Sight Unseen. Part 4: Ангел
рейтинг: R / Mature (M) , тэги/предупреждения: hurt/comfort, ангелы/демоны, non-human, cверхъестественные способности, частично ненадежный рассказчик, психология, психологический триллер, драма, мистика, экшен, элементы ужасов, наличие сцен насилия, неоднозначные отношения, мрачная атмосфера, загадочное прошлое, судьба
если можно описать словами тяжесть ответственности, то это будет просто громкое молчание. чанёль впервые оказался в ситуации, где он выбирает всё сам, действует в рамках своей жизненной позиции и использует опыт, приобретённый за годы. странно и ново. не учитывая, что опыта жизненного у него и нет.
всё его существование сводилось к сосуществованию: он потакал желаниям других людей, не своим. система была настроена на его изоляцию, а не на социализацию. лишь после первой реабилитации, когда чана на время поселили с другими ребятами в интернате, он впервые начал взаимодействовать с хоть какой-то ячейкой общества вне общины. это было изматывающе и неприятно, постоянно приходилось учиться справляться с чужими нападками. лгать, манипулировать, избегать ответственности. осложнённый ментальными проблемами, этот опыт был очень далёк от нормального.
но сейчас он лидирует, а это накладывает ещё несколько цепей. оков, с которыми приходится волочиться, словно узнику на казнь.
чанёль голоден и физически ощущает усталость, с неподдельным интересом разглядывая витрину магазина. красивая композиция из сладостей и манекенов, словно изображена сцена праздника. он бы сейчас не отказался съесть всю эту витрину.
— у тебя нет на это денег, — плеча касается прохладная ладонь. голос сехуна узнаётся и без тактильного ощущения.
чанёль хмурится, странно пожав плечами. что значит «нет денег на это»? на что они вообще у него есть, начнём с этого. чанёль себе никогда ничего не покупал и ходил неделями в одном и том же, даже не замечая. еду приносили в палату или он ел в столовой — невелика разница. теперь нужно будет обеспечивать себя самостоятельно, где-то добывать пропитание. можно использовать технику «ты мне — я тебе», как было в интернате, но ёль не уверен, что это работает в большом городе, да и обмениваться нечем. он косится на бессмертных и нехотя выпрямляется, поморщившись от хруста в коленях.
— мы ходим по городу уже полчаса, какие у нас планы, чанёль? — чонин засовывает руки в карманы и хмыкает. сколько можно играться в потакание ребёнку?
— крыша и сон, а с едой разберусь позже. мне нужны мои документы, чтобы предложить хоть что-то законное, — твёрдо отвечает пак. это не должно быть безумно сложно. просто базовая потребность.
чонин смотрит вверх, прикидывая, через сколько начнёт светать, и смотрит выразительно на се. в голове демона одни мысли: как создать хаос и нарушить человеческие порядки.
— нет, чонин, мы не будем использовать свои силы, чтобы получить номер в отеле... и откуда ты, блять, узнал о нём?
— я, может, не разбираюсь в мелочах жизни смертных, но я ж не первый раз сюда спустился! — возмущается демон.
пока сехун и чонин заходятся в очередной перепалке, чанёль уже перебирает ногами активнее, удаляясь от них. да так, что реально догонять приходится. оба хватают смертного за плечи и тянут ближе, шикнув, чтоб не убегал.
— меньше спорьте, больше ходите.
чанёль доверился своему навязчивому ощущению. он был раздражён, и это не ускользало от внимательных хранителей. в общей сложности они бродили ещё час по городу. чанёля мотало из стороны в сторону, но он больше не давал возмущаться бессмертным, полностью опираясь на внутренний компас. казалось странным, но чан словно улавливал какую-то энергию и следовал ей, надеясь найти самое безопасное место. в конце концов, пройдя через несколько не самых лицеприятных подворотен и перепрыгнув небольшой заборчик, они оказались около нежилого дома. не самого разрушенного, но окна были заколочены, а на двери висел огромный замок и куча барахла, завалившего вход. сехун морщится, оглядев свою светлую одежду. явно очень скептически настроен.
— это место не выглядит безопасным.
не аварийное, спасибо, но это не отменяет возможности падения кирпича на голову. боль он и кай ещё как чувствуют, просто не умирают от неё. кстати, даже кай слегка напрягся, хотя с губ сорвался смешок.
— невеста, уверен? мрачновато даже для меня.
демон складывает руки на груди, ожидая великого изречения от их лидера. сехун предлагает вариант переждать в круглосуточном магазине или кафе, но чанёль шикает, оторвавшись от созерцания заколоченного окна.
— здесь никого нет... и это то, что нужно.
сехун и кай переглядываются. последний жмёт плечами и проходит вперёд. выставив руку, между пальцев проскальзывают нити энергии. он смахивает несколькими движениями весь мусор, подняв небольшой шум, и добирается до замка, сжав руку в кулак. тот ломается под давлением красного свечения и с грохотом падает на дорожку. дверь демон предпочитает открыть самостоятельно и, распахнув настежь, приглашает жестом внутрь.
— дом милый дом, — саркастически завершает ангел и проходит вперёд, подтолкнув в сторону смертного. лучше кирпич упадёт на голову ему, тому, кто переживёт это, а не чанёлю, чьи мозги им ещё нужны. кай в целом согласен, но дожидается, пока чанёль войдёт в дом.
проникнув в затхлое пространство, кай морщится и оставляет дверь распахнутой, подперев её для проветривания, затем поднимается вверх. перед ними открылась широкая лестничная клетка, и все трое замирают, поражённые полной тишиной. место завораживало своим спокойствием даже сехуна, который, как правило, сам вызывал умиротворение. дом не многоквартирный, они оказались в просторном холле с несколькими дверями. полумрак, пыль, но есть крыша над головой, и их практически не видно...
— не знаю, почему я выбрал именно это место. мне просто показалось, что здесь будет безопаснее всего. нам троим. никто нас не найдёт — ни люди, ни нечисть...
чанёль оборачивается, оправдав наконец своё спонтанное решение. сехун улыбается, и от этого сердце смертного замирает.
— ты умница, чанёль. здесь нас действительно никто не найдёт, мы где-то в слепой зоне.
— его дар развивается стремительно, — заключает чонин, оглядывая двери. может, не стоит наводить лишнего шума и поспать прямо тут? есть же диванчик хороший, на который он сразу плюхается, подняв столько пыли в воздух, что вся компания закашливается на добрые несколько минут. в него тут же прилетает какой-то кусок мусора от сехуна, а чанёль, не выдержав, смеётся и окончательно оседает на пол. он устал так, что ломит всё тело, а желудок, кажется, прилип к позвоночнику. но смеётся искренне и не замечает, как его попутчики смотрят на него с тихим удовлетворением. их смертный рад — что ещё нужно для полного счастья?
«безопасность», — думает сехун.
их мысли всегда расходятся, и слышать друг друга иногда невыносимо. сехун просит чана не лежать на полу, в грязи, и подходит ближе, помогая встать. пока парня отряхивают как ребенка, он переглядывается с нини, обмениваясь какими-то своими молчаливыми настроениями.
— спим здесь? — буднично интересуется чанёль и потирает плечи. ночи не самые тёплые, он только что валялся на земле, так что действительно замёрз. не очень предусмотрительно... ангел качает головой. он не против спать здесь, выбора у них не так много, но нужно хотя бы слегка убраться.
— я закрою дверь, чанёль, постарайся разогреться. а ты, пожалуйста, убери всякий мусор и поищи, чем можно смягчить спальное место, — сехун раздаёт команды и молча удаляется вниз по лестнице, даже не дождавшись согласия.
кай возмущённо пялится ему в спину, но просьбу (точнее, приказ) выполняет. правда, даже магию использовать не утруждается — просто перемещает пинками самый крупный хлам в дальний угол. интересно, он всегда такой хаотичный в работе? чанёлю нужно научиться не пялиться на людей, а то это странно. и ему вроде сказали разогреться?.. он чуть прыгает на месте, потирая плечи.
когда се возвращается, то сообщает, что забаррикадировал дверь изнутри, на всякий случай. чонин проверяет двери, и одна поддаётся. ввалившись внутрь, демон обнаруживает какой-то дом сумасшедшего, но интерьер его не волнует, гораздо интереснее найденные там старые, но чистые ткани. он забирает все наволочки и занавески и выходит, делясь находкой.
словно отлаженный механизм, они принимаются за работу. сехун с присущей ему педантичностью стряхивает пыль с дивана, а чонин набрасывает на него ткани, сминая их в подобие матраса. получается грубо, но уже гораздо лучше, чем голые пружины.
— спасибо... — неловко говорит чан, наблюдая, как бессмертные хлопочут. они же явно это не для себя делают? им и тепло-то наверняка не нужно, по крайней мере чонину. значит, все усилия — чтобы создать хоть какой-то комфорт смертному.
— ложись, — коротко говорит сехун, обращаясь к чанёлю.
тот, побеждённый усталостью, не спорит и буквально падает на импровизированную постель, сливающимися глазами разглядывая ангела и демона. а эти стоят, как идиоты, не садятся. потому что не понятно, как сесть-то.. обхватить чанёля с двух сторон?
— знаешь, ты всегда плохо контролировал температуру тела. давай я буду посередине, вдруг тебе тоже нужно будет согреться.
кай не смотрит в глаза сехуну, а там есть на что глядеть — лицо от удивления аж вытянулось. демон присаживается осторожно рядом с ёлем и обнимает его, подтягивая к себе. в итоге смертный поджимает ноги и головой ложится на плечо, уже практически отключаясь.
— се... иди сюда, — подзывает пак и лениво машет рукой.
сехун замирает от своего сокращённого имени и, метнув взгляд на свободное место рядом с чанёлем, выдыхает, присаживаясь рядом с каем. ангел выбирает полубоковую позу и укрывает их всех огромным, белоснежным и невероятно лёгким крылом. перья источают едва уловимый свежий запах, похожий на воздух после грозы, а их шелковистая текстура убаюкивает лучше любого одеяла. сехун скромно прижимается щекой ко второму плечу нини и прикрывает глаза. от кая исходит ровный, глубокий жар, словно от нагретого на солнце камня. он откидывает голову назад, обнимая второй рукой ангела, и, наполняясь спокойствием от близости се и безопасности чана, прикрывает глаза, поблёскивающие алым пламенем во тьме.
в полной тишине чанёль впервые за долгие годы чувствует себя по-настоящему в безопасности. тяжесть ответственности всё ещё тут, но теперь она больше не давит, а тихо дремлет вместе с ним, убаюканная теплом и шелестом крыльев.
не похоже просто на сон. это лишь выкроенное время, чтобы сбросить хотя бы часть усталости. внутренне все трое находились в состоянии умиротворения, но физически каждый искал более удобное положение, сопел, вздыхал и хмурился, словно что-то снилось. шеи затекали, спины немели. крыло сехуна, слегка расслабленное, чуть опустилось, но он продолжал удерживать его раскрытым, зная, что так будет теплее и безопаснее. он бдил больше остальных, сосредоточенный на ощущении между сном и явью.
рассвет с трудом просачивался сквозь щели в заколоченных окнах. прошло всего несколько часов, как утро забрало права на существование у ночи. сехун приоткрыл глаза с полным ощущением, что сейчас развалится, но это не перекрывало удовольствия от спокойного сна без происшествий. уже и забыл, какого это. временами ангел скучал по небесам, по своему дому и спальне с огромной кроватью, но это чувство вытеснялось отвратным ощущением от нахождения со старшими. се мечтал однажды полностью перестать быть зависимым, но было трудно побороть даже свои барьеры, что уж говорить о тяге к контролю. этими чувствами он едва не навредил чанёлю... теперь хотелось всё исправить, чтобы доказать, что ему можно доверять.
сехун приподнялся, медленно, с невероятной осторожностью начал убирать крыло, стараясь не потревожить спящих. его взгляд был прикован к чанёлю. рука сама потянулась, распространив барьер. поскольку чонин был между ними, это повлияло и на него, но не так, как на смертного.
дар сехуна — это не снотворное, а глубокое чувство покоя и безопасности. он окутывает таким ощущением безмятежности, что просто не приходит в голову запереживать или проснуться. но чонин, будучи существом той же природы, чувствует это влияние иначе: для него это как тяжёлое, тёплое, бархатное одеяло, наброшенное на сознание. он просыпается не от шума, а от изменения энергетического фона.
— куда... собрался, белокрылый? — слова заплетаются, он с трудом их выговаривает. сехун вздрагивает — голос во тьме звучал всё равно неожиданно, хотя он и предполагал, что сила не подействует так на кая. ангел не отстраняется, а невесомо прикасается ладонью к его груди, еле шевеля губами.
— мне нужно всё исправить. одному.
настолько тихо, что это больше похоже на мысленное общение. последние слова «позаботься о ёле» кай действительно слышит лишь у себя в голове. слух слабеет с каждой секундой, демон с трудом фокусирует на сехуне взгляд. он пытается приподняться, но чужая энергия и собственная усталость тянут его обратно. он снова закрывает глаза, его речь медленная, тягучая.
— ладно... ладно... только... смотри, вернись. не потеряйся, святоша... ты мне... нужен.
эта фраза обжигает сехуна сильнее, чем любое адское пламя. он замирает, и на его идеально спокойном лице на мгновение проскальзывает что-то неуловимое — удивление, растерянность, тепло. он не отвечает. просто окончательно убирает крылья, сложив их. прежде чем убрать лёгкое прикосновение своей руки, он отправляет более сильный импульс — не чтобы усыпить нини, а просто чтобы сказать «спасибо», прежде чем покинуть их.
с глухим вздохом кай проваливается обратно в сон, инстинктивно крепче прижимая к себе чанёля.
сехун следовал по пути к больнице, где содержали пак чанёля. большую часть, конечно, пролетел, но за несколько кварталов встал на землю, чтобы купить сигареты в ближайшем ларьке. он не любил использовать свои силы для незаконного, но если было нужно, мог наступить себе на горло. особенно за кусочек никотина.
ангел вытащил потёртую зажигалку из кармана и прикурил, закрыв пламя рукой. струйка дыма пошла вверх, и он затянулся глубоко, впуская в себя яд. его не пугала перспектива проникновения в охраняемое учреждение — он хотел забрать то, что принадлежало его подопечному. но мысли о причинённой тому боли оставляли тяжесть на сердце. кай сейчас, возможно, сказал бы что-то шутливое, ободряющее, чтобы разрядить обстановку. но его не было рядом. и потому сехун концентрировал вокруг себя странный мрак, от которого прохожие шарахались. хорошо, что утро было ранним и людей почти не было.
когда в поле зрения показалось высокое здание, сехун невольно поднял взгляд к небу, вспоминая первую встречу с чанёлем. сейчас он всё исправит.
выкинув бычок, он сунул помятую пачку в карман и направился к центральному входу. мягко отворив дверь, заглянул внутрь. дежурный спал, даже не пришлось на него влиять, но на всякий случай сехун не контролировал своё энергетическое поле, позволяя силе блуждать рядом. ночная смена выдохлась, дневная ещё не пришла. возникало окно в полчаса-час с минимальной активностью. идеальное время для преступления.
ангел всегда выбирал путь наименьшего сопротивления, предпочитая тихо проникать куда вздумается, не применяя грубую силу без нужды. вот и сейчас он держался в слепых зонах камер, почти сливаясь с полумраком. сехун концентрировался на энергии чанёля, следуя за незримой нитью.
в одном из коридоров ему пришлось задержать дыхание, заслышав шаги. он расширил барьер. санитар, идущий навстречу, почувствовал непреодолимое желание отвлечься и выйти.
«правильно, иди скорее, ты устал... хочется перекурить, отдохнуть...»
сехун выдохнул, услышав щелчок двери. он двинулся дальше и нашёл искомое, остановившись перед кабинетом главврача. ангел боялся ошибиться и прийти к бывшей палате ёля, но ему повезло с концентрацией. напоследок оглянувшись, он вошёл внутрь и бесшумно закрыл дверь.
кабинет был просторным, без лишних деталей. даже на столе — почти стерильная чистота. одна скромная фотография мужчины с женой, по которой сехун мог определить властную энергетику мужчины. ангел осмотрел стол, порылся в ящиках, пролистал чужие дела, но ничего не нашёл. скорее всего, чанёль был пациентом «особого уровня», и если им лично занимался главврач, то дело должно быть хорошо спрятано. всё было аккуратно закрыто, когда сехун вновь окинул кабинет взглядом и задержал его на шкафах с замками.
как вскрыть?.. сейчас бы энергия чонина — он бы справился магией. но сехун использовал ментальные способности, а энергетические удары не признавал. пришлось прибегнуть к тактическому опыту. он подошёл к дверце сбоку, нашёл в петле маленький металлический стерженёк и выбил его. дверца снялась с тихим скрежетом, замок остался цел. сехун подхватил её, аккуратно поставил и, быстро найдя глазами имя чанёля, взял увесистую папку.
всё началось с поступления. здесь он выглядел безобидным ребёнком, каким и был. сехун прикоснулся пальцами к фотографии, ощущая вкус первого предательства. именно здесь его жизнь изменилась окончательно...
первая запись при поступлении.
дата: dd.mm.2012
лечащий врач: доктор квон
повод для госпитализации: подросток доставлен законными представителями (родителями) после острого психотического эпизода. утверждал, что «в него вселились свет и тьма». проявлял сопротивление, кричал, что его «хотят запереть». со слов родителей, ребенок с детства был «не таким», склонен к фантазиям, а в последнее время стал агрессивен и неуправляем. просят оградить его от дурного влияния.
первоначальный диагноз: острый реактивный психоз на фоне шизоидного расстройства личности.
назначения: наблюдение в условиях закрытого стационара. курс нейролептиков для стабилизации состояния.
сехун опёрся руками о стол, сжимая кулаки, и с трудом перелистнул страницу. дар чанёля, его уникальность были представлены как опасное безумие. родители просили «оградить чанёля от дурного влияния» — то есть, от него самого. и мальчик уставшими глазами с потёртой фотографии прекрасно это понимал, но не мог ничего сделать.
запись о «хронификации расстройства».
дата: dd.mm.2015
лечащий врач: доктор квон
текущее состояние: пациент пак чанёль достиг совершеннолетия, однако в связи с хроническим и недееспособным состоянием, решением суда оставлен под опекой клиники. бредовый комплекс устойчив. продолжает настаивать на существовании сверхъестественного и дискредитировать свою общину. все попытки социальной адаптации проваливаются — пациент интерпретирует их враждебно. проявляет высокий интеллект и манипулятивные способности, симулирует улучшения.
заключение: диагноз пересмотрен в сторону вялотекущей шизофрении. прогноз негативный. рекомендована пожизненная изоляция в условиях специализированного учреждения. пак чанëль представляет собой идеальный пример «системного сопротивления терапии».
жизнь смертного — всего лишь миг для бессмертных. именно поэтому сехун спустился на землю, чтобы узнать, каково это — быть человеком. и теперь каждое слово причиняло настоящую боль. когда сверстники ёля начинали взрослую жизнь, ему подписали пожизненный приговор. сехун скомкал фотографию растрёпанного парня с злыми глазами, которые рассказывали, как врачи ломали его. эти эмоции били под дых, заставляя сгибаться от боли.
отчёт о «методах коррекции поведения»
дата: dd.mm.2020
лечащий врач: доктор квон
повод: серия инцидентов неподчинения. пациент пак чанëль (23 года) открыто отказывался от лекарств, пытался вести дневник (изъят), вступал в словесные перепалки с санитарами, называя их «нелюдями».
проведённые мероприятия: для подавления деструктивных поведенческих паттернов и выработки условного рефлекса послушания применен путь наименьшего сопротивления. доктор квон использовал целенаправленное психологическое давление. установлены триггеры пациента в серии терапевтических бесед, чтобы добиться эмоциональной покорности.
примечание: пациент демонстрирует устойчивую модель поведения. открытые протесты и попытки дискуссии прекращены. наблюдается замкнутость, недоверие, глубокая апатия, чередующаяся с состояниями тревоги. чанëль научился давать ожидаемые, «правильные» ответы. метод признан эффективным для контроля над поведением.
чудовища. сехун прикоснулся к влажным щекам дрожащими пальцами. несколько капель упали на бумагу, размазывая чужой почерк. его словно изрезали скальпелем и оставили истекать. даже фото было испорчено, и ангел не хотел представлять, как выглядел чанёль после этого. он с трудом стоял на ногах, а чонин, будь он здесь, уже разбирал бы больницу на кирпичи. и сехун сознательно не препятствовал бы.
листая записи, он узнавал о жизни чана почти всё. с последних страниц чуть не вылетел листок. реакция ангела была мгновенной. он подхватил его и нахмурился. это был не почерк врача. судя по всему, записка была оставлена год назад. что-то подсказывало, что это будет не поздравительная открытка.
записка. за год до побега.
« доктор квон,
отчёт принят. состояние источника стабильно, его восприятие, несмотря на все ваши усилия, не угасло, а лишь ушло вглубь. это разочаровывает. вы должны были добиться большего. ускоряйтесь. сила должна контролироваться, иначе за что платили госпожа и господин пак?
напомните персоналу, что его страх одиночества — наш лучший рычаг. используйте его. »
ненависть. всё, что ощущал сехун, было ею. он закончил мучить себя, вырвал файл с документами чанёля, захлопнул папку, уже не заботясь о тишине, и хотел уйти, но замер, почувствовав чужое присутствие.
дверь открылась. врач вошёл в кабинет. сехун не прятался, он позволил себя увидеть. белая пелена застилала его сияющие от слёз глаза. ангел стоял спиной, держа в руках папку. крылья были слегка расправлены, а он сам стал воплощением холодного, безмолвного гнева. кабинет наполнился его подавленной яростью, словно даже предметы на столе вибрировали.
доктор квон сначала испуганно ахнул, но затем дрожащим голосом почти крикнул:
— кто вы?! что вы делаете с документами пациента?
сехун почувствовал запах его страха. ощутил взгляд на своих крыльях. душа этого чудовища была так черна, что ангел не мог заставить себя прикоснуться к ней, чтобы уничтожить его. он медленно развернулся. глаза были пусты, абсолютно белые, они наводили животный ужас, заставив смертного отступить на шаг. ангел шагнул вперёд. его слово — как изречение, звучало везде и нигде. он не говорил, он выносил приговор.
« тринадцать лет. твоя жестокость отпечатана на чужой жизни. ты пытал. ты ломал. ты называл свет — тьмой, а дар — болезнью. ты виновен. заплатишь за каждую каплю его слёз. и моих. »
сехун мгновенно оказался рядом с врачом, взяв его за горло. прикосновение святого существа обжигало кожу. он сжал горло до лёгкого хруста, подняв мужчину. и его ангельский покой обратился в обжигающий гнев, не хуже адского пламени. задыхаясь, квон переживал каждое воспоминание. мысленным импульсом сехун посылал в его голову самые ужасные отрывки из дела, сопровождая их всплесками той самой боли, что он почувствовал сам. и наблюдая, как «доктор квон» корчится от невыносимой боли, разрываясь изнутри, ангел испытывал величайшее удовольствие. сжать бы сильнее, оборвать эту жалкую жизнь... но сехун расслабляет пальцы, позволив ему рухнуть на колени. мужчина хватается за голову, вцепившись в волосы и пытаясь выбросить эти образы.
он взмолился о пощаде, когда ангел опустился перед ним на одно колено, обхватив его крыльями. они были так близки, как ни один смертный не должен быть к святому. сехун даже не занёс руки, но смотрел с таким леденящим презрением, что врачу хотелось смерти.
в последний раз ангел ворвался в его сознание, выжигая всё на своём пути. в голове звучал лишь безжизненный тон:
« я хочу, чтобы ты знал: я счёл тебя недостойным даже мести. я не отниму твою жизнь, а сохраню её. с памятью о каждом его вздохе в камере. со знанием, что я был здесь и видел всё. ты — ничто. и зло твоё — ничто. и с этим ты будешь жить. всякий раз, закрывая глаза, ты будешь видеть меня. и знать, что где-то там он свободен. а ты навсегда остался в своей клетке, рядом с теми, кого мучал. »
сехун поднялся, развернулся и ушёл. не оборачиваясь. он растворился в утренних сумерках, оставив врача в одиночестве, в полной тишине, с развороченной психикой и сломанной картиной мира.
чанёль сидел на импровизированной постели, поглощённый страхом. поджав ноги, он пристально вглядывался в проходную, перебирая в голове варианты случившегося. час назад он проснулся и понял, что сехуна нет. это напугало его до ужаса. кай прижимал его к себе, они лежали в немом сплетении тел на потрёпанных тканях, а ангел исчез... теперь хотелось выть от навязчивого ощущения брошенности. старые больничные страхи переплелись с новыми. пак отчётливо понимал, что успел привязаться к этим двоим, и потеря одного могла нанести новый удар, а ведь он только вставал на ноги.
чонин проснулся практически сразу, как его начали тормошить. он огляделся, смутно припоминая, что сехун действительно ушёл, что-то сказав на прощание. словно пол ночи его методично убаюкивали, и всё это было сном, которые обычно бессмертным не снятся. а сейчас демон расхаживал туда-сюда, ругая ангела на чём свет стоит. какого хрена он свалил без их ведома? но взгляд чонина тоже постоянно скользил ко входу в надежде увидеть там белокрылого целым и невредимым. внутри он был на взводе — если с сехуном что-то случится, он один не справится с защитой смертного.
атмосфера накалялась. если бы ещё несколько минут они так просидели, воздух можно было бы резать ножом.
вдруг что-то резко сотрясло заколоченные окна снаружи. чанёль чуть не подпрыгнул, обхватив голову. сердце стучало где-то в горле. но чонин сразу узнал эту воздушную волну — сехун, искусно управляющий крыльями, мог создавать такие хлопки, что они оглушали. не узнать такой порыв воздуха было бы не профессионально. прежде чем демон сообразил выйти посмотреть, ангел уже был на этаже. вернее, он не триумфально появился, а скорее приполз к ним.
уставший, грязный, растрёпанный. один вид его шокировал и чанёля, и кая одновременно. в руке мёртвой хваткой он сжимал папку с документами, словно это единственный якорь в реальности. сехун тяжело, прерывисто дышал, опустив крылья, и смотрел на них пустым взглядом, на дне которого плескался гнев. шатаясь, он швырнул папку на пол, к ногам чанёля, который инстинктивно прижался к каю. качнул головой, предвосхищая все вопросы, и опустился на колени, прислонившись к стене.
но его мальчики не произнесли ни слова. чанёль вмиг забывает о тревоге, перешагивает через папку и подскакивает к сехуну, чтобы взять его за прохладные руки и согреть их. чонин оказывается с другой стороны, обхватив ангела под основание крыльев и прижав к себе. чёртов святоша, неужели действительно пошел против себя... и ради чего?
чан, продолжая держать сехуна за руку, отряхивал его от пыли и грязи, нервно закусывая губу. упавшая к его ногам папка с эмблемой больницы сказала ему всё. он не знал, как сехун это сделал, но понял, что это было ужасающе тяжело.
сейчас вопросы подождут. между ними будет ещё тысячи диалогов, сотни планов и десятки возможностей поругаться. здесь и сейчас смертный и демон ни за что не упустят возможность поддержать часть формирующейся семьи, спаянной кровью, болью и этой тихой, безмолвной жертвой.