Глава 25. Я просто жажду твоих феромонов (Новелла 18+)
Глава 25: Двадцать пять маленьких ветряков
Без очков, скрывающих взгляд, агрессивность Му Ханьфэна, присущая топ-альфе, беспрепятственно читалась в его глазах.
Изначально, нынешняя поза Му Ханьфэна и его взгляд определённо должны были пробудить в Тонг Чэ неприятные воспоминания и заставить его испугаться.
Но сейчас... То ли из-за слов Му Ханьфэна, то ли просто потому, что перед ним был именно Му Ханьфэн, но Тонг Чэ обнаружил, что его сердце бьётся учащённо, но страха не было.
Учитель Му, который ещё секунду назад был таким властным и спокойным, решал все проблемы чётко и упорядоченно, а затем снял очки и сказал ему такое... Кто вообще способен устоять перед этим?!
Видимо, потому что Тонг Чэ слишком долго был в задумчивости, Му Ханьфэн усмехнулся, снова надел очки, выпрямился, восстановив прежнюю «безопасную» дистанцию, и спокойно сказал:
— Всё нормально, Учитель Му просто подшучивает над тобой, не хочешь — не говори…
Он хотел сказать: «Если не хочешь звать, то забудь», но не успел и вымолвить звука, после чего слова застряли в горле.
Рядом с ним стоял маленький омега, который уже пришёл в себя. Он смотрел на Му Ханьфэна снизу вверх, его взгляд был чистым, голос — мягким, когда он тихонько произнёс:
В этот момент, великий актёр Му впервые почувствовал, что сам загнал себя в ловушку — вот что значит «выстрелить себе в ногу»!
Его кадык дёрнулся, он отвёл взгляд, будто хотел что-то скрыть, а затем, через пару секунд, пробормотал:
Старый ловелас Му, даже когда теряет позиции, всё равно не проигрывает — всего двумя словами он «уничтожил» Тонг Чэ.
Тонг Чэ согласно кивнул, а кончики его ушей покраснели так сильно, что, казалось, вот-вот начнут кровоточить.
К счастью, в этот момент вовремя позвонил Ван Ци и спас обоих:
— Давайте! Продолжаем запись шоу, переходим ко второму этапу!
Тонг Чэ тут же очнулся, сделал шаг назад и быстро направился в другую сторону, словно маленький белый кролик, спасавшийся от большого серого волка.
Му Ханьфэн, этот большой серый волк, глядя на спешащего кролика, чуть приподнял уголки губ и неторопливо пошёл следом.
Из-за непредвиденной ситуации, с которой столкнулся Тонг Чэ, запись шоу задержалась почти на два часа.
Хотя потом они постарались наверстать время, финал был отложен ещё на час, и в итоге всё затянулось до десяти вечера.
Тонг Чэ чувствовал себя неловко. По дороге обратно в отель он тихонько спросил Му Ханьфэна:
— Учитель Му, я… я хочу угостить всех ночным перекусом. Вы не возражаете?
Му Ханьфэн не понял, к чему он клонит, и слегка повернул голову:
— Просто… — Тонг Чэ замялся. — Сейчас у нас нет своих денег… А если мы пойдём вместе… В общем, может, подождём до воскресенья, когда у нас будет выходной? Тогда я угощу вас ужином, ладно?
Во время съёмок у них не было своих денег. Пока у них были хорошие отношения, организаторы шоу не просили их платить за проживание, а стандартные три приёма пищи покрывались программой. Но ночные перекусы в это не входили.
Если Тонг Чэ хотел угостить всех, ему пришлось бы использовать деньги, которые они с Му Ханьфэном заработали во время совместного проживания. Поэтому он чувствовал, что должен сначала обсудить это с Му Ханьфэном.
Му Ханьфэн теперь понял, в чём дело, и чуть не взорвался от злости. Иногда ему казалось, что этот маленький омега был похож на необученного котёнка.
Только сегодня утром он услышал столько подробностей о прошлом Тонг Чэ, которые тот никому не рассказывал, и услышал, как тот назвал его «братом». Му Ханьфэн думал, что они стали ближе. Но не прошло и дня, как этот котёнок снова начал отдаляться из-за какого-то простого ночного перекуса и даже собирался потом вернуть деньги.
Актёр Му, раздосадованный этим, лишь беспомощно вздохнул. Он хотел сказать, что с ним не нужно быть таким вежливым, и что ему правда всё равно на эти деньги.
Но когда слова уже готовы были сорваться с его губ, он снова остановился, развернулся и, наконец, серьёзно посмотрел Тонг Чэ в глаза, сказав:
— Тонг Тонг, я давно говорил, что ты отвечаешь за деньги. Ты вообще не слушаешь?
Тонг Чэ на мгновение замер, но ничего не сказал.
Он действительно не слушал… Точнее, не смел слушать.
Даже понимая, что эти деньги всего лишь реквизит в шоу и их совсем немного, он всё равно воспринимал слова Му Ханьфэна как простую попытку его успокоить.
Видя, как маленький омега стоит с опущенной головой, словно школьник, которого отчитывают, Му Ханьфэн не стал дальше говорить строгим тоном. Вместо этого он молча протянул руку и легонько сжал его худенькую щёку, а затем серьёзно произнёс:
— Тонг Тонг, ты можешь слушать и верить моим словам. Я не шучу, понял?
Щёки Тонг Чэ вспыхнули от прикосновения Му Ханьфэна. Он послушно кивнул и тихо ответил:
Но, кивнув, Тонг Чэ вдруг вспомнил всё, что Му Ханьфэн говорил ему раньше — как хвалил его, называл милым, хорошим…
Много раз он думал, что тот просто говорит это не всерьёз, подшучивает над ним. Может ли он теперь воспринимать эти слова иначе?
Они уже почти дошли до входа в отель, и если он не поднимет этот вопрос сейчас, то разойдутся по своим комнатам. Но маленький омега всё ещё был погружён в свои мысли. Тогда Му Ханьфэн решил напомнить ему вслух:
Тонг Чэ очнулся и в замешательстве моргнул:
— Му… Учитель Му, как вы меня назвали?
— Котёнок Чэ, — уголки губ Му Ханьфэна чуть приподнялись, и он снова произнёс это прозвище. — Ты же говорил, что хочешь угостить всех ночным перекусом?
Тонг Чэ не понял, откуда у него вдруг появилось новое прозвище, но, увидев, что Му Ханьфэн не собирается ему ничего объяснять, а времени в обрез, он быстро повернулся и крикнул:
— Всем подождать! Директор Ван, у вас и учителей сейчас есть свободное время? Я хочу пригласить всех на ночной перекус!
После долгого дня записи шоу никто, конечно же, не отказался от угощения.
Однако, учитывая, что они всё-таки публичные личности, появляться большой группой на ночном рынке курорта было бы не очень удобно. Поэтому Ван Ци махнул рукой, попросил ассистента съездить за едой, а расходы списали с общего счёта Тонг Чэ и Му Ханьфэна. В итоге шесть человек собрались в их президентском люксе.
Поздним вечером на курорте можно было купить только блюда на гриле.
Вскоре ассистент вернулся с четырьмя большими пакетами.
Куриные крылышки, куриные лапки, рулетики из жирной говядины, цветки кальмара, грибы эноки, картофельные чипсы, молодые овощи, запечённые рисовые лепёшки…
Ассортимент был богатый, всё хрустящее и ароматное.
Они ели, болтали, атмосфера была очень расслабленной.
Только после полуночи, с набитыми животами, все наконец разошлись по своим комнатам.
Тонг Чэ и Му Ханьфэн вернулись в свой номер, по очереди приняли душ.
Тонг Чэ сел на кровать, его глаза сияли от нетерпения:
— Учитель Му, ложитесь скорее, я вам спою.
Му Ханьфэн усмехнулся, снял очки, лёг и закрыл глаза.
Тонг Чэ выбрал мелодию и тихо начал напевать:
"Ромбы света над головой мигают / Будто ты смотришь на меня.
Кроны полны кокосов / Вокруг дует морской бриз.
Ветер дует и дует снова / Дует тонко, а солнце садится.
Могу ли я пригласить тебя остановиться вместе со мной?—"
У песни был лёгкий, ритмичный мотив. А в сочетании с его естественно прохладным голосом мелодия напоминала о морском побережье летом. Образы в тексте были живыми, будто рисовали перед глазами целую картину.
Но слова про «кокосы» и «морской бриз»…
Сердце Му Ханьфэна дрогнуло. Его тонкие губы чуть шевельнулись, и он спросил:
— Тонг Тонг, кто написал эту песню?
Тонг Чэ на мгновение замолчал, а потом вместо ответа спросил:
— Учитель Му, вам нравится, как она звучит?
Му Ханьфэн уже догадывался, в чём дело, поэтому без колебаний ответил:
— Да. — Он улыбнулся и добавил: — Она очень красивая. Учителю Му очень нравится.
Конечно же, Тонг Чэ засмеялся, и в его щеках заиграли ямочки. Посмеявшись, он смущённо потёр нос, а затем тихо пробормотал:
— Я придумал это только сегодня, и пока есть только такой короткий отрывок...
— Тонг Тонг умница, — без колебаний похвалил Му Ханьфэн. — Учитель Му с нетерпением ждёт твоего готового произведения.
Глаза Тонг Чэ загорелись, он энергично кивнул и весело сказал:
— Когда закончу, первым отдам его Учителю Му!
Когда Тонг Чэ был стажёром, он в основном пел и танцевал в небольших группах и редко имел возможность писать песни и сочинять музыку самостоятельно. Позже он стал популярным благодаря актёрской игре и каждый день был занят различными коммерческими съёмками, так что времени на написание собственных песен почти не оставалось.
Но участие в этом реалити-шоу стало для него редкой возможностью расслабиться.
А ещё Тонг Чэ заметил, что, когда рядом был Учитель Му, его вдохновение буквально фонтанировало…
Видя, как маленький омега снова задумался неизвестно о чём, Му Ханьфэн усмехнулся:
— Котёнок Чэ, ты собираешься петь или нет?
Тонг Чэ мгновенно пришёл в себя, помолчал немного, но в итоге не сдержался и всё-таки спросил:
— Учитель Му, а почему… почему вы называете меня котёнком?
Му Ханьфэн ненадолго замолчал, в голове промелькнуло множество мыслей, но в итоге он просто сказал:
— Просто думаю, что ты милый, как котёнок.
Изначально он хотел воспользоваться этим моментом, чтобы поговорить с маленьким омегой о его плохой привычке быть слишком вежливым и проводить чёткие границы. Но когда слова уже готовы были сорваться с языка, Му Ханьфэн снова передумал.
Может, если заботиться о котёнке чуть больше, он привыкнет к этому?
Тонг Чэ немного посмущался, но, увидев, что Му Ханьфэн закрыл глаза и больше не собирается болтать, успокоился и продолжил петь.
А Му Ханьфэн действительно снова смог заснуть без снотворного, убаюканный чистым голосом Тонг Чэ.
Когда песня закончилась, Тонг Чэ отпил глоток воды и, сам того не замечая, стал смотреть на Му Ханьфэна, освещённого мягким светом прикроватной лампы.
Когда Му Ханьфэн бодрствовал, Тонг Чэ часто стеснялся смотреть на него.
Но сейчас выпала редкая возможность, и, конечно же, он не собирался её упускать.
Однако даже во сне Му Ханьфэн слегка хмурился, его тонкие губы были плотно сжаты, и во всей его фигуре читалась лёгкая холодность.
Взгляд Тонг Чэ невольно опустился ниже…
Альфы, наверное, действительно обладают физическим преимуществом. В комнате работал кондиционер, но Му Ханьфэн лишь небрежно прикрылся одеялом до пояса. На нём не было рубашки, и гладкая чёрная пижама обнажала его верхнюю часть тела.
Эта ткань была даже легче, чем рубашка, а из-за положения лёжа воротник разошёлся, полностью открывая остроконечный кадык и тонкую, резкую ключицу.
Глаза Тонг Чэ округлились, и он, даже не осознавая, протянул руку, чтобы прикоснуться…
Но как только его пальцы зависли в воздухе, Му Ханьфэн вдруг пошевелился.
Сердце Тонг Чэ замерло. Он очнулся и мгновенно убрал руку.
Затаив дыхание, он не сводил глаз с Му Ханьфэна, не смея пошевелиться.
Только после долгого наблюдения он убедился, что тот просто перевернулся во сне, но не проснулся.
Тонг Чэ с силой выдохнул, но больше не смел поддаваться соблазну. Он тут же нырнул под одеяло и отвернулся.
Было уже поздно, за день он пережил слишком много эмоциональных потрясений. Раньше он был чем-то занят и не ощущал усталости, но как только голова коснулась подушки, сон тут же одолел его.
Возможно, из-за всех событий сегодняшнего дня, как только Тонг Чэ уснул, ему приснилась та самая ночь четырёхлетней давности — когда Лу Вэй был пьян и использовал на нём индуктор.
Сон был пугающе реалистичным. Разум затуманен, тело полностью обессилено, а в груди бушует злость, сталкиваясь с полной беспомощностью… Даже во сне у Тонг Чэ перехватило дыхание.
Затем картинка резко сменилась — он оказался в гостиничном номере.
Не в том, где они жили сейчас, а в том, куда его тогда отправил Лу Вэй. Свет приглушенный и тёплый, в воздухе витает аромат феромонов, смешанный с каким-то странным, дурманящим запахом...
Тонг Чэ собрал все свои силы, но смог лишь с трудом приподняться с кровати.
Как только он попытался встать, внезапно сверху на него упала чья-то массивная тень.
Высокий альфа с резкими чертами лица и свирепым взглядом наклонился к нему, в его глазах блеснул приглушенный огонь, а рука потянулась вперед.
Тонг Чэ отчаянно сопротивлялся.
Но в этот раз все было не так, как он помнил. Не долго он боролся, как вдруг
Шум был настолько громким и внезапным, что Тонг Чэ и альфа напротив него замерли.
А затем Тонг Чэ увидел, как в дверном проеме появился мужчина. Высокий, с длинными ногами, он шагал уверенно, словно ветер за спиной подталкивал еговперед, а его ледяное присутствие, казалось, сковывало воздух.
В тот момент, когда Тонг Чэ заметил его, он словно перестал дышать.
Кто бы это мог быть, если не Му Ханьфэн?!
Мц Ханьфэн подошел ближе, схватил альфу за шиворот и с легкостью отбросил в угол комнаты.
А затем подошел ближе к кровати и наклонился.
Тонг Чэ снова оказался в объятиях, наполненных запахом океана.
Во сне Тонг Чэ не мог понять, что именно он почувствовал в этот момент, когда увидел Му Ханьфэна и когда тот взял его на руки. В какой-то степени, это было словно появление супергероя, который появился дабы спасти свою принцессу.
Но когда Му Ханьфэн вынес его из комнаты, разрывающие душу эмоции начали медленно отступать, и весь сон вдруг обрел новый оттенок.
Спрятавшись в объятиях Му Ханьфэна, Тонг Чэ слегка приподнял голову и увидел перед собой сексуальный кадык, наполовину скрытый за застегнутыми пуговицами черной рубашки.
Он замер на мгновение, глядя на кадык, а затем решился на смелый и дерзкий поступок, на который в реальный жизни никогда бы не осмелился.
Подняв руку, он аккуратно взялся за верхнюю пуговицы рубашки Му Ханьфэна большим и указательным пальцем...и расстегнул ее.
После этого Тонг Чэ вытянул шею, приблизился еще чуть-чуть, его губы коснулись выступающего кадыка, тот замер на мгновенье, а затем он осторожно высунул кончик языка...и мягко провел им по коже.
Дорогой мой, да ты уже и во сне не стесняешь творить безумие! [Мамочка на тебя очень зла!]
В предыдущую главу я добавила небольшой фрагмент, который не меняет сюжета, а просто делает текст чуть более плавным и приятным для чтения [чешет голову]
Спасибо за вашу поддержку и реакции!