Глава 1-10. Переродился — и сразу в торговлю?!(Новелла 18+)
Герой Артур и его отряд одержали победу над Королём Демонов.
Армия злобного Короля Демонов, повергавшая весь континент в ужас на протяжении почти десяти лет, наконец была повержена. Как только весть о падении Короля Демонов и победе отряда Артура разнеслась повсюду, империю захлестнула настоящая волна ликования.
Улицы имперской столицы были настолько густо усыпаны лепестками цветов брошенными горожанами, что не оставалось и места ступить, а к полудню люди уже чокались бокалами в честь победы.
Повсюду гремели оркестры, словно решившие не оставить ни единого тихого уголка, а барды слагали и распевали песни о героях.
Естественно, «Трактир Эдди», расположенный в самом центре столицы в престижном месте, тоже сыграл свою роль по привычному фэнтезийному клише. Его первый этаж был таверной, и с полудня пьяницы уже поднимали тосты за победу.
— За его Величество Императора!
Громко выкрикивая тосты, втискивая имена партии героя и Императора в одно дыхание, они осушали кружки с холодным пивом и вытирали рты с довольным возгласом «Кхья-а-а!».
— Так когда же отряд героя возвращается в империю?
— Обычно путь от замка Короля Демонов до империи занимает два-три месяца… Но даже если опорные пункты повреждены, с помощью множественных телепортаций они могли бы добраться дней за тридцать, как думаете?
— За возвращение героев! Фестиваль только начинается.
То была историческая битва, на которую была поставлена судьба континента — нет, всего человечества. Отряд героя победил, и человечество выжило. До их возвращения в империи будет царить праздничное настроение, а как только они вернутся, начнутся настоящие парады и торжества.
Несмотря на то, что никаких закусок ещё не принесли, мужики, уже вошедшие в раж, осушили свои пивные кружки и начали громко требовать ещё.
— Вы слышали? Говорят, священный меч Альбатрос выполнил свою роль во время войны и исчез.
— Верно? Я так хотел увидеть его своими глазами.
— Останься он целым, занял бы место в имперском музее как исторический шедевр.
Слушая их сочувственную болтовню, хозяин трактира — Эдди — стоял за стойкой, начиная бокалы, и ворчал про себя. «Эта штука в полном порядке. И потом, истинный владелец меча был не Артур — а Кетрон. Конечно, у Артура его нет».
Естественно, мужики, не ведающие о мыслях Эдди, продолжали трещать.
— Говорят, герой Артур сыграет пышную свадьбу со святой Лайлой?
— Ещё бы! Разве они не обещали пожениться, если победят Короля Демонов?
«Нет, не обещали. Лайле вообще-то больше нравился Кетрон… хоть тому, похоже, было плевать». Эдди снова мысленно пробурчал.
— Я слышал, Его Величество пожалует герою Артуру право на основание дворянского рода?
— Грандиозный успех, вознесшийся из простолюдина в знать. Дворяне с ума сходят.
— Все думали, он получит разве что баронетство, а теперь, когда ему даруют право на род, они совсем рехнулись. Каждый день подают петиции, жалуясь на «испорченную кровь» и всё такое.
— Не будь отряда героя, мы бы все полегли от армии Короля Демонов — как они могут нести такой бред?
В этот момент Эдди испустил долгий, глубокий вздох.
Так всегда и бывает — те, кто знает всю горькую правду, устают больше всех. Одно лишь наблюдение за тем, как Артур один купается в лучах славы, выводило из себя.
Эдди поставил бессмысленно начищенный бокал на полку. Из кухни с идеальным чувством времени высунулся Джеральд.
— Господин Эдди, «то самое блюдо» готово.
— О, нет проблем. Просто сварил, как всегда. Хотя, конечно, выдержать эту остроту дано не каждому…
Джеральд сморщил нос. Он слегка кашлянул, не в силах вынести исходящий жгучий аромат.
Эдди усмехнулся, забирая у Джеральда кастрюлю с «тем самым блюдом».
Он пронёс кастрюлю мимо стойки и уверенно направился к компании мужиков, которые несли всякое, что ему не особо нравилось. Без лишних слов он с глухим стуком поставил её прямо на их стол.
Мужики, вздрогнув сначала от внезапного появления хозяина, а потом — от невиданно острого запаха, доселе им не знакомого, удивлённо задергали носами.
— Чт-что за черт, хозяин? Так внезапно?
— Что это за ярко-красная штука?!
Эдди ответил с каменным лицом.
— Вы же просили хоть какую-нибудь закуску к выпивке, верно?
Они и правда буркнули что-то подобное, когда зашли. Но они ожидали тарелку с фруктами или, может, жареной рыбы — а не какое-то блюдо с лапшой, и уж точно не нечто настолько ядрёно-острое, что даже запах был оглушающим.
И… это блюдо? Они ничего подобного раньше не видели.
Пока они сидели в оцепенении, уставившись на него, Эдди ярко улыбнулся.
— Это фирменное блюдо нашей таверны.
— Фирменное? С каких это пор здесь появилось фирменное блюдо?
Ещё несколько дней назад его и не было. Трактир Эдди был ужасен и как ресторан, и как таверна. Меню ограничивалось варёной картошкой, жареной рыбой, тарелкой с фруктами и пивом. Здесь было чисто, и расположение было достаточно хорошим, чтобы привлекать посетителей, но никто никогда не ожидал многого от еды.
Собственно, в оригинальном романе этот трактир упоминался ровно один раз, так что никакого фирменного меню или чего-то подобного у него быть не могло.
Это было совершенно новое дополнение к трактиру Эдди. Блюдо, которое без сомнения никогда не существовало в империи прежде — и, вероятно, больше никогда не появится.
Несмотря на подозрительные взгляды, вызванные интенсивным запахом, незнакомое блюдо разожгло их любопытство. Оно выглядело до боли острым, но глянцевитая лапша всё равно странно аппетитно блестела.
Попались, лохи. Эдди сладко улыбнулся, скрывая свои злорадные мысли.
Эдди — или, скорее, человек, известный в прошлой жизни как Ли Чжон Хун — вселился в тело второстепенного трактирщика из фэнтезийного романа, который он когда-то дочитал до конца, только чтобы в ярости швырнуть книгу из-за финала.
В тот первый миг, когда он очнулся в комнате трактира и посмотрел в зеркало — что за полный бред.
Сияющие серебром волосы и загадочные фиолетовые глаза. Лицо, кричащее о «трагическом прошлом». Да, оно было красивым, но не имело ничего общего с привычным лицом Ли Чжон Хуна, которое он знал более двадцати лет.
С такой внешностью можно было бы стать топовой моделью или актёром. Просто стоя на месте, можно было сколотить состояние.
Но, к несчастью, в этом мире не было места ни актёрам, ни моделям. Это был чёртов фэнтезийный мир — с императором, магами и прочим.
Роман, в который он попал, «Герой не слишком-то скрывает свою силу», имел вполне современное фэнтезийное название, но содержание на деле было традиционной классической фэнтези-историей.
Были моменты, от которых он фыркал вслух, но в целом он наслаждался чтением.
Ли Чжон Хун был владельцем маленького, тихого круглосуточного магазинчика, затерянного в углу жилого комплекса. В часы затишья, что случались часто, он коротал время за чтением фэнтези-романов — и той самой книгой, которую он читал прямо перед смертью, была именно эта.
«Герой не слишком-то скрывает свою силу».
И «герой», упомянутый в этом названии, был не Артур, которого теперь восхваляет вся империя.
Им был настоящий герой: Кетрон.
Избранный священным мечом в до смешного юном возрасте, Кетрон отправился в приключение и собрал товарищей — мечника Артура, мага Борам и святого клирика Августина*. Вместе они сражались с армией Короля Демонов, становились сильнее проходя бесчисленные испытания, и в итоге Кетрон убил Короля Демонов и стал героем континента.
Красивая, классическая история взросления в фэнтези… пока автор не тронулся умом на твисте.
Прямо перед финальной битвой сюжет резко свернул. Чтобы победить Короля Демонов, Кетрону пришлось покрыть свой священный меч, Альбатрос, мощным заклинанием, которое должно было стереть само существование Короля Демонов — но побочным эффектом этой магии было то, что и существование самого владельца меча также будет стёрто из мира.
Другими словами, все забыли бы Кетрона.
«Я сдержу силы Короля Демонов. А ты читай заклинание — сейчас же!»
Даже будучи тяжело раненным, Августин сдерживал армию у стен замка Короля Демонов, пока Кетрон, Артур и Борам готовили заклинание.
«Не волнуйся, Кетрон! Даже если весь мир забудет тебя, мы будем помнить!»
«Да, мы будем помнить тебя, несмотря ни на что!»
Артур и Борам сказали это с героической искренностью, и Кетрон кивнул.
Он бросился на Короля Демонов с мечом, выкованным заклинанием, и после яростной битвы ему удалось вонзить клинок в сердце Короля Демонов.
Можно было ожидать, что даже если все забудут Кетрона, Артур и Борам всё равно будут помнить и восстановят его честь.
Он присвоил себе все достижения Кетрона. Он заявил, что священный меч был утерян в бою, что это он сам убил Короля Демонов, и что все великие деяния, совершённые Кетроном, были его собственными.
Будучи достаточно искусным мечником, Артур никогда не был избран священным мечом и не мог убить Короля Демонов. Но тем не менее, его внезапно провозгласили героем континента.
Борам тоже промолчала. Она не искала Кетрона, не отрицала лжи Артура. Она просто осталась рядом с Артуром. Даже Августин, полностью утративший память о Кетроне, не почувствовал ничего плохого и вернулся с Артуром.
Блять, не может быть. Вы серьёзно?
Когда Ли Чжон Хун прочитал эту часть, оставалось всего около 20 страниц. Слишком мало, чтобы Кетрон вернул свою славу или чтобы Артур был повержен. И это был последний том!
И всё же история закончилась вот так: герой забыт, злодеи торжествуют ~ конец.
В самом конце Кетрон, израненный, голодный и сломленный предательством, рухнул у входа в какой-то трактир и заплакал.
И в последний момент в его глазах заблестела тьма, возвещая, что он уничтожит всё в этом мире, совершив злодейский, искажённый поворот.
[Герой не слишком-то скрывает свою силу – финал.]
Ли Чжон Хун тыкал в следующую страницу, хотя она уже была пустой.
Это было просто бессмысленное отчаяние.
Где, чёрт возьми, живёт этот автор?
Он наслаждался романом несколько дней, и всё закончилось вот так! Расхаживая по магазину как разъярённый Годзилла, Ли Чжон Хун даже проверил соцсети автора — планов на сиквел или побочную историю не было.
Расстроенный концовкой и охваченный глубоким чувством опустошённости, он вернулся к расстановке товаров на полках. Когда над дверью прозвенел колокольчик, он инстинктивно поднял взгляд.
Он сказал это автоматически и увидел, как мужчина в просторном худи направился прямиком к нему. Это был маленький районный магазинчик — поэтому он счёл странным увидеть незнакомое лицо в такой час.
Это было его последнее воспоминание.
Внезапная обжигающая боль в животе — настолько сильная, что у него не было даже времени осознать эту мысль, прежде чем всё перед ним потемнело.
Когда он снова открыл глаза, он оказался внутри «Трактира Эдди», расположенного на центральной площади столицы Империи Ренеба — в теле трактирщика Эдди.
Что, чёрт возьми, вообще происходит.
А Империя Ренеба была той самой из романа «Герой не слишком-то скрывает свою силу», который он только что дочитал
Переводчик и редактор: Mart Propaganda.
Ну что ж, приветствую всех читателей. Не знаю как вам, но мне безумно нравится фэнтезийный сеттинг. И я буду очень рад довести эту новеллу до конца! Буду так же рад увидеть ваши отзывы на мой перевод и в особенности ваше мнение о сюжете самой новеллы.
Святой клирик Августин* — Клирик это член церковного духовенства, который выполняет священнодействия и различные церковные обязанности.
Глава 2
Род занятий: Владелец «Трактира Эдди», расположенного на центральной площади столицы.
Трактир с его нехитрым названием «Трактир Эдди» был лишь мимолётным, ничего не значащим упоминанием в оригинальном романе. Всего одна строка описания.
[«Трактир Эдди», расположенный на центральной площади столицы, был тихим заведением со скромными заработками, несмотря на престижное расположение и чистоту.]
Естественно, не было ни слова о самом трактирщике Эдди, ни малейшего намёка на то, почему дело не приносило дохода, хоть и находилось в таком людном месте.
И Эдди — или, вернее, человек, когда-то бывший владельцем круглосуточного магазина Ли Чжон Хуном — внезапно обнаружил себя в теле этого самого Эдди.
Из управляющего захудалым магазинчиком в спальном районе он «сменил профессию» на хозяина трактира в самом сердце столицы, который, почему-то, почти не привлекал клиентов.
Радоваться этому? Или просто впасть в отчаяние?
— Ну что ж… Спасибо за вторую жизнь, наверное… — пробормотал Эдди себе под нос.
Бывший Ли Чжон Хун — а ныне Эдди — потратил ровно два дня, чтобы как-то примириться с этим нелепым вселением. В это время он не думал о романе или о чём-то ещё; он просто сидел взаперти в своей комнате.
