаза округлились. «Бизнес-администрирование, кулинарные таланты и внешность модели? Этот сон явно перегибает палку с идеализацией!»
— Ха-ха! Конечно же я шучу! — поспешно рассмеялся я, заметив, как Сон Чжэ пристально вглядывается в мое лицо, словно пытаясь разгадать какую-то загадку. — Просто... хотел подчеркнуть его невероятные таланты! Ведь это так редко встречается!
Чжон Хён тем временем уже исчез на кухне. Вскоре оттуда начали доноситься аппетитные звуки шипящего масла и потрясающие ароматы, от которых у меня буквально потекли слюнки. Когда он наконец вернулся, неся большую фарфоровую тарелку с золотистыми, хрустящими блинчиками с кимчи, украшенными тонкими ломтиками зеленого лука и кунжутом, я едва сдержал восторженный возглас.
Первый же кусочек, который я осторожно взял палочками, вызвал у меня непроизвольный стон удовольствия:
— Божественно! Это просто невероятно вкусно! Ты обязательно должен научить меня этому рецепту! — воскликнул я, смакуя идеальный баланс хрустящей корочки и сочной начинки.
Чжон Хён лишь улыбнулся своей спокойной, теплой улыбкой:
— Зачем тебе учиться? Я всегда могу приготовить для тебя, когда ты захочешь.
«Какой же он идеальный...», — пронеслось у меня в голове, пока я потягивал хайбол, который он мастерски приготовил — идеальное сочетание виски, содовой и льда. Алкоголь мягко обволакивал сознание, тепло разливалось по телу, и вскоре комната начала слегка покачиваться, как палуба корабля в легком шторме.
— Хватит пить, — резко сказал Сон Чжэ, внезапно хватая меня за запястье, когда я потянулся за очередной порцией. Его пальцы были удивительно сильными для его хрупкой на вид фигуры.
Но Чжон Хён лишь покачал головой, наливая мне еще:
— Пусть пьет. Если что — может остаться на ночь. У меня достаточно места.
— Именно! — радостно поддержал я, чувствуя, как алкоголь делает меня смелее. — А ты, Сон Чжэ, иди-ка домой! Маленьким детям пора спать!
Сон Чжэ закатил глаза с таким драматизмом, что это могло бы украсить любую театральную сцену:
— Вот и всё, точка невозврата пройдена. Ты снова превращаешься в пятилетнего ребенка.
— Я менял тебе подгузники, напоминаю! — парировал я, гордо подняв подбородок.
— Мне был годик, а тебе всего два! — огрызнулся он, но в его глазах мелькнула искорка тепла.
Наша перепалка внезапно прервалась, когда меня накрыла волна неожиданной откровенности:
— Знаешь... — мой голос вдруг стал тихим, слова замедлились, стали более вязкими, — мне здесь так... нравится. Но когда я проснусь... всё это исчезнет. Как дым. — Я бессознательно сжал пальцы на бокале, чувствуя, как комок подступает к горлу.
Чжон Хён, с искоркой нежности, притянул мою голову к своему плечу. Его тепло, его запах — что-то дорогое и неуловимо знакомое — действовали успокаивающе...
— Я ведь... нищий, — прошептала я, чувствуя, как алкоголь развязывает язык. — Хотя Сон Чжэ дает мне... три миллиона вон каждый месяц... Я... я не должен...
В воздухе повисло тяжелое, гулкое молчание. Я почувствовала, как тело Чжон Хёна внезапно напряглось. Он медленно поднял голову и посмотрел на Сон Чжэ — и в этом взгляде было что-то ледяное, опасное.
— Три миллиона? — его голос звучал мягко, но в этой мягкости таилась стальная угроза. — Интересно. Я ведь четко помню, мы договорились о десяти.
Сон Чжэ буквально съежился под этим взглядом, его пальцы судорожно сжали край стола:
— Он... он всегда отказывался брать больше. Говорил, что... что ему хватит.
Мое сознание уже уплывало куда-то далеко, в теплый, мягкий туман. Последнее, что я запомнил — как сильные руки Чжон Хёна бережно подхватили меня, когда я начал сползать с дивана, и как он осторожно понес меня куда-то, словно я был хрупкой драгоценностью.
Как только дверь спальни мягко закрылась, атмосфера в гостиной изменилась мгновенно и кардинально. Чжон Хён поставил свой бокал с виски на стеклянный столик с таким звонким стуком, что Сон Чжэ невольно вздрогнул.
— Объясни, — произнес Чжон Хён, и его голос, обычно такой теплый и мягкий, теперь звучал как лезвие, обернутое в шелк. — Почему Тэ Ун вынужден жить в нищете, когда я ежемесячно перевожу по десять миллионов?
Сон Чжэ нервно сглотнул, его пальцы бессознательно закрутили край рубашки.
«Черт возьми. Почему хён должен был ляпнуть это именно сейчас, в самый неподходящий момент?»
— Он... — он начал запинаться, — он действительно отказывалась брать больше трех. Каждый раз. Говорил, что... что ему этого более чем достаточно.
— Хватит разглагольствовать о ерунде, - его голос, обычно такой мягкий, вдруг стал резким как лезвие. — Лучше позаботься о Тэ Уне. Где он вообще нашел эту жалкую пародию на одежду?
— Похоже, завтра мне придется лично отвести вас в универмаг.
Тэ Ун искренне верил, что их роскошная квартира в престижном Ёнсан-гу и все их средства - страховка и наследство после родителей. Горькая правда была иной.
Когда Сон Чжэ исполнилось шестнадцать, а Тэ Уну - семнадцать, их мир рухнул в одно мгновение. Родители, не выдержав позора банкротства семейной компании, покончили с собой в один дождливый вечер, оставив сыновьям не только горе, но и огромные долги.
Именно тогда появился Ли Чжон Хён - словно ангел-хранитель из ниоткуда. Он погасил все долги, подарил им квартиру в самом престижном районе Сеула и перевел на счет миллиард вон, убедительно объяснив, что это страховые выплаты и наследство. Но главное условие - Сон Чжэ должен был хранить эту тайну от старшего брата.
Юный Сон Чжэ, оглушенный горем и совершенно беспомощный перед лицом финансовых проблем, согласился, не понимая всей подоплеки. Он и представить не мог, что за этой мнимой щедростью скрывается нечто большее.
Правда всплыла лишь несколько месяцев назад, когда в руки Сон Чжэ попал документ - уведомление о задолженности, подписанное Ли Чжон Хёном. Именно тогда пазл сложился, открывая картину, от которой кровь стыла в жилах.