Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков дал большое интервью радио «РБК».
Дмитрий Сергеевич, первый вопрос. Если можно: коллеги с утра здесь работают, в этой студии, и они говорили о том, что реакции Кремля по поводу вчерашнего выступления Трампа в ООН пока ещё не было. Вот мы хотим от вас получить эту реакцию. Трамп сделал много заявлений, Зеленский потом поддержал и говорит: теперь Трамп понимает меня, а не российского президента. Что вы услышали, и что важно нам из этого, какой смысл вычленить?
Ну, собственно, когда были сделаны заявления президента Трампа, в Москве уже начиналась ночь. Было бы странно, если бы Кремль реагировал ночью. Это первое.
Действительно, в Нью-Йорке сейчас очень высокая политическая активность. Многие мировые лидеры съехались туда на Генеральную Ассамблею. Нашу делегацию будет возглавлять Сергей Лавров, министр иностранных дел. И, если я не ошибаюсь, с сегодняшнего дня он начинает свои очень-очень активные контакты, которые, несомненно, будут содержательными.
Активность, разумеется, проявляет и президент Трамп, и приехавший туда Зеленский. Вчера между ними состоялась встреча. Разумеется, президент Трамп услышал о том, что происходит в версии Зеленского. И, по всей видимости, на этот момент эта версия и стала причиной той оценки, которую мы слышали.
Здесь не совсем можно согласиться. Мы продолжаем нашу специальную военную операцию для того, чтобы обеспечить наши интересы и достигнуть тех целей, которые Верховный Главнокомандующий, Президент нашей страны Путин ставил с самого начала. И делаем мы это и для настоящего нашей страны, и для будущего нашей страны — на многие поколения вперёд. Поэтому никакой альтернативы у нас нет.
Для того чтобы эти интересы обеспечить, нам нужно урегулировать проблему первопричин этого конфликта. Путин неоднократно пытался и предлагал урегулировать эти первопричины. Он предлагал это и американцам — тогдашней администрации Байдена, и ещё раньше — Обаме. Мы помним и 2007 год, Мюнхенскую речь. Конечно, предлагалось всем, предлагалось всему миру. Но мы услышали жёсткие отказы со стороны американцев вести разговоры на эту тему. Мы услышали жёсткую отповедь со стороны европейцев: дескать, Россия не должна совать свой нос в вопрос европейской безопасности, европейцы сами будут разбираться.
А это, в свою очередь, абсолютно противоречит нашему постулату о неделимости безопасности. То есть нельзя разбираться с европейской безопасностью в ущерб безопасности России. Тем более, кто бы что ни говорил, даже сейчас Россия является неотъемлемой, интегральной частью европейской безопасности.
Поэтому все разговоры о безопасности без России или в ущерб России по меньшей мере несостоятельны, а на самом деле опасны и неприемлемы для нас.
Дмитрий Сергеевич, США — это одна из основных стран, с которой Россия ведёт переговоры, в том числе и в целом по безопасности стратегической. Дональд Трамп для Москвы насколько вообще понятен и предсказуем, учитывая, что его позиция так радикально меняется день ото дня? Сначала вчера на Генассамблее он сказал, какие у него хорошие отношения с Владимиром Путиным, потом следом сказал про санкции, следом отругал НАТО за закупки российских энергоресурсов. Как в такой ситуации понимать?
Президент Трамп никогда не скрывал своего намерения обеспечить экономический интерес Соединённых Штатов. Самое простое — это заставить весь мир покупать подороже американскую нефть и подороже американский сжиженный газ. Избегая каких-то замысловатых дипломатических приёмов, он, собственно, идёт вперёд. Он же бизнесмен.
Он бизнесмен, да, и он хочет, скажем так, заставить европейцев покупать маленьких раков по пять рублей вместо того, чтобы больших по три. Это действительно так, и это вопрос экономической целесообразности. Можно ли… Ну, европейцев, может быть, американцы и могут заставить это делать, и во многом им это удалось. Многие европейские страны пошли на закупки сжиженного газа по повышенным ценам. Это легло дополнительным бременем на их бюджеты, а значит, и на карманы их налогоплательщиков.
Мы видим, как сокращаются предприятия в Германии из-за этого. Немцы, баварцы стали получать счета за электричество в два раза больше, они стали выходить из зоны комфорта, им это не нравится. И это касается не только немцев, но, в целом, практически всех. Может быть, в меньшей степени — Франции, ведь это всё-таки страна, где основная генерация идёт за счёт атомной энергии.
