Эпоха казённой прозрачности

На днях компания Apple заявила, что будет сканировать фотографии в облачных хранилищах пользователей на предмет детской порнографии. Алгоритм будет проверять снимки по базе, а в случае совпадения их будут перепроверять вручную и отправлять в правоохранительные органы.

Думаю, никто не сомневается в том, что с изготовлением детской порнографии необходимо бороться. Вне зависимости от конкретного законодательства, принуждение детей к съёмкам в порно — это физическое насилие, несовместимое как с либертарианскими принципами, так и с общепринятыми правовыми нормами. Его необходимо пресекать.

Проблема в том, что доступ к устройствам можно использовать не только для поиска детской порнографии, но и для получения любых других сведений. Хотя компания Apple заявляет, что работает не с самими снимками, а только с созданными на устройстве хэшами, ручная проверка фотографий говорит о наличии механизма доступа. При этом Apple, очевидно, имеет возможность принудительной установки и других бэкдоров, с помощью которых можно будет получать любые другие сведения. Впоследствии власти смогут использовать их для дискредитации, шантажа или политического давления. А под каким предлогом они были получены — вопрос вторичный.

Пример такого использования — недавний скандал со шпионской программой Pegasus, при помощи которой многие государства преследовали диссидентов. Так, к примеру, власти Азербайджана опубликовали в сети полученные при помощи взлома интимные фото журналистки Фатимы Мовламли, а личная переписка местных активистов оказалась в руках пропагандистов. В Саудовской Аравии такой же атаке подверглась защитница прав женщин Лужан аль-Хатуль: силовые ведомства из соседних ОАЭ пытались через неё выявить личности других диссидентов. На сегодняшний день известно об атаках на более чем 180 журналистов, правозащитников и активистов в Морокко, Руанде, Мексике, Индии, Венгрии, Бахрейне, Азербайджане, Казахстане и Объединенных Арабских Эмиратах.

В России такая тактика тоже распространена. Недавно слитая в сеть переписка Ильи Яшина широко использовалась пропагандой для дискредитации оппозиционеров. Переписка, по всей видимости, была частично модифицирована, чтобы спровоцировать конфликт между Яшиным и его соратниками.

Слив базы данных «Умного голосования» — это ещё один пример отечественной кибер-атаки; менее технологичной, но гораздо более разрушительной. Думаю, мало у кого есть сомнения в том, в чьих интересах были совершены обе операции.

Создание официальных бэкдоров в продуктах Apple означает, что для подобного преследования силовым ведомствам больше не нужно будет прибегать к услугам хакерских компаний и искать уязвимости у оппонентов. Нужно только направить запрос в Apple, пригрозив санкциями, — и все заверения об отказе от слежки обратятся в пыль. В случае с американскими активистами не понадобятся даже угрозы. Достаточно готовности спецслужб заниматься политическим преследованием. Но есть ли эта готовность?

Политизация силовых структур и связанного с ними госаппарата — неизбежный процесс. Силовики и аппаратчики являются правой рукой исполнительной власти, а тайный характер значительной части их работы делает разоблачение крайне сложным. Так происходит не только в диктатурах, но и в демократических режимах.

В 2013 году во время второго срока демократического президента Барака Обамы Налоговая служба США признала, что выбирала регистрирующиеся НКО для проверок на основе названий и политических лозунгов. В список «подозрительных» слов попали, в том числе, «Tea Party», «Patriots» и «Open source software», а особые вопросы вызывали НКО, подвергавшие сомнению прозрачность электоральной системы, противники Obamacare и организации, популяризирующие Конституцию США и Билль о правах. В 2017 году в результате иска со стороны консервативных НКО служба была вынуждена принести извинения и выплатить значительную компенсацию некоторым из пострадавших.

Похожими методами планировала воспользоваться администрация республиканского президента Ричарда Никсона, «список врагов» которого стал общественным достоянием в 1973 году. Советник президента Джон Дин описывал его так:

«Данный меморандум посвящен тому, как мы можем максимально эффективно использовать нахождение в должности, чтобы разобраться с теми, кто известен как активный противник нашего кабинета; говоря проще — как использовать федеральный госаппарат, чтобы поиметь наших политических врагов».

Никсон, подобно его последователям, собирался использовать налоговую службу для преследования оппонентов, но этот план так и не был воплощён. «Список Никсона» затмила другая авантюра: установка шпионского оборудования в комплексе Уотергейт, где находилась штаб-квартира Демократической партии. Уотергейт после этого стал словом нарицательным.

Наследие сенатора Маккарти не забыто и сегодня. Агенты ФБР следили за сотрудниками предвыборного штаба Дональда Трампа во время его кампании, получив разрешение на слежку с помощью поддельных документов. Уже в этом году американский инфлюенсер Ник Фуентес заявил, что по запросу ФБР на его счетах были арестованы 500 тысяч долларов. Хотя Фуентес известен своими радикальными взглядами, он едва ли нарушил закон и совершенно точно не был признан виновным в суде. Если его счета действительно были заморожены, то это было сделано в результате следственной проверки, то есть деньги придётся вернуть. Но это случится лишь по окончанию следствия и судебного процесса, которые могут занять несколько лет.

Таким же приемом, кстати, пользуются российские силовые структуры, вынося дорогую технику во время обысков. По закону аппаратуру необходимо вернуть по окончанию следственных действий. В реальности этот процесс затягивается на многие годы, превращаясь в форму финансового давления на диссидентов. Аресты счетов диссидентов в России тоже не новость, хотя у нас, в отличие от США, их не размораживают обратно.

Политизация силовых структур, к сожалению, не является дистопичным гипотетическим сценарием. Достаточно взглянуть на историю XX века, чтобы убедиться, что силовики в большинстве экономически развитых стран занимались политическим преследованием своих сограждан. Кто-то по указу от правительства, а кто-то — ради собственной выгоды.

Параллельно с этим происходит и политизация IT-компаний, предоставляющих услуги обмена информацией. Пресс-секретарь Белого дома Джейн Псаки не так давно признала, что правительство США определяет цензурную политику Facebook, предоставляя критерии «дезинформации». Подозрения в сотрудничестве IT-компаний с демократами возникли еще в прошлом году, когда соцсети замалчивали скандал с сыном будущего президента Хантером Байденом. Псаки также заявила, что «ковид-диссидентов» следует полностью блокировать во всех социальных сетях, — правда, это предложение пока никто не реализовал в полной мере.

В условиях, когда «ковид-диссидентство» и «дезинформацию» определяет Белый дом, такое сотрудничество фактически означает государственную цензуру. IT-корпорации очевидным образом помогают американскому истеблишменту, подтверждая все худшие опасения насчёт слежки и безопасности личных данных. Единственным препятствием на пути тотального контроля над информацией является отсутствие политической воли у американских элит, которые пока не готовы к последствиям. Но это может оказаться вопросом времени.

Аналогичные тренды можно проследить и в большинстве развитых стран. Государства, с большим опозданием осознав потенциал интернета, ежегодно вводят новые законы, позволяющие более эффективно следить за гражданами и использовать их данные против них самих. Как это было в случае с «Законом патриотов», породившим американскую систему массовой слежки, лишь крошечная часть этих данных используется для поимки настоящих преступников. Гражданам остаётся полагаться на порядочность силовиков в надежде, что их деловая переписка не окажется в руках у конкурентов, их адреса не появятся в каком-то анонимном канале, а их интимные фото не станут основой для государственной кампании клеветы.

Как уже было сказано в самом начале, предлог не имеет значения. Бэкдор для выдачи данных — это инструмент, который хорош лишь настолько, насколько хороши владеющие им люди. Там, где одни с его помощью расследуют преступления против человечности, другие пользуются им в преступных целях. Учитывая печальную историю государства как института, такой инструмент никогда не должен был попасть в руки государственных ведомств.

Что гораздо хуже, создание таких инструментов «ради общего блага» постепенно нормализует государственную слежку. А значит, в дальнейшем сопротивление ей будет слабеть, открывая всё новые возможности для наступления диктатуры.