Глава 19. Павшая Айдол-группа (Новелла 18+)
— Поскольку кольцо больше нельзя было подарить, я переделал его во что-то новое и подарил тебе как обычный подарок, — спокойно сказал Тан Цин, объясняя истинное происхождение сережек, — Надеюсь, ты не против.
Чжу Ляньчжэнь медленно кивнул, выражая согласие.
Когда подарок был передан, Тан Цин ушел. Как только он закрыл дверь балкона, Чжу Ляньчжэнь поспешно снял сережки и внимательно их осмотрел. Первоначальный вид кольца уже невозможно было распознать.
Вот уж действительно человек… Если он не хотел, чтобы тот придавал этому значение, зачем вообще было говорить, откуда оно взялось? А теперь, лишь бы избежать подозрений, он даже ни разу не осмелился его надеть.
Чжу Ляньчжэнь закрыл коробочку. Когда последнее тепло на лице исчезло, он наконец почувствовал весеннюю прохладу и втянул шею в воротник, направляясь обратно в дом.
На следующий день не было запланировано никаких мероприятий, поэтому все спали дольше обычного — каждый вставал позже предыдущего. Чжу Ляньчжэнь вообще проспал до самого полудня. Даже он сам удивился, когда проснулся, не подозревая, как сильно его тело нуждалось в отдыхе, хотя он и не чувствовал усталости, несмотря на ежедневные танцы. Спускаясь вниз, он отправил Пэй Цзяо сообщение, что выйдет ненадолго и вернется до темноты. Во время групповых тренировок требовалось уведомлять менеджера перед выходом, чтобы избежать ненужных проблем.
Пэй-дзе >Тан Цин как раз едет домой за вещами. Можете пойти вместе.
Чжу Ляньчжэнь >Почему я должен идти с ним? У меня свой маршрут.
Пэй-дзе >Ты ведь просто хочешь посмотреть на поздравительные постеры от фанатов, да? Это по пути.
>С Тан Цином рядом он сможет напомнить тебе о времени. А то пойдешь поесть, потом в клуб, и вообще не вернешься.
Чжу Ляньчжэнь >Эй, я же не Коти!
Не имея возможности ослушаться менеджера, Чжу Ляньчжэнь смирился и покорно ждал в машине. Увидев, как вышел Тан Цин, он начал отчаянно сигналить, чтобы привлечь его внимание.
Тан Цин сел на пассажирское сиденье и даже вежливо спросил: — Хочешь, я поведу?
Чжу Ляньчжэнь покачал головой и нажал на газ, направляясь в центр города. У ворот жилого комплекса он спросил:
— Что ты там забираешь из дома?
— Займет пару минут, не больше.
И действительно, все заняло всего несколько минут. Чжу Ляньчжэню даже не пришлось глушить двигатель — Тан Цин успел сбегать наверх и вернуться.
Чжу Ляньчжэнь заметил, что тот держит в руках белый телефон — модель двух- или трехлетней давности. Прямо перед ним Тан Цин включил его и проверил заряд батареи.
Когда они проезжали мимо района торговых центров, Чжу Ляньчжэнь увидел установленные фанатами постеры к его дню рождения. Каждое изображение источало их страсть и любовь.
Он часто думал о том, чтобы посоветовать им тратить меньше на фанатскую поддержку. Он не хотел, чтобы их искренние намерения свелись к простому хвастовству. Особенно тяжело было думать о школьниках, которые, поддавшись давлению, экономили на обедах, чтобы внести свою лепту в сборы — просто ради ощущения принадлежности и гордости за «своего» кумира.
Но у артистов редко бывает шанс что-то сказать открыто. Хотя Чжу Ляньчжэнь и делился этими мыслями с фан-сайтами, которые фотографировали его в аэропорту, они очень сильно искажали его слова, и в итоге все больше людей воспринимали его как «заботливого» и «нежного», а фанаты еще усерднее бросались в многочисленные проекты поддержки. Так что единственное, что он мог по-настоящему сделать — это раз в год, в полночь на свой день рождения, лично приезжать в центр города и смотреть, что они так старательно подготовили. Это, по крайней мере, хоть немного утешало его.
Чжу Ляньчжэнь сфотографировал постер. В этот момент музыка на площади сменилась, и экран перешел от статичного изображения к видеоролику. В начале видео на черном фоне появилась белая надпись: «Chasing Lights»*. Скорее всего, это было название. Затем на экране появилась строка на китайском: «С днем рождения, Чжу Ляньчжэнь».
Оказалось, это был еще один фанатский проект ко дню рождения, на этот раз — в формате видеоролика. Чжу Ляньчжэнь опустил окно машины и поднял глаза к экрану. Его взгляду открылось бледно-голубое небо с облаками, сделанными из скомканной белой бумаги. Под бодрую электронную музыку из-за одного из облаков выглянул мальчик, вырезанный из бумаги. Потирая сонные глаза, он был подхвачен порывом ветра и прямо с небес упал в человеческий мир.
Это была кукольная анимация, созданная покадрово.
Главный герой быстро пришел в себя и, казалось, начал наслаждаться полетом — тревожное выражение лица сменилось улыбкой. Сильный ветер взметнул его красный плащ, придавая мальчику поразительно героический вид.
Электронная музыка была жизнерадостной и энергичной. В полете мальчик столкнулся с бумажной птицей, потерял равновесие и изменил траекторию. Затем он схватился за пролетавший мимо воздушный шар и начал медленно спускаться. Почти все сцены были сделаны из бумажных аппликаций. Мальчик продолжал лететь: сначала пролетел над городом с высотными зданиями, потом — над бушующими волнами, и наконец оказался в безжизненной пустоши. В этот момент музыка сменилась на лиричную — осталась лишь нежная мелодия фортепиано, сопровождавшая его путь вперед. Наступила ночь. Он выглядел уставшим и лег спать на мягкую траву. Его сны превратили ландшафт в черное небо, которое медленно поглотило пустошь и слилось в единую, ослепительную вселенную. Мелькали искры звездной пыли, ярко светила луна. Мальчик лежал в самом центре звездного неба. Все было чисто и сказочно, словно в волшебной истории.
Ритм фортепиано постепенно ускорился. Солнце и луна закружились, небо снова просветлело. Сон рассеялся, но, открыв глаза, мальчик увидел, что вся земля вокруг покрыта цветущими красными розами. Вдалеке золотой свет пронзал горизонт, а легкий ветер трепал его темно-каштановые волосы. Не раздумывая, он снова взмыл в небо, направляясь в сторону таинственного света.
Чжу Ляньчжэнь был искренне поражен тем, что фанаты сделали для него кукольную анимацию в честь дня рождения.
Стоп-моушен-анимация, также известная как «покадровая анимация», как ясно из названия, создается путем съемки каждого кадра по отдельности и последующего их соединения в единый видеоряд, создающий иллюзию непрерывного движения. Именно немного дерганное движение придавало ей особое очарование. Чжу Ляньчжэнь видел множество закулисных роликов о том, как создаются такие фильмы, и всегда был поражен тем, насколько это кропотливый и трудоемкий процесс. Он даже не мог себе представить, сколько терпения авторы вложили в свое увлечение. Хотя анимация длилась всего несколько минут, она имела качество почти как кино. Вероятно, создатель обработал тысячи отдельных кадров вручную, один за другим. Чтобы обладать таким терпением… должно быть, им он действительно очень дорог.
Он уже подумал, что ролик закончился, но через несколько секунд на черном экране появилась еще одна надпись:
«Ты всегда будешь моим мальчиком, навсегда — моим любимым».
Чжу Ляньчжэнь на мгновение замер, а потом вдруг почувствовал легкое смущение — он вспомнил, что рядом все это время сидел Тан Цин.