Но во всех остальных странах они зависимы от нефти и от газа. При этом мы видим, что Россия достаточно успешно перенаправляет потоки своих энергоресурсов в другие направления, на другие рынки. И, наконец-то, с Китаем договорились.
Договорились с Китаем: абсолютно беспрецедентный контракт был подписан, который рассчитан на многие годы и который не только обеспечит хороший экспортный потенциал для нашей соответствующей компании, но и станет драйвером для развития всех попутных регионов Российской Федерации. Здесь не должно быть сомнений. Мы передислоцируемся в другие направления, для нас премиальными рынками перестают быть рынки европейцев и становятся рынки на Востоке. А кто знает, может быть, подоспеют ещё какие-то регионы. Этот процесс неминуемый.
«Бумажный тигр» — была использована такая фраза в отношении нашей экономики. Когда президент Путин был в Китае, вы с ним были в Китае, там говорили о союзе дракона, медведя и слона, то есть и Китай, и Россия, и Индия. А теперь Трамп выходит и говорит: «Россия — это бумажный тигр».
Да. Ну, во-первых, Россия никак не тигр, всё-таки больше Россия ассоциируется с медведем. Бумажных медведей не бывает. Россия — настоящий медведь. Путин неоднократно и с разными эмоциями описывал нашего медведя, вы сами сможете это вспомнить. Здесь ничего бумажного нет.
Россия сохраняет свою устойчивость. Россия сохраняет макроэкономическую стабильность. Да, Россия испытывает определённые точки напряжения и проблемные точки в разных секторах экономики — что неминуемо связано и с теми мириадами экономических ограничений, санкций, с которыми мы сталкиваемся, и с мировой экономической неразберихой.
Это же не только санкции. Давайте не забывать, что мир вошёл в стадию абсолютно непредсказуемой экономической ситуации. В мире, по сути, исчезла возможность экономического анализа. Я бы сейчас, если бы был экономическим аналитиком, искал себе другую работу, потому что предсказывать невозможно.
Ну, это я вам утрирую, конечно, но согласитесь: сведена к минимуму возможность прогнозирования. До конца никто не понимает, куда мы идём, в какую сторону это будет развиваться. И главное: мы знаем, что все решения, которые принимаются в экономике, решения по пошлинам, принимаемые в Соединённых Штатах, аукнутся в мировой экономике через несколько лет. Эффект-то отложенный.
Сначала давайте о ВТО. Помните, как мы старались, Россия, попасть в ВТО. А теперь мы смотрим и говорим: а ВТО вообще действует или не действует?
Можно сказать однозначно, без экивоков и без дипломатии: ВТО перестало работать. Произошло это очень быстро.
При всём при этом Трамп сохраняет политическую волю прилагать усилия для поисков путей урегулирования на Украине. Да, сейчас, скажем так, в его арсенале доминирует позиция, которую он услышал от Зеленского. У нас будет возможность довести нашу оценку последних событий до американской стороны. В частности, у Лаврова будет встреча, о которой мы с вами уже упоминали.
Нет, пока таких планов не было. Но в любой момент он может быть организован: каналы действуют. И, собственно, сейчас ситуация коренным образом отличается от того, что было с администрацией Байдена. Каналы диалога действуют, мы разговариваем с американцами.
Президент Путин по-прежнему высоко ценит готовность Трампа помогать, готовность вместе искать развязки. Путин чётко обозначил свои позиции. Путин сказал, что он готов к встрече, но уточнил, что есть смысл встречаться после того, как стороны сделают «домашнюю работу», когда будет проведена подготовка на экспертном уровне.
Встречаться без подготовки — это, скорее, пиар-акция, обречённая на провал. Здесь же всё-таки не сельская дискотека. Это проблема с огромным количеством элементов, которые нужно обсуждать, и, наверное, добрую половину из которых необходимо обсуждать не на двустороннем уровне, а с участием тех же Соединённых Штатов — гарантии безопасности, будущее архитектуры безопасности и так далее. С последующим участием европейцев.
Как раз про Зеленского хотел спросить. Вот тут он заявил о том, что мы готовы даже были встречаться в Казахстане. Реально было это предложение сделано?
Украинцы сыпят большим количеством предложений. Называют огромное количество стран. И упирали сначала вовсе не на Казахстан, а на те страны, которые абсолютно для нас неприемлемы. По-прежнему почему-то считается, что Швейцария является нейтральной страной, или Австрия. Но они де-факто уже не являются нейтральными странами для нас. Это нужно учитывать, и для нас это абсолютно очевидно.
