Глава 15. Павшая Айдол-группа (Новелла 18+)
Через полсекунды Чжу Ляньчжэнь увидел со спины, как Тан Цин снял один из наушников и сделал какое-то выражение лица в сторону зрителей. Сразу же раздались возгласы восторга.
Значит, это не было ошибкой.
Отказаться от высокой ноты только ради взаимодействия с фанатами? Чжу Ляньчжэнь с особым презрением относился к подобного рода заискиванию. Но когда дело касалось способности Тан Цина заводить фанатов, внешность и правда работала лучше, чем пение.
Исполнение заглавного трека подходило к концу, и Тан Сяо казалось, что её барабанные перепонки вот-вот лопнут. Она знала, что её брат — мастер фансервиса, но, наблюдая как фанаты вокруг нее буквально сходят с ума от одного подмигивания, она поняла что не сильно в восторге от ситуации. Она даже услышала, как кто-то истерично закричал, всхлипывая. Это из-за того, что они так давно не видели Тан Цина на сцене в образе айдола?
— Ах, я не могу, сейчас заплачу. Они просто слишком хороши! — даже админ фан-сайта рядом с ней невнятно бормотала, — Ты видела? Ты видела, какая бледная кожа у Чжу Ляньчжэня?
Так вот о чём все кричали. Жаль, что Тан Сяо этого не заметила. У неё не было такого острого зрения, как у взрослых, и сосредоточиться на чьей-то талии ей бы и в голову не пришло.
Очередная волна визга ударила ей в уши, когда участники на сцене синхронно замерли в финальных позах под последние удары песни. В этот же момент в фоновом треке раздался глухой звук, будто копьё ударилось о щит. Они держали позу больше десяти секунд, выравнивали дыхание и, следуя инструкциям в наушниках, покинули сцену, чтобы переодеться в следующие костюмы.
Смотря им вслед, Сюэ Чунь почувствовал духовную пустоту, как после крупного праздника. То, как они контролировали интенсивность движений, как пели на протяжении всего выступления — такая точность казалась ему абсолютно недосягаемой… а эти пятеро справились с этим безупречно. Дело было не только в таланте или усилиях: годы опыта и слаженность группы тоже играли ключевую роль. Он сжал кулаки. Воспоминание о том, как он сбился с тона и ритма прямо перед Acеmon, которые, скорее всего, услышали каждую деталь, вызвало в нём сокрушительное чувство стыда.
— Обязательно запомни их выступление, — менеджер положил руку на плечо мальчика, однако продолжая смотреть вслед уходящим Acеmon. Сюэ Чунь разжал кулак и бросил на него косой, полный холода и презрения, взгляд.
За кулисами царил полный хаос — между сменой костюмов и следующим выходом на сцену оставалось всего несколько минут, и визажисты использовали каждую секунду, чтобы вытереть пот и подправить макияж. Чжу Ляньчжэнь сделал быстрый глоток воды и услышал, как Тан Цин позади него спрашивает у одного из сотрудников:
— Можно мне новые наушники?
Он обернулся и увидел, что Тан Цин уже переоделся в белый наряд, из выреза которого были видны чёткие линии ключиц, сексуальные и безумно привлекательные. Чжу Ляньчжэнь лениво отвёл взгляд, не желая смотреть дольше.
— Хорошая работа, выступление было отличным, — Пэй Цяо подбежала после завершения своих дел — она только что смотрела шоу из зала, — Коти, ты что, забыл слова?
Коти смущённо улыбнулся, пойманный с поличным:
— Да это ж по-немецки было. Я на ходу пару строчек заменил, фанаты даже не заметили.
— Подожди, пока выйдет перевод, — Пэй Цяо была почти уверена, что он импровизировал с парой ругательств, — Ах да, я помню, Тан Цин должен был взять высокую ноту. Почему ты не спел?
— Горло было не в лучшем состоянии, — ответил Тан Цин с извиняющейся улыбкой. В этот момент подбежал режиссёр и протянул ему новый наушник. Тан Цин взял его и поблагодарил. У Чжу Ляньчжэня внезапно возникло смутное чувство, что что-то не так, но времени разбираться не было. Он помедлил, отложил бутылку с водой и вернулся на сцену.
