Глава 23. Система трансформации отморозков преступного мира (Новелла 18+)
«Что за чушь ты несёшь?!» – в унисон воскликнули оба.
Голос Жень Хэмина, на самом деле, был куда громче голоса Линь Кунмэн, и полностью перекрывал её.
С тех пор как Су Циньюй оказался в этом мире, Жень Хэмин никогда не разговаривал с ним так громко. Должно быть, последний раз он реагировал так, когда увидел сценарий с однополыми отношениями и обрушил шквал вопросов на Сюй Юньханя.
И чем громче и злее он становился, тем счастливее был Су Циньюй.
«Странно, почему ты слишком бурно реагируешь? Не шуми так, другие могут услышать».
Линь Кунмэн тоже была удивлена необычному поведению Хэмина. Он изо всех сил старался сохранять невозмутимость, но на его лице по-прежнему читались беспокойство и ненависть.
Это была ненависть. Он смотрел на Су Циньюя с ненавистью, даже более выразительной, чем его беспокойство. И этой ночью Линь Кунмэн видела только ненависть, которую, как ей казалось, теперь испытывала и она.
Девушка знала о прошлом Жень Хэмина и понимала корень его ненависти. Больше всего Хэмин ненавидел геев, а Сюй Юньхан фактически признался ему в этом. Как Хэмин мог не ненавидеть его теперь?
И Линь Кунмэн сразу же разделила его чувства и сердито возмутилась: «Сюй Юньхан, ты слишком далеко заходишь! Почему тебе так сложно признать, что А Мин не любит тебя и хочет остаться со мной?! Лишь бы сохранить чувство собственного достоинства, ты преднамеренно оскорбляешь других. Ты вообще задумывался, как А Мин будет страдать от этого?»
Столкнувшись с полными ненависти гневными нападками, Су Циньюй сохранял равнодушное выражение лица и не показывал им своих эмоций.
Он не стал спорить с тем, что «зашёл слишком далеко», но сказал Линь Кунмэн: «Я знаю Жень Хэмина. Он рассказывал мне, как относится к геям».
Линь Кунмэн повернулась к Хэмину. Он не лгал ей. Он действительно отверг признание Сюй Юньхана.
«Если ты всё знаешь, то не кажется ли тебе абсурдом говорить такое?»
На что Су Циньюй ответил: «Ты когда-нибудь слышала о том, что гомофобия – всего лишь попытка скрыть свою ориентацию? Некоторые из тех, кто сильнее всего ненавидит геев, таким образом пытаются скрыть от посторонних или даже от самих себя свою причастность к ним».
«Да что ты вообще понимаешь!» – Линь Кунмэн презрительно усмехнулась и продолжила. – «А Мин ненавидит их из-за... из-за пережитого опыта, а не того, что ты себе напридумывал!»
Су Циньюй не обратил внимания на её возражения: «Разве ты не рассматривала фотографии, которые я отправлял тебе? Ты по-прежнему считаешь, что в глазах Жень Хэмина не было ни капли любви, когда он смотрел на меня?»
Даже 527 был поражён спокойствием Су Циньюя: 【 Хозяин, зачем ты утруждаешь себя разговорами с этой плохой женщиной? 】
Су Циньюй: 【 Ты считаешь её плохой, потому что её испортили. И лучше пусть она понесёт своё наказание, вместо того чтобы жить во лжи Жень Хэмина всю оставшуюся жизнь. 】
Линь Кунмэн хотела снова возразить ему, но Жень Хэмин взял её за руку: «МэнМэн, уже очень поздно, тебе пора возвращаться, не трать своё время на разговор с ним».
Линь Кунмэн колебалась. Она надеялась рассказать Сюй Юньхану, что они с А Мином уже получили свидетельство о браке, чтобы увидеть, как на его лице отразится боль и унижение, как если бы ему дали пощёчину. Но девушка не ожидала, что не увидит ничего из этого, и оттого только больше злилась.
Она не хотела отступать и уже готова была продолжить спор, но в то же время не могла отказать А Мину.
Сюй Юньхан сейчас разбередил самую глубокую рану в сердце Жень Хэмина. Лицо его выглядело особенно мрачно, а сам он был молчалив.
Линь Кунмэн ещё какое-то время сомневалась, а затем отпустила руку А Мина и ушла.
Су Циньюй наклонил голову и потёр своё запястье. «Чувствуешь вину, и потому заставил её уйти?»
Жень Хэмин серьёзно ответил: «Я не понимаю, что ты имеешь в виду».
Едва 527 заметил движения Су Циньюя, он придвинул маленькую скамейку и устроился поудобнее. Он догадался, что для хозяина наконец настало время разобраться с этим подонком.
Су Циньюй, всё это время опиравшийся спиной на колонну в павильоне, выпрямился и на шаг подошёл к Жень Хэмину. «Я игнорировал твои сообщения и только отправлял фотографии, стоило тебе заговорить. Разве тебя это не мучает?»
«Ты когда-нибудь задумывался, почему чувствуешь себя так паршиво? Если тебе правда всё равно, если тебе правда не нравится моя ориентация, то какое тебе дело, что я не буду отвечать или ты увидишь мои публикации?»
Жень Хэмин: «Я всё ещё не понимаю, что ты имеешь в виду».
Су Циньюй: «Всё потому, что ты чувствуешь вину».
Он продолжал выводить чувства Хэмина на чистую воду. «Увидев те фото, ты почувствовал себя виноватым и бежал от реальности. И чем больше я отправлял, тем больнее и страшнее тебе становилось».
Голос Жень Хэмина, который с таким трудом смог успокоиться, снова задрожал: «Нет! Это не так! Сюй Юньхан, хватит нести всякий бред!»
«Не так? Жень Хэмин, помнится мне, твоя жизнь была не такой сладкой до нашей встречи? Тебя постоянно бросали и высмеивали. Я же был готов отдать тебе свои сердце и душу, и без колебаний защитить тебя перед лицом великих искушений и ужасающих угроз. Неужели ты тогда ничего не чувствовал?»
Жень Хэмин яростно закричал: «Нет! Нет!»
«Ты видел, как я дни и ночи напролёт проводил на съёмочной площадке, снимая тебя, как я выглядел всё более измождённым и едва мог стоять на ногах. Неужели ты и тогда ничего не чувствовал?»
На лбу Жень Хэмина от волнения проступили капельки пота: «Нет! Нет!»
«Ты видел, что я осторожно старался признаться тебе в любви, что я обращался с тобой, как с единственным мужчиной во всём мире, заслуживающим внимания. Неужели ты не был тронут этим?»
Жень Хэмин уже сам не знал, что он чувствует, но его пустые глаза были наполнены болью. «Нет, нет... Нет!»
527: 【 Ценность раскаяния увеличилась на 3. 】
«Ты видел меня рядом с другими, видел меня больным, и ни капельки не волновался?»
527: 【 Ценность раскаяния увеличилась на 3. 】
Су Циньюй сделал ещё один шаг вперёд. «Ты пытаешься вбить клин между мной и моим отцом, ведь в глубине души ты боишься, что я снова встану на его сторону, с его помощью поднимусь по карьерной лестнице и брошу тебя за ненадобностью, как это сделал твой отец когда-то?»
Зрачки Хэмина расширились, и он в отчаянии замотал головой. «Нет... Нет...»
527: 【 Ценность раскаяния увеличилась на 5! 】
Су Циньюй сделал последний шаг и встал вплотную к Жень Хэмину, взял его за шею и крепко прижал большой палец к его кадыку. Бледное и красивое лицо Циньюя было слишком близко к нему. «Тебе правда было бы так противно целовать меня? Тебя тошнит, когда я стою так близко?»
Всё тело Жень Хэмина пробила мелкая дрожь.
Сюй Юньхан был дьяволом, поднявшимся из самых глубин преисподней.
Дьявол ласково улыбнулся и весело прошептал ему на ушко тихим голосом: «Жень Хэмин, ты утверждаешь, что больше всего на свете ненавидишь геев? Но ты сам такой же».
Жень Хэмин, содрогаясь, закрыл глаза, тщетно пытаясь выбросить из головы слова Сюй Юньхана и стоящие перед глазами образы с тех фотографий, но они уже успели укорениться в его сознании, быстро разрастись и широко распространиться по всему его телу.
После того как на собрании Сюй Юньхан столкнулся с огромными вложениями и сопутствующими угрозами со стороны инвесторов, он должен был сменить исполнителя главной мужской роли. В тот момент Жень Хэмин даже не возражал занять место второго действующего лица.
Однако же Сюй Юньхан не захотел терпеть этого, встал и вышел, потянув Хэмина за собой.
Его спина выглядела очень худой, а голова слегка опущена, но он уверенно шагал прочь. Руки его тоже были слабыми, но крепко держали Хэмина.
Жень Хэмина бросали и отталкивали всё его детство. Его никто и никогда не защищал так отчаянно.
Он взглянул на тощую фигуру перед собой с ошеломлённым выражением лица, и его сердце ощутимо затрепетало.
Он задумался – всего на секунду! – как бы здорово было, если бы эта дорога, по которой они сейчас шли, никогда не кончалась, и как здорово было вот так держаться за руки до конца своих дней.
Та зима выдалась особенно холодной, а Сюй Юньхан не спал два дня подряд из-за ночных съёмок. Когда Жень Хэмин отправился его искать, то обнаружил его задремавшим в углу, крепко укутавшись в военную шинель. Она была такой большой и тяжёлой, что почти полностью укрывала собой маленькую мужскую фигуру, и только торчащие из-под воротника нос и щёки его покраснели от холода.
Хэмину захотелось сходить и купить горячий напиток, чтобы помочь ему согреться, но по пути он встретил двух женщин, стоящих с жареным бататом в руках. У них он узнал, что торговец недавно пришёл ко входу телестудии.
Когда он пробежал всю дорогу до туда, последний батат забрал покупатель прямо перед ним, и Хэмину пришлось умолять человека отдать угощение ему.
Он навсегда запомнил счастливое выражение лица Сюй Юньхана, увидевшего картофельную закуску. Хэмин протянул ему половину батата, и они сели рядышком в углу и вместе принялись кушать, укрываясь от пронизывающего холодного ветра.
В такую промозглую погоду тепло жареного сладкого картофеля сохранялось между ними. Это чувство было тем, за что он так старался удержаться, тем теплом, которое он всегда хотел ощутить.
Когда Жень Хэмин впервые узнал, что Сюй Юньхан на самом деле является сыном Сюй Жунцзя, он был растерян и взволнован, но решил, что эти эмоции оказались проекцией его недовольства поведением Сюй Жунцзя.
Но на самом деле он беспокоился. Он всегда думал, что у Сюй Юньхана, как и у него, ничего не было, и они вынуждены были полагаться друг на друга, чтобы двигаться дальше. Однако же, неожиданно, Юньхану довелось принадлежать к индустрии развлечений во втором поколении, и они с Хэмином были из совершенно разных миров. И стоит ему вернуться под крыло отца – у него будет всё. Выберет ли он оставаться с Хэмином при таком раскладе?
Он намеренно (или ненамеренно?) посеял семена раздора между отцом и сыном, и не только из-за ненависти к Сюй Жунцзя.
Он всё ещё помнил, как громко билось сердце в груди во время поцелуя.
Жень Хэмин прерывисто дышал, его ресницы трепетались, гнев и отрицание на его лице постепенно сменялись болью и смирением.
527: 【 Ценность раскаяния увеличилась на 7! 】
Су Циньюй, довольный, отпустил его руку, и Жень Хэмин пошатнулся, едва не потеряв баланс.
Он сделал два шага назад и замер на месте, пока Циньюй медленно подходил ближе.
«Жень Хэмин, должно быть, ты очень сильно ненавидишь своего отца. Если бы не он, ты бы с детства мог жить в богатой и счастливой семье».
«Ты много страдал из-за него? А твоя мама любит тебя? Соседи говорят о тебе? Ты хорошо ладишь с одноклассниками?»
Жень Хэмин снова отступил, его голос охрип от боли: «Чт- чего ты пытаешься добиться?»
527 крепко схватился за скамью. Он посчитал, что цель хозяина была выполнена, но никак не ожидал, что Циньюй намеревался продолжать. Наблюдая за беспокойством в глазах Хэмина, 527 проникался сочувствием к нему.
Су Циньюй: «Ты ненавидишь его, ненавидишь так сильно, что готов желать ему смерти».
«Он лжец. Он очевидно гей. Он обманом заставил твою мать выйти за него замуж, и обрёк вас обоих на эту жалкую жизнь».
Су Циньюй ненадолго замолчал и тихо продолжил: «Ты так его ненавидишь, но вы с ним совершенно одинаковые. Ты тоже, будучи геем, заключил помолвку с Линь Кунмэн».
Он мягко улыбнулся и с чувством сказал: «Правду говорят, яблоко от яблони не далеко падает».
В тёмном ночном небе прогремел гром, и дикая ослепительная молния осветила неистовую дрожь в глазах Жень Хэмина.
Он отбросил всё, забыл о поддержании своего имиджа, оттолкнул Су Циньюя и закричал, как безумец: «Нет! Нет!! Я не такой! Нет!!»
Су Циньюй перестал улыбаться и прищурился, наблюдая за эмоциями собеседника.
Он видел жизнь Сюй Юньхана и вместе с тем узнал прошлое Жень Хэмина.
Он часто думал о Жень Хэмине. Он знал о ненависти Жень Хэмина к его отцу. Возможно, именно эта ненависть поддерживала его в трудные несчастные юношеские годы.
Даже у самых злых людей есть что-то на сердце. Убийца может быть нетерпим к детскому насилию, а у вора может быть вещь, которую он никогда не позволит себе украсть.
Жень Хэмин был подонком с отвратительным характером, но и у него была черта, которую нельзя пересекать, – он ни за что не мог признать, что становится похожим на своего отца.
Это было бы равносильно разрушению фундамента его жизни, лишению его духовной опоры.
Неважно, насколько его репутация окажется растоптана. Такие люди, как он, движимые ненавистью, смогут вернуть всё обратно.
Су Циньюй хотел поразить Жень Хэмина в самую уязвимую частичку его сердца и заставить его мир рухнуть камень за камнем.
527: 【 Хозяин, ценность раскаяния увеличилась на 7! 】
Су Циньюй снова засмеялся и утвердительно кивнул: «Ты именно такой».
«Ты всё ещё думаешь, что только я сегодня пролил свет на твою ориентацию? Нет, ты сам уже давно осознал это».
«Ты запаниковал, когда увидел фотографии? Я попросил тебя хорошо присмотреться к ним. Всё разглядел? Что ты почувствовал?»
Жень Хэмин отступил: «Я ничего не чувствовал, перестань говорить об этом!»
«В тот день, когда мы с Цзян Хуэинем устраивали прослушивание для молодого актёра, что ты хотел мне сказать при встрече? При виде его игры ты вспомнил, как мы познакомились в детстве? О чём ты подумал?»
Пока Жень Хэмин пятился, Су Циньюй продолжал напирать: «Ты уже давно осознал, что я тебе нравлюсь, но всё равно согласился на брак с Линь Кунмэн».
Хэмин отходил к колонне, закрывая лицо руками. Он был так смущён, что казался куда ниже его 180 сантиметров роста.
«Я не знал, я... я тогда не был уверен, я...»
Су Циньюй схватил его за запястье.
«Тебе ведь правда нравится Линь Кунмэн, верно? Она ухоженная и красивая девушка, которую ни разу не запятнала грязь твоего сердца».
Жень Хэмин отдёрнул руку и взглянул в глазе правде и Су Циньюю.
«Ты действительно хочешь, чтобы такая девушка разделила судьбу твоей матери?» – Циньюй коснулся пальцами красных уголков глаз Хэмина. – «Жень Хэмин, ты даже более отвратительный человек, чем твой отец».
Он убрал руки от его лица, и там, где пальцы касались его глаз, проступили слёзы.
На улице шёл дождь, и что-то грохотало в небе.
Жень Хэмин упал на пол, и впервые в жизни потерял сознание.