Первое, с чем ему пришлось смириться, — это его собственная смерть.
Иногда друзья в шутку говорили, что он работает на износ, что сгорит на работе.
Он никогда не думал, что это предсказание сбудется буквально.
— Ха-а… — Эдди испустил глубокий, тяжёлый вздох.
Последний миг врезался в память чётко. Та обжигающая боль в животе — она даже не была похожа на боль. Просто жгучий жар. Всё произошло так стремительно, что у него не было и мгновения, чтобы осознать произошедшее, прежде чем жизнь его оборвалась. В каком-то смысле это было даже милосердно — уйти так быстро.
Когда он в свои двадцать с чем-то лет заявил родителям, что собирается открыть круглосуточный магазин, они сразу же принялись его отговаривать. Уговаривали пойти на госслужбу, но он тогда стучал себя в грудь, уверяя, что построит собственное дело, добьётся успеха.
Он следил, чтобы его подсобные рабочие получали полную минимальную ставку плюс надбавки за выходные. А взамен брал всю основную работу на себя. В будни сам стоял за кассой полный день, кроме ночных смен, и сам же занимался всеми заказами, поставками, охлаждёнкой — абсолютно всем.
Полагал, что как только дело встанет на ноги, будет расширяться, откроет ещё точек и вот тогда уже сможет перевести дух. Был готов пахать в молодости, чтобы прийти к этому.
Хах. Горькая усмешка вырвалась сама собой.
Знай он, что всё обернётся столь бессмысленно, может быть, и правда стоило послушать родителей и готовиться к экзаменам. Тогда, быть может, он не умер бы такой нелепой смертью. Может, и не оказался бы в этом мире.
— У-ух… — Наконец, слёзы, которые он сдерживал, прорвались наружу.
Что ему теперь делать? Его мать, наверное, свалилась от потрясения. Он мог лишь надеятся, что она не будет убиваться слишком сильно.
Говорят, худшее, что может сделать ребёнок — это умереть раньше родителей. И ему удалось совершить именно это.
Эдди плакал долго. Первые два дня после вселения он только тем и занимался, что бесконечно рыдал. Не было ни сил удивляться фэнтезийному миру, ни возможности осмотреться и оценить новую реальность — его поглотила горечь утраты.
А затем, на третий день, он взял себя в руки.
Слёзы ничего не меняли. Он дал себе выплакаться. Теперь было время двигаться вперёд. Такова была его природа. Он не был из тех, кого надолго парализуют эмоции. Ли Чжон Хун — или, теперь уже, Эдди — был слишком деятельным, слишком большим оптимистом по натуре.
— Господин Эдди, вы в порядке?
Джеральд, единственный сотрудник трактира, прекрасно справлялся с управлением, пока Эдди запирался в своей комнате и предавался скорби. С выражением искренней обеспокоенности на лице верный слуга заглянул к нему, и Эдди встретил его самой светлой улыбкой, на какую был способен.
Он понятия не имел, каким был оригинальный Эдди. Это чёртово вселение не принесло с собой ни намёка на воспоминания прежнего хозяина тела. Он не знал ровным счётом ничего, даже имени Джеральда, пока тот не сказал: «Господин Эдди, всё ещё не оправились? Это я, Джеральд».
Что ж, по крайней мере, он получил в подарок знание языка, абсолютно здоровое и привлекательное тело с хорошим сложением. Уже что-то. Даже если этот персонаж в оригинальном романе был фоном.
— Прости, что заставляю тебя работать одному, Джеральд. — Эдди произнёс это бодрым тоном. Джеральд лишь покачал головой.
— Что вы, господин, не стоит извинений. Вы и раньше мне многократно помогали.
Ни капли обиды в его голосе. Словно такая самоотдача была сама собой разумеющейся.
— … — Эдди стиснул зубы, чтобы не выдать себя каким-нибудь неосторожным вопросом. Немножко задевало. В прошлой жизни он вкалывал, выполняя всю чёрную работу сам — и вот он здесь.
И раз уж он вселился в трактирщика, ему снова пришлось вести собственное дело в этой жизни.
В прошлой жизни его целью было стать успешным владельцем сети. В этой… он полагал, что будет достаточно содержать милый, опрятный трактир в хорошем месте и не голодать.
«С таким темпом ты до старости не доживёшь».
Прямо как шутили его друзья — может быть, он и правда загнал себя до смерти.
Повторять этого он не хотел. Его новая цель в жизни — жить не торопясь и как можно дольше.
Но эта решимость пошатнулась, как только он проверил трактирные счетоводные книги.
— Это и правда наша месячная выручка?
Джеральд бросил взгляд на гроссбух, который держал Эдди. Это была волшебная приходная книга, автоматически фиксировавшая все доходы и расходы — и, к сожалению, не поддававшаяся подделке.
Эти жалкие, ничтожные гроши — это вообще серьёзно? На продаже беличьих запасов желудей можно было заработать больше.
Ладно, это преувеличение… но по сравнению с местоположением цифры были просто катастрофическими.
Хотя первый этаж и был закусочной и таверной, бóльшая часть дохода поступала от постояльцев. Еда и выпивка практически не приносили ничего.
Неудивительно, что днём здесь было пустынно.
— Меню! — крикнул Эдди. Джеральд тут же принёс его.
Меню представляло собой один-единственный потрёпанный листок.
Они называли себя таверной, но скудность меню была просто оскорбительной.
— … — И всё. Ни картинок. Ни описаний. Это меню словно говорило клиентам: «У нас нет того, что вам нужно. Пройдите мимо».
В этом фэнтезийном мире посетители закусочной становились посетителями таверны, а те, в свою очередь, — постояльцами трактира — таков был естественный круговорот. Но это меню полностью разрывало эту цепочку.
Конечно, у трактира Эдди было козырное местоположение, но поблизости хватало и других трактиров. По сравнению с ними это место не имело ни малейшего преимущества в еде или выпивке.
Неудивительно, что оно еле сводило концы с концами, несмотря на столь выгодные условия.
Неужели прежний Эдди так и не понял, в чём проблема? Как можно было оставить всё как есть?
— …Ха-а. — Эдди погрузился в глубокие раздумья. Как это исправить?
Джеральд был умельцем — хорошо готовил, убирал, справлялся со всем. Но требовалось серьёзно поломать голову, чтобы решить, какие новые позиции добавить в меню и в каком направлении развивать дело.
— И рекламу ведь нужно… ах… — Так в добавок к этому Эдди не унаследовал никаких воспоминаний оригинала, он понятия не имел, какую еду предпочитали жители этой империи.
Нужно изучить рынок, прежде чем предлагать что-то, верно?
Может… может стоит попробовать ввести блюдо, которого вообще не существовало в этом мире? Нечто совершенно новое?
Какое блюдо могло бы покорить местных?
Эдди провёл несколько дней, уставившись в меню и ломая голову. И лишь ровно через неделю после вселения — на пятый день его бизнес-кризиса — Джеральд наконец завёл разговор.
В тот день Эдди тоже сидел с жалким меню и чистым листом пергамента, отчаянно думая, что же добавить и как это разрекламировать.
Это был его второй шанс в жизни — нельзя было действовать сломя голову. Даже не имея готовых ответов, он вцепился в меню, полностью уйдя в себя.
— Насчёт того подвала, о котором мы говорили.
Эдди не имел ни малейшего понятия, но, не желая раскрывать свою полную неосведомлённость, он сблефовал.
— А, да. Тот подвал. Что с ним?
— Он всё ещё не открывается. Даже моя магия на него не действует. Вы же говорили, что сами посмотрите, помните?
Эдди и не подозревал, что в его трактире вообще имеется подвал. Опять же, оригинальный роман уделил заведению всего одну строку, так что всё в нём было ему в новинку.
Он смог вспомнить так много лишь потому, что принадлежал к типу людей, считающих преступлением пропустить хоть слово. Любой другой напрочь бы забыл о таком.
Подвал, хах? Если даже магия бессильна против двери, вряд ли он что-то сможет поделать. Но если он обещал посмотреть, значит, была причина. Можно и проверить.
— Но послушай, Джеральд… — Эдди начал было что-то спрашивать, но запнулся. Видя, как Джеральд смотрит на него с любопытством, он неловко улыбнулся. — …Неважно.
Есть два верных способа вывести кого-то из себя: один — начать фразу и не закончить её. Всё же преданный Джеральд ни капли не раздражался. Самый искренний сотрудник которого Эдди видел за свою недолгую жизнь.
…Но если честно, кое-что не сходилось.
Эдди чуть не спросил: «Джеральд, откуда ты вообще умеешь использовать магию?» Он не произнёс этого вслух из страха показаться подозрительным.
В мире «Герой не слишком-то скрывает свою силу» магия была невероятно редка.
Способность к мане должна была быть врождённой. И даже имея её, магия была уделом знати. У простолюдинов редко был шанс обучиться ей. Это было драгоценное и эксклюзивное искусство.
Даже Борам, маг в отряде героя, сумела добится своей текущей силы только благодоря великой семьи за своей спиной, несмотря на свой талант.
Но Джеральд, который был явно простым работником в этом безымянном трактире… владел магией?
Эдди не знал, какого уровня были его способности, но сам факт того, что он мог её применять, делал его чрезвычайно ценным в этом мире.
— Хм-м… — Что ж, неважно. Это можно будет выяснить потом. Не время торопиться
— особенно когда тебя забросило в такой мир с абсолютно пустыми руками.
Пока что Эдди решил проверить подвал, о котором говорил Джеральд. Сидение над меню волшебным образом ничего не решит. Можно и отвлечься.
Обычно подвал подобного здания использовался под кладовку или винный погреб. Но Эдди уже перестал ожидать чего-то хорошего от этого дурацкого трактира. Он не надеялся на роскошную коллекцию вин или залежи припасов.
Он просто хотел, чтобы чёртова дверь открылась.
И когда он спустился по лестнице в подвал, его ждало нечто совершенно неожиданное: дверь, которая, якобы, не поддавалась магии… была распахнута настежь.
Более того, её вообще не было.
А изнутри лился свет, не похожий ни на что, что Эдди видел с тех пор, как попал в этот мир.
В этом мире «освещение» означало свет свечей или магических ламп. И даже самые дорогие магические не светили так. Что-то было определённо не так.
Свет был настолько ярок, что обычно тёмные ступеньки в подвал были залиты мягким сиянием.
Эдди на мгновение замер, затем осторожно начал спускаться. Старые ступени поскрипывали у него под ногами. И когда он достиг низа, увиденное заставило его усомниться в реальности происходящего.
Он протёр глаза, но картина перед ним не изменилась.
Яркий, неестественный свет, не принадлежавший этому миру. Музыки не играло, но пространство было чистым и современным. Воздух наполнял гул холодильников, а стеллажи от стены до стены были заставлены аккуратно расставленными товарами.
Это место — эта комната — была пространством, которое Эдди знал слишком хорошо.
Если точнее, оно было знакомо Ли Чжон Хуну, владельцу круглосуточного магазина.
— …Какого чёрта мой круглосуточный тут, в подвале?
Аккуратный магазинчик, который Ли Чжон Хун так усердно содержал в идеальной чистоте в прошлой жизни… находился прямо здесь, в подвале «Трактира Эдди».
Глава 3
Возможно, всё это был сон, и теперь он наконец проснулся. Эта мимолётная надежда мелькнула в голове Эдди, когда он обернулся.
Но позади него по-прежнему была лестница, ведущая обратно в подвал «Трактира Эдди».
Он снова повернулся лицом вперёд. И вот оно — безошибочно тот самый круглосуточный магазин, в котором он находился прямо перед переселением.
Проход с раменом был забит под завязку, ни одна упаковка не стояла криво, рядом стеллажи с треугольными кимпапами, сэнвичами и рядами аккуратно разложенных ланч-боксов, чипсов, желе и средств от похмелья…
Благодаря его врождённой любви к порядку, всё было расставлено точно так, как он всегда содержал свой магазин.
Здесь была даже микроволновка — несмотря на то, что электричества тут явно не было. Словно загипнотизированный, Эдди подошёл и нажал кнопку «Старт».
Вжжж — она зажужжала и засветилась, автоматически выставив таймер на 30 секунд и начав вращение.
Внутри микроволновки отчётливо замигал оранжевый свет.
Погоди… в этом мире нет электричества. Так как, чёрт возьми, эта штука работает?
Озадаченный, Эдди бросился смотреть за микроволновку — но там не было даже шнура питания.
Эдди двинулся дальше и проверил кофейный автомат. Большой айс американо — то, что он и думал, что больше никогда не попробует. Он вскрыл запечатанный стакан со льдом, поставил его и нажал на кнопку. Раздался знакомый гул, и аромат кофе нежно ударил в нос.
Естественно, здесь тоже не было никаких шнуров. И не нужно было пополнять воду или зёрна.
На треугольных кимпапах и других скоропортящихся товарах не было даже стикеров с сроком годности. Вообще — ни на чём не было.
Когда он взял с полки треугольный кимпап, на его месте мгновенно появился новый. То же самое с раменом и снеками. Всё пополнялось с точностью часового механизма — словно весь магазин был автоматизированной фабрикой.