Второй трек был медленным, больше похожим на эмо-рок, с небольшим количеством сольных партий для Чжу Ляньчжэня и Коти — шанс для других участников проявить себя. В наушнике прозвучал глубокий голос Тан Цина. Чёткая дикция, мощная подача, сдержанные, но ощутимые эмоции, будто готовые прорваться наружу в любую секунду. Чжу Ляньчжэнь невольно посмотрел в его сторону. Он увидел, как Тан Цин слегка запрокинул голову, изгиб его горла чётко вырисовывался под снежно-белым сценическим светом. Рука с микрофоном была поднята немного выше обычного, а вторая прикрывала левое ухо с наушником. “Он же только что говорил, что у него проблемы с горлом…”. Чжу Ляньчжэнь невольно усомнился в правдивости этого оправдания.
Припев держался на высоких нотах Тан Цина и Фу Жуна, под аккомпанемент всё более агрессивной гитары. Пока участники пели, Чжу Ляньчжэнь сосредоточился именно на голосе Тан Цина — он был безупречен, многие айдолы с идеальными по меркам индустрии голосами завидовали ему. И его голос держался даже сразу после энергичного танцевального номера.
После выступления они остались на сцене для короткого интервью с ведущим. Фанаты были в полном восторге, толпа бесилась и громко кричала, и тогда Цзи Юнтин шагнул вперёд, вежливо прося всех немного успокоиться. Как лидер группы, он должен был сказать что-то спокойное и трогательное в честь их камбэка. Но когда микрофон приблизился к его губам, его улыбка стала слегка неловкой:
— Давненько не виделись…
Этими четырьмя сдержанными словами словно прозвучала музыкальная пауза, ознаменовавшая конец долгой спячки Acеmon.
— Сначала нам нужно кое в чём извиниться, — глаза Цзи Юнтина сверкнули, когда он посмотрел на фанатов, державших светящиеся таблички в зале, — Два года назад один из участников покинул Acеmon. В то время мы плохо справились с тем, чтобы смягчить ваши переживания, и многие фанаты остались разочарованны, мы, можно сказать, разбили им сердца. Это была наша ошибка как айдолов, и нам искренне жаль. Честно говоря, за те два года, что мы не выступали как группа, каждый из нас думал, что Acеmon больше не существует. То, что мы можем начать всё сначала сейчас — заслуга людей из индустрии, которые поддержали нас. Мы очень благодарны.
Поклонившись, Цзи Юнтин глубоко вздохнул и продолжил:
— Я понимаю, что наверняка есть фанаты, которым трудно привыкнуть к Acеmon из пяти человек. Это нормально. Мы сами в пятером уже семь лет и до сих пор не привыкли друг к другу, — он внезапно пошутил с серьёзным выражением лица, и фанаты, едва сдерживавшие слёзы, тут же рассмеялись.
Чжу Ляньчжэнь тоже не удержался и чуть улыбнулся. Краем глаза он заметил, как Тан Цин снова потёр ухо.
Голос Цзи Юнтина стал ниже, он сжал губы:
— Но с этого момента мы больше не собираемся ничего скрывать. Будь то шесть участников или пять, согласие или конфликты — всё это неотделимая часть истории Acеmon. Без каждого из этих моментов мы бы не стали теми, кто мы есть сегодня. И, конечно, это включает всех вас…
Он собирался торжественно поблагодарить фанатов, которые остались с ними несмотря ни на что, но, открыв рот, на несколько секунд замер. Быстро обернувшись, он шепнул Тан Цину:
— А как у нас называлась фанбаза?
— Эй! — зал разразился игривым протестом, некоторые притворились, что убирают фанатский мерч.
— Извините, извините, — Цзи Юнтин виновато ухмыльнулся, — Похоже, трогательные речи — это не моё. В следующий раз пусть этим занимается Тан Цин.
Тан Цин убрал руку от уха и мягко добавил:
— Я бы не смог спокойно смотреть, как наши фанаты плачут.
Этой одной тихой фразой он снова вызвал улыбки в зале. Ведущий спросил:
— А кто-нибудь из других участников хочет что-нибудь сказать всем присутствующим?
Цзи Юнтин передал микрофон по кругу, но все вежливо отказались. Тогда он просто сунул его в руки Коти. Тот на секунду опешил, а потом жестом передал инициативу Фу Жуну, явно пытаясь предоставить экранное время кому-то другому.
— Тебе и правда нечего сказать? — приподнял бровь Фу Жун, — Такой шанс стать жертвой кибербуллинга упускаешь.
По спине Коти тут же скатилась холодная испарина. Он энергично замотал головой, молча и в панике, чем вызвал новый всплеск смеха у фанатов. Так как прямой эфир подходил к концу, ведущий с улыбкой подвёл итог:
— Что ж, спасибо Acеmon за потрясающее выступление. Мы с нетерпением ждём новых ваших появлений теперь, когда вы вернулись.
Когда участники покинули сцену и вернулись в зал отдыха, все с облегчением выдохнули. Пэй Цяо уже проверяла тренды на Wеibo. Тег Acеmon стремительно поднимался вверх, и она внимательно следила за направлением обсуждений.
Переодевшись, Чжу Ляньчжэнь развалился на диване и стал смотреть фрагменты шоу. Поклонники уже успели выложить часть прямой трансляции выступления с «Shakе». Он включил, чтобы посмотреть, как всё прошло.
Первая половина соответствовала его ожиданиям — она была даже лучше, чем версия из репетиционного зала. Как он и думал, только настоящая сцена могла полностью раскрыть их потенциал. Он перетащил ползунок вперёд, пропустив собственное танцевальное соло, чтобы сосредоточиться на вокале Тан Цина.
“В день, когда пепел осел, наконец я…”
На этом слова обрывались. Тан Цин опустил голову и слегка нахмурился, но тут же поднял взгляд, с лёгкой улыбкой на губах. Он поднял руку и изобразил, как будто стреляет себе в висок из пальца. Этот жест был сделан словно в так песне и вызвал новую волну визга фанатов — даже Чжу Ляньчжэнь на мгновение затаил дыхание перед экраном. Без сомнений, даже мельчайшие жесты Тан Цина могли стать убойной фишкой всей песни. Он словно был рождён, чтобы привлекать внимание. Чжу Ляньчжэнь быстро нажал на паузу, оглянулся, чтобы убедиться, что никто не заметил, и тихо перемотал назад, чтобы пересмотреть отрывок с Тан Цином. На этот раз он сосредоточился на его руках. Когда микрофон отдалился от губ, Чжу Ляньчжэнь заметил, как Тан Цин незаметно зацепил кольцом провод наушника и беззвучно дёрнул его вниз. В условиях громкого зала и задержек из-за огромного пространства никто не стал бы просто так снимать наушник. Разве что...
— У тебя коротнуло наушник? — внезапно выпалил Чжу Ляньчжэнь, сжав телефон в руках и повысив голос.
Тан Цин в этот момент смотрел в телефон, набирая сообщение, и не сразу понял, что тот сказал. Зато Пэй Цяо сразу насторожилась, повернулась к Тан Цину и более серьёзно спросила:
— Что случилось?
— Пустяки. Больно не было, — Тан Цин ответил с расслабленной улыбкой, — Я уже поменял на новый перед второй песней, так что не волнуйся, Пэй-дзе.
— Это моя ошибка… Надо было сказать ассистенту взять запасные из офиса, — Пэй Цяо уже доставала телефон, собираясь звонить, — Я дам знать пиар-отделу.
Чжу Ляньчжэнь молча закрыл видео и убрал телефон. “Правда не больно? Как жжение от электрического разряда может не быть болезненным?”. Семь лет с дебюта, сотни выступлений — Чжу Ляньчжэнь знал, что такое проблемы с наушниками. Не каждое шоу предусматривало индивидуальное оборудование. Иногда это просто доставляло дискомфорт, но порой боль была настолько сильной, что пульсировала половина головы. В общем, такие вещи всегда отражались на выступлении.
Неудивительно, что Тан Цин тогда опустил голову, нахмурился и пропустил высокую ноту… Чжу Ляньчжэнь, наконец, понял. Но больше всего его поразила не сама ситуация, а невероятная выдержка Тан Цина. Любой другой певец в такой момент непременно поморщился бы — сам Чжу Ляньчжэнь, даже с быстрой реакцией, скорее всего, инстинктивно бы склонил голову, чтобы скрыть боль. А Тан Цин остался невозмутим и даже умудрился подарить публике очередной кусочек внимания, при этом очевидно испытывая адскую боль.
— Ты вообще человек?... — пробормотал Чжу Ляньчжэнь в полном шоке. Иногда ему и вправду казалось, что Тан Цин не подчиняется законам человеческой логики.
Он и не ожидал, что его тихую реплику услышат. Но Тан Цин повернулся и спокойно сказал:
— Если бы это был ты, ты бы сделал то же самое. Всё, что можешь ты — могу и я.
Чжу Ляньчжэнь не понял, воспринимать ли это как вызов, но в выражении Тан Цина не было и намёка на соперничество. Озадаченный, он ответил:
— И в чём смысл такого сравнения?
Тан Цин просто сжал губы и промолчал.
После демакияжа группа покинула площадку. Чжу Ляньчжэнь спросил у А-Сюй:
— У тебя остался контакт того, кто отвечал за кастомные наушники в прошлый раз?
— Ты снова собираешься их менять?
Он огляделся, чтобы убедиться, что рядом никого нет, и небрежно ответил:
— Спроси… сколько времени займёт изготовление четырёх комплектов.
— Что, теперь хочешь по сезону подбирать?
Чжу Ляньчжэнь вздохнул. Ему не хотелось признавать, что это для Тан Цина, поэтому он придумал отговорку:
— Давно не виделись все вместе… вот и решил сделать небольшой подарок товарищам по команде.
А-Сюй остановилась, прислонилась к стене, округлила глаза и с преувеличением воскликнула:
— Ну нифига себе, мне, наверное, мерещится.
— Идём уже, — буркнул Чжу Ляньчжэнь, подтолкнув её вперёд, — Когда будешь отдавать, скажи, что это от компании.
— Поняла, — хихикнула А-Сюй, прикрыв рот рукой, — Ой-ей, какие же мы застенчивые.
Уши Чжу Ляньчжэня покраснели. Смущался он не от самого поступка — просто с Тан Цином он уже так давно не делал ничего подобного, что теперь чувствовал неловкость. Конечно же, его беспокойство не имело ничего общего с чувствами, выходящими за рамки товарищеских. Он просто не хотел, чтобы во время выступления снова случился сбой с наушниками. И только.
Подъехали два фургона. Как раз когда Чжу Ляньчжэнь собирался сесть в свой, он заметил мерцание цветных огней на заднем сиденье соседней машины.
— Это ещё что? — Он подошёл поближе и с трудом разглядел силуэт длинноволосой девушки. У него екнуло сердце. Он сразу шагнул вперёд, распахнул дверь и застыл, встретившись взглядом с сидевшей внутри. А-Сюй последовала за ним и сразу оценила ситуацию: водителя не было, а на заднем сиденье фургона Тан Цина сидела юная девушка, держа светящийся плакат с надписью «ЦинЧжэнь» — явный признак фанатки пэйринга.
Вид сталкера, зашедшего так далеко, вызвал у Чжу Ляньчжэня такой гнев, что он даже усмехнулся от ярости. Сжав челюсть, он отошёл в сторону, позволяя А-Сюй самостоятельно разобраться ситуацией.
— Вылезай. Ты вообще знаешь, где ты находишься? — голос А-Сюй стал ледяным, — Считаю до трёх. Если ты не выйдешь — вызываю полицию.
На лице Тан Сяо промелькнула паника, и она поспешно вылезла из фургона. Изначально она собиралась представиться, но внезапно поняла, что, возможно, Тан Цин вовсе не планировал, чтобы она встречалась с Чжу Ляньчжэнем. Если она сейчас поспешно поздоровается, это может создать проблемы брату. Поэтому она послушно встала в сторонке и быстро перевернула плакат обратной стороной. Но, к сожалению, Чжу Ляньчжэнь уже всё увидел. Он молча сел в фургон, оставив А-Сюй наблюдать за девушкой.
К фанатам-преследователям у него всегда было смешанное чувство — отвращение вперемешку с сожалением. Порой ему действительно хотелось, чтобы компания обеспечивала фанатам психологическую помощь,ведь тратить молодость на болезненное поклонение кумирам — настоящая трагедия.
Через несколько минут к ним подошёл Тан Цин. Увидев Тан Сяо, стоящую в углу под неусыпным наблюдением помощницы Чжу Ляньчжэня, он сразу понял, в чём дело. Сдержать усмешку было сложно.
— Я же писал тебе, подожди меня в машине, — сказал он, подходя ближе. А-Сюй сразу уловила, что что-то не так — они, оказывается, знакомы. Она повернулась, открыла дверь фургона и сообщила Чжу Ляньчжэню:
— Похоже, мы ошиблись.
— Что? — Чжу Ляньчжэнь искренне удивился.
В этот момент Тан Цин уже подвёл Тан Сяо ближе. Он слегка подтолкнул её вперёд:
— Ты поздоровалась?
— Привет, Лянь-гэ! Я Тан Сяо, — весело заглянула она в фургон.
Тан Сяо… Это имя показалось Чжу Ляньчжэню знакомым. “Разве она не… младшая сестра Тан Цина?... “.
А-Сюй сморщилась от стыда и дёрнула Чжу Ляньчжэня за рукав:
— Давай просто пересядем в другую машину…
Взгляд Чжу Ляньчжэня снова упал на плакат в руках девушки. Он прекрасно знал, какие иероглифы скрываются в светящемся кольце из светодиодных сердечек: «ЦинЧжэнь». Он с усилием сглотнул. “Чёрт… Мне, наверное, просто померещилось”.
Перевод: llеwеllе
Редакт: llеwеllе