Глава 14. Капризный маленький Омега сегодня снова притворяется хорошим (Новелла 18+)
Ан Сунь неохотно принял подарок, выбора у него всё равно не осталось. Может, это было из-за того, что на душе у него было неспокойно, но когда он вернулся к просмотру, всё его мысли были о Бо Сянчжоу.
Он мог купить без раздумий целый шкаф одежды, потому что знал, что для Бо Сянчжоу такие суммы были ничем. Скорее всего, за день он тратил даже больше этого.
Но с часами всё было иначе. Только одна пара стоила почти миллион, а он получил таких пять из-за какого то недоразумения? У Бо Сянчжоу всегда были причины для своих поступкой, но Ан Суню было сложно это понять.
Это было похоже на то, как если бы огромный вкусный пирог внезапно упал с неба и ударил его, заставив Ан Суня почувствовать волнение и неловкость. Он хотел держаться в тени семьи Бо, и обеспечение безопасности Бо Сянчжоу было его главным приоритетом. Однако, это не означало, что он мог просто принимать случайные подарки.
Они с Бо Сянчжоу ещё не достигли такого уровня близости. Кроме того, такой дорогой подарок только усилил его чувство вины.
Он не хотел никого обманывать. Миллион юаней в месяц, который он получал, вступая в семью Бо, был выгодой, которую он мог принять, но эти подарки были исключительно личной щедростью Бо Сянчжоу.
Пока он переживал из-за этого, появление Тао Ниана стало для него спасением.
[Ниан Ниан]: Ну, и как ты себя чувствуешь? Волнующе, правда?
[Ниан Ниан]: Покрасневший Ан Сунь.
Глаза Ан Суня загорелись. Он уже относился к Тао Нианю, как к своему стратегу.
Поговорить с ним об этом, определенно было правильным решением!
[Гулу Гулу]: Поговорим об этом позже. Сначала я должен рассказать тебе кое-что важное.
Ан Сунь долго колебался, несколько раз редактируя сообщение. То, что он хотел выразить в своей голове, составляло более сотни слов, но на самом деле его пальцы зависли над клавиатурой, не в силах набрать ни одной буквы.
Расстроенный, он удалил весь текст, вместо этого позвонив по видеосвязи.
Тао Ниан лежал в постели точно так же, как и он, хотя Тао выглядел в лучшем расположении духа, с легким румянцем в под глазами и намеком на чувственность между бровями, что наводило на мысль о том, чем он занимался не так давно.
Хотя, внешне Ан Сунь был извращенцем, он любил смотреть на красивых парней, и всё ещё считал себя относительно чистым. Тао Ниан, с другой стороны, был полной противоположностью.
Избегая взгляда Тао Ниана, Ан Сунь внезапно взорвался, изливая свои слова, как вода из прорванной плотины.
Тао Ниан слушал, притворяясь, что на мгновение задумался. Затем, под выжидающим взглядом Ан Суня, он внезапно рассмеялся.
— Я думаю, Бо Сянчжоу очень хорошо к тебе относится. Раз уж он сделал тебе подарок, просто прими его. Позже ты сможешь найти возможность позволить ему переспать с тобой. Это уравновесит ситуацию.
Ан Сунь бросил на него взгляд.
— Будь серьезен. Прежде чем говорить со мной, выбрось из головы грязные шутки.
— Хорошо, хорошо. Я успокоюсь, — сказал Тао Ниан. — Целый день ты не думаешь ни о ком, кроме Бо Сянчжоу. В твоем сердце больше не осталось места для меня.
Ан Сунь зарылся с головой в одеяло, думая о том, что если он продолжит в том же духе, Бо Сянчжоу, возможно, в конечном итоге даст ему ещё пять миллионов. Если так будет продолжаться и дальше, сколько же он сможет собрать?
Ему казалось, что он погружен в сонное оцепенение, но он всё ещё ждал результатов анализа своего стратега. Подняв веки, он уставился в потолок и начал думать о работе. Не прошло и полминуты, как он пришел в себя, был в ярости и даже испытывал желание пойти и отвесить своему боссу пару пощечин.
Когда он только пришел в компанию, из него выжали все соки, заставив работать сверхурочно, даже не заплатив как следует. Однажды, ему пришлось работать с высокой температурой, и даже так, его начальник накричал на него за безответственность.
Ан Сунь сжал кулаки. Он был так зол! Ему хотелось забить этого пса-босса до смерти!
Он спустился вниз, чтобы взять стакан холодной воды и залпом выпить его, чтобы погасить пламя ярости, пылающее в его груди.
Тао Ниан некоторое время не отвечал, и как раз в тот момент, когда Ан Сунь подумал, что он отправился куда-то развлекаться и не ответит до полудня, его телефон, лежавший рядом с подушкой, начал безостановочно вибрировать.
