Упадок русской литературы, письмо Фадеева и дефицит книг в СССР
1. По мнению англоязычных составителей «Карты мировой литературы», к настоящему моменту в России не осталось ни одного великого писателя, достойного занесения на эту карту. Большая часть из попавших на «Карту» русскоязычных авторов жила и творила в XIX-м и в первой половине XX века. Если доверять этим оценкам, то в сталинскую эпоху произошёл какой-то загадочный перелом, после которого русская литература вступила в длительный период упадка:
https://genby.livejournal.com/866673.html
https://genby.livejournal.com/868760.html
…примерно с 1830 года, по 1940 в каждый момент времени в России жило более 20 талантливых и гениальных писателей. Но с приходом советской власти и уходом из жизни, по разным причинам, писателей родившихся еще в Российской империи, поток новых талантов резко пошёл на спад, Да что там, они практически прекратили появляться. Ещё как-то держались поэты, прозаики просто исчезли.
Если к приходу Советской власти в 1917 году в России трудился 21 талантливый или гениальный писатель, из которых 15 советскую власть признали, то к 1985 году всемирно знаменитых русских писателей осталось только трое, из которых двое, Солженицин и Бродский, были изгнаны из страны. На весь СССР остался Сергей Михалков с его знаменитым стихотворением «Анкл Степа – полисмен», написанным ещё в 1935 году.
С одной стороны, у нас есть все основания сомневаться в том, что в советскую и постсоветскую эпоху русская земля истощилась на литературные таланты. Список великих русскоязычных авторов явно неполон и отражает весьма ограниченный уровень знакомства с нашей культурой (хотя и довольно типичный для западного читателя).
Явно упущены не только советские и современные российские фантасты, но и русские философы XIX-XX века, и многие другие важные и достойные авторы, которые виновны зачастую лишь в том, что умерли слишком недавно, чтобы консервативные составители учебных программ успели внести их в писательский пантеон.
С другой стороны, советская власть прошлась по судьбам русских писателей паровым катком. Многие вынуждены были отправиться в эмиграцию, другие погибли во время войн и репрессий. Оставшиеся столкнулись с советской цензурой и с почти полной невозможностью зарабатывать на жизнь, не состоя Союзе писателей и не числясь на хорошем счету у властей.
К этому следует добавить ослабление культурных связей с Европой, слабое продвижение советских и, по инерции, российских книг на Западе, а также отстающее развитие жанров, непонятных советским чиновникам от литературы. В девяностые ограничения были сняты и наши авторы немедленно ринулись писать детективы и фэнтези по западным образцам, но российская публика в этот момент дорвалась до недоступной ранее переводной литературы, а иностранцам наши подражатели были не особенно интересны.
2. Коллега genby по ссылке выше приводит в подтверждение своих тезисов фрагмент предсмертного письма Александра Фадеева (партийная кличка — Булыга), возглавлявшего Союз писателей СССР с 1930-х по 1954 год. Документ вполне достоин того, чтобы процитировать его целиком:
https://rg.ru/2015/05/13/pismo.html
"Не вижу возможности дальше жить, так как искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено самоуверенно-невежественным руководством партии и теперь уже не может быть поправлено. Лучшие кадры литературы – в числе, которое даже не снилось царским сатрапам, физически истреблены или погибли, благодаря преступному попустительству власть имущих; лучшие люди литературы умерли в преждевременном возрасте; все остальное, мало-мальски способное создавать истинные ценности, умерло, не достигнув 40-50 лет.
Литература – эта святая святых – отдана на растерзание бюрократам и самым отсталым элементам народа, и с самых "высоких" трибун – таких как Московская конференция или XX партсъезд – раздался новый лозунг "Ату её!" Тот путь, которым собираются исправить положение, вызывает возмущение: собрана группа невежд, за исключением немногих честных людей, находящихся в состоянии такой же затравленности и потому не могущих сказать правду, – выводы, глубоко антиленинские, ибо исходят из бюрократических привычек, сопровождаются угрозой, все той же "дубинкой".
С каким чувством свободы и открытости мира входило мое поколение в литературу при Ленине, какие силы необъятные были в душе и какие прекрасные произведения мы создавали и еще могли бы создать!
Нас после смерти Ленина низвели до положения мальчишек, уничтожили, идеологически пугали и называли это – "партийностью". И теперь, когда все это можно было бы исправить, сказалась примитивность, невежественность – при возмутительной доле самоуверенности – тех, кто должен был бы все это исправить. Литература отдана во власть людей неталантливых, мелких, злопамятных. Единицы тех, кто сохранил в душе священный огонь, находятся в роли париев и – по возрасту своему – скоро умрут. И нет никакого стимула в душе, чтобы творить...
Созданный для большого творчества во имя коммунизма, с шестнадцати лет связанный с партией, с рабочими и крестьянами, одаренный богом талантом незаурядным, я был полон самых высоких мыслей и чувств, какие только может породить жизнь народа, соединенная с прекрасными идеалами коммунизма.
Но меня превратили в лошадь ломового извоза, всю жизнь я плелся под кладью бездарных, неоправданных, могущих быть выполненными любым человеком, неисчислимых бюрократических дел. И даже сейчас, когда подводишь итог жизни своей, невыносимо вспоминать все то количество окриков, внушений, поучений и просто идеологических порок, которые обрушились на меня, - кем наш чудесный народ вправе был бы гордиться в силу подлинности и скромности внутренней глубоко коммунистического таланта моего. Литература – это высший плод нового строя – унижена, затравлена, загублена. Самодовольство нуворишей от великого ленинского учения даже тогда, когда они клянутся им, этим учением, привело к полному недоверию к ним с моей стороны, ибо от них можно ждать еще худшего, чем от сатрапа Сталина. Тот был хоть образован, а эти – невежды.
Жизнь моя, как писателя, теряет всякий смысл, и я с превеликой радостью, как избавление от этого гнусного существования, где на тебя обрушивается подлость, ложь и клевета, ухожу из этой жизни.
Последняя надежда была хоть сказать это людям, которые правят государством, но в течение трех лет, несмотря на мои просьбы, меня даже не могут принять.
Прошу похоронить меня рядом с матерью моей. А. Фадеев". 13 мая 1956 года.
Конечно, кто-то скажет, что писатель попросту не сошёлся характером с новым высшим руководством страны. Кто-то укажет, что Фадеев в силу своего положения был вынужден участвовать в репрессиях против писателей и не смог справиться с муками совести, когда началась массовая реабилитация жертв режима (справедливости ради, Фадеев старался помогать многим пострадавшим и их семьям).
Тем не менее нужно помнить, что товарищ Фадеев хорошо представлял ситуацию в своей отрасли, так как в течение двух десятилетий советской литературой фактически руководил именно он.
3. К вопросу о книгах, которые, как меня уверяли, были в СССР в избытке. Вот советский фильм, из которого следует, что книги были таки в дефиците. Отметка 8:20: