Глава 19. От злодея до гида SS-ранга (Новелла 18+)
— Эта сучка снова изливается сзади.
— Ён У, ты снова кончил задом?
Только тогда я понял, что кончаю из задницы, и жидкость хлещет фонтаном. Мой задний проход зиял нараспашку огромной дырой, которая никак не могла закрыться. Неудивительно, что мышцы сфинктера настолько ослабли, учитывая сколько раз и с какой силой в меня вбивался кулак До Хуна.
Только я почувствовал облегчение, что мою задницу больше не терзают, как Тхэ Вон еще раз глубоко толкнулся бедрами в мой рот и внезапно полностью вышел. Я закашлялся, отхаркивая слюну, кровь и смазку. Пока я витал в облаках и думал о том, почему же Кан Тхэ Вон не кончил мне в рот, сзади я внезапно ощутил тепло. Я быстро сообразил, в чем дело, когда Тхэ Вон одним мощным толчком засадил свой огромный член мне глубоко в задницу, выбивая весь воздух из моих легких. Я глухо застонал.
С громким влажным звуком Тхэ Вон полностью вышел, а затем вновь с силой глубоко засадил. Моя прямая кишка еще не успела до конца восстановиться после того, как безжалостно была разодрана кулаком, и сейчас, принимая в себя большой и толстый член Тхэ Вона, я испытывал новый вид боли от грубого проникновения в открытую рану. От столь интенсивной стимуляции мое сознание балансировало на грани беспамятства, то и дело погружаясь во тьму и выныривая обратно.
Эти ощущения совершенно отличались от тех, когда До Хун имел меня кулаком. Внутренняя поверхность стенок кишечника уже была повреждена и кровоточила, а от грубого проникновения Тхэ Вона стенки легко деформировались, а стертая слизистая будто горела огнем. Я взвыл в голос от боли.
После манипуляций До Хуна мышцы моего кишечника больше не держали тонус, отчего он был перманентно расслаблен, и потому без какого-либо сопротивления спокойно принял в себя член Тхэ Вона. Обычно я мог усилием воли контролировать сжатие своей дырочки, иной раз я нарочно сжимался, так чтобы партнеру внутри меня было приятно и тесно. Но сейчас мой вход абсолютно не поддавался импульсам, мышцы были настолько расслаблены, что края анального сфинктера больше не смыкались.
— Ну и какого хера ты такой раздолбанный? Всего один раз выебали кулаком, и теперь у тебя вместо задницы проспект! Даже трахать тебя в таком состоянии неинтересно. Ты не можешь сжать свою задницу? — возмущенно причитал Тхэ Вон, его грубый голос гулким эхом отдавался в моих ушах. — Черт! Кому, блядь, сказал, напряги свою задницу!
Я знал, что он врет. Благодаря моей быстрой регенерации тело начало стремительно восстанавливаться, и мышцы вновь налились энергией, напрягаясь и сжимаясь, как положено. Я попытался ухмыльнуться на причитания Тхэ Вона, но смог выдать только жалкий всхлип.
— Тхэ Вон, если его дырка кажется тебе свободной, может, у тебя просто маленький член? — раздался насмешливый голос До Хуна.
— Нарываешься, До Хун? Мне вырвать твой поганый язык? — Тхэ Вон откровенно зарычал, разозлившись сильнее, чем когда-либо, а Ли До Хун лишь рассмеялся.
Прежде чем я успел среагировать, его член с силой вошёл в мой рот, я поперхнулся.
— Да, я просто делюсь своими мыслями. Не нужно так злиться. Если тебя это так задело, значит, это правда, да? — насмешки Ли До Хуна были поистине дерзкими. Даже я чувствовал себя неловко, слушая его. Я мог только представить, насколько сильно это выбешивало Кан Тхэ Вона.
— Будь, блядь, так добр и заткни свой поганый рот.
— Я просто искренне беспокоюсь о тебе, Тхэ Вон. Ты же слышал, во Франции есть эсперы, которые могут улучшать определенные части тела. Хочешь, я отправлю запрос? Кто знает, может, они даже смогут увеличить твой член.
— БЛЯДЬ! ЛИ ДО ХУН! — взревел Кан Тхэ Вон так громко, что у меня заложило уши. Я вдруг почувствовал, как от него начало исходить тепло, и оно становилось всё горячее, будто его огненная аура начала выходить из-под контроля.
— Прости-прости. Успокойся уже, ладно?
— Ты всего лишь шлюхин сын, а говоришь так заносчиво! Твой поганый рот не исправит того, что ты простой никому не нужный выблядок уличной девки!
— Тхэ Вон, я же говорил тебе не переходить черту. Ты вообще головой пользуешься?
— Ты первый это начал, гребаный ублюдок!
Мне казалось, что я стал случайным зрителем их перепалки. Оба даже приостановили свои толчки. А в моем возбужденном состоянии отсутствие какого-либо действия, которое причиняло боль, просто сводило с ума. Ритмичные толчки в мою глотку и задницу почти довели меня до пика, когда болезненное удовольствие резко оборвалось, мне стало невыносимо.
«Да, блядь, потом поспорите, у кого хуй длиннее, а сейчас, черт, просто трахните уже меня как следует. Просто кончите уже в меня, блядь.»
Крайне напряженная атмосфера между ними говорила о том, что они не собирались продолжать меня трахать, а только спорить и выяснять отношения между собой. И я забеспокоился, что если не вмешиваюсь, то ситуация может выйти из-под контроля, и эти двое сцепятся друг с другом, а я при этом останусь ни с чем. Нет, так дело не пойдет. Прежде чем они воспользуются своими способностями, мне нужно действовать.
Ощущая с одного конца раскаленный воздух, а с другого — ледяной, я сконцентрировал в себе всю свою стабилизирующую энергию и тут же выпустил ее, подобно разрыву бомбы. С обеих сторон раздались удовлетворенные вздохи.
— Блядь, этот конченный ублюдок...
Не в силах вымолвить ни слова, они тяжело дышали, а затем снова начали со всей силы вколачиваться в меня.
— Ты гребаная шлюха, блядь! Черт!
С каждым новый толчком их сила становилась только больше, они вбивались всё яростнее и жёстче, пространство комнаты наполнилось пошлыми влажными звуками ударов плоть о плоть и загнанным частым дыханием, перемежающимся со звериным рычанием от удовольствия. Они жестоко долбили меня, желая разорвать на части. И я наконец-то украдкой удовлетворенно улыбнулся, с наслаждением впитывая всю боль, которую мои «драгоценные» эсперы готовы были мне подарить.
Хан Джи Хёк молча наблюдал за директором Гу Хёк Чжуном, который лежал на больничной койке, притворяясь больным. Несмотря на то, что холодные голубые глаза были устремлены на него, Гу Хёк Чжун игнорировал этот пристальный взгляд и продолжал нести чушь.
— Я до сих пор весь горю. Спасибо члену твоей команды, я чуть было не перешел желтую реку*. Довольно занимательный опыт, я тебе скажу. Не мог бы ты от моего имени поблагодарить эспера Кан Тхэ Вона?
*п.п.: В китайской и корейской мифологии Жёлтая река (Хуанхэ) иногда ассоциируется с границей между миром живых и мёртвых (аналогично реке Стикс в греческой мифологии). То есть здесь речи идет о том, что он чуть не умер.
— К чему этот спектакль? Раз ваш личный эспер-целитель уже вылечил вас.
— Что ж, способности Кан Тхэ Вона поистине исключительные. Мне нужно как минимум еще два сеанса, чтобы полностью восстановиться. Не поэтому ли я и замотан во все эти бинты, командир группы Хан Джи Хёк? — Гу Хёк Чжун указал на бинты, которыми был обмотан его мускулистый торс, и с хитрой ухмылкой изобразил боль.
Хан Джи Хёк прекрасно знал, что Гу Хёк Чжун уже полностью восстановился благодаря целительной силе эспера. Директор просто искал повод наказать Кан Тхэ Вона за то, что тот с ним сделал. Хёк Чжун, очевидно, едва сдерживал свое раздражение, но он был слишком осторожен, чтобы сразу же наказать виновника, но и слишком зол, чтобы оставить всё как есть. Его едва подрагивающие губы выдавали фальшь за натянутой улыбкой, которую он вынужден был изображать из-за своего положения.
Для Хан Джи Хёка директор Гу всегда был жалким куском мусора, хотя нет, он просто был куском жалкого мусора, а сейчас он и вовсе раздражал его. Если бы Кан Тхэ Вон не разобрался с Гу Хёк Чжуном первым, то Джи Хёк мог бы сам принять меры, используя свой телекинез, чтобы швырнуть его тушу в стену или же сбросить с крыши.
Для обычно отрешенного и холодного Хан Джи Хёка У Чжи Ю был не просто эксклюзивным проводником первой команды, он был особенным. Всё, что связано с У Чжи Ю, могло заставить даже его потерять самообладание. И теперь, когда Чжи Ю, его особенный проводник, мертв, вполне естественно, что Джи Хёк был не в себе. Неугасимым пламенем внутри него тлело желание уничтожить всё вокруг и разрушить этот мир ко всем чертям.
Директор Гу, по-видимому, не подозревал или намеренно провоцировал, продолжая выводить Хан Джи Хёка из себя.
— Просто скажи уже мне, чего вы от меня хотите.
Услышав резкие слова лидера команды, Гу Хёк Чжун хитро прищурился и растянулся в широкой и неприятной улыбке, больше похожей на звериный оскал. Хан Джи Хёк холодно посмотрел на него.
— Ты так говоришь, будто я притворяюсь, что мне больно, только чтобы что-то получить от тебя. Но мне действительно больно, понимаешь?
— Если ты не хочешь отправиться в полет с крыши этого здания, то я предлагаю сейчас же озвучить то, что тебе от меня нужно, — на холодную угрозу эспера губы директора слегка дрогнули.
Как и подозревал Джи Хёк, Гу Хёк Чжун был явно не в духе. Была б его воля, директор сию же минуту запер бы этого зарвавшегося молокососа в тюрьме строго режима для особо опасных и нестабильных эсперов. А ещё лучше — заставил бы его ползать на коленях, как собаку, и лизать себе ноги, лишь бы сломить эту отвратительную гордыню и подавить этот неуправляемый норов.
Ощущение, как его тело сгорает заживо, все еще явственно жило в памяти директора Гу. Несмотря на то, что сам директор был эспером А-ранга, перед таким эспером S-ранга, как Кан Тхэ Вон, он был не более чем жалким муравьем. И не сумев противостоять силе Тхэ Вона, гордость Гу Хёк Чжуна была глубоко уязвлена. Он стиснул зубы до скрежета. Это было непростительное унижение. В конце концов, это он был директором Центра, человеком, наделенным наивысшей властью в важнейшем учреждении мира, наводненного монстрами. Однако, судя по сегодняшним событиям, несмотря на его положение, вся первая команда спецназначения, включая их лидера Хан Джи Хёка, просто-напросто не уважала его.