[Ниан Ниан]: Я обдумал несколько моментов, и всё же, предлагаю тебе оставить подарок.
[Ниан Ниан]: Во-первых, семье Бо нет дела до таких денег. Каждый раз, когда появляется Бо Сянчжоу, разве он не носит новые роскошные часы?
[Ниан Ниан]: Во-вторых, несмотря на то, что свадьба не была публичной, ваш брак является таковым. Он уже сказал, что при необходимости ты будешь сопровождать его на важные мероприятия. Если ты их посещаешь, то не можешь одеться плохо и опозорить семью Бо. Вероятно, он думал об этом, когда дарил часы.
[Ниан Ниан]: В-третьих, ты сам беспокоишься о разводе. Подумай об этом: если вы двое разведетесь, с ним всё будет в порядке, а с тобой? Твоя репутации, как омеги пострадает. Если бы публика не судила строго, она оказала бы вам услугу.
[Ниан Ниан]: Кто-нибудь когда-нибудь жаловался на то, что у него слишком много денег? Если вы разведетесь, ты сможешь продать часы и даже после того, как закончится компенсация, всё равно будешь жить безбедно полжизни.
Ан Сунь подумал об этом и понял, что в этом есть смысл. Это может стать его последней страховкой.
[Ниан-Ниан]: Мой дорогой Ан Сунь, не мог бы ты, пожалуйста, быть немного более чутким, когда дело касается отношений? Быть чувствительным к характеру бесполезно. Бо Сянчжоу может взглянуть на тебя, и ты даже не поймёшь, что это значит.
[Гулу Гулу]: Ну и что, если я не понимаю? Если это что-то, о чем нельзя говорить, то, вероятно, это всё равно не хорошо. Я бы предпочел, чтобы это не касалось меня.
Тао Ниан перевел разговор на другое.
[Ниан Ниан]: Итак, ты ознакомился с тем, что я тебе присылал? Что об этом думаешь?
[Гулу Гулу]: Идея интересная, но я всё равно предпочитаю ту, что ты прислал в понедельник. Мне нравятся нежные песни. Эта слишком грубая.
[Ниан Ниан]: У тебя нет никакой реакции? Я помню, раньше ты таким не был. Фригидный теперь?
[Гулу Гулу]: Именно, черт возьми. Я только утром сделал укол и всё ещё чувствую себя ужасно.
Ан Сунь внезапно почувствовал острую боль в месте инъекции на левой руке.
[Ниан Ниан]: У тебя снова поднялась температура?
[Ниан Ниан]: Почему бы тебе не попросить Бо Сянчжоу о помощи?
[Гулу Гулу]: У меня нет температуры. Я только что перешел на новый препарат, и игла была немного толще, чем обычно. Я не контролировал силу должным образом, и после инъекции из места укола выступила струйка крови.
[Гулу Гулу]: Ты даже не представляешь, какой холодный и отстраненный Бо Сянчжоу. Несколько дней назад он выгнал Лю Тана, когда он пришел искать его, и даже велел мне держаться подальше. Если я обращусь к нему за помощью, держу пари, он снова посоветует мне быть более сдержанным, как омеге.
Ан Сунь представил себе эту сцену и расхохотался.
[Ниан Ниан]: Это просто показывает, насколько ты важен для Бо Сянчжоу. Ты доставляешь столько хлопот, а он всё ещё не выгнал тебя.
[Гулу Гулу]: Я так предан своей работе. С чего бы ему меня выгонять?
Следуя совету Тао Ниана, Ан Сунь встретился с Бо Сянчжоу с вновь обретенной уверенностью, улыбаясь от уха до уха.
Но, в его нынешнем облике он не мог свободно наслаждаться употреблением мяса. Поэтому он плакал про себя, когда грыз безвкусную зелень, а когда Бо Сянчжоу спросил, что он любит, он солгал сквозь зубы, сказав, что любит овощи.
Старая экономка вернулась в свой родной город по личным причинам, и стряпня новой хозяйки идеально соответствовала вкусам Ан Сунь. Если бы это было где-нибудь в другом месте, он легко мог бы съесть три миски риса за один присест.
Тарелка ребрышек в кисло-сладком соусе почти погрузила его в пищевой транс. Ребрышки были очень сладкими, совсем не жирными, а мясо нежным и восхитительным. Ан Сунь не смог удержаться и взял маленький кусочек, но ему пришлось притвориться равнодушным, как будто всё было в порядке вещей.
В тот вечер Тао Ниан слушал, как он рассказывает эту историю, и нашел фотографии с вечерней попойки.
Ан Сунь, охваченный завистью, прыгал по своей комнате. Он тоже хотел пить! Он хотел есть мясо!
Сидя на своей грязной кровати, Ан Сунь считал дни по пальцам. Прошло почти три недели с тех пор, как он последний раз употреблял алкоголь. Сейчас его переносимость была настолько низкой, что одна бутылка пива, вероятно, могла бы вырубить его.
Фотографии, которые прислал Тао Ниан, были слишком соблазнительными, поэтому Ан Сунь тут же принял отличное решение.
[Гулу Гулу]: Ниан Ниан, в следующий раз, когда Бо Сянчжоу не будет дома, я зайду к тебе выпить.
[Ниан Ниан]: Я не против. Просто убедись, что Бо Сянчжоу действительно нет дома, прежде чем улизнешь.
[Гулу Гулу]: Не волнуйся, я не облажаюсь, тем более дело касается выпивки.
Ненаевшись за ужином, Ан Сунь отправился спать, но среди ночи его разбудил голод. Было 3 часа ночи, и в поместье было темно и зловеще тихо.
Он умирал от голода, свернувшись калачиком в постели, как увядший кочан капусты. Выглянув наружу, он увидел, что дверь в комнату Бо Сянчжоу плотно закрыта. Вероятно, он крепко спал.
Комнаты были хорошо звукоизолированы, и даже когда Ан Сунь громко кричал, из-за двери ничего не было слышно. Это была всего лишь прогулка по лестнице, в этом не должно было быть ничего особенного.
Преисполнившись решимости, Ан Сунь включил фонарик и прокрался вниз по лестнице, постоянно оглядываясь через плечо. Луч его фонарика был ограничен, и пустое поместье ночью казалось особенно жутким, словно из какой-нибудь истории о вампирах.
Разве не так выглядело бы логово вампира?
Чем больше он думал об этом, тем холоднее становилось у него по спине, как будто кто-то следил за каждым его движением.
Каждое утро приносили свежие продукты, поэтому в доме Бо не было блюд быстрого приготовления. Даже “фаст-фуд”, который они ели на завтрак, был приготовлен горничными, которые просыпались рано.
Он порылся в шкафах, но, кроме кухонных принадлежностей и посуды, там не было ничего съедобного.
Уставший Ан Сунь упер руки в бока и повернулся к двум большим холодильникам. Уже собравшись уходить, он остановился, навострив уши, услышав тихие шаги.
Он был так голоден, что у него начались галлюцинации?
Обернувшись, он увидел только холодный красный свет камеры наблюдения, следившей за каждым его движением.
Ан Сунь хлопнул себя по лбу. Черт возьми, он забыл о камерах! Конечно же, никто в семье Бо не был настолько сумасшедшим, чтобы каждый день просматривать записи камер наблюдения, верно? Если бы это было так, его маленькая хитрость не осталась бы незамеченной, особенно учитывая его походку.
Ан Сунь немедленно выпрямился и принял серьезный вид, как будто он проводил ночную инспекцию, а не рыскал тайком в поисках еды.
Доверившись своим инстинктам, он выбрал один из холодильников. В первую секунду его переполняла уверенность, когда он представлял, сколько вкусных блюд ему придется выбирать. Но в следующую секунду он почувствовал невероятное смущение. Холодильник был пуст.
Нахмурившись, он открыл второй, но там было немногим лучше — только яйца, тосты и сыр.
Неужели семья Бо была такой бедной?!
Ан Сунь был готов взорваться. Он спустился вниз посреди ночи и не нашел ничего съестного. Разве Бо Сянчжоу никогда не позволял себе перекусить поздно вечером?
Кипя от злости, он откусил кусочек тоста. Он был сухим и твердым, безвкусным, как жеваный воск. Ан Сунь разозлился ещё больше и отправил в рот остаток тоста, просто чтобы выплеснуть своё раздражение.
Всё ещё кипя от злости, Ан Сунь был так сосредоточен на поджаренном тосте, что не услышал приближающихся шагов за спиной, настолько тихих, что их было едва слышно.
Верхняя дверца шкафчика была открыта, и Ан Сунь сидел на корточках на полу, а рядом с ним лежали два ломтика сыра. Его щеки болели от пережевывания тоста. Когда он просматривал в телефоне, можно ли есть сыр сырым, он внезапно услышал своё имя и замер на мгновение.
Свет из-за его спины подобрался ближе, осветив его спину. Глядя на тень перед собой, Ан Сунь не испытывал ничего, кроме отчаяния.
Включился свет, и тишину нарушило громкое икание. В комнате было тихо и просторно, и, если прислушаться, можно было даже услышать слабое эхо.
Ан Сунь закрыл лицо руками. Он знал, что всегда икает после того, как съест слишком много, но никогда не думал, что будет икать и от голода.