История «Века-волкодава» Мандельштама в черновиках
Творческий урок №N: не получается с первого раза у всех. Даже у великих.
Вы наверняка знаете стихотворение «За гремучую доблесть грядущих веков» Мандельштама. Ну или хотя бы слышали исполнение этого стиха у Noize МС (считаю вообще одной из лучших работ с поэзией). Так вот: если посмотреть черновики, то, как сейчас кажется, идеальный текст получился далеко не сразу.
За гремучую доблесть грядущих веков,
За высокое племя людей
Я лишился и чаши на пире отцов,
И веселья, и чести своей.Мне на плечи кидается век-волкодав,
Но не волк я по крови своей,
Запихай меня лучше, как шапку, в рукав
Жаркой шубы сибирских степей.Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы,
Ни кровавых костей в колесе,
Чтоб сияли всю ночь голубые песцы
Мне в своей первобытной красе,Уведи меня в ночь, где течет Енисей
И сосна до звезды достает,
Потому что не волк я по крови своей
И меня только равный убьет.17–18 марта 1931, конец 1935
А теперь обратимся к черновикам. В одном из них начало стихотворения было таким:
Не табачною кровью газета плюет,
Не костяшками дева стучит, —
Человеческий жаркий искривленный рот
Негодует, поет, говорит —Мне ‹на шею кидается век-волкодав…›
Эти строчки, кстати, Нойз тоже использовал в треке (как и некоторые другие из черновиков — все во второй половине песни), но как вы видите, они не входят в конечный текст.
Золотились чернила московской грязцы
И пыхтел грузовик у ворот
И по улицам шел на дворцы и морцы
Самопишущий черный народ.‹пробел› шли труда чернецы
Как шкодливые дети вперед
Голубые песцы и дворцы и морцы
Лишь один кто-то властный поет ‹: ›За гремучую ‹доблесть грядущих веков,
За высокое племя людей, —
Я лишился и чаши на пире отцов
И веселья и чести своей.›[Мне на плечи ‹кидается век-волкодав,
Но не волк я по крови своей:
Запихай меня лучше, как шапку, в рукав
Жаркой шубы сибирских степей…›А не то уведи — да прошу поскорей —
К шестипалой неправде в избу
Потому что не волк я по крови своей
И лежать мне в сосновом гробу.Уведи меня в ночь, где течет Енисей
‹Отними и гордыню и труд —
Потому что не волк я по крови своей
И за мною другие придут.›]
Сравните акценты. Есть экспозиция — московская грязца. Есть шестипалая неправда в избе и «потому что я не волк — лежать мне в гробу». В конце посмотрите как меняется интонация:
Уведи меня в ночь, где течет Енисей
‹Отними и гордыню и труд —
Потому что не волк я по крови своей
И за мною другие придут.›]
Уведи меня в ночь, где течет Енисей
И сосна до звезды достает,
Потому что не волк я по крови своей
И меня только равный убьет.
Есть и третий вариант, он похож на второй (или фактически первый?):
Золотились чернила московской грязцы
И пыхтел грузовик у ворот
И по улицам шел на дворцы и морцы
Самопишущий черный народ.‹пробел› шли труда чернецы
Как шкодливые дети вперед
Голубые песцы и дворцы и морцы
Лишь один кто-то властный поет:За гремучую доблесть грядущих веков,
За высокое племя людей, —
Я лишился и чаши на пире отцов
И веселья и чести своей.Замолчи! Я не верю уже никому
Я такой же как ты пешеход
Но меня возвращает к стыду моему
Твой грозящий искривленный рот.Я — вишневая косточка детской игры
Но в безводном ‹пророческом?› рву
Я — трамвайная вишенка страшной поры
И не знаю зачем я живу.………………………………….
………………………………….
Но заслышав тот голос пойду в топоры
Да и сам за него доскажу.
«Один, кто-то властный» продолжает петь, но в этом варианте следует не продолжение его «песни», а «замолчи!». Указание на «такой же как ты», но рот не продолжает негодовать, а «возвращает к стыду», и вообще становится «грозящим».
Четыре выкинутые строчки — про вишневую косточку детской игры, безводный пророческий ров и трамвайную вишенку страшной поры — очень красивые.
А вот еще три варианта в итоге конца стихотворения. Начнем с оригинала:
Уведи меня в ночь, где течет Енисей
И сосна до звезды достает,
Потому что не волк я по крови своей
И меня только равный убьет.
Уведи меня в ночь, где течет Енисей
К шестипалой неправде в избу
Потому что не волк я по крови своей
И лежать мне в сосновом гробу.
Уведи меня в ночь, где течет Енисей
И слеза на ресницах как лед
Потому что не волк я по крови своей
И во мне человек не умрет.
Уведи меня в ночь, где течет Енисей
И сосна до звезды достает
Потому что не волк я по крови своей
И неправдой искривлен мой рот.
Он отказывается от трех вариантов «потому что не волк» — от «лежать в гробу», «во мне человек не умрет» и «неправдой искривлен рот», и еще предыдущего — «другие придут», в пользу сильного — «и меня только равный убьет».
У меня от этого наблюдения за мыслью человека даже мурашки.
Кстати, стихотворение датировано 1931 и 1935 гг, потому что основа была написана в 1931 году, но финал (по литературоведческим источникам) не устраивал Мандельштама. И конечный вариант стихотворения он нашел только спустя четыре года, будучи в Воронеже.