«Наше дело — прокукарекать, а дальше хоть не рассветай»
Антон Бочкарёв отвечает на пять «почему» о несостоявшемся февральском общем собрании, активности членов МАИИ и балансировании на грани кворума
Общее собрание, запланированное на 18–19 февраля, не состоялось из-за того, что за пять минут не набрался кворум. Почему оказалось так просто свернуть событие, которое готовилось три недели, почему вообще кворум считается только в течение пяти минут и что исполком планирует сделать, чтобы такого не повторилось? Об этом мы поговорили с Антоном Бочкарёвым — членом исполкома обоих созывов, координатором уставной группы.
«Удобно — не значит правильно»
— Что происходило в чате исполкома, когда стало понятно, что кворум не набрался?
— Когда время для голосования закончилось, я сообщил об этом словом «всё». Иделия написала «штош». Юра не уложился в одно слово и написал целых два: «Ну всё». Лиза спросила, можем ли мы запустить голосование заново. Юра предложил так и сделать. Однако некоторые члены исполкома (в том числе я) эту идею не поддержали, а некоторые не высказались.
В итоге мы поступили строго в соответствии с пунктом 3.2 регламента проведения ОС, в котором никакие переголосовки не упоминаются. Дальше мы стали срочно писать объявление о переносе и голосовать за новую дату. Это нужно было сделать очень быстро. Дело в том, что о собрании исполком должен объявить не позднее, чем за три недели до его начала. Если бы мы не успели это сделать за полчаса-час, обычный слот (начало воскресного вечера для большинства членов МАИИ) 10 марта уже не удалось бы занять, и пришлось бы двигать ОС уже не на три недели, а на четыре. Когда мы с этим справились, начали уже не в пожарном темпе обсуждать, как избежать повторения этой истории.
— Почему нельзя было запустить повторное голосование, чтобы кворум всё-таки набрался? Не знаю, ещё на 10 или 15 минут.
— А почему было можно? На каком, собственно, основании? Думаю, сделай мы так, вряд ли бы многие нас осудили. Потому что это удобно. Но удобно — не значит правильно.
В момент решения у исполкома были базовый вариант, предусмотренный регламентом (собрание не открывать и перенести), и вариант с переголосовкой, допустимость которого надо было ещё осознать и оценить. Моментальной единодушной оценки не было, поэтому сделали так, как были должны, а не так, как могли бы сделать.
— То есть твоя (и, видимо, большинства исполкома) позиция такова — мы действуем по регламенту и отступать от него не можем? Нельзя ли тогда прописать в регламент какой-то такой пункт, что в некоторых случаях исполком может нарушать регламент, если это целесообразно или что-то такое? Чтобы управление общим собранием было чуть более гибким.
— Моя позиция простая: регламент не с небес ниспослан и не навеки дан. Регламент — это соглашение между исполкомом и членами МАИИ. Соглашение о том, что исполком должен делать, что может и не может. Его можно менять. Изменились условия — изменился регламент. Но эти изменения должны быть обоснованы, и их должны одобрить члены МАИИ.
Если мы впишем в регламент право на переголосовку, в этом не будет ничего страшного. Другое дело, что в этом не будет и большого смысла, есть и более простое решение: увеличить продолжительность вводных голосований. А вот если мы впишем право не соблюдать регламент, когда нам это не кажется целесообразным, мы сами себе дадим возможность самых разных злоупотреблений. И создадим прецедент такого решения в наших нормативных документах.
Конечно, в регламенте сложно описать все возможные сценарии, и я не обещаю, что буду фанатично цепляться за букву при любых обстоятельствах. Но в общем случае обдуманное решение лучше, чем принятое впопыхах, а изменение регламента лучше, чем отступление от него.
Как общее собрание застыло в нерешительности
— Почему вообще эти два — будем честны, чисто формальных — голосования существуют? Ведь у нас онлайн-собрание, зачем делать вид, что все тут такие серьёзные и мимикрировать под очное собрание почтенного ферейна?
— Ты прав, они появились из-за того, что мы стараемся подражать классическим общественным организациям, члены которых иногда всё же встречаются в одном помещении. У нас, конечно, онлайн-собрание, но всё-таки это собрание со спикером и трансляцией, а не просто блок электронных голосований. И в этой ситуации первые голосования дают нам понять, сколько людей смотрят трансляцию и могут реагировать на неё. Это тоже кажется важным.
Более общая проблема — в том, что ОС в МАИИ отдалилось от онлайн-аналога очного заседания, но конца пути не достигло и застыло в нерешительности. Первым шагом было появление суточных голосований. Это позволило охватить тех членов МАИИ, у которых не получалось попасть на трансляцию, но в то же время и создало проблему, о которой ты спрашиваешь. Теперь у нас по основным вопросам — длинные голосования, но сам факт действительности собрания определяется коротким.
Из этой точки можно двигаться в две стороны. Можно либо все голосования делать суточными, а спикера отменить за ненадобностью или давать его выступление в записи. Можно, наоборот, вернуться к собранию, длительность которого совпадает с длительностью трансляции. У обоих подходов есть сторонники, и аргументы их понятны. Непонятен уровень поддержки. Кроме того, у всех публичных обсуждений формата общего собрания есть один системный достаток: о том, как привлечь тех, кто не ходит на собрания, рассуждают те, кто на них и так ходит. А те, кто не ходят, заодно и не рассуждают.
— Почему нельзя продлить кворумное голосование вообще на сутки?
— Технически можно. Но тогда, как мне кажется, мы возьмём новую планку нелепости. Как я уже говорил, короткие кворумные голосования показывают, сколько людей предположительно смотрят трансляцию. Для каждого из суточных голосований кворум считается отдельно. Если мы растянем первые два голосования на сутки, что будут означать их результаты? Готовность участвовать в следующих суточных голосованиях?
Я понимаю цель этой идеи: соблюсти формальную сторону проведения собрания. Но этой цели можно достичь и другими способами. Например, можно растянуть кворумные голосования на час, а начинать трансляцию и официально открывать собрание, только если наберётся кворум. Час — это всё-таки не сутки.
Короткие голосования о кворуме (пятиминутные или даже часовые) всё-таки дают нам информацию об одновременном присутствии. Суточные же не дают даже такой информации, это формальность ради формальности, форма совсем уж без содержания.
— А зачем нам знать, сколько людей смотрят трансляцию? Точнее, даже так: почему важны именно те люди, которые смотрят трансляцию, а не запись речи спикера? В чём разница между теми и этими членами МАИИ, ведь при последующих голосованиях голоса обеих групп обладают одинаковым весом? Мне кажется, как раз нелепо разделять людей на тех и этих.
— Вернусь к мысли о том, что собрание — это момент какого-никакого, но всё же контакта спикера (или даже спикера и разных докладчиков) с аудиторией. Сейчас в дискорде даже обсуждают идею переноса ОС на какую-нибудь платформу для онлайн-конференций. Но и в нынешнем формате участники собрания могут задавать вопросы и быстро получать на них ответы, пусть и письменно, а не голосом. Могут как-то комментировать программу, делиться мнениями. А другие участники могут это видеть и делать выводы. Вот здесь и разница между трансляцией и записью. Запись отменяет одновременное присутствие, одновременное внимание, ограничивает возможности коммуникации. Конечно, если мы введём суточные кворумные голосования, люди по-прежнему смогут посмотреть трансляцию после них. Но, что-то мне кажется, зрителей будет даже меньше, чем сейчас.
При этом я понимаю позицию последовательного устранения «живой» составляющей ОС. Трансляцию отменить, голосования сделать долгими, обсуждения — исключительно письменными и тоже растянутыми во времени. Спикера можно устранить и заменить оператором голосований. Эта модель хороша именно последовательностью и гармоничностью. А трансляция, одиноко и бесприютно повисшая между двумя суточными голосованиями, — это сохранение элементов «живой» и «неживой» моделей, но при разрыве связей между этими элементами. Не преодоление нынешней половинчатости, а её усугубление.
— Почему тогда наоборот не перейти к обратной модели, то есть максимально подстроиться под формат очного собрания: собираться на час-полтора, слушать спикера, задавать вопросы онлайн, и голосовать уже только во время этого собрания?
— Так проходило самое первое общее собрание. Потом начались разговоры о том, что хорошо бы дать возможность поголосовать подольше, дать возможность проголосовать тем, кто не успел на трансляцию. Поэтому исполком и придумал суточные голосования. Если мы отменим растянутые голосования, мы лишим возможности проголосовать не только тех, кто и так не собирался это делать, но и тех, кто хотел, но не смог выкроить время в момент трансляции. Таких людей немало, и никогда не будет мало с учётом географического разброса членов МАИИ.
