Глава 9. Эта маленькая Альфа немного сладкая (Новелла 18+)

Глава 9 Смертельно опасно
Первое, что сделал Чу Ицяо, вернувшись домой, — отправился в душ. Он не выносил мысли, что его кожа может быть пропитана запахом других альф, особенно того единственного, кого он ненавидел больше всего на свете.
Тошнота, вызванная этим головокружением, казалось, подкатывала к горлу каждый раз, когда он вспоминал произошедшее, но на этот раз, к своему удивлению, его не вырвало.
Он терпел более двадцати лет, настало время положить этому конец.
На данный момент проявление не показало ничего особенного. Максимум — немного увеличилось выделение феромонов. Кроме того, похоже, что Ло Цинъе действительно способен стабилизировать его состояние. Оставить этого мальчика рядом казалось правильным решением.
Сняв очки, он поднял руку, чтобы расстегнуть рубашку, совершенно не заботясь о том, что за ним по пятам следует маленький альфа.
Ло Цинъе изначально собирался приставать к Чу Ицяо с просьбами не отправлять его жить в кампус, но как только его взгляд упал на изгиб невероятно красивой спины Чу Ицяо, его рациональное мышление начало давать сбои.
Научно доказано, что любое поведение, выходящее за границы дозволенного между альфой и омегой с высокой степенью совместимости, является абсолютно нормальным.
Его глаза медленно скользили вниз от идеальных плеч Чу Ицяо с прямыми углами, пока наконец не остановились на его сексуальной талии. Его лицо отражало почти одержимость, но перед самим Чу Ицяо он по-прежнему оставался тем самым невинным молодым парнем.
Он даже мог физически ощущать феромоны, исходящие от тела Чу Ицяо. У этого недавно проявившегося омеги феромоны были холодными, невинными и чистыми — точно такими же, какими он видел их, когда Чу Ицяо лежал на диване в гостиной, умирая от жара, что вызывало непреодолимое желание.
Даже самый сильный человек падёт, и такое падение представляет собой красоту, которой невозможно сопротивляться.
— Ло Цинъе, — Чу Ицяо медленно повернулся к нему, — ты когда-нибудь смог бы солгать мне?
Под ярким светом его фарфоровая кожа без единого изъяна казалась ослепительной. Чу Ицяо был высоким и стройным. Стоя прямо перед Ло Цинъе, он мог бы легко обнять его и втянуть в свои объятия.
Ло Цинъе замер, его глаза расширились. Сердце бешено колотилось в груди, а в ушах стоял гул. Он чувствовал, как его собственные феромоны бурно реагируют на близость Чу Ицяо, создавая странное давление внизу живота.
— Братик... — его голос дрогнул, став неожиданно хриплым. Он сделал шаг вперёд, сокращая расстояние между ними. — Я... Я никогда...
Его пальцы непроизвольно сжали край рубашки Чу Ицяо. Запах вишнёвого бренди заполнял его лёгкие, опьяняя сильнее любого алкоголя.
Чу Ицяо не отстранился. Его янтарные глаза изучали лицо Ло Цинъе с невозмутимым спокойствием, но где-то в глубине зрачков можно было разглядеть искру любопытства.
— Никогда? — он слегка наклонил голову, и мокрые пряди волн упали ему на лоб. — Ни единого раза в будущем?
Ло Цинъе резко вдохнул. Его пальцы дрожали, когда он осторожно взял руку Чу Ицяо и прижал её к своей груди, прямо к бешено колотящемуся сердцу.
— Чувствуешь? — прошептал он. — Оно бьётся только для тебя. С самого первого дня.
Комната наполнилась густыми, тяжёлыми феромонами, смешивающимися в странно гармоничный коктейль. Чу Ицяо почувствовал, как его собственная кожа начинает гореть в ответ на это прикосновение.
Он не отдёрнул руку.
— Если ты солжёшь... — его голос звучал тихо, но в нём явственно слышалась стальная нотка, — я узнаю.
Ло Цинъе быстро закивал, его глаза блестели с непривычной серьёзностью.
— Я скорее умру, — прошептал он.
Чу Ицяо вздохнул и потянулся к полотенцу.
— Иди спать. Завтра тебе в школу.
Но Ло Цинъе не двигался. Его взгляд прилип к каплям воды, стекающим по шее Чу Ицяо, к его обнажённым ключицам...
— Братик, — он сделал ещё один шаг вперёд, его голос звучал невинно, но глаза горели, — можно я... помогу тебе вытереться?
Чу Ицяо замер. В комнате повисла напряжённая тишина, нарушаемая только звуком падающих капель воды.
«Этот ребёнок совершенно не знает границ».
Но вместо ожидаемого гнева он неожиданно почувствовал, как уголки его губ сами собой поднимаются в лёгкой улыбке.
— Нет, — ответил он, но без привычной резкости. — Спокойной ночи, Ло Цинъе.
Ло Цинъе сделал вид, что расстроился, но в глазах читалось удовлетворение.
«Он не рассердился... Это прогресс».
— Спокойной ночи, братик, — прошептал он, медленно отступая к двери, но не сводя с Чу Ицяо глаз до самого последнего момента.
Когда дверь закрылась, Чу Ицяо провёл рукой по лицу. Его тело странно горело, а в груди было непривычно тепло.
«Что со мной происходит?»
Он посмотрел на своё отражение в зеркале, на необычный румянец на щеках, на блестящие глаза...
