Глава 6. Молотильня безответной любви (Новелла 18+)

Глава 6. Так это не было тоской
Ха Гиён провёл всё утро, сосредоточенно слушая лекции и занимаясь. Он усердно сидел над учебниками и онлайн-курсами, купленными на деньги с подработки, но без возможности задавать вопросы прогресс давался тяжело. Он знал: если попросит родителей, они просто дадут кредитку и скажут записаться в любую школу. Но он не мог позволить себе быть ещё больше им обязанным.
Один лишь факт, что они вырастили его и позволили жить здесь, уже стоил целого состояния, если добавить к этому новые долги, он не расплатился бы и за всю жизнь. Поэтому оставалось только уповать на самообучение, вникая во всё самостоятельно.
Тук-тук.
Услышав стук, Гиён вынул наушники.
— Простите, что отвлекаю от занятий.
— Всё в порядке. Я как раз закончил.
Домработница вошла, держа упакованную в пластик школьную форму.
— Заказанная форма пришла. Примерьте, подходит ли.
— А, спасибо.
— Сейчас обед, хотите что-нибудь поесть?
— Я скоро ухожу, так что не нужно.
— Пропускать приёмы пищи вредно. Я оставлю хотя бы пирожное на кухне для вас. Обязательно перекусите перед выходом.
Она твёрдо напомнила не пропускать еду и вышла.
«Кажется, она стала общительнее».
В отличие от прошлого, домработница чаще заговаривала с ним, улыбалась, возможно, поэтому жить здесь стало чуть комфортнее. Гиён снял упаковку с формы, лежащей на кровати.
— Та же, что и раньше.
Штанины бесформенно лежали на полу, а пиджак и рубашка были слишком длинными, полностью закрывая кисти. Любой бы понял: размер не его. Скорее всего, она подошла бы его брату.
«Наверняка это снова его рук дело».
Ким Сынхён — секретарь отца. Фактически, больше похожий на семейного слугу. Его наняли, когда Гиён учился в начальной школе, и хотя поначалу тот общался с ним вежливо, со временем стал игнорировать.
— Ах, это? Забыл. Был занят.
— Когда я должен это купить? Какая морока...
— Куплю, если вспомню. Или сходите сами.
Даже когда Гиён просил о чём-то, секретарь Ким обычно отмахивался с лёгким раздражением. Иногда уступал, если рядом был отец, но ни разу не подобрал Гиёну подходящую одежду. В то время как вещи семьи покупались в дорогих магазинах, его были потрёпанными или явно б/у — растянутые воротники, пятна. И всё же он молчал.
«Не создавай проблем. Просто терпи».
Какой смысл говорить, если никто не слушает?
— Обменять? Просто носите. Она не настолько велика. Школьная форма должна быть свободной.
— Но это слишком...
— Тогда отдайте в ателье. У меня есть еще поручения от госпожи, я не могу задерживаться из-за вас.
Не зная, откуда взялась форма и как её поменять, Гиён неловко подгонял её сам. В ателье даже сказали, что проще было купить новую.
И теперь, получив такую же, как раньше, он ощутил разницу.
— Хорошо, что я сам купил заранее.
Несколько недель назад он написал на сайте тому, кто продавал свою старую форму. Сейчас люди редко хранят или передают школьную одежду, так что он не надеялся на успех. Но, видимо, кто-то пожертвовал подходящий размер, и он собирался проверить.
— Если не подойдёт... просто куплю новую.
Накоплений хватало. Просто казалось расточительным тратиться на то, что проносишь всего три года.
— Хотя вряд ли я заношу её даже это время...
Он положил слишком большую школьную и спортивную форму в пакет и вышел из комнаты.
«Лучше съесть пирожное перед выходом».
Спускаясь, Гиён замедлил шаг, услышав звуки игры из гостиной.
«Они снова здесь».
Брат и остальные стали приходить чаще. Даже в выходные он уходил из дома или шёл в библиотеку, лишь бы избежать их.
Его глаза загорелись при виде тирамису на кухонном столе. Хотя он любил почти все десерты, тирамису был одним из самых любимых.
«Совсем немного... Чуть-чуть побольше...»
Дохун всё равно не любил тирамису, так что Гиён отрезал кусочек побольше и переложил на тарелку.
— Гиён.
Он вздрогнул и резко обернулся.
Это был Квон Джонсок.
— Ты сегодня дома?
Внезапно он почувствовал себя вором, пойманным с поличным, крадущим не принадлежащий ему торт.
— Да... Я скоро ухожу.
— Куда?
— О, просто... по делам.
Он невнятно пробормотал. Джонсок никогда раньше не интересовался его планами, так что вопрос застал врасплох.
— Я слышал, вы с Дохуном поссорились, и ты избегаешь его. Знаешь, он немного задет.
— Что?
Ссора? Гиён недоумённо склонил голову. Но Джонсок, не замечая, взглянул на тирамису и улыбнулся.
— Возьми это и извинись перед Дохуном. Я помогу уладить ситуацию.
— Нет.
«За что мне вообще извиняться?»
Не успев спросить, он почувствовал, как Джонсок берёт его за руку и ведёт в гостиную.
— Тц.
Развалившись на диване, Дохун намеренно избегал взгляда, даже увидев его.
— Гиён хочет кое-что сказать.
— Кое-что? Наверное, прибежал к тебе с жалобами.
— Что он на этот раз натворил? — фыркнул Чой Муджин, качая головой.
Дохун с отвращением отвернулся, а Джонсок подталкивал Гиёна к извинениям. Среди всего этого разум Гиёна постепенно затихал, становясь холодным, ясным.
Никто не заметил.
— Давай, Гиён. Скажи.
— Джонсок-хён, — его голос был спокоен, ровен, — за что именно я должен извиняться?
Это не было обвинением. Это был искренний вопрос. Джонсок на мгновение замер, но затем, как всегда, улыбнулся, пытаясь сгладить ситуацию.
— Ты злишься? Я просто подумал, что вы поссорились, и хотел помочь помириться.
— Я никогда не ссорился с ним. Ни разу.
Это была правда.
Дохун бесчисленное количество раз выходил из себя, но Гиён ни разу не повысил голос — ни на него, ни на кого-либо. Он всегда брал вину на себя.
В этом доме, если что-то шло не так, виноват был всегда он. Вот почему все эти подавленные эмоции наконец вырвались наружу.
— Если он злится, почему это моя вина?
Обида. Сожаление. Горечь. Всё это наконец обрело форму.
— Я не понимаю, почему извиняться должен я.
Впервые он говорил правду. И, возможно, просто хотел услышать ответ. Почему всё всегда валили на него?
— Ха Гиён...
Дохун поднялся с дивана и медленно приблизился, чувствуя неладное.
Но Муджин перебил:
— Что бы ни случилось, очевидно, что это ты виноват. Кто ещё может его так выбесить?
— Заткнись, Чой Муджин. Ха Гиён, ты...
— Гиён, ты обиделся, что я предложил извиниться? Я просто подумал, что тебе сложно начать, и помог. Не сердись.
— А.
Так вот в чём дело.
Для них он был тем, на ком можно вымещать злость, кого можно топтать, игнорировать. Шутка. Козёл отпущения.
Красное в его глазах давно сменилось холодным.
«Меня тошнит».
Он больше не хотел здесь находиться.
Он резко развернулся, чтобы уйти.
Хвать.
— Эй!
Дохун слишком грубо схватил его за плечо, и тирамису размазался по одежде. Взбитые сливки и какао покрыли рубашку и брюки, а тарелка разбилась о пол.
Даже Дохун на этот раз выглядел искренне ошеломлённым. Гиён стоял молча, без выражения, глядя на беспорядок.
В комнате повисла тишина.
— Пфф-ха-ха-ха!
— Пфф...!
Муджин и Джонсок разразились смехом. Конечно. Наблюдать, как унижают Гиёна, всегда было для них забавно.
— Эй...
Но не для Дохуна. Не в этот раз.
Потому что на этот раз лицо Гиёна — испачканное, усталое, пустое — не выражало смущения. Не было притворного стыда.
Только истощение. Отвращение. Усталость от всего.
— Ха Гиён...
Даже когда Дохун потянулся к нему, Гиён выглядел так, будто его тошнит от этого.
— О нет, тарелка... Вы в порядке?
Домработница, только что вошедшая, в тревоге бросилась к ним.
— Простите. Я случайно уронил.
— Ничего страшного. Вам нужно переодеться и привести себя в порядок.
Всё ещё извиняясь, Гиён вышел, не оглядываясь.
— Гиён, подожди...
Дохун окликнул его, но тот не отреагировал. Наверху, в ванной на втором этаже, Гиён переодевался. Глядя на взбитые сливки, размазанные по чёрной рубашке, он горько усмехнулся.
— Всё тот же. Я совсем не изменился.
Если честно, увидев их снова, он почувствовал, как учащённо забилось сердце. Он был рад. Счастлив.
Люди, наверное, назвали бы его жалким, но он вырос рядом с ними. Они дразнили и обижали его, но они были частью его воспоминаний. Его первой любовью.
Поэтому он скучал по ним.
Но...
Может, это и не было тоской.
Возможно, для них время, проведённое вместе, никогда не было чем-то достойным памяти.
— Ха-ха.
Он не ожидал снова почувствовать это после возвращения.
Он всё ещё не сбежал от прошлого. Всё ещё вздрагивал во сне от тихих звуков. Всё ещё подпирал дверь стулом. Всё ещё засыпал, сжимая телефон.
В своём сознании он всё ещё жил в том госивоне.
Чувствовать тоску, стоя перед теми, кого когда-то называл семьёй.
«Тогда что же я чувствовал всё это время? Может, это и не было тоской».
***
Впервые Ха Дохун выгнал остальных из дома.
— Проваливайте.
— Да что с тобой не так? Я же хотел помочь тебе помириться с братом.
— Гиён просто упрямится. В школе ему придётся с нами говорить.
— Всё ещё не уходите?
Только когда Дохун швырнул стакан в пол, они наконец замолчали и ушли, цокая языком от досады.
Оставшись один, он посмотрел на взбитые сливки, всё ещё остававшиеся на руке, и направился наверх.
— Ха.
Остановившись у двери Гиёна, он не мог заставить себя ворваться, как обычно. Просто стоял.
Он всегда принимал извинения Гиёна как должное. Но сегодня, увидев пустой, безжизненный взгляд Гиёна, он осознал: что-то не так.
«Почему я всегда ожидал, что он извинится?»
Он не мог выкинуть из головы образ Гиёна, испачканного взбитыми сливками.
— Чёрт.
Теперь ничего не поделаешь.
Он достал телефон из кармана и набрал номер.


Переводчик: rina_yuki-onna
Редактор: rina_yuki-onna