Здесь мы исходим из того, что Путин сказал: ребят, хотите встречаться? Приезжайте в Москву. Мы сразу услышали от киевского режима отповедь, отказ: «Никуда мы не поедем, это несерьёзное предложение». Ну а почему мы принимаем это как данность, вот эту позицию киевского режима? А почему бы не приехать? Если ты открыт для диалога, почему ты не приезжаешь?
Дмитрий Сергеевич, а Москва — это принципиальное условие или всё-таки могут быть какие-то другие точки для переговоров, учитывая то, что вы сказали, про проведённую качественную домашнюю работу, подготовку и так далее?
Смотрите, мы с вами сейчас говорим о месте: Москва, Казахстан, Женева. Согласитесь, что это вторично?
Да, это вторично. Путин говорит: хочешь встречаться? Завтра буду встречаться. И дальше киевский режим начинает юлить. Путин говорит через назначенного им руководителя переговорной группы Мединского: давайте вести переговоры, давайте создадим три рабочие группы. Сейчас уже все забыли про это, а это было совсем недавно.
Это мой был следующий вопрос. А где эти рабочие группы и почему переговоры прекратились?
А воз и ныне там. Украинская сторона абсолютно на это не ответила, всё повисло в воздухе.
Рабочие группы не созданы. Более того, никакого ответа не получено. Никакого желания из Киева не проявлено.
Так на этом всё и остановилось?
Вопрос последнего обострения. Вот сейчас беспилотники — Москва отражала атаку, всё это. И опять это совпадает с заседанием в ООН. Для чего это сделано было? Чтобы Москву спровоцировать? Чтобы показать в очередной раз, что договориться невозможно?
Смотрите, если пытаться анализировать: президент Трамп сказал, что украинцы при поддержке Европы смогут отвоевать свои земли. Динамика происходящего на фронте для любого, даже низкоквалифицированного специалиста ярко демонстрирует реальное положение дел.
Динамика очевидна: наши войска по всей линии фронта находятся в состоянии достаточно уверенного продвижения вперёд, а другая сторона несёт большие потери. Что нужно продемонстрировать Киеву перед встречей с Трампом? Что они эффективно и громко воюют.
С точки зрения военного эффекта и достижения военных целей — оперирование беспилотниками, нападение на Москву, которая прекрасно защищена средствами ПВО, другие города, которые тоже защищены, — это скорее носит такой пиар-эффект. И перед встречей с Трампом, конечно, лучше активизировать эти действия, чтобы показать Трампу, насколько эффективно может воевать киевский режим.
То есть нам не кажется, что перед громкими политическими событиями киевский режим каким-то образом усиливает атаку?
Да, это совершенно очевидно. Им нужно убеждать европейцев. Европейцы — главные сейчас доноры, по крайней мере так пытаются сделать американцы. Им нужно убедить своих главных доноров, что они могут эффективно воевать.
С одной стороны говорим, что у нас успешно всё идёт, с другой стороны — четвёртый год, а даже Луганская до конца не освобождена, девяносто девять процентов только. И поэтому, возможно, у Киева есть возможность говорить: ну пока не дойдут, условно говоря, до Киева, пройдётся найти сколько — ещё десять лет. Трамп говорит, что Киев может вернуть территории.
Он много чего… Смотрите, здесь это, конечно, вопрос скорее уже к нашим военным, к специфике. Но в целом, и Президент неоднократно об этом говорил, мы идём вперёд очень аккуратно, чтобы минимизировать потери. Мы идём вперёд очень аккуратно, чтобы не подрывать наш потенциал наступать. Это очень продуманное действие.
И здесь лучше растянуть их по времени, чем спешить, пытаться приурочить к чему-то какие-то победы, но при этом увеличить количество погибших.
Здесь, конечно, нужно отдать должное, что второй раз частичная мобилизация не объявляется.
Мы идём на ресурс добровольческий, достаточно высокий. Он позволяет нашим вооружённым силам соответствующим образом комплектовать все воинские соединения. Поэтому здесь у нас процесс отлажен. И динамика, ещё раз повторяю, показывает, что для тех, кто не хочет вести переговоры сейчас, завтра и послезавтра позиции будут гораздо хуже. А пока практика это доказывает.
Конечно, один из моментов, который хотел тоже обсудить. На Западе, на Украине говорят: давайте ещё чуть-чуть подождём, потому что экономика России скоро схлопнется. Оттуда же, наверное, пошло «бумажный тигр» и так далее. Насколько можно верить этим заявлениям? И второе. Сегодня вопрос, конечно, не к вам, но я должен его задать.
Сегодня внесён бюджет. Там говорят о том, что у нас повышаются расходы на образование, на здравоохранение. В то же время говорят, что одна из главных целей бюджета — это обеспечить обороноспособность страны. Но самое болезненное для бизнеса, для людей — это повышение налогов: НДС до 22 %, дальше снижение ещё для ИП. Это не признаки того, что действительно мы устаём уже от СВО? Экономика устаёт?
«Экономика схлопнется, Россия будет порвана в клочья» — это мы слышали из Вашингтона неоднократно. Это мы слышали из европейских столиц. Но уже прошло изрядно времени. Экономика России во многом перестроилась под нужды специальной военной операции таким образом, что все потребности фронта покрываются с лихвой.
Проблемы, безусловно, есть. Проблемы сейчас есть в экономике любой страны. У нас они ещё отягощаются вот этими самыми санкционными ограничениями. Но при этом, вот вы упомянули внесение бюджета — да, внесён сбалансированный бюджет, внесён абсолютно сбалансированный бюджет. В соответствии с нашей Конституцией обеспечивается статус государства как социального государства.
Все социальные обязательства выполняются и будут выполняться в соответствии с этим законопроектом в полном объёме. Да, есть определённые инновации, их аргументированно весьма предлагает кабинет министров. Состоятся обсуждения, правительство будет дальше объяснять целесообразность того, что предлагается. Это совершенно нормальный процесс для определённых этапов развития нашего государства.
В самом начале, и в Киеве тоже этого не скрывали, — это всё-таки вопрос про нашу внутреннюю политику — они рассчитывали на то, что в России произойдёт некий социальный взрыв. Вот сейчас мы не оказались в том положении, когда нам государство говорит: ну потерпите ещё, ну давайте ещё потерпите?
Здесь подавляющее большинство населения нашей страны абсолютно консолидировано вокруг президента Путина. Это абсолютно непреложный факт, он хорошо известен и вряд ли кто-то может это оспаривать. Те, кто поддерживает президента Путина, готовы ли они на какую-то дополнительную нагрузку в нынешних условиях?
У меня нет сомнений, что готовы. Является ли она сбалансированной? Да, является. Во многих странах принимаются гораздо более кардинальные пакеты кризисного развития. Этих стран огромное количество, и это зависит, опять же, от разных периодов развития той или иной страны. У нас всё гораздо более сбалансировано, предсказуемо и стабильно. Макроэкономическая стабильность обеспечивается в полном объёме.
Ну, наверное, если бы не было так, на три года бы не обсуждали бюджет.
Ну конечно. Есть возможность прогнозировать, есть возможность гарантировать определённый режим стабильности в экономике.
Дмитрий Сергеевич, если позволите, немного вернуться всё-таки к международной повестке и к тому, на каком уровне сейчас отношения с Вашингтоном. Про переговорный трек «Россия–Украина» вы сказали.
Теперь «Россия–США». Я правильно вас поняла, что в целом Трамп для Кремля понятен и предсказуем, его логика ясна и нет ощущения, что завтра он проснётся и скажет: «А мне вообще больше переговоры по Украине не интересны, и Соединённые Штаты больше в этом не участвуют»?
Ну, пока мы видим, что Трамп продолжает демонстрировать политическую волю принимать участие в процессе урегулирования. Мы это приветствуем, и президент Путин это лично очень высоко ценит. Отношения двух президентов позволяют им обсуждать достаточно острые темы, в том числе и тему украинского урегулирования, и доносить друг другу основные посылы, которые дают возможность понимать позицию стран и причины той или иной позиции.
Мы надеемся, что так и будет продолжаться. Россия открыта для процесса урегулирования, и президент Трамп не может не видеть открытость Путина для этого процесса.
Да, он об этом говорит. У нас какое-то количество телефонных переговоров было, встреча на Аляске Трампа и Путина, но при этом за полгода даже восстановление дипломатических отношений как таковое не запустилось.
Есть смежный трек в наших отношениях — это трек по ликвидации раздражителей. По ликвидации раздражителей и, скажем так, расчистке тех авгиевых конюшен, которые образовались в наших двусторонних отношениях за, ну, наверное, предыдущее десятилетие. Этот трек идёт вяло, результативность там близка к нулевой, хотя какая-то жизнь теплится, и по-прежнему всё-таки идут разговоры о том, когда проводить следующий раунд переговоров.
Настолько, опять же, сложная ситуация в двусторонних отношениях в плане наличия этого огромного количества раздражителей, что ожидать какого-то сиюминутного прорыва было бы неверно. Это очень сложная субстанция. И потом, по-прежнему, может быть, к нашему сожалению, американская сторона всё-таки индексирует любые переговоры, любые процессы сотрудничества, индексирует только на украинскую урегулировку.
То есть: урегулируем Украину — а потом будет всё остальное. С нашей точки зрения, мы совершенно не обязаны это делать вместе. И гораздо больше соответствовало бы нашим двусторонним интересам и интересам США параллельно вести эти отстройки, вывести наши двусторонние отношения из этого оцепенения, начать торгово-экономическое сотрудничество.
Странно, что здесь бизнес-жилка Трампа не работает.
Здесь очень много выгоды для американского бизнеса, и президент Трамп не может этого не понимать.
Про ExxonMobil ничего не слышно больше?
Ну, про ExxonMobil — компания, про которую не может быть не слышно.
Очень дипломатичный ответ. Но вроде как они собирались вернуться, может быть, когда-то.
Поверьте мне, это не одна корпорация, которая заинтересована в том, чтобы реинкарнировать своё присутствие на российском рынке.
Причём не от нас, я так понимаю.
Ну, здесь мы-то готовы. И мы об этом неоднократно говорили. И президент Путин об этом говорил. И председатель правительства Мишустин об этом говорил. Наша позиция хорошо известна.
А можно такой лайтовый вопрос? А президенты — они как общаются, на «вы» или на «ты»? Понятно, что в английском нет «вы», там только you, но вот по ощущениям?
В целом они общаются на «ты». Ну, они же давно знакомы. Они давно знакомы, и действительно, они с уважением относятся друг к другу, тепло относятся друг к другу. Это не мешает им говорить об острых темах, это не мешает им расходиться во многих вопросах, всё-таки каждый отстаивает в первую очередь свои интересы.
Свои интересы, конечно. Конечно, в своей стране. Дмитрий Сергеевич, по поводу острых вопросов. Трамп говорил, что на Аляске стратегические вооружения обсуждались. В понедельник Владимир Путин сказал, что Россия будет придерживаться договора о стратегических наступательных вооружениях даже после того, как он закончит свои действия в феврале 26-го года. Я так понимаю, что со стороны Москвы это было некое приглашение для Вашингтона к разговору, к продолжению разговора на эту тему. Какая-то реакция?
Мы ждём ответа Трампа, но публично её не было. Вообще какая-то реакция в целом от Вашингтона есть, может быть, по дипломатическим каналам?
Ну, видимо, Зеленский не дал просто президенту Трампу сформулировать какую-то позицию в ответ на эту инициативу президента Путина. Но тема стратегической стабильности и безопасности, и неумолимо истекающего срока основополагающего документа в этой области двустороннего, она действительно затрагивалась. Затрагивалась практически в ходе всех контактов.
Но предметных обсуждений не было. Это очень сложная субстанция. И в данном случае, конечно, президент Путин протягивает руку. Протягивает руку. Но там есть важная оговорка: что все добрые политические воли Путина и его предложения останутся жизнеспособными только в случае, если соответствующую позицию займёт Вашингтон.
Мы слышали заявление моей коллеги из Белого дома, которая сказала, что президент Трамп лично сформулирует позицию и озвучит её.
Нет ощущения, что мы уже вот наелись, когда от нас требуют сделать жест доброй воли? Мы их неоднократно делали, а потом нас просто-напросто обманывали.
Ну, здесь Россия занимает ответственную позицию. Президент Путин очень хорошо понимает важность этого документа для мировой стабильности и безопасности. Поэтому здесь никто ничего от нас не требовал, это именно жест доброй воли со стороны Путина. Здесь есть чёткое понимание, что даже если мы соберёмся, если наши эксперты сядут за стол переговоров и начнут переговоры по новому документу, они просто не успеют до момента истечения срока предыдущего.
Давайте к внутренним делам, если можно. У нас скоро будет традиционная прямая линия. Как по-вашему, она уже из года в год проходит, формат не устарел такого общения?
Формат не устарел. Он востребован, востребован гражданами нашей страны. Количество вопросов, которые мы получаем, растёт из года в год. Количество вопросов свидетельствует о том, что интерес большой. Новые технологии, средства обработки всего массива обращений граждан позволяют нам на 100 % понимать этот массив, дифференцировать его, понимать статистику: какие вопросы больше внимания привлекают, какие меньше. Есть нюансы от года к году, но это важно и для Путина, и для граждан.
Тем более, ещё раз повторяю, автоматизация и цифровизация методов обработки обращений позволяют уже в ходе сбора вопросов граждан привлекать наши министерства и ведомства, а многие делают это абсолютно по своей инициативе, и уже приступать к решению насущных проблем.
Дмитрий Сергеевич, иногда, честно говоря, уровень вопросов удивляет. Потