Глава 4. Молотильня безответной любви (Новелла 18+)

Глава 4: Неловкое утро

Ха Гиён зевнул, выходя из автобуса, и потянул ноющую спину. Его тело ещё не привыкло к подработке. После целого дня уборки посуды в банкетном зале каждая мышца ныла от усталости.
«Но лучше этого ничего нет».
Работа была тяжёлой, но одна только мысль о деньгах, которые скоро поступят на его счёт, наполняла его гордостью. По дороге домой его мысли вертелись вокруг вещей в его комнате.
«Может, выставить что-то на Piman Market*?»
*П.п.: Piman Market — это вымышленная платформа для продажи б/у товаров в новелле, аналог реальных корейских сервисов вроде Karrot Market — популярный мобильный сервис (корейский «Авито»).
Поддержанные учебники он уже приобрёл на этом сайте. Теперь, пожалуй, стоит попробовать продать что-то самому. Честно говоря, ни одна вещь в его комнате не была куплена на его собственные деньги, так что это немного походило на воровство, но…
Всё равно ведь выбросят.
На следующий день после того, как выяснилось, что он не их родной сын, родители распорядились очистить его комнату. Сказали, что переоборудуют её для «настоящего» ребёнка и закажут новую мебель. Так все его вещи оказались на свалке.
Они сделают то же самое снова, не так ли? Разве это не расточительство?
Лучше отдать или продать, чем смотреть, как всё пропадёт. Пусть называют его вором, помешанным на деньгах, — ему всё равно. Ха Гиён жил в постоянном страхе. Он не знал, что изменится завтра, его могут выгнать в любой момент.
А мораль? Совесть?
Что они вообще стоят? Когда тебя выбрасывают на улицу, всё кончено.
«Сначала нужно найти старый телефон...»
Погружённый в мысли, он не заметил, как уже стоит перед домом. Пройдя через ворота и пересекая двор, он вспомнил, что телефон разряжен и времени он не знает. Не то чтобы это имело значение — его никто не ждал. Они даже не заметят, если он не вернётся до утра.
Щёлк.
Он прошёл через парадную и направился к лестнице, когда знакомый голос остановил его.
— Ха Гиён!
Это был Ха Дохун.
Он не крикнул «эй» или «мелкий», как обычно, поэтому Гиён ответил не сразу.
Разве гостиная не должна быть пуста в этот час?
Обернувшись, он увидел, как Дохун поднимается с дивана и идёт к нему в тапочках. Но не только он. Прямо за ним появились Квон Джонсок и Чой Муджин, словно ждали этого момента.
«Почему все хёны ещё здесь в такое время?»
Мало того, что они задержались допоздна, так ещё и смотрят на него с таким раздражением, будто он в чём-то виноват. Гиён был ошарашен.
— Эм... почему вы всё ещё...
— Почему не брал трубку? Телефон для красоты?
— Села батарея... Вы звонили?
Они переглянулись с недовольными лицами. Гиён неловко почесал затылок.
Муджин нахмурился, глядя на его безучастное лицо, и спросил:
— Что с твоим выражением лица?
— А что с ним?
— Мы же звонили тебе.
— А... Извините, не видел.
— Нет, дело не в... ах...
Муджин раздражённо вздохнул и провёл руками по лицу. Дохун тоже хотел что-то сказать, но вдруг замолчал. Его взгляд скользнул по Гиёну с ног до головы — и лицо исказилось.
— Где ты, чёрт возьми, был?
— Блин... что за запах? — Муджин наклонился, понюхал у груди Гиёна и тут же сморщился, зажав нос.
Только тогда Гиён заметил запах, въевшийся в одежду.
— А…
Даже сменив одежду, он не избавился от аромата еды с работы.
— Гиён, ты что-то ел?
— Не совсем...
— Так где ты был? — Дохун говорил резко, с обвинением в голосе.
Гиён закатил глаза, пытаясь придумать правдоподобный ответ. Где может пропадать парень его возраста, чтобы так пахнуть и вернуться так поздно...
Ответ был только один — там, где обычно тусуются такие, как он.
— В компьютерном клубе.
— Что?
— Ты?
— Ты ходил в компьютерный клуб?
Они переглянулись, не веря своим ушам. Гиён лишь почувствовал усталость.
— Я наверх.
— Что? Эй, постой!
Он повернулся к лестнице.
— Ха Гиён, — ровный голос Дохуна раздался за его спиной. — Если хочешь внимания, так и скажи. Хватит страдать херней.
Гиён замер на ступеньке и обернулся.
Они стояли, скрестив руки, и смотрели на него с таким видом, будто он их глубоко оскорбил. Даже Джонсок, всегда улыбающийся, теперь был холоден.
«Что с ними не так...»
Раньше им не было дела до его занятий. Напротив, они старались от него отделаться. А теперь говорят про внимание?
Он даже не хотел оправдываться. Слишком устал. Они всё равно не поверят.
«Забудь. Просто проигнорируй».