Эдди не мог прийти в себя довольно долго. Всё, что он мог делать — это издавать потрясённые выдохи вроде «ху-у-ух», словно других слов на свете не осталось.
Круглосуточный магазин, не требующий пополнения запасов и инвентаризации. И, судя по всему, всё это было… бесплатно?
Это же чистой воды читерский бонус?
Спустя мгновение на Эдди, словно молния, обрушилось грандиозное осознание.
Вот оно. Это была его привилегия переселенца. Всего несколько дней назад он ворчал, что это бесполезное вселение без всяких плюшек. Теперь это ощущалось как далёкое воспоминание из прошлой жизни.
Он вспомнил, как на второй день после вселения тайно бормотал себе под нос: «…Статус». Конечно, в традиционном фэнтезийном сеттинге «Герой не слишком-то скрывает свою силу» не было ничего подобного.
Но это — это было намного, намного лучше любого статуса.
В прошлой жизни его магазин был всего лишь одним из многих одинаковых круглосуточных магазинчиков, усеивавших город — четыре штуки в одном жилом комплексе. Но в этом мире? Он был единственным.
В голове у Эдди зажглась ещё одна лампочка.
Всё то время, что он потратил на прошлой неделе, мучаясь из-за того жалкого меню, было абсолютно бессмысленным.
К чему пытаться переизобретать современную корпоративную еду, чтобы угодить вкусам этого мира?
Всё, что нужно было делать — это кипятить воду или пользоваться микроволновкой!
Эдди прикрыл рот рукой из-за волнения.
Был ли это шок? Или внезапное утешение от вида чего-то настолько знакомого?
Просто он не мог сдержать ухмылку, грозившую располосовать его лицо. Даже если никто не смотрел, он чувствовал, как на его лице расползается яркая, подпитанная капитализмом улыбка.
Это ощущалось даже больше чем джекпот...
Внезапно Эдди бросился к стеллажу с раменом. Современные круглосуточные магазины постоянно обновляли ассортимент эксклюзивными товарами, и сейчас вариаций было бесчисленное множество по сравнению с прошлым.
Конечно, были и проверенные временем классические позиции, популярность которых не менялась, но всегда находились и новые восходящие звёзды.
Как вот этот — его любимый рамен на случай сильного стресса. Он всегда добавлял в него сыр и смаковал каждый кусочек.
Эдди злобно ухмыльнулся, заметив его — печально известный рамен с огнедышащей мультяшной курицей на упаковке.
Первым шагом Эдди стало создание новой, увеличенной доски меню. Он начал с того, что перечислил существующие жалкие позиции: картошка, жареная рыба, фруктовая тарелка.
Под этим он с гордостью добавил:
[Новинка! Лапша «Огненная курица»]
И рядом он указал единственный напиток, который предлагал трактир: разливное пиво. Хотя его круглосуточный магазин был забит широким ассортиментом алкоголя, он решил пока не добавлять их в меню.
Но затем, словно что-то вспомнив, Эдди добавил ещё один пункт под пивом — Банановое Молоко. Если лапша «Огненная курица» будет хорошо продаваться, это будет необходимо.
Глядя на меню, ставшее теперь чуть менее жалким, Эдди улыбнулся с удовлетворением. Для места, называющего себя таверной и рестораном, оно всё ещё было скудным, но это было тольконачало.
Его волшебный круглосуточный магазин предлагал, конечно, гораздо больше. Но слишком усердствовать с новинками с самого начала — верный способ получить обратный эффект.
Всё это было бы незнакомо людям Империи Ренеба.
Так почему бы не начать именно с лапши «Огненная курица»?
Потому что первое впечатление имеет значение. Особенно когда управляешь заведением, от еды которого абсолютно не ждут ничего, сарафанное радио — это всё.
И в этом отношении лапше «Огненная курица» было не в чем упрекнуть. У неё был вкус, эффект, новизна — она была тем, что заставит людей развязать языки и пустит в ход одно из немногих развлечение людей этого времени — слухи.
Ведение бизнеса было похоже на марафон — требовалась последовательность. Но в отличие от марафона, старт здесь также был критически важен. Стоя на стартовой линии своей новой жизни, Эдди выбрал этот пункт меню после тщательного, взвешенного решения.
— Кхм, господин Эдди, что это?
В тот день, когда они впервые сварили лапшу «Огненная курица», Джеральд чуть не задохнулся от острого аромата, едва лишь вскрыли пакет с соусом.
— Это, друг мой, первый залп грандиозного перезапуска нашего трактира.
Объяснить было сложно. Джеральд даже не знал о существование круглосуточного магазина. Он всё ещё твёрдо верил, что внизу находится всего лишь не открытый подвал.
Эдди отмахнулся от объяснений, и, как всегда, преданный Джеральд покорно кивнул, не задавая лишних вопросов.
Он был даже выше и мускулистее Эдди, который и так был довольно хорошо сложен — но вёл себя так послушно и добродушно, что это было даже по-своему мило.
Эдди подавил желание потрепать его по голове и наблюдал, как лапша «Огненная курица» заканчивает вариться.
Первый кусок лапши «Огненная курица» за долгое время сдул весь его стресс. Тело, в котором он теперь обитал, казалось, имело меньшую переносимость остроты, чем его старое, поэтому ощущалось ещё жгучее — но это лишь делало её испытанием силы воли.
— Кха, господин Эдди, это слишком остро!
Джеральд, из любопытства отхлебнувший немного, моментально побагровел.
Эдди протянул ему банановое молоко, приготовленное заранее. Без лишних слов, Джеральд схватил его и залпом выпил. И затем — его глаза расширились.
Всё ещё обмахивая язык, Джеральд яростно закивал. Не зря некоторые вещи живут вечно. Хотя он и не сделал его сам, Эдди почувствовал прилив гордости и пожал плечами.
— Я поставлю холодильник у входа. Дай по одному каждому клиенту, который зайдёт.
Банановое молоко не было указано в меню. Но отныне каждый гость «Трактира Эдди» будет получать его бесплатно.
А для Эдди, с его неограниченными запасами, это и не было убытком. Всё равно всё было бесплатно.
Если уж он провалится с такой подготовкой… тогда ему действительно не стоит заниматься бизнесом.
Новое начало для «Трактира Эдди».
Конечно, поначалу не всё шло гладко. В конце концов, у «Трактира Эдди» почти не было постоянных клиентов.
Ему нужно было, чтобы люди начали распространять слухи — но большинство гостей были путешественниками, искавшими место для ночлега, а не посетителями ресторана. Никто даже не смотрел на меню.
Те немногие, кто появлялся, заказывали по привычке — картошку, жареную рыбу и пиво.
Он не мог прямо-таки навязывать им новые позиции, поэтому Эдди терпеливо ждал возможности, чтобы представить лапшу «Огненная курица».
Тем временем политика бесплатного бананового молока действовала. Гости принимали его с неуверенными лицами, выпивая больше от замешательства, чем от энтузиазма.
Большинство из них были из дальних провинций, путешественниками без связей в столице империи — так что шансы на повторные визиты были малы. Иногда Эдди задавался вопросом, а стоит ли оно того.
Но эй, нельзя же ожидать, что насытишься с первого укуса.
И наконец, его шанс представился.
— Хозяин! Три пива и какую-нибудь закуску — любую!
Вторая неделя после вселения Эдди. Примерно седьмой день его фактических усилий по развитию бизнеса, кто-то наконец клюнул.
— За героя Артура! За мага Борам! За Святого Августина! И за Его Величество Императора!
Они чокались своими пивными кружками с шумными выкриками. Наблюдая за ними, Эдди улыбался внешне безмятежно.
— Джеральд, одну порцию лапши «Огненная курица».
Глава 4
Дела в трактире Эдди понемногу, очень понемногу, но налаживались.
Трое мужчин, что первыми попробовали «Огненную курицу», кричали, изрыгая пламя: «А-а-а!» «Мой рот горит адским огнём!» «Молоко! Пожалуйста! Сколько есть!» — и всё же, словно поддавшись странной привыкающей остроте, через два дня они вернулись.
— Эй, как там те твои, огненная лапша? Давай ещё.
На этот раз они сделали полноценный заказ.
— Хозяин, а та штука, что ты нам вчера дал, её в меню нет?
— Ну, это молоко — Манана или Банана, как там его.
Один из мужчин явно расстроился из-за бананового молока. Но то, как он облизнул губы в предвкушении ещё одной бутылки, говорило, что напиток ему и впрямь пришёлся по душе.
В тот день мужчины снова дышали огнём после «Огненной курицы» и в итоге основательно загубили трактирный сортир.
— Странное дело! Есть невыносимо больно, но вернулся домой — и всё о нёи думаю!
— Я всю ночь в уборной просидел. Жена взбеленилась.
Так и ушли, оживлённо болтая о том, какая это диковинка.
То ли эти ребята разнесли слухи, то ли само собой вышло, но в трактир Эдди потихоньку потянулись люди за странно притягательной новинкой в меню.
Большинство из них тоже заканчивало огненным дыханием и воплями агонии. Кто-то клялся больше никогда не есть эту дрянь, но многие обнаруживали, что подсели на этот странный вкус.
Вместе с лапшой лучше пошли и другие позиции — например, жареная рыба, которая хорошо сочеталась с остротой.
— Во всех цветочных лавках столицы ничего не осталось. Ходят слухи, будто Император велел не щадить средств на парад.
— Ещё и серебряные монеты бросать будут. Ребятишки с округи с ума сходят.
Они смеялись и говорили об этом со светлыми, беззаботными лицами, совершенно свободными от тревог.
Из этого разговора Эдди кое-что понял.
Неудивительно, что число постояльцев так странно выросло.
Дело было не в том, что местные завсегдатаи перестали приходить, — а в том, что благодаря грядущему грандиозному фестивалю и параду в честь возвращения отряда Героя в Империю прибыло больше путешественников, и, естественно, выросло и число ночующих в трактире гостей.
Конечно, приезжих вряд ли заинтересуют новые знаменитая острая лапша, так что продажи «Огненной курицы» временно просели.
«Значит, все те заявки на бронь, что хлынули с прошлой недели, из-за парада. А я-то думал, люди просто хотят уничтожить сортир здесь, а не у себя дома».
Поскольку Эдди не взвинчивал цены в сезон, его трактир был привлекательным местом для туристов.
Выбор еды был не очень большим, но для людей, которым нужно было просто чистое место для ночлега, у трактира Эдди были хорошее расположение и приемлемые цены — что делало его идеальным выбором.
И вот владелец этого прекрасного заведения сидел за столом, постукивая по нему серьёзным выражением лица.
Он жалел, что не поднял цены? Размышлял, не запустить ли новое блюдо, чтобы подзаработать на наплыве? Нет. Дело было не в этом.
Проблема была в том, что он так увлёкшись ведением бизнеса, на мгновение забыл, что находится внутри фэнтезийного романа.
В памяти Эдди всплыла концовка «Герой не слишком-то скрывает свою силу».
Парад в честь возвращения Героя, и главный герой Кетрон, всё ещё раненый и преданный, с болью в сердце наблюдающий за ним.
Прислонившись к стене трактира, он закрыл глаза от боли — и роман заканчивался тем, что он вновь открывал их, полностью поглощённый тьмой, дав клятву уничтожить всё.
Одичавший от несправедливости и оденочества.
«У-у-ух…» — скривился Эдди, чувствуя беспокойство.
Кетрон был гением. Не просто гением — вундеркиндом, рождающимся раз в столетие. Рождённый с абсурдной предрасположенностью к мане, он стоял на вершине как магии, так и владения мечом. Сверхсильный главный герой среди сверхсильных главных героев.
Он был ещё и молод. В этом году ему всего лишь двадцать. Помимо некоторой стоической сдержанности и немногословности, роман описывал его внешность как ангельски прекрасную, вплоть до светящегося нимба.
Чёрные волосы, чёрные глаза, молчаливый гений-мечник. Классическая и прекрасная установка.
Но, возможно, именно из-за этой установки у Кетрона ни разу не было любовной линии. Эдди, не любивший истории с гаремом, был этим доволен, хотя ему всё равно хотелось бы хотя бы одну героиню. Наиболее вероятной кандидаткой была святая Лейла — но, учитывая, чем всё закончилось, о романтике не могло быть и речи.
Нет, дело было не в этом. Проблема была в том, что Кетрон одичал.
Он был справедливым главным героем. В отличие от тренда на морально серых или «плевать на справедливость» антигероев, «Герой не слишком-то скрывает свою силу» был традиционным фэнтезийным повествованием, где праведность Кетрона служила основной логикой большей части сюжета.
Конечно, у него бывали моменты эмоциональной отстранённости или жестокости — для удобства сюжета — но в основе своей он был справедлив.
Автор, цепляясь за остатки совести, всё же оставил в тексте маленький намёк: что если что-то произойдёт, и Кетрон вернётся в память мира, может быть все снова вспомнят о нём. Но история закончилась, так и не подтвердив, был ли это возможным или нет.
Это звучало так неестественно, что Эдди чувствовал себя безнадёжным.