У идеи возвращения к практике «собраться на час-полтора» есть яркие и последовательные защитники, но их мало. Я могу назвать только Максима Сидорова и Сергея Абрамяна. Если обнаружится, что на самом деле у неё много сторонников, что ж, будем возвращаться ad fontes (к источникам, — прим. ред).
В то же время мне кажется, что в изменении содержания собрания (без обязательной отмены суточных голосований) уж точно нет ничего вредного. Правда, нет уверенности, что эти изменения востребованы большинством. Например, почему у нас до сих пор нет специального времени, в которое спикер должен отвечать на вопросы «из зала»? Потому что нам задают очень мало вопросов. Если мы добавим живого человеческого общения, есть ли гарантия, что их будет больше?
— Да, гарантии никакой, тут я с тобой согласен. Ты говоришь «если обнаружится, что у этой идеи есть сторонники». А как именно обнаружится?
— Один вариант, не требующий активных действий со стороны исполкома: такие люди самоорганизуются, создадут инициативную группу, и мы поймём, сколько их. Но можно и не дожидаться этого, а, например, провести обсуждение на форуме. Спросить, что устраивает в собраниях, а что хотелось бы поменять. Потом сформулировать варианты изменений и сделать опрос про то, какой из них более популярен. Такую штуку мы с Мансуром (Зиятдиновым, вторым участником уставной группы, — прим. ред) уже делали в прошлом году, когда думали о реформе выборов в исполком и КРК.
Если обсуждение вызовет интерес, мы наконец поймём, чего в большинстве своём хотят люди. А если не вызовет (как это было с реформой избирательной системы), то горе нам всем, будем действовать наобум или бездействовать наугад.
«Скорее тенденция, чем эксцесс»
— Почему исполком обычно выбирает для общих собраний такое время — 18:00 или 19:00 UTC+3, с воскресенья на понедельник? Ведь там и синхроны играются, и вообще куча всяких мероприятий другого рода может происходить. Да и в МАИИ может быть куча людей из других часовых поясов.
— Для ответа на этот вопрос проще всего воспользоваться машиной времени и перенестись почти на три года назад. Первое ОС началось на два часа раньше, чем все последующие, суточных голосований тогда ещё не было, количество участников считали сложным способом. Первый блин получился скорее комовейший, чем комоватый. Есть что вспомнить.
После того собрания исполком среди прочих пытался решить и задачу удобного времени. Во-первых, ввели суточные голосования. Во-вторых, спросили членов МАИИ, в каких часовых поясах они живут. В итоге решили, что выходной день лучше, чем рабочий, а лучшее время для начала собрания — то, когда у большинства конец дня или начало вечера. С тех пор все ОС начинались в одно и то же время. Даже когда мы умудрились назначить собрание одновременно с финалом чемпионата мира по футболу, по 60 голосов на обоих кворумных голосованиях мы набрали. Так что, думаю, причина того, что не набрали в прошлое воскресенье, — не только во времени начала. А может быть, и не столько.
Что до всяких мероприятий, то мы стараемся избегать наложения ОС на крупные очные турниры (а теперь ещё и на финалы чемпионатов мира по футболу!). Избежать пересечений со всеми возможными мероприятиями нереально. В любое время кто-то работает, кто-то спит, кто-то что-то играет и т. д. Но, пожалуй, можно подумать, не назначить ли как-нибудь ОС на субботу. Воскресенье, кажется, более популярно как день отыгрыша синхронов.
— А в чём причина ненабора кворума на февральском ОС, как ты сам думаешь? Раз даже во время ЧМ удалось набрать.
— Это должно было случиться рано или поздно. Мы хронически балансируем на грани кворума, и ничего удивительного в том, что сейчас не удержались. В таких пограничных ситуациях роковым может оказаться любое обстоятельство: совпадение с площадками синхронов в одном-двух городах, опоздания или проблемы со связью у нескольких человек и т. д. У нас нет количественного запаса прочности, чтобы купировать эти риски.
Связано ли это как-то со временем начала собрания? Думаю, если и да, то не фатально. Если посмотреть на результаты электронных голосований, видна та же картина: активное меньшинство, пассивное большинство. На прошлогодних выборах в рабочие группы проголосовали от 62 до 93 человек, хотя это были суточные голосования. Если интересна более подробная статистика на эту тему, она есть в телеграм-канале уставной группы.
Внутренняя, коренная причина февральского недобора — отсутствие интереса. К программе конкретного ОС или к жизни организации в целом. Казалось бы, правила и деньги — вещи, которые обычно волнуют игроков. Но в этот раз, видимо, взволновали недостаточно.