«Неужели эти феромоны влияют даже на мои эмоции?»
Сжав полотенце в кулаке, он резко отвернулся.
«Нет. Я не позволю этому случиться».
Но когда он лёг в постель, последнее, что он почувствовал перед сном, — это слабый, едва уловимый аромат улуна и османтуса, будто Ло Цинъе находился всё ещё где-то рядом, охраняя его покой...
«Самый опасный момент — когда начинаешь верить», — промелькнуло у него в голове перед тем, как сознание погрузилось в сон.
Чу Ицяо посмотрел на Ло Цинъе и успел поймать его взгляд прежде, чем тот успел отвести глаза. Юноша поспешно скрыл слишком откровенный взгляд, словно боясь вызвать отвращение.
Он знал, что Ло Цинъе, каким бы молодым он ни был, оставался альфой. И понимал, что, несмотря на все профессиональные успехи, сам был всего лишь омегой. Но это не имело значения.
Врожденное превосходство альфа-генов и их определенная степень контроля над омегами — это неизменные, запрограммированные природой особенности. Он не расспрашивал о происхождении Ло Цинъе и не хотел верить словам Цзян Мянь Хуая. С первого взгляда он доверился собственной интуиции.
Чем больше боли и лишений испытывали те, кто боролся в бездне отчаяния, тем сильнее жаждали избавления. Вместо того чтобы превращать себя в тюрьму, лучше выживать, вечно ища выход, даже если для этого приходится притворяться, ожидая рассвета.
Они были одного поля ягода.
Поэтому он был готов помочь Ло Цинъе вырасти, готов был отдать все, что имел, стать его охотником и завершить то, что сам, возможно, не успеет осуществить.
— Ты солгал бы мне? — снова спросил Чу Ицяо.
Ло Цинъе запаниковал, отгоняя неподобающие мысли. Он чувствовал себя подростком, пойманным родителями за просмотром порно. Чу Ицяо без очков выглядел холоднее, будто читал его мысли. Это противоречило образу послушного мальчика, который он демонстрировал изначально. А вопрос звучал так, словно был подготовлен заранее.
Он не слишком удивился, потому что знал, что Чу Ицяо не был таким мягким, каким казался.
— Я не стану.
— Как ты это докажешь? — Чу Ицяо считал, что даже идя на отчаянные меры, нужно сохранять внутреннюю уверенность. Он позволял Ло Цинъе иметь маленькие секреты, но никогда не потерпел бы обмана.
Для таких альф, как Цзян Мянь Хуай, — ни на что не способных, кроме как применять силу для достижения целей, — смерть была бы слишком легкой участью.
Если Ло Цинъе — единственный подходящий ему альфа, то он воспитает его в соответствии со своими идеалами: честным, великодушным и сильным.
— С того момента, как ты оставил меня при себе, я решил, что моя жизнь принадлежит тебе. Я готов на всё — быть питомцем или кем угодно, я полностью твой.
В глазах Чу Ицяо мелькнул огонёк.
— Я расскажу тебе всё о себе — самое грязное, самое мерзкое, — только бы ты не отверг меня, — Ло Цинъе подошёл к Чу Ицяо, поднял брошенную на пол рубашку и, подняв глаза, произнёс: — Братик, пожалуйста, не раздевайся так запросто передо мной в будущем, хорошо?
По крайней мере, пока он не достигнет совершеннолетия, иначе он не знает, на что может пойти.
Взор юноши был чист до невозможности, а тон содержал нотки кокетства, но Чу Ицяо не пропустил тлеющую искру желания в его глазах.
Каким бы молодым он ни был, Ло Цинъе оставался альфой.
Но что с того? Теперь ему предстояло стать приманкой, чтобы заманить этого юного альфу в свои сети, верно?
— Почему?
Ло Цинъе встал позади Чу Ицяо, накинул на него рубашку, затем вернулся вперед и начал застёгивать пуговицы одну за другой, скрывая ослепительно белую кожу. Даже на цыпочках он с трудом дотягивался до верхних пуговиц.
Чу Ицяо наблюдал, как этот невысокий альфа старательно одевает его. При застёгивании кончики пальцев едва коснулись области сердца, случайно или намеренно — было непонятно.
Прикосновение вызвало лёгкую дрожь — не отвращение, а странное покалывание. Этот юный альфа действительно отличался от других.
Застегнув последнюю пуговицу, Ло Цинъе почувствовал реакцию тела Чу Ицяо. Встав на цыпочки, он приблизил лицо так, что их дыхание смешалось, а взгляды встретились в двусмысленном танце.
— Потому что Сяо Е — альфа, а братик — омега, — он аккуратно разгладил складки на рубашке.
Ло Цинъе смотрел на Чу Ицяо, его зрачки отражали образ мужчины перед ним, а феромоны, проникающие через нос, буквально пропитывали кости. Он улыбнулся своей самой солнечной улыбкой.
— Поэтому, братик, не раздевайся передо мной — я не смогу устоять.
«Где этот парнишка научился таким обольстительным фразам?» — подумал про себя Чу Ицяо.
Это было смертельно опасно*.
*П.п.: Ждать, пока маленький Альфа подрастёт — это смертельно (в оригинале используется китайское выражение "要命", означающее нечто чрезвычайное, доводящее до крайности — может переводиться как "смертельно", "убийственно", "невыносимо" в зависимости от контекста).

Переводчик: rina_yuki-onna
Редактор: rina_yuki-onna