И в этот момент Тан Цин прокомментировал нейтральным тоном:
— Фанаты говорят много приятных слов, но это всего лишь слова, — тихо ответил Чжу Ляньчжэнь, — Сегодня — «я буду любить тебя вечно», а в следующем месяце у них уже кто-то другой… И если уж айдол не может удержать даже собственных фанатов, тогда логично, что им пора идти дальше.
— Но я не видел никого, кто удерживает фанатов лучше, чем ты, — сказал Тан Цин, бросив на него взгляд. — Они всегда будут видеть в тебе своего мальчика, всегда будут выделять тебя… Я так думаю. Разве это не понятно?
— Я не могу это понять. Я теперь взрослый, — сказал Чжу Ляньчжэнь с уверенностью, ведь он только что отпраздновал день рождения.
Тан Цин лишь улыбнулся, не сказав больше ни слова.
Хотя Чжу Ляньчжэнь отказывался это признавать, в нем все еще было мало по-настоящему взрослого. У него осталось то же юношеское мышление, да и внешне он выглядел так, будто только-только стал совершеннолетним. В его глазах по-прежнему горел тот же яркий, чистый свет. И Тан Цин смотрел на него так же, как когда-то смотрел на Чжу Ляньчжэня в прошлом.
На обратном пути Пэй Цяо снова позвонила Тан Цину, чтобы обсудить, какой сценарий выбрать для следующего проекта. В конце разговора Тан Цин лишь сказал:
— Давай решим после промо. Сейчас я не в том состоянии, чтобы об этом думать.
На светофоре, пока они стояли на красном, Чжу Ляньчжэнь задумался. Когда увидел, что Тан Цин закончил разговор, он спросил:
— Ты снова собираешься сниматься?
— Явно не в ближайшее время, — ответил Тан Цин, — А ты уже определился с расписанием на вторую половину года?
— Пэй-дзе говорила, что два шоу хотят меня в качестве наставника. Одно по уличным танцам, другое — айдол-сурвайвл.
Губы Тан Цина тронула легкая улыбка.
— В прошлый раз, когда ты участвовал в таком шоу, ты ведь еще был участником. Шестнадцать или семнадцать тебе было?
— Помню, ты тогда действительно взорвал финал…
В то время Acemon уже был известен в Китае как группа, ставшая нарицательной, но узнавали именно коллектив, а не отдельных участников.
Так было до тех пор, пока Чжу Ляньчжэнь не принял участие в международном шоу по уличным танцам.
Он начал набирать популярность еще с предварительных раундов. Тогда многие подумали, что очередной айдол пришел на хайповое шоу, чтобы просто поймать волну. Но как только заиграла музыка и он вышел танцевать, все увидели его совсем иначе. Его контроль тела, сила и сложность движений были на высочайшем уровне. Он вполне мог бы выйти на баттл с топовыми OG-танцорами**.
После выхода первого эпизода зрители начали копаться в его прошлом и узнали, что он еще в начальной школе победил в младшей категории одного из крупнейших мировых соревнований по уличным танцам. Именно так он и попал в поле зрения агентства Zuige Entertainment. Позже он сосредоточился на учебе и подготовке к дебюту, больше не участвуя в конкурсах. Но на самом деле его навыки все это время только росли.
Первые раунды шоу прошли для Чжу Ляньчжэня легко. Но с выбыванием участников конкуренция становилась все жестче, и он начал ощущать давление. Однако его естественная харизма на сцене была его козырем. Стоило ему оказаться под светом софитов — и казалось, что перед ним нет преград. У него были и техника настоящего танцора, и визуальная привлекательность айдола. Каждый раунд фристайла он проходил без особого труда.
Когда он вошел в топ-5, все его соперники были легендами уличного танца — каждый из них мог бы быть его наставником. О победе в шоу не могло быть и речи, но это и не было его целью. Он пришел на проект в первую очередь, чтобы завести друзей, которые любят танцы так же, как он сам.