Да, сложись обстоятельства чуть по-другому, мы могли бы проскочить и на этот раз. Но фундаментальную проблему это бы не решило, а лишь в очередной раз неловко задрапировало.
Перенос собрания — не беда, обычный рабочий момент. Я не склонен драматизировать эту историю, хотя, конечно, жаль потраченного времени и обидно, что придётся тратить его ещё раз. Беда в том, что у нас здесь скорее тенденция, чем эксцесс.
«Людям достаточно дать выбор, и не надо за них без нужды ничего решать»
— Что исполком планирует сделать, чтобы не пришлось переносить собрание ещё раз?
— Уже для собрания 10 марта мы увеличим продолжительность двух первых голосований. Это совершенно точно. С 5 минут до 10, 15, а может, и до 30. С конкретным значением пока не определились. Это позволит проголосовать тем, кто не успел залогиниться на форуме или опоздал к началу и стал жертвой пунктуальности исполкома. Если выберем максимальный вариант, спикер будет рассказывать о программе во время этих голосований (пять минут помолчать в эфире — куда ни шло, полчаса — уже слишком).
Обсуждаем и другие вещи — например, краткие презентации по пунктам программы и другие способы сделать материалы собрания более доходчивыми, а само собрание — более интересным. Выше я уже говорил, что есть мысль о часовых кворумных голосованиях и начале трансляции после их окончания. Это, правда, тема скорее для уставной группы, чем для исполкома.
— Давай ещё поговорим и о других проблемах общих собраний. Например, есть ощущение, что далеко не все голосующие читают полные тексты документов, в лучшем случае ограничиваясь краткими пересказами от информационной группы. Как думаешь, можно ли что-то с этим сделать? Если да, то как?
— Правила, регламенты и прочие их жанровые родственники всегда будут одинаковыми. Это тексты длинные, подробные, написанные сухим формальным языком, в них часто рассматриваются не только распространённые, но и редкие, маловероятные ситуации. Нет ни смысла, ни возможности сделать документы более увлекательными и лёгкими для восприятия.
Каждый знакомится с ними в меру своего интереса к теме и склонности к чтению такого рода литературы. И это мне кажется нормальным.
А то, что люди ограничатся кратким внятным пересказом, кажется не проблемой, а решением проблемы. Это позволяет тем, у кого нет времени, сил или желания вникать в полный текст, составить адекватное представление о документе.
— А может быть, просто не нужны эти краткие пересказы, чтобы люди сами шли и изучали вещи? Или, наоборот, как-то перейти от формата текста к видео?
— Людям достаточно дать выбор, и не надо за них без нужды ничего решать. Если мы уберём пересказ, совершенно не факт, что люди от безысходности пойдут изучать вещи. Переходить от текста к видео тоже не нужно. Но дополнять текст видео — неплохая идея. Кому-то удобнее смотреть, кому-то — читать. Мне, например, нравится концепция комментирующих видео, которые делает Саша Печеный (и при этом я их не смотрю, а читаю в расшифровках).
Нам нужно, чтобы члены МАИИ были достаточно информированы для принятия решения, а для этого хороший пересказ в любом формате подходит лучше, чем ультимативное окунание в полный текст.
— По этому поводу у меня ещё возникла совершенно безумная идея. Может быть, придумать техническое решение, при котором проголосовать было бы нельзя, не посмотрев трансляцию? Это, конечно, немного напоминает финал «Заводного апельсина», но… Может так повысится информированность? :)
— Вот тебе ещё одна крутая идея, чтобы совсем уж наверняка. Можно проводить тестирование по документам и допускать к голосованию только тех, кто сдал зачёт. Тогда мы точно будем знать, что проголосовали информированные.
Но на самом деле я вижу границу между созданием условий и принуждением. Если мы стараемся, чтобы люди могли получить информацию, мы молодцы. Если мы гоняемся за членами МАИИ и проверяем, хорошо ли они проинформировались, мы не уважаем ни их, ни себя. Наше дело — прокукарекать, а дальше хоть не рассветай.
Задавал вопросы Наиль Фарукшин.
С вопросами и предложениями к исполкому можно обращаться по адресу [email protected], также можно писать в канал «Вопросы исполкому» сервера МАИИ в Дискорде.
Если у вас есть предложения по поводу работы информационной группы МАИИ, напишите нам по адресу [email protected].
За информацией о деятельности МАИИ можно следить на сайте, в Телеграме, Вконтакте, Твиттере, Фейсбуке и ЖЖ.