the hero

— Ну, давай, спой о своей женской несостоятельности! — с раздражением бью тыльной стороной пальцев о прутья клетки с красной птицей. Она вздрагивает – смотрит с осуждением и я понимаю, что эта несостоятельность к тому же ещё и человеческая. 

Птица раньше сидела внутри, а потом вырвалась с моим сердцем наружу. Теперь мы больше не смеёмся. Ведь не смешно понимать, что надежды нет. 

Тем не менее нужно жить. Нужно – отвратительное слово, но другое здесь не подходит. Рефлексивные тексты в той же степени отвратительны и бесполезны.

Мир сжался до точки невозврата, где ничего нет, а цвет только чёрный. Вдруг она возникла с громовым грохотом. С отблеском молний и запахом дождя. Села рядом и мы смотрели друг на друга долго и терпеливо. Я ощущала, как плавится мой гендер, – пошла бы за ней куда угодно. Стало страшно, и она заговорила.

— Знаешь, что бывает с теми, кто не даёт жить другим? Их уничтожают. Духовно или материально. Ах, милая, почему же твоя кукушка совсем не там, где должна быть?

— Зато у тебя её совсем нет, героиня ты...нашего...времени.

Последнее, что я помню: она направила на меня дробовик со счастливой улыбкой отмщения.

Я ощутила голод. Отпустила оружие, раздвинула прутья клетки и жадно впилась зубами в перья трепещущего туловища. Содержимое красной птицы смешалось с брызгами собственной крови на моём лице.

To be continued.