Он провёл пальцами по вискам и продолжил подниматься.
Сзади Дохун вдруг выпалил:
— Завтра едем на виллу, собери…
— Хорошо там отдохните, — Гиён прервал его и скрылся наверху.
Этот сухой, безразличный ответ оставил их в оцепенении. Джонсок позвал его снова, но ответа не последовало. Тот самый парень, который раньше бежал на первый зов…
— Чёрт.
Дохун окинул взглядом гостиную, затем схватил часы со стола и швырнул их в мусорное ведро.
С тех пор как начал подрабатывать, Ха Гиён уходил рано утром и возвращался поздно ночью. Работа оплачивалась хорошо, но выматывала. После целого дня в банкетном зале он падал на кровать и засыпал.
И когда спал... ему снились сны. Смутные, необъяснимые.
Мужчина бежал куда-то в панике, скорее спотыкался, чем бежал.
Внезапно он остановился.
Шагнул в незнакомое пространство и замер, тяжело дыша. Перед ним лежала фотография, но лицо было неразличимо. Он долго смотрел на неё, затем медленно приблизился.
Он протянул дрожащую руку.
Капля. Слеза упала на пол.
Но он так и не коснулся фото — лишь смотрел, бесконечно. И почему-то эта картина казалась Гиёну невыносимо печальной.
— ...Эй.
Его сознание дрогнуло, и в ушах зазвучал слабый голос.
Он становился громче.
— Ха Гиён.
Вздрогнув, он с трудом открыл тяжёлые веки. Перед ним возникло знакомое лицо.
— Дохун-хён..?
— Хватит спать, вставай.
Гиён мгновенно проснулся. Его брат, который почти никогда не заходил в его комнату, вдруг здесь?
Опасаясь, что проспал, он взглянул на часы. Семь утра.
— Как долго ты собираешься спать?
Было всего семь. Что?
Он потёр глаза и глубоко вздохнул. Тело ныло, и в груди поднялось раздражение. Сегодня был его выходной, он надеялся поспать хотя бы до девяти.
— Ты...
Дохун удивился его раздражённому виду.
— Что ты тут делаешь так рано?
— Что за вопрос? Теперь мне нужна причина, чтобы зайти к тебе?
Раньше он заходил только по делу. Гиён едва сдержался, чтобы не сказать это вслух. Не хотелось начинать день со спора.
Моргая, он смотрел на Дохуна, ожидая объяснений. Тот цокнул языком.
— Пойдем завтракать.
— ...?
— Чего? Я сказал, иди вниз.
— Ты пришёл только ради этого? — Гиён переспросил, не веря своим ушам.
Дохун, как и родители, никогда не интересовался, ел ли он. Разбудить его и позвать к столу? Это было непостижимо.
— Ты всё ещё спишь? Умывайся и спускайся.
Даже после того, как Дохун вышел, Гиён остался сидеть в недоумении.
«Он разбудил меня, чтобы позвать завтракать?»
С момента возвращения в прошлое Дохун вёл себя странно. Раньше Гиён был бы в восторге. Теперь же он чувствовал лишь подозрение. Мысль о том, чтобы сидеть за тем столом, сжимала ему грудь.
— Эй! Давай быстрее, — голос Дохуна снова позвал его из коридора. Нехотя Гиён выбрался из кровати и пошёл умываться.
«Кстати, я не видел их с момента возвращения».
Он часто сталкивался с Дохуном, но не с родителями. С теми, кто вырастил его и выбросил. Теперь правильнее называть их родителями Дохуна, а не своими.
— Пришел? Садись.
Войдя на кухню, Гиён с удивлением увидел, что Дохун уже сидит за столом. Домработница удивлённо посмотрела на него, когда он поздоровался и сел рядом. Вчера он сказал ей, что не будет завтракать, так что его появление, да ещё в одно время с родителями, явно стало неожиданностью.
«Как-то неловко».
Вскоре пришли отец и мать.
Гиён на мгновение застыл, затем осторожно произнёс:
— Доброе утро.
Как и в последних воспоминаниях, они были всё так же невозмутимы. И так же холодны, без тени тепла на лицах.
Лязг. Отец поднял ложку, давая знак начать завтрак.
Тишина.
Гиён взял палочки, но не ел. Даже пропустив ужин, он не чувствовал голода.
Вдруг его взгляд встретился с отцовским. Он инстинктивно отвел глаза, и отец заговорил:
— Следи за поведением. Не хочу лишних слухов.
— Да, сэр.
Это было предупреждение — не выделяться в школе. Отец редко говорил с ним вне совместных обедов, и до возвращения в прошлое даже такие слова заставляли Гиёна жаждать его внимания. Раньше он ходил на семейные завтраки только ради этого.
Теперь — нет.
Он ковырялся в рисе, чувствуя на себе неодобрительный взгляд матери.
— Если не будешь есть, нечего тут сидеть. Неприятно смотреть.
— Да, мам.
Он тут же отложил палочки и встал.
— Тогда я пойду.
Он быстро вышел, будто только и ждал повода. Родители и Дохун остались сидеть в ошеломлённом молчании.


Переводчик: rina_yuki-onna
Редактор: rina_yuki-onna