Но даже это пошло не по плану. Большинство других участников были взрослыми — кому-то под тридцать, кому-то за. Между ними и подростком вроде него зияла очевидная пропасть поколений. К тому же Чжу Ляньчжэнь никогда не скрывал свою яркую, немного вызывающую натуру. После того как он выбил нескольких сильных соперников, даже не пытался притворяться скромным — и это раздражало многих представителей «старой школы».
В то время его подростковая логика была проста: зачем победителю притворяться скромным? Если ты проиграл — признай, что просто оказался слабее. Он ни капли не верил, что его победы — это просто удача, это были его собственные заслуги.
В день финала Чжу Ляньчжэнь почувствовал, что атмосфера стала чересчур напряженной. Когда он вышел на сцену, его внезапно осенило — он поднял руку, давая знак остановить музыку. Режиссер решил, что что-то пошло не так, но тут Чжу Ляньчжэнь взял микрофон, обернулся к зрителям и с улыбкой сказал:
— Стало как-то скучновато. Как насчет того, чтобы я показал вам кое-что по-настоящему интересное?, — он повернулся к закулисью и добавил, — Кто-нибудь может принести мне повязку на глаза?
Когда зрители поняли, что он собирается делать, зал взорвался криками и аплодисментами. А вот продюсеры впали в панику — это же был прямой эфир, как можно позволить участнику импровизировать на ходу?
Чжу Ляньчжэнь понимал их тревогу, но его голос оставался легким и непринужденным:
— Не волнуйтесь. Если все провалится — я возьму всю вину на себя.
Он взял черную повязку, которую ему передали, запомнил расположение всех бэк-танцоров, затем вышел в центр сцены и завязал себе глаза.
С того момента никто уже не мог отвести от него взгляд.
В темноте он по-настоящему слился с танцем. Каждое движение было доведено до автоматизма. Он точно ловил ритм, уверенно выполнял даже самые сложные связки, и не допустил ни единой ошибки.
Чжу Ляньчжэнь получил рекордное количество голосов зрителей за всю историю шоу, а наставники не смогли найти ни одного изъяна в его выступлении. В итоге он прорвался вперед и стал чемпионом.
— В то время все заголовки в новостях и прессе были только о тебе, — сказал Тан Цин, продолжая смотреть на дорогу, — Фу Жун тогда сказал, что тебя рано или поздно кто-нибудь «поставит на место», но, по-моему, ты не из тех, кого можно так просто приручить.
— Осторожнее с формулировками, — тут же возразил Чжу Ляньчжэнь. — «Поставить на место» и «приручить» — это вообще разные вещи. Я тебе не животное.
— Я был там лично, — спокойно ответил Тан Цин.
Чжу Ляньчжэнь чуть не поперхнулся:
— Серьезно? И даже не поздоровался?
— На площадке было слишком много людей. Боялся, что кто-то узнает, поэтому сразу после финала ушел. А поздороваться… забыл.
В ту ночь он стоял прямо у сцены, как обычный зритель, наблюдая за каждым движением Чжу Ляньчжэня, впитывая каждое его сияющее мгновение — так, что даже забыл, что они вообще-то были в одной группе.
В конце выступления Чжу Ляньчжэнь должен был сохранить серьезное выражение лица, но крики толпы были настолько оглушительными, что он не смог сдержать эмоции. Понимая, как хорошо все прошло, он не смог сдержать радости, которая буквально плескалась внутри.
Он забыл, что на нем все еще была повязка и чисто инстинктивно обернулся в сторону одного из секторов зала, улыбнувшись — широко, с приподнятыми уголками губ, чуть показав клыки.
Он не знал, что именно в том секторе стоял Тан Цин.
*прим.ред: “Chasing Lights” — “В поисках света” или “Преследуя свет” или “В погоне за светом”
**прим.ред: OG-танцор — “old generation” — танцор “старого поколения” (старых школ)