Что произойдёт, если главный герой с заоблачными статами обратится к мщению? Что, если эта безумная фигура вознамерится отомстить своим бывшим товарищам и Империи?
Для Эдди — желавшего прожить тихую, спокойную вторую жизнь — эта возможность была пугающей.
Он хотел это остановить. Но как?
Всё, что у него было, — это здоровое тело, трактир и круглосуточный магазин в подвале, доставшийся как бонус от переселения. Он не был кем-то с особыми силами.
Даже если он попытается разоблачить самозванцев-Героев, сколько людей ему поверит? Кетрона забыли, а их провозгласили спасителями континента.
Он хотел встретить Кетрона — но не мог. Роман не был настолько добрым, чтобы предоставить такие дитали. В нём не говорилось, как Кетрон проник в Империю, откуда он смотрел парад или о какую стену трактира он прислонился.
Даже если бы Эдди нашёл его, что он мог бы сказать? Разве это не выглядело бы подозрительно? Все забыли Кетрона. Если какой-то никому не известный трактирщик вдруг объявится и скажет что знает всю правду...
— Чёрт, одна проблема за другой.
Эдди почесал щёку. Его безграничный оптимизм обычно был силой, но здесь он не помогал. Очевидного решения не было.
Как только его трактир начинал вставал на ноги, угроза размером с гору, которую он пытался забыть, внезапно снова возникла на горизонте.
Он не мог просто сидеть сложа руки и смотреть, как главный герой сходит с ума и разрушает его спокойную жизнь. Эдди погрузился в глубокие размышления.
Всё, что он знал, — это то, что Кетрон будет где-то в столице, наблюдая за парадом. Не имея других зацепок, всё, что он мог, — это усердно думать.
И, конечно же, два дня пролетели в мгновение ока. Настал день парада.
В тот день Эдди не смог поспать подольше — не из-за шума снаружи.
Даже до рассвета улицы уже были громкими. Наполовину сонный, он выглянул из-за занавески и увидел море людей.
Они занимали хорошие места заранее, чтобы посмотреть парад.
Хотя была осень и утренний холод был резким, это не могло омрачить возбуждение людей.
Маршруты парада были расчищены, и каждый держал корзину с цветами, их лица сияли радостью и благодарностью.
И всё же человек, пожертвовавший всем ради этих улыбающихся лиц, был брошен, ранен и забыт где-то в этой Империи, наблюдая за тем, как разворачивается та же сцена.
С глубоким, сложным вздохом Эдди поднялся. Спать он больше не будет.
Прошло много времени с тех пор, как он выходил. Впрочем, «много времени» — глупость, ведь он лишь несколько раз совершал короткие прогулки по площади, где располагался трактир.
Он всё ещё не до конца привык к этой Империи — или к этому миру. Идея выйти одному была тяжёлой.
Для Эдди, жившего так, словно трактир был целым миром, этот выход требовал некоторой моральной подготовки.
Он умылся, привёл в порядок волосы и выбрал приличный наряд из гардероба.
Мужчина в зеркале всё ещё выглядел незнакомым. Тихонько откинув назад свои серебряные волосы, Эдди закончил собираться и вышел на улицу.
Кетрон, должно быть, уже в Империи.
Настоящая проблема была в том, что Эдди понятия не имел, когда именно Кетрон одичает.
Парад шёл всё утро, но как бы он не напрягал память, не мог вспомнить ни одной детали из романа о том, где или когда Кетрон смотрел его.
Из-за того, что все гости разъехались смотреть парад, трактир был пустее, чем когда-либо.
Парад в разгаре, и знаменитый отряд Героя был на виду — кто захочет торчать взаперти в помещении? Это же зрелище раз в жизни.
Плюс, сам Император будет бросать серебряные монеты — никто не останется есть лапшу.
— Джеральд, я ненадолго схожу посмотреть на парад.
Эдди, обычно сидевший все время в трактире, словно затворник, наконец-то нашёл идеальный предлог.
Джеральд, казалось, не особо интересовался парадом. Он просто кивнул, занимаясь делами трактира.
«Что я вообще скажу, если найду его? В книге же не было иллюстрации Кетрона. Узнаю ли я его? Как я вообще могу помещать его одичанию?»
С этими мыслями, крутящимися в голове, Эдди вышел на улицу — и чуть не споткнулся о что-то.
Едва удержавшись за дверной косяк, он поморщился.
Кто-то оставил здесь полено? Кто, чёрт возьми, выбрасывает что-то перед чужим трактиром?
Когда Эдди обернулся посмотреть, что это было, в поле его зрения попало что-то тёмное.
Потребовалось недолгое время, чтобы осознать, что это плащ — наброшенный на всё тело кого-то.
Затем иссиня-чёрные волосы, поглощающие весь свет.
Чёрный плащ, казалось, идеально сочетающийся с этими волосами, превращал мужчину в единый тёмный, массивный силуэт.
За его спиной было что-то длинное и огромное, завёрнутое в ткань. Настолько большое, что плащ не мог полностью скрыть его.
Чёрные волосы, чёрный плащ, закрытые глаза — но лицо до того прекрасное, что его нельзя было скрыть, даже в таком виде. Лицо, залитое слезами.
Любой, кто читал «Герой не слишком-то скрывает свою силу», не мог не узнать этого мужчину.
Забытый, трагичный герой — Кетрон.
Разум Эдди воспроизвёл финальную сцену романа.
[Герой Кетрон грузно опустился у стены трактира. Он только что своими глазами запечетлел предательство бывших товарищей. По его лицу лились слёзы. Закрыв глаза, дрожа от ненависти, он вознамерился уничтожить всё.
И когда он вновь открыл их, они пылали диким огнём.]
Стена трактира. Он опустился у стены трактира...
Когда он наконец пришёл в себя, челюсть Эдди отвисла.
...Погоди. Так тот трактир — это МОЙ трактир?!
Глава 5
Эдди застыл, тупо глядя на лицо Кетрона, прежде чем тряхнуть головой и прийти в себя.
«Сейчас не время отключаться».
Он не знал, как долго Кетрон пребывал в таком состоянии, но если всё пойдёт по сюжету романа, совсем скоро в этих глазах вспыхнет синяя ярость и он погрузится во тьму. Если это можно остановить, разве не стоит попытаться?
Именно поэтому он с утра пораньше и рванул на улицу.
Конечно, у него и в мыслях не было какого-то грандиозного плана по предотвращению «одичания».
Это был мир, кишащий монстрами, где люди летают и раскалывают скалы одним ударом с помощью маны. Что мог поделать такой заурядный человек, как он?
Он просто не мог сидеть сложа руки — и теперь, по чистейшему везению, этот парень рухнул прямо перед ним.
И всё же лицо у него было до абсурда прекрасным.
Даже тело, в которое вселился Эдди, принадлежало невероятно красивому мужчине — настолько, что до сих пор было неловко каждый раз смотреть в зеркало. Но Кетрон был совершенно другого уровня.
Как можно выглядеть настолько сокрушительно хрупким всего лишь от слёз? С лицом, исчерченным слезами и искажённым от боли, он вызывал у Эдди жалость, хотел он того или нет.
— Эй, — крайне осторожно, почти шёпотом, окликнул Эдди Кетрона.
Дело было не в особой робости Эдди, а в его визави.
Читая описания в романе, он не мог себе этого представить, но Кетрон был громадным. Абсолютно громадным.
Достаточно было взглянуть на размер того священного меча за его спиной. Чтобы с лёгкостью размахивать такой штукой, нужны были не просто мышцы, но и от природы мощное сложение.
Если бы он захотел, то, наверное, мог бы убить Эдди одним щелчком. Наверное. От этой совершенно реальной возможности Эдди невольно стал осмотрительнее.
Но ждать было нельзя. Кто знает, когда Кетрон может «одичать»? К тому же, он привлекал внимание — высокий, закутанный в чёрное, сидящий прямо посреди толпы, собравшейся поглазеть на парад.
Лучше всего было бы поскорее и потише увести его внутрь. Так что Эдди собрался с духом.
Даже будучи уверенным, что это Кетрон, трактирщику ни к чему вдруг выкрикивать имя забытого героя. Это выглядело бы подозрительно до чертиков. Он проглотил имя.
Никакой реакции. Кетрон не пошевелил и мускулом. Если бы не беззвучные, скорбные слёзы, всё ещё струящиеся по его лицу, Эдди мог бы подумать, что он превратился в камень.
Помедлив мгновение, Эдди осторожно протянул руку. Он напрягся, представив себе сцену, как в книгах — когда стоит только прикоснуться к такому персонажу, как он переворачивает тебя и ломает руку.
Но даже когда Эдди робко тронул его за плечо, Кетрон не отреагировал.
Тогда Эдди осмелел. В конце концов, он уже вовсю хватал и тряс мужчину за плечо, но всё равно — никакой реакции. На секунду ему даже показалось, что Кетрон, возможно, и вправду мёртв.
— Эй, — снова окликнул он его, почти по привычке.
Вглядываясь в неподвижную фигуру, Эдди вдруг заметил кое-что.
Из-за чёрной одежды он не разглядел сразу — но его плащ был промокшей насквозь кровью. Она не капала на землю, но её было достаточно, чтобы ладонь Эдди стала красной от прикосновения.
Кетрон рухнул сюда, раненый и рыдающий от боли предательства.
Он так до конца и не оправился от смертельных ран, полученных в битве с Королём Демонов. Не в силах смириться с предательством товарищей, он заставил себя добраться до Империи, не восстановившись как следует…
И теперь он увидел всё своими глазами.
Предательство бывших соратников. Лицо предателя, сияющее улыбкой под лучами славы, что когда-то принадлежала ему.
И ликующие толпы, приветствующие этих предателей как героев.
Вся эта ситуация была слишком жалкая.
Эдди укрепился в решимости. К чёрту — ему терять было нечего. Если этот парень «очернеет» здесь и сейчас, его спокойной жизни настанет конец.
Эдди ухватил мужчину за плечи обеими руками и принялся яростно трясти. Так сильно, что даже тот, кто был на полпути в мир иной, вынужден был бы на мгновение открыть глаза.
И действительно, фигура, похожая на рыдающий труп, наконец пошевелилась. Его веки дёрнулись… затем медленно приподнялись.
Его взгляд был острым. Но, возможно, оттого, что глаза были полны слёз, эта острота не ранила. Вместо этого он выглядел скорее скорбным, чем-либо ещё.
Сам того не желая, Эдди уставился в эти глаза. Пылали ли они жаждой мести, как то было описано в романе?
Но нет — он не мог разобрать. Во всём, что он видел в этих заплаканных глазах, была лишь растерянность и боль, ни намёка на кровожадность.
— Эм, да, — прочистил горло Эдди. Он в панике растормошил Кетрона, но не продумал дальнейших действий.
Наверное, стоит завести его внутрь. Но как это сформулировать?
— Вы выглядите раненым. Хотите зайти в трактир?
«Эй, это трактир, а вы своим сидением тут пугаете моих клиентов»?
Слишком жёстко, особенно для того, кто и так уже сломлен.
…На «Огненную лапшу с курицей»?
Чем дольше он думал, тем неловче становилась ситуация. И тем холоднее делалось выражение лица Кетрона. Парень и так страдал — не в силах справиться с эмоциями, он вряд ли нуждался в том, чтобы вокруг него топтался какой-то незнакомец.
К тому же, он только что своими глазами увидел предательство. Вся его терпеливость, должно быть, выгорела дотла, оставив после себя лишь пепел. Разумеется, он не собирался проникаться доверием к случайному мужчине, окликающему его.
Перед этим раненым взглядом Эдди почувствовал, как его собственная нервозность уступает место чему-то иному.
Красивые речи? Для кого-то вроде Кетрона сейчас они не значили бы ровным счётом ничего.
Понимание нужд клиента — основа любого бизнеса. Эдди решил, что просто даст парню то, в чём он нуждался. К счастью, это было то, что он мог предоставить.
— Это место? Мой трактир, — Эдди ткнул пальцем в трактир позади себя.
Кетрон на секунду выглядел сбитым с толку, затем слегка нахмурился, когда его взгляд последовал за жестом и увидел вывеску трактира. Словно он даже не осознавал, где сидит.
— Если вам нужно тихое место… не хотите зайти внутрь?
Эдди и не ожидал, что его прямое предложение сработает.
Ну, не то чтобы оно и вправду сработало. Скорее, он застал парня врасплох и успел затащить его внутрь, пока тот не опомнился.
Всё же, окажи Кетрон хоть малейшее сопротивление, у Эдди не было бы ни малейшего шанса сдвинуть с места это громадное тело. Но, помедлив мгновение, мужчина, к удивлению, позволил себя вести.
— …Господин Эдди, что происходит? — Джеральд, увидев, как Эдди входит с грозного вида незнакомцем, напрягся и тут же спросил.
Взгляды Кетрона и Джеральда встретились.
Удивительно было то, что, несмотря на ледяную, острую напряжённость во взгляде Кетрона, Джеральд даже не дрогнул.
Всего лишь обычный слуга в трактире, но он ничуть не отступил.
Но разбираться в этом было некогда. Эдди быстро встал между ними.
— А, он рухнул прямо перед трактиром! Я привёл его, чтобы покормить.
— Бродяга? С каких это пор мы стали благотворительной организацией—
Прервав Джеральда, пока тот не испортил всё, Эдди неестественно рассмеялся.
— Не мог бы ты что-нибудь для него приготовить?
Джеральд выглядел недовольным, но, будучи преданным слугой, он лишь вздохнул и направился на кухню.
Эдди, всё ещё придерживая Кетрона за руку, усадил его за стол ближе всего к двери.
Кетрон покорно следовал за ним, словно игрушка в руках ребёнка. Дело было не в том, что его тронула доброта Эдди — он просто казался совершенно безучастным.
И, честно говоря, это, вероятно, так и было.
Атмосфера за столом была мучительно неловкой. С кухни, где трудился Джеральд, доносился запах еды, но на её приготовление требовалось время.
Эдди украдкой посмотрел на Кетрона.
Тот уже не плакал, но следы слёз всё ещё были видны на его щёках. Глаза были красными. Лицо — бледным от ран, которые он пытался скрыть.
«Как ты умудрился довериться таким товарищам?»
Нет — «как ты умудрился застрять в истории с писателем, одержимым сюжетными поворотами с предательством?»
Эдди молча цыкнул языком, чувствуя, как жалость к Кетрону подступает, несмотря на все старания её избежать.
Когда он впервые прочёл концовку романа, она его просто разозлила. Плохая концовка, и ладно.
Но теперь, находясь в этом мире и видя Кетрона воочию, его ситуация казалась куда более безнадёжной, чем представлял Эдди.
Читать текст и видеть всё своими глазами — две совершенно разные вещи.
Всего двадцать лет. Забытый миром, преданный, лишённый славы… Даже самый праведный человек под такими условиями погрузился бы во тьму.
И похоже, парень прошёл через ад, физически и морально. Он был худым для своего телосложения.
Эдди снова вздохнул и, почти неосознанно, внимательно разглядел Кетрона. Тот никак не реагировал на то, что на него уставились.
Длинные ресницы, всё ещё увлажнённые слезами, мокрые щёки, юное лицо, выдававшее его возраст, тело слишком худое для таких габаритов…
Он был не просто «худоват». Он определённо был с недовесом. Раненый, через силу заставляющий себя добраться до Империи, наверное даже нормально не ел.
Всего лишь молодой парниша — который и не вспомнит, когда в последний раз нормально ел.
Не думая, Эдди отодвинул стул и поднялся. Даже если Джеральд уже готовил что-то на кухне, он решил, что должен дать парню что-то прямо сейчас.
[Пожалуйста, берите только по одной штуке! Обещайте!]
Он открыл холодильник, установленный у входа в трактир, и достал бутылочку бананового молока. Ну, «холодильник» — это громко сказано, это был просто мешок со льдом. Гости могли брать по одной на выходе.
Табличку повесили потому, что слишком многие тайком прихватывали по две-три штуки.
Малый бизнес — дело серьёзное.
Эдди взял одну из тонких пластиковых трубочек, сложенных рядом, проткнул фольгированную крышечку и протянул бутылочку ошеломлённому юноше.
— …? — Кетрон моргнул от нелепого обращения, затем посмотрел на предложенное ему банановое молоко.
Нелепый вопрос в дополнение к нелепому обращению. Лицо Кетрона исказилось от чистого недоумения.
Глава 6
Какое утешение могло бы подойти герою, потерявшему всё?
В сознании Эдди — всё ещё выздоравливающего зависимого от веб-новелл — всплыли несколько трогательных и драматичных сцен. Но всё это было под силу лишь людям, связанным с главным героем глубокими узами.
Отчаянный влюблённый, приёмный родитель, вырастивший его, учитель, научивший всему…
Обнять его, отвести в место, наполненное старыми воспоминаниями, произнести вдохновляющую фразу — это было для таких людей. Не для незнакомца, встреченного только что. Это было слишком.
В конечном счёте, то, что мог предложить Эдди, было до боли просто.
Конечно, банановое молоко не могло заменить всё то утешение.
После того как даже его безмолвную скорбь прервали, юноша — сидящий теперь внутри трактира — бесцельно дрейфовал в водовороте смятенных чувств, в конце концов погрузившись в тупую неподвижность, словно он даже отказался от попыток найти направление.
Некогда пылающая тьма в его глазах теперь казалась мёртвой, почерневшей таким образом, что это вызывало глубокую тревогу.
Банановое молоко, которое Эдди с таким трудом открыл и протянул, не удостоилось даже взгляда. Только что из холода, оно оставило на столе круглый след от конденсата.
Эдди привёл его, это да, но, как он уже много раз говорил — он не был тем, кто так уж велик. Ни в этом мире, ни в мире Кетрона.
Он не мог предложить великих слов утешения. У него не было на это права.
— …Эй, ты ранен? — Слабый запах крови особенно выделялся в тихой комнате. Эдди понизил голос и мягко спросил.
Он уже знал из романа, что Кетрон ранен, и он видел кровь собственными глазами, пытаясь разбудить его на улице. Он был почти уверен.
Кетрон не ответил. Он даже не посмотрел на него.
Тот факт, что Эдди вообще смог затащить его внутрь, казался чудом. Уставившись на молчаливую фигуру, Эдди тихо вздохнул.
«Верно. Для него сейчас травма, наверное, не имеет значение».
Но Эдди был простым обывателем. Он не мог игнорировать такую рану. Та кровь, что пропитала его ладонь — как же сильно это должно было болеть?
Конечно, Эдди читал роман. Он знал, сколько раз Кетрон танцевал со смертью. Он знал, сколько он вынес. Но знание этого не означало, что его раны не причиняли боли.
Эдди тихо поднялся и направился в подвал.
Магазин у дома, которым раньше управлял Эдди, был круглосуточным — а значит, имел лицензию на продажу лекарств, отпускаемых без рецепта.
Пластыри и ментоловые растирки можно было продавать где угодно, но такие вещи, как обезболивающие для приёма внутрь и мази для ран, были разрешены только в круглосуточных магазинах.
Другими словами, в его подвальном магазине были современные лекарства. Настоящие, эффективные штуки.
— Хм, — Эдди стоял перед секцией с медикаментами, постукивая по подбородку.
Он не был врачом и даже не осмотрел рану как следует, но по тому малому, что он видел, раны Кетрона выглядели воспалёнными. Даже базовые аптечные средства могли помочь.
Святая вода из храма была бы идеальна — но это была роскошь, предназначенная для знати. А Эдди, всё ещё лишь борющийся трактирщик, никогда не мог бы позволить себе такую цену.
Он мог бы отвести Кетрона к местному лекарю — но, учитывая эпоху, это были те самые люди, которые говорили: «Болит, потому что есть рана! Следовательно, отрежь рану!» Не слишком утешительно.
— Хороший хирург в Средние века — тот, кто может быстро ампутировать.
Вспомнив какой-то случайный факт с YouTube, Эдди содрогнулся. Он поклялся никогда серьёзно не травмироваться в этом мире.
Джеральд умел использовать различные заклинания, так что, возможно, знал магию исцеления. Но Эдди решил не уточнять это — если рана заживёт слишком быстро, Кетрон может уйти. А незначительная инфекция или две — это же не конец света, верно?
Он казался тем типом людей, кто просто уйдёт умирать, если его слишком быстро залатают. Достаточно было взглянуть на эти мёртвые глаза.
Да, Эдди беспокоился, что протагонист «одичает» — но больше того, он не мог заставить себя бросить парня, который, вероятно, был сейчас самым одиноким человеком в мире. Любой, кто читал «Герой не слишком-то скрывает свою силу», почувствовал бы то же самое.
Итак, выбор Эдди был очевиден.
Как раз когда он вернулся, загруженный лекарствами, Джеральд ставил перед Кетроном дымящуюся миску супа.
Запах был таким аппетитным, что даже у Эдди — не голодного — потекли слюнки.
— Спасибо, Джеральд. — Эдди поблагодарил, и Джеральд кивнул, прежде чем отступить без лишних слов. У него, несомненно, были вопросы, но он всегда был предан, словно верный оруженосец.
Эдди положил свёрток с лекарствами на стол перед Кетроном, затем сел напротив.
— Ты голоден? Давай, ешь. Потом посмотрим на твои раны.
Тусклые, чёрные глаза метнулись к супу, затем обратно к Эдди. Согласно роману, Кетрон не ел и не спал нормально несколько дней — но даже с полной миской перед собой он не выказывал никакого желания.
Вместо этого он медленно открыл рот.
Это был голос слишком низкий и тяжёлый для двадцатилетнего. Низкий, усталый баритон, словно у того, кто видел всё, что мир может предложить.
И, если честно, ни один двадцатилетний — ни в мире Эдди, ни в этом — не проходил через то, что прошёл Кетрон.
Он был протагонистом, закалённым испытаниями. Взращённым на лишениях. Избранным судьбой для битвы с Королём Демонов, победившим… лишь для того, чтобы у него украли даже эту славу.
Казалось, что дать такой ответ кому-то вроде Кетрона — это как плюнуть в лицо.
— …Разве для этого нужны причины? — Эдди неловко усмехнулся. Это был ужасный смех — скованный и неестественный. Но что он мог поделать? Он следовал внутреннему чутью.
— Ты просто выглядел так, словно у тебя есть история. Я хорошо чувствую такие вещи.
Неправда. Его называли бесчувственным болваном больше раз, чем он мог сосчитать. Он знал это только потому, что читал оригинальный роман. Но он не мог так сказать, поэтому пробормотал отговорку.
Если бы он сказал «ты просто выглядел слишком жалко», это, возможно, заработало бы ему ответ в духе «засунь своё дешёвое жалость себе поглубже».
— В этом мире, если ты не кричишь о том, как счастлив, люди думают, что ты глуп.
В трактире было тихо, но улицы снаружи гудели. Словно все и вправду были счастливы.
— Я не настолько бессердечен, чтобы игнорировать кого-то, сидящего в одиночестве, и не предложить ему даже миску супа.
И с этими словами Эдди вложил ложку в руку Кетрона. Большая, покрытая мозолями рука от многих лет сжимания меча теперь держала ложку, словно это была какая-то игрушка для младенца.
К сожалению, у Эдди не было никакой благородной причины помогать ему.
Он не мог сказать «потому что ты Герой». Или «потому что я фанат твоего романа». Не было правдоподобного оправдания. Лишь одно жалкое и убогое чувство.
Но, возможно, даже такая дешёвая эмоция была именно тем, что нужно Кетрону прямо сейчас.
— Я не буду спрашивать, что у тебя за история. Я не жду, что ты расскажешь, и мне не любопытно. …К счастью, у нас осталась одна комната. Можешь оставаться сколько захочешь — пока что.
Эдди беспокоился, что тот может отказаться. Но у Кетрона не было ни денег, ни вариантов, никого, кто помнил бы его. Отказ даже не рассматривался.
Или, точнее, у него, казалось, не было воли отказаться. Эти безжизненные глаза даже не дрогнули.
Даже ложка, которую Эдди всучил ему в руку, осталась нетронутой. Что ж, с едой не задалось. Эдди надеялся осмотреть его раны, когда тот наестся — но что теперь?
Помедлив мгновение, он решил перейти к делу.
Он не мог оставить эти раны без лечения.
Ладно. Решение принято, Эдди наклонился вперёд.
— Если не будешь есть прямо сейчас, не против, если я проверю твои раны? Может, я и не выгляжу так, но у меня есть знаменитые лекарства с Дальнего Востока.
Проговорив это, он начал выкладывать предметы из корзинки. Каждый явно был неуместен в мире фэнтези.
— Это быстро заживляет раны. Это предотвращает заражение. А это уменьшает боль.
«Максикол». Большая антисептическая салфетка. «Таксаленол».
Вот три лекарства, которые принёс Эдди.
Он сохранял невозмутимое лицо, но если бы он произнёс эту фразу в Корее, его тут же назвали бы мошенником.
Да бросьте. Его магазин был корейским — так что технически это было с Дальнего Востока. Это были проверенные временем, фирменные продукты, разработанные докторами наук.
Вокруг даже не было никого, кто мог бы его осудить, а Эдди всё равно чувствовал потребность оправдаться.
Это была улыбка мошенника, кристально чистая.
Глава 7
Парад закончился, но праздник только начинался.
Площадь была усыпана лепестками и бумажными обрывками, но никто не жаловался.
Люди жадно осматривали землю в надежде найти упущенные серебряные монеты, а в пабах и трактирах до глубокой ночи стоял звон бокалов и весёлый гам.
Даже дорогие закуски заказывали без колебаний. Отчасти из-за праздничного настроения, но и то, что серебряные монеты сыпались с неба средь бела дня, несомненно, развязало всем кошельки.
Весь город бурлил от возбуждения, прямо как тогда, когда впервые пришла весть о падении Короля Демонов.
Благодаря этому трактир Эдди был забит под завязку туристами, желавшими присоединиться к празднеству.
Другими словами, больше людей, чем когда-либо, уплетали «Огненную лапшу с курицей».
Поначалу немногие решались её заказать. Блюдо звучало незнакомо. Но несколько смелых посетителей, желавших поесть, говорили: «Лапшу? То есть, блюдо из лапши? Давайте!» — и с этого всё началось.
Такая огненная реакция в тот момент, как она касалась их ртов, должно быть, разожгла любопытство, потому что вскоре все выстроились в очередь, чтобы попробовать, и «Огненная лапша» стала продаваться как горячие пирожки. Молоко практически продавали как часть набора.
Впервые с момента основания перед уборной трактира Эдди выстроилась очередь из людей, пританцовывающих на месте. В конце концов, когда некоторые гости не смогли сдержаться и побежали искать удобства в других зданиях, Эдди наблюдал за ними с широкой, довольной улыбкой.
Это была дьявольски довольная улыбка.
В бизнесе всё упиралось в своевременность. Теперь, когда он успешно привлёк их внимание чем-то острым, Эдди решил, что пора начинать выкатывать следующий продукт. Он с любовью посмотрел на таверну на первом этаже, забитую клиентами.
Ещё до того, как нахлынула толпа, Эдди уже подготовил комнату для Кетрона на втором этаже трактира.
Прямо рядом с его собственной комнатой.
Это была привилегия, которой не удостаивался даже Джеральд, и Джеральд даже не пытался скрыть своего недоумения и недоверия.
— Что в этом бродяге такого, что ты ради него так стараешься, Эдди?
Он выглядел так, словно видел, как случайный камень выбивает прочно сидящий в земле булыжник. Технически, Джеральд не был тем самым булыжником, и его не вышибли, но атмосфера была очень похожей.
Эдди не мог толком объяснить. Как он мог сказать: «Это на самом деле мир романа, а того парня, которого ты называешь нищим, и есть настоящий протагонист — преданный, забытый Герой»?
— Он просто ребёнок. Мне его жалко.
На самом деле, их возрасты не так уж сильно различались, но Эдди выдал слабую отговорку. В его глазах Кетрон и вправду выглядел как младенец.
Он умер в двадцать восемь. С этой точки зрения, двадцать — это практически младенец. Мягкий и с детским лицом.
И теперь этот ребёнок прошёл через столько всего и стоял перед ним раненый — как можно было не почувствовать жалость?
К тому же, вряд ли остались люди, которые вообще помнили об ужасных вещах, пережитых Кетроном.
— Он ранен. Я подумал, что позабочусь о нём, пока он не поправится.
Джеральд выглядел озадаченным, но больше ничего не сказал. Он лишь испустил долгий, глубокий вздох, который кольнул тонкую совесть Эдди. Это был тот взгляд, которым смотрят на младшего брата, притащившего с улицы бездомного пса.
— Эти раны вообще заживут? Он отказывается от лечения.
Эдди не удалось обработать раны Кетрона. Не из-за недостатка в навыках, а потому что Кетрон не позволял ему даже взглянуть на них.
Хотя медикаменты была “привезены с Востока”, Кетрон отвергал любую попытку контакта, словно застенчивый кот, избегающий незнакомцев.
Что ж, это было не так уж и удивительно. Эдди не принимал это на свой счёт. Парень, преданный ближайшими товарищами — если бы он доверял незнакомцам, это было бы странно.
Насколько это касалось Эдди, тот факт, что Кетрон не «одичал» и оставался внутри трактира, уже был победой.
В романе никогда не описывалось, что произошло после того, как Кетрон «одичал», но по зловещим намёкам и его бескомпромиссному чувству справедливости Эдди сомневался, что всё закончилось бы хорошо.
Такое чувство, будто он только что предотвратил конец света. Думая так, Эдди подмигнул Джеральду.
— Я разберусь. И чтобы он хоть что-то поел.
Это было довольно жалкое зрелище, словно ребёнок торжественно обещает родителям позаботиться о бездомном, которого только что притащил домой — но в конце концов Джеральд отступил. С глубоким вздохом.
Эдди стоял перед дверью комнаты Кетрона, глядя на брошенные предметы.
Суп и банановое молоко, которые он принёс Кетрону, не вызвали никакого интереса.
С того момента, как Кетрон вошёл в свою комнату на втором этаже, он не сделал ни шага наружу.
Эдди оставлял лекарства, еду, банановое молоко у двери — но Кетрон даже не приоткрыл дверь.
Словно он объявлял себя отрезанным от всего мира.
Иногда то, что человеку действительно нужно, — это чтобы его оставили в покое.
Но Кетрон уже провёл прошлый месяц в одиночестве и молчании.
Теперь, решил Эдди, настал момент, когда кто-то должен протянуть руку.
Он взял холодное банановое молоко и трубочку из холодильника у входа в магазин и направился обратно в комнату Кетрона.
Стоя перед дверью, он ещё раз взглянул на холодный суп, тёплое молоко, нетронутые лекарства — затем решительно подобрал отвергнутые припасы, постучал в дверь и —
Кетрон сидел тихо рядом с кроватью. Священный меч «Альбатрос» был прислонён рядом, лениво обёрнутый плотной тканью.
«И ты собираешься сидеть здесь вечно?»
Голос «Альбатроса» прорычал с яростью. Это был голос, который слышал только Кетрон, его избранный владелец.
«У сломанной марионетки больше стойкости, чем у тебя. Где тот Кетрон, которого я знал?»
«Тогда уничтожь мир. Скажи слово, и я с радостью поделюсь с тобой своей силой».
Обычно, когда думают о священном мече, возникают образы божественной праведности и чистоты — но «Альбатрос» был другим.
У него были эмоции богаче, чем у любого человека, чудовищная гордость и подавляющая aгрессия.
Если он не признавал тебя, он даже не позволял тебе поднять себя. И теперь он злился на ситуацию Кетрона сильнее, чем сам Кетрон.
«Тот идиот, что раньше тыкал в меня, словно в трофей, блядь, украл твоё место и славу. Не могу в это поверить».
Даже когда «Альбатрос» осуждал Артура, Кетрон не реагировал. Ему нечего было сказать. Как выразился «Альбатрос», он был безжизненнее сломанной марионетки.
Что ему делать? Кем он вообще был?
Ответов не было. Если бы «Альбатрос» не помнил его и не заговорил, он, возможно, сошёл бы с ума, даже не добравшись до Империи.
В тот миг, когда он думал, что достиг вершины, он рухнул в самую низкую бездну. И теперь ему некуда было подниматься.
Он был один в пустоте. Не было никаких вариантов.
Он просто существовал. Как нечто, что не является никем и ничем.
Существо, которого никто не помнит.
Артура. И Борам, тех, кто и наложил заклятье.
Стоит ли ему мстить? И если да, что это изменит? После того, как он выплеснет всю эту ярость, что останется? Даже если он вновь провозгласит себя Героем, пока весь мир забыл его, кто поверит?
Будучи бывшим товарищем Артура, Кетрон хорошо его знал. Он был человеком, полагающимся на сообразительность. Интриган, всегда острый на язык.
Артур наверняка планировал и готовил всё, что мог, на случай, если преданный им Герой вернётся в поисках мести.
«Ты же меня хорошо знаешь, не так ли, Артур».
Он пришёл в этот трактир не потому, что хотел осесть. Он просто выбрал его, потому что здесь было тише и спокойнее чем где-либо ещё.
У него не было намерения пускать корни. Он был здесь только потому, что не знал, куда идти и что делать дальше.
«Альбатрос» испустил долгий вздох и наконец замолчал. Хотя он и был духом, заключённым в меч, за годы он повидал бесчисленное множество людей. Он понимал людей, но никогда не мог постичь их мысли.
Даже священный меч не мог понять, что творилось в голове Кетрона сейчас.
Когда наконец воцарилась тишина, Кетрон закрыл глаза.
Тишина была прекрасна. Она куда больше подходила его натуре, чем шум. Он слишком долго был сопряжённый с людьми, слишком долго находился в хаосе — но эта тишина, вот чего он поистене хотел.
Кетрон снова погрузился в глубины моря. Холодного, тёмного и бездонного.
Но прежде чем он успел доконца погрузиться, тишину прервал стук.
Это было сформулировано как вопрос, но человек за дверью явно не ждал разрешения. Похоже, он знал, что Кетрон не ответит — и был прав. У Кетрона не было никакого намерения отвечать, так что не было смысла чувствовать себя оскорблённым.
Дверь открылась, и на пороге появился трактирщик.
Сначала в комнату вплыли сияющие серебряные волосы, за ними — лицо, идеально подходящее такой яркости — Эдди тут же подмигнул ему, как только их взгляды встретились.
— Что, не плакал? Молодец, что держишься.
Услышав это, Кетрон непроизвольно скривился, словно не веря своим ушам.
…Кого это ты называешь плаксой?
Глава 8
Кетрон никогда по-настоящему не восхищался внешностью других — вероятно, из-за своей собственной.
Неважно, насколько прекрасна была женщина, как красив мужчина — даже когда другие сходили с ума, говоря, что влюбились в Святую Лейлу с первого взгляда, Кетрон оставался равнодушным. Августин даже как-то раз серьёзно спросил: «Кетрон, ты уверен, что с тобой всё в порядке?»
Но этот трактирщик… был другим.
Когда кто-то впервые растормошил его, Кетрон был настолько охвачен бушующей бурей ярости, что хотел уничтожить всё.
Континент, который он так старался защитить. Всех этих людей, улыбающихся и смеющихся, словно ничего не произошло. Его бывших товарищей, предавших его — каждого из них.
Но прежде чем эта ярость успела выкипеть в лаву, тот мужчина — так называемый трактирщик — внезапно растормошил его.
На мгновение Кетрон подумал, что, должно быть, умер и попал в рай. Но затем он вспомнил, что он не совсем святой, чтобы заслужить такое место, и вот тогда до него наконец дошло — это реальность.
Кто этот человек, чьё лицо сияло так просто от самого факта его существования?
Тот мужчина затащил Кетрона в то, что он называл своим трактиром, вручил ему еду, предоставил комнату и даже принёс незнакомого вида лекарства, чтобы обработать его раны.
Конечно, Кетрон проигнорировал всё это и заперся в комнате. Он напрочь отверг доброту. Но даже так мужчина не выгонал его.
Напротив, как раз когда Кетрон снова погружался в самые низкие глубины, мужчина появился вновь — будто рассчитав момент идеально.
— Что, не плакал? Молодец, что держишься.
Мужчина вошёл в комнату, держа то же жёлтое молоко и лекарства, что и утром. Но бутылочка, что была у него сейчас, была лишь слегка охлаждённой, покрытой каплями влаги — это была не та, что Кетрон проигнорировал тогда.
Без малейшей заботы в мире мужчина плюхнулся на пол прямо перед Кетроном, проигнорировав и стул, и кровать. Это было странно неформально для кого-то, кто выглядел так хорошо.
— Я приму, если ты привередлив в еде, но я не могу игнорировать раны. Так просто оставлять их — мне не по себе от этого.
Сначала назвал его «малышом», затем обращается с ним как с плаксой — у этого парня странный способ подбирать слова.
— Ты ещё молод. Не веди себя так, словно уже через всё прошёл. Давай обработаем эту рану.
Кетрон не был настолько стар, но он не мог вспомнить, когда в последний раз кто-то разговаривал с ним так.
Когда он был ребёнком, вокруг не было взрослых, которые говорили бы такие вещи. А когда он вырос, он стал влиятельной фигурой — одним из сильнейших, тем, кому никто не смел указывать из-за его возраста.
Но теперь этот мужчина стоял перед ним, обращаясь с ним как с каким-то вечно ребячливым соседом — словно он и вправду был просто обычным двадцатилетним.
Конечно, мужчина не знал, кем был Кетрон. Все забыли его. Но всё же Кетрон хорошо осознавал, что его внешность обычно кажется людям угрожающей. И всё же этот парень, казалось, ни капли не смущался.
— Если ты не против… можно я взгляну на твои раны?
Дело было не в том, что он опасался этого мужчины. На данном этапе у него не осталось воли. Даже если бы кто-то подошёл к нему с клинком и приставил его к его горлу, он не уверен, что даже дрогнул бы. И мужчина явно не был обученным бойцом — это мог увидеть кто угодно.
Он просто… не имел воли делать что-либо.
Кетрон тихо отказал. Это был второй раз, когда он открыл рот сегодня.
— Почему? — Мужчина склонил голову, явно озадаченный.
Что ему сказать? Он мог бы проигнорировать это. Но почему-то Кетрон чувствовал, что сколько бы раз он это ни делал, этот мужчина будет настойчив.
Опустив взгляд, Кетрон медленно разомкнул губы.
— Я… — произнёс он ровно. — Не имеет значения жив я буду или мёртв.
Если он исчезнет из этого мира, никто не узнает. И это не метафора — это факт. Немногие люди, которые всё ещё помнили его, скорее всего, желали ему смерти.
Тем утром, когда он был близок к тому, чтобы разразиться яростью, именно этот мужчина остановил его. И с тех пор Кетрон осознал, что эмоции, что тогда наполняли его, теперь заморожены насмерть.
Не осталось топлива, чтобы воспламенить их. Никакой воли действовать согласно им.
Подобно его существованию, те чувства стали забытыми — размытыми до такой степени, что он даже не мог сказать, что они из себя представляли.
На этот раз мужчина сохранял молчание.
Любой бы сбился с толку, если бы едва знакомый человек внезапно заявил, что ему плевать, жив он или мёртв. Кетрон знал это. Но он надеялся, что это наконец положит конец интересу незнакомца к нему.
Обычно люди отступают, услышав нечто подобное — если только они не хотят запутаться.
Как и следовало ожидать, мужчина выглядел ошеломлённым. Он действительно не ожидал такого ответа.
Кетрон тихо снова закрыл глаза. Он надеялся, что мужчина просто уйдёт и потеряет интерес.
Если он просто сделает это, тогда Кетрон сможет закончить столь бессмысленное существование и покинуть это место навсегда.
Но то, что последовало дальше, было не звуком закрывающейся двери.
Раздался мягкий хлопок — словно что-то проткнуло тонкую плёнку. Рефлекторно открыв глаза, Кетрон увидел, как мужчина протыкает соломинку бутылку с молоком.
На мгновение Кетрон просто уставился на соломинку, не понимая, что это значит.
— Выпей это. — Голос мужчины был странно твёрдым — более серьёзным, чем раньше.
— Оно не отравлено. Ты можешь это выпить. И эй, даже если бы и было — разве ты не сказал, что не имеет смысла жив ты или мёртв? Тогда выпей. Сладкое — заставляет чувствовать себя хорошо.
Соломинка ткнулась ему под подбородок. Он никогда не реагировал, даже когда мечи или стрелы касались его горла — но теперь, с этой мягкой пластиковой соломинкой, он инстинктивно дёрнулся.
Мужчина спокойно вложил соломинку между губ Кетрона.
Тёплое, незнакомое ощущение пластика, проходящего мимо его губ, заставило Кетрона застыть в шоке.
— Просто пососи её. Вот так — втяни.
Он даже объяснил, как это делать. Не осознавая, что его увлекли за собой, Кетрон повиновался. Он пососал соломинку, и прозрачный пластик заполнился жёлтым, пока жидкость поднималась.
Вкус был холодным, сладким и насыщенным — нечто, чего Кетрон никогда раньше не испытывал. Поражённый, он инстенктивно отстранился, и жидкость потекла по его подбородку.
— Ой-ой. — Мужчина усмехнулся и вытер его подбородок рукой. Жёлтое молоко размазалось по его пальцам.
Почему-то то, как мужчина вытирал его — словно он и вправду был каким-то неряшливым маленьким ребёнком — заставляло Кетрона чувствовать себя смущённым и растерянным.
— Не растрачивай его. Эти штуки даже не продаются, знаешь ли.
Мужчина снова предложил соломинку.
В первый раз Кетрон среагировал, не думая. Но теперь он точно знал, что делает эта соломинка. И какой у неё вкус.
Если бы кто-то другой сделал это с ним, Кетрон отшвырнул бы бутылку.
Но почему-то сейчас он не мог этого сделать.
С тех пор как он очнулся и направился к Империи, он продал почти всё, что у него было — кроме священного меча — чтобы наскрести достаточно на дорогу.
Никто не обращал внимания на юношу с пустыми глазами. Они брали то, что он предлагал, отдавали то, что были должны, и уходили.
Это был первый человек, который проявил к нему доброту, не ожидая ничего взамен.
Кетрон не был тем, кого трогают такие мелочи — даже сейчас.
Но он не хотел плевать в лицо этой ясной улыбке. Он не хотел причинять боль этим мягким, не огрубевшим рукам, которые даже никогда не держали клинка.
Так что, нерешительно, Кетрон снова взял соломинку в рот. Теперь, когда он знал как, он сосал её легче, и жёлтая жидкость плавно потекла в его рот.
— Сладкая, да? — Мужчина спросил с улыбкой. Только это было не совсем вопрос. Это был тон того, кто зарание знал ответ.
Прямо как и говорил мужчина — оно было сладким. Этот густой, сахарный вкус заполнил его рот. Словно тот, кто нашёл оазис в пустыне, Кетрон жадно сосал, сам того не осознавая. Как ребёнок.
— Умереть достойны только те, кто совершил непростительные грехи. Разве ты делал что-нибудь подобное?
Кетрон не мог ответить словами — его рот был всё ещё занят питьём — так что он просто покачал головой.
Грехи, хм. Кетрон всегда взваливал на себя слишком много. Он никогда не выбирал самый мирный путь, но целью его поступков всегда была справедливость.
Мужчина снова улыбнулся, словно ожидал этого.
— Тогда живи. Жизнь — это не что-то что можно выкинуть просто потому что споткнулся о надоедливый камень. Даже когда случаются плохие вещи, случаются и хорошие. Именно это и делает жизнь стоящей и ценной.
На этот раз мужчина мягко потрепал Кетрона по голове, словно он был его младшим братом.
Бутылка из под молока издала громкий звук. Две пары глаз устремились на неё. Жёлтая ёмкость, прежде наполненная жидкостью, теперь была пуста. Кетрон выпил всё до дна.
Почему-то это заставило его чувствовать себя странно смущённым. Он застыл с соломинкой всё ещё во рту.
— Ну как? — Мужчина спросил спонтанно. Кетрон не понял сначала, что значит вопрос. Он спрашивал о том, что сказал? Или о молоке?
Вскоре он осознал, что о последнем. Он ответил честно, не думая.
— Говорил же, что вкусное, да? — Мужчина радостно улыбнулся, словно его только что похвалили.
И то, как он спросил, вкусно ли — Кетрон не мог не услышать в этом, будто мужчина и вправду говорил: «Видишь? Хорошие вещи всегда есть и будут».
Кетрон подумал мгновение. Прошло много времени с тех пор, как что-то новое проникало в его разум. Но этот один вопрос вызвал ответ почти мгновенно.
Это и вправду была лучшая вещь, что случилась с ним за прошедший месяц.
Глава 9
Эдди был в хорошем настроении.
Конечно, Кетрон всё ещё выглядел так, словно у него ноль энергии, но по крайней мере, казалось, что ему удалось отсрочить погружение протагониста во тьму — пусть и временно. Вдобавок ко всему, праздник принёс в трактир поток клиентов, даже если и ненадолго.
Туристы, приехавшие в Империю на торжества, вероятно, не уедут сразу же. Они задержатся подольше, осмотрят столицу и в конце концов отправятся домой.
Что означало, что сейчас идеальное время для введения нового пункта в меню. Идей было предостаточно — оставалось только выбрать одну. Хорошая проблема. Эдди увяз в этой счастливой дилемме.
Утром третьего дня с тех пор, как он подобрал Кетрона, всё ещё казалось идущим гладко — по крайней мере, до тех пор, пока он не нашёл ту записку.
Было раннее утро, сразу после того, как Эдди проснулся по привычке и потянулся с громким зевком. Именно тогда он заметил сложенный листок бумаги, вставленный в оконную раму рядом с его кроватью.
Он был заткнут слишком идеально, чтобы это было случайностью. Любой мог понять, что это предназначено для Эдди.
Но в Империи существовала работающая почтовая служба, и почтальон совершал обход каждое утро. Если бы кто-то хотел отправить обычное письмо, он бы воспользовался обычными каналами.
Значит: это было не обычное письмо.
Эдди осторожно вытащил бумагу из оконной рамы.
Конверта не было. Просто листок бумаги, аккуратно сложенный вдвое. Он развернул его и обнаружил короткое, простое сообщение.
Эдди перевернул бумагу с озадаченным видом. Больше ничего не было — ни адресата, ни отправителя, никаких опознавательных знаков. Он даже подумал, а предназначено ли это вообще ему.
Даже перечитав, ничего не прояснилось. Что завершено?
Что означало «восемь»? Звучало так, словно что-то было закончено — что-то помеченное или сосчитанное как номер восемь.
Но зачем было утруждать себя такой секретной доставкой?
Подержав сообщение в руках довольно долго, Эдди снова сложил бумагу.
Он подумал об этом — но затем быстро передумал. Если бы это было что-то, о чём Джеральд знал, то выглядело бы подозрительно, что Эдди не в курсе. Это была одна из раздражающих вещей в обладании телом с пробелами в памяти.
Иногда он задавался вопросом: кем был изначальный Эдди? Как такой человек, как Джеральд — по всем признакам, высококлассный специалист — оказался работающим в таком захудалом трактирчике? Почему Джеральд никогда не говорил ничего об очевидно изменившемся поведении или личности Эдди?
Почему он был так предан... Была ли у изначального Эдди семья? Братья или сёстры?
Прямо сейчас узнать было невозможно, и Эдди не испытывал желания активно копать. Такие вещи имеют свойство взрываться, если действовать наспех. Как говорится — поспешишь, людей насмешишь.
Выражение лица Эдди стало слегка серьёзным.
Но лишь на мгновение. Вскоре он небрежно сунул записку в ящик стола в своей комнате.
Он мог бы, по-киношному, сжечь её сразу, но Эдди был просто обычным парнем без магии. Он не мог колдовать, а использование спичек могло вызвать пожар. К тому же, была не зима, и камин не топили. И на всякий случай, если ему потребуется снова взглянуть на записку, сохранить её казалось более разумным вариантом.
Кроме того — кто бы вообще мог знать, что это значит? Он уж точно нет.
Не нужно тратить умственные силы на это. Эдди знал только этот трактир и его ближайшие окрестности — сколько ни думай, всё равно ничего не прояснится.
А Эдди был из тех, кто не тратит энергию на вещи, которые не может изменить.
Вскоре он полностью забыл о ней и занялся тем, чем всегда — спустился вниз, на первый этаж трактира, взял кусок пергамента и начал мозговой штурм.
Джеральд занимался большей частью текущих дел с помощью магии, так что у Эдди была роскошь подумать о будущем трактира.
В частности — о новых пунктах меню.
Вероятно, самое время добавить что-то основательное.
В магазинах удивительно много свежих продуктов — яйца, листовая зелень, свежие овощи. «Огненная лапша» уже создала ажиотаж, так что сейчас самое время добавить надёжный, всегда доступный основной пункт меню.
Скорее уж, проблема была в слишком большом выборе. Эдди долго смотрел на слегка пожелтевший пергамент, глубоко задумавшись.
И затем, около обеденного времени, до его ушей начали доноситься голоса болтающих посетителей.
— Да, про маркиза Меггина, верно?
— Тшш! Не говори так громко. Это же высший дворянин!
— Да брось. Вся столица об этом и так говорит.
Имя задело память Эдди. Он нахмурился, пытаясь вспомнить. Затем до него дошло — он был одним из центральных персонажей дворянской фракции Империи. Постоянный персонаж оригинального романа «Герой не слишком-то скрывает свою силу».
Типичный дворянин-элитист — высокомерный, жаждущий власти и в целом неприятный тип. С точки зрения читателя он был отвратителен, но в этом мире назвать его отбросом не было бы преувеличением.
— Не могу поверить, что такого убили! Что, чёрт возьми, происходит?
— Да, люди маркиза быстро его сорвали, но слухи разлетелись как пжар. «Узрите преступления маркиза Меггина» — вот что там было. Перечислены все его злодеяния.
Мужчины продолжили поток незначительных сплетен. Помимо маркиза, это были обычные вещи.
Оказалось, на западной стороне площади есть пекарня, настолько популярная, что люди выстраиваются в очередь каждый день. Кто-то сказал, что чувствовал запах хлеба. Кто-то другой сказал, что владелец обучался в соседнем королевстве, славящемся своей выпечкой.
Пока Эдди слушал, в его сознании что-то щёлкнуло.
Если подумать, трактиры ведь и вправду идеальны для сбора информации, не так ли? В фэнтезийных романах это практически жанровый штамп.
Если в боевиках были кланы нищих, то в фэнтези были трактиры.
Ну, возможно, не этот жалкий трактирчик в частности — но всё же.
Уставившись на чистый пергамент и почесав подбородок, Эдди окликнул Джеральда, который работал неподалёку.
— Чувствуется, будто в городе становится немного напряжённо, а, Джеральд?
Джеральд замедлился, затем поднял взгляд. Проницательный, как всегда, он, вероятно, сразу понял, что Эдди имеет в виду слухи о маркизе Меггине.
Эдди не пытался проверить реакцию Джеральда — просто пытался завести непринуждённый разговор со своим обычно стоическим слугой.
Эдди теперь был внизу, в магазине. Ярко освещённое пространство с полностью функционирующими холодильниками, морозильниками и лампами — всё без электричества — ощущалось совершенно неуместным в Империи. Но для Эдди это было самым знакомым местом в мире.
Он определился с общим направлением для меню. Он добавит пару полноценных блюд.
Основой блюд являются углеводы — так что это либо рис, либо лапша. Всё, что оставалось — решить, что подавать к основе.
Стоило ли включать гарниры, как в полноценном корейском наборе? Сколько следует брать? Какую использовать посуду? Ничто не было ясно, поэтому он решил просто просмотреть запасы и посмотреть, что вдохновит.
Его корейские корни означали, что первой пришла на ум кимчи — но он решил, что ферментированные продукты могут оттолкнуть людей, поэтому эту идею отложили.
Рамен тоже пока отложили — «Огненная лапша» уже покрыла эту территорию.
Он ненадолго подумал о полноценном ханджонсике* с ассортиментом гарниров, но это не очень соответствовало сути трактира. Эту идею тоже отложили.
Ему нужно было блюдо мягкое, не слишком резкое, лёгкое для желудка и идеальное для завтрака — что-то простое, что-то успокаивающее.
Закрыв глаза в раздумьях, Эдди принял решение.
— Самое важное — соевый соус. А, вот он.
Он взял бутылку соевого соуса с яйцом на этикетке. Затем он взял быстроразваривающийся рис, большую пачку приправленных сушёных водорослей, упаковку из шести сырых яиц и чашки с быстрорастворимым удоном с изображением горячего супа.
Чуть не забыл самую важную часть. В последнюю очередь он взял бутылку ароматного кунжутного масла. Руки уже были полны.
Собрав все ингредиенты, Эдди усмехнулся.
Как раз когда он собирался сложить всё в корзину у входа в магазин, его взгляд упал на что-то ещё — пакетики с кашей быстрого приготовления. Морское ушко, печень морского ушка, говядина, овощи, тыква… всех видов.
Его взгляд остановился на ярко-жёлтой тыквенной каше.
Кашу обычно считают едой для больных, но в прошлой жизни Эдди любил есть её и просто так.
Так что он не был большим любителем сладкой тыквы.
Но внезапно на ум пришло одно лицо — то, что с удовольствием уплетало банановое молоко.
Тот голос, отвечающий так прямо.
Подумав о том, что Кетрон, вероятно, сегодня тоже ничего не ел, Эдди решил, что следует принести ему чего-нибудь.
Парень, казалось, любил сладкое.
Если бы Кетрон услышал это, он, наверное, фыркнул бы, что никогда в жизни не ел сладостей — Эдди усмехнулся и скрестил руки на груди.
И технически говоря, Кетрон был пациентом. Парень несколько дней нормально не ел, и его желудок должен быть чувствительным. Каша и вправду была правильным выбором.
Эдди бросил тыквенную кашу в корзину. Поскольку порция была небольшой, он также добавил кашу с печенью морского ушка и говяжью кашу.
Чтобы поддерживать такое тело, Кетрону нужно было много есть. И никто не знал лучше Эдди, как плохо он питался в последнее время, поэтому он продолжал подкидывать ещё пачки.
Маленькая корзина теперь была полна.
Странно, но казалось, что еды для Кетрона было больше, чем ингредиентов для рецепта.
Но эй, ничего страшного. Некоторые парни растут даже после двадцати — он ведь всё ещё в стадии роста.
…Тот факт, что «малыш» был крупнее Эдди, даже не пришёл ему на ум, когда он лёгкой походкой вышел из магазина.
Позади него опустевшие полки молча пополнились.
Глава 10
Прошло уже три дня с тех пор, как Кетрон поселился в трактире.
Фестиваль тоже вступил в третий день, и в трактире днём было относительно тихо. Если только кто-то не перепил накануне и не стонал до полудня, большинство людей были на улице, наслаждаясь празднествами.
Прямо сейчас, благодаря наплыву туристов, доход был сносным — но что будет после? Им будут нужны не только туристы, но и постоянные посетители, заходящие и выходящие.
Хм. В конечном счёте, активировать столовую и паб — действительно единственный путь вперёд.
Отнеся ингредиенты на кухню, Эдди отложил их в сторону и вместо этого начал разогревать в кастрюле принесённую кашу.
Хотя Кетрон и принял от Эдди банановое молоко, на том всё и закончилось. С тех пор он ни разу не вышел из комнаты.
Другими словами, он не принимал ни одного нормального приёма пищи.
В «Герой не слишком-то скрывает свою силу» Кетрон как-то раз провёл больше недели без сна, воды и еды, неуклонно продвигаясь вперёд.
Даже пройдя тот изнурительный марш, который мучил читателей одним только прочтением, он сумел победить одного из генералов Короля Демонов. Хотя, если быть справедливым, он сражался вместе с Августином, который владел божественной силой.
Возможно, это была самая мучительная часть романа для чтения. Что хуже, действие происходило в пустыне.
Артур там включил режим тролля на полную. Несмотря на протесты товарищей, он гнался за миражами, утверждая, что это оазисы, и в итоге терялся, или ронял единственную флягу с водой и тратил их запас питья...
Обычно, когда в этой группе что-то шло не так, причиной был Артур.
Что ж, в этом был смысл. Он был типичным клишированным персонажем — ревнивым и обиженным на Кетрона, но в конечном итоге принятым как товарищ.
У него не было особых навыков, но он был сообразительным и занимал нишу комического отдушины в отряде.
Может, весь этот троллинг было частью грандиозного плана автора для концовки.
Конечно, это не значит, что концовка была прощена.
[Я ЖЕ ГОВОРИЛ ТЕБЕ БРОСИТЬ АРТУРА ВЕК НАЗАД!!]
Тот предсмертный вопль, оставленный в разделе рецензий, до сих пор засел в нём, хм.
Пока Эдди был погружён в эти мысли, все разные каши закончили разогреваться. Аккуратно расставив их на подносе, он направился в комнату Кетрона.
Возможно, из-за пикантного и незнакомого запаха, несколько гостей на первом этаже принюхались и посмотрели в сторону Эдди, но поскольку это блюдо ещё не было в меню, Эдди проигнорировал их взгляды и поднялся по лестнице.
Технически, это была комната рядом с его собственной, так что он проходил мимо неё часто — но плотно закрытая дверь ощущалась так, словно стала своим собственным изолированным миром, полностью отрезанным от коридора.
Для проформы Эдди сначала постучал в дверь.
Затем, не дожидаясь ответа, сразу же открыл её. Таков был предел его манер.
Кетрон, всё ещё в точности такой же позе, как два дня назад, с головой, склонённой к кровати, внезапно резко открыл глаза.
— Хорошо поспал? — весело поздоровался Эдди.
Хотя технически он был обязан Эдди, Кетрон выглядел озадаченным от такого вопиющего вторжения в его пространство.
Чего Эдди не знал, так это того, что каждый раз, когда сознание Кетрона начинало уплывать в бездну, Эдди появлялся с призрачной своевременностью, чтобы выдернуть его обратно. Прямо как сейчас.
Конечно, Эдди не имел ни малейшего понятия. Он просто снова взял поднос и естественно вошёл в комнату.
Она, правды ради, не была такой уж тяжёлой, но Эдди всё равно сгустил краски, ставя поднос перед Кетроном. Из трёх мисок с дымящейся кашей поднимался вкусный пикантный аромат.
— Не знаю, что тебе понравится, поэтому я принёс по одной каждого вида.
Если бы только здесь был маленький столик. Но поскольку его не было, Эдди осторожно поднял одну горячую миску и зачерпнул ложку, поднеся её ко рту Кетрона.
— Это называется каша. Зёрна риса очень мелко перемолоты, поэтому её легко есть. Попробуй.
Даже после нескольких дней без еды каша должна быть легкоусвояемой. Но несмотря на ароматную кашу из потрохов морского ушка прямо перед ним, Кетрон лишь дёрнул бровью, не открывая рта.
— Не нравится? Может, она и выглядит не очень, но на вкус она ореховая и насыщенная.
Эдди знал, что проблема не во вкусе. С точки зрения Кетрона, поведение этого трактирщика должно казаться необъяснимым.
Но Эдди уже усвоил, что подобное бесстыдное поведение лучше всего работает на Кетроне.
— Хм, если это не нравится, может, вот это?
На этот раз он поднёс ложку говяжьей каши вместо каши из морского ушка, поднеся её к губам Кетрона. Но всё равно его рот не открывался.
Говяжья каша обычно была более безопасным выбором для вкусов большинства людей... Эдди тщетно попытался ещё несколько раз, но губы Кетрона оставались плотно сжатыми, не пропуская её.
В конце концов, говяжья каша вернулась на поднос. Кетрон уставился на Эдди настороженными глазами — его выражение лица выглядело так, словно он прямо-таки хмурился.
Но Эдди понимал. Это выражение лица приводило к бесчисленным недопониманиям и неловким моментам для Кетрона на протяжении всего романа.
Для Эдди Кетрон выглядел прямо как —
Конечно, если бы кто-то сказал: «Что это за кот такой большой?» — у него не было бы особых контраргументов.
Леопард, ягуар, тигр... Конечно, они тоже приходили на ум. Но почему-то это раненое животное просто выглядело для Эдди как кот.
— Полагаю, ты малыш, который любит только сладкое.
Последней миской была тыквенная каша. В отличие от предыдущих, она была ярко-оранжевой и имела сладкий аромат. Как только Эдди поднёс её близко, Кетрон — не в силах устоять — наконец открыл рот.
— ...Что ты, по-твоему, делаешь?
— Хм? Я кормлю тебя. — Эдди склонил голову, словно это он здесь нормальный, а Кетрон — странный. — Ты продолжаешь отказываться от еды, поэтому у меня не было выбора.
Но на этот раз Кетрон не дрогнул. Конечно, несколько дней назад он случайно выпил банановое молоко от неожиданности, но сейчас он не намерен был позволять этому человеку задавать темп.
— Я никогда не говорил, что хочу этого.
Кетрон произнёс это с крайней осторожностью, его глаза метнулись на ложку возле его рта, явно боясь, что её просто впихнут, как тогда с банановым молоком. Эдди усмехнулся этому взгляду.
От неожиданного тычка чёрные глаза Кетрона расширились. Не успел он оправиться от шока, как Эдди продолжил.
— Я люблю, когда чисто. Гости моего трактира должны быть чистыми. Я кормлю тебя, потому что боюсь, что ты упадёшь в обморок, если будешь мыться на пустой желудок. Съешь это, потом иди помойся.
После того как помоешься, дай мне уже взглянуть на твои раны, ладно?
С этими словами Эдди снова поднёс ложку с кашей ко рту Кетрона.
«Ты воняешь. Иди мойся. Поешь, потом мойся».
Шокирующая тройная атака оставила Кетрона морально разорванным.
Если честно, его внешний вид был запущенный. «Растрёпанный» было бы преуменьшением — он мог бы встать плечом к плечу с бомжом, и никто бы и глазом не моргнул.
Не в силах поверить в предательство товарищей, пока не увидел это своими глазами, он пересек пустыню, продал всё ценное, что у него было, и неоднократно использовал телепортацию, лишь бы добраться до Империи.
У него не было ни времени, ни душевных сил, чтобы привести себя в порядок. Хотя прошло уже три дня с тех пор, как он оказался в трактире, он не сдвинулся с места, сидя как статуя.
Конечно, Кетрон не был обычно негигиеничным. На самом деле, для того периода он был необычайно чистоплотным. Но при данных обстоятельствах у него не было выбора, кроме как выглядеть так — и никакие объяснения не звучали бы иначе как оправдания.
Что чувствовалось... несправедливым.
Снова тыквенная каша замерла перед его ртом.
Когда Эдди нанёс финальный удар с очередным напоминанием о мытье, губы Кетрона наконец разомкнулись, побеждённые.
Каша всё ещё была горячей, поэтому Эдди осторожно скормил ему маленькую ложку. Кетрон механически принял её, затем рефлекторно прожевал — и внезапно снова широко раскрыл глаза.
Реакция была точно такой же, как с банановым молоком. Но в отличие от прошлого раза, Кетрон быстро восстановил самообладание и не произнёс слово «сладко».
Было жаль не слышать этого восхитительно невинного слова, но то, как он клевал тыквенную кашу, как птенец, имело свою собственную прелесть. Эдди улыбнулся про себя.
Честно говоря, после одной-двух ложек он мог бы просто взять миску и есть сам. Его руки не были ранены или что-то ещё. Но почему-то ни один из них не рассмотрел эту возможность.
Порция была небольшой, поэтому миска быстро опустела.
При этих словах Кетрон вскочил на ноги, словно ждал сигнала. Комментарий «ты воняешь» засел у него в голове, и он отвлекался, пока уплетал еду.
До самого последнего момента он был так погружён в мысли, что не замечал, как отвратительно себя чувствует. Но теперь его тело, не мытое неделями, ощущалось невыносимо зудящим. Комментарий Эдди был преувеличением, но в этот момент это не имело особого значения.
Всё же он не мог игнорировать раздражающее прозвище.
— О? Тогда как мне тебя называть?
Лицо Эдди оставалось расслабленным, явно ожидая, что Кетрон наконец скажет своё имя.
С тех пор как он стал известен, Кетрон прилагал все усилия, чтобы сохранить свою личность Героя Священного Меча в секрете. Он носил капюшон низко и избегал называть своё имя было для него возможно.
Конечно, его массивный меч, рост, мускулистое телосложение и природная устрашающая внешность делали это трудным для сокрытия.
Он инстинктивно снова замолчал — но затем осознал, что почти все люди уже забыли его имя. Медленно он открыл рот.
Эдди искренне прозвучал так, словно никогда не слышал его раньше. Большинство людей, наверное, отреагировали бы так сейчас. Когда он снова убедился что он сам был всеми забыт, лицо Кетрона слегка потемнело.
При этом странном прозвище бровь Кетрона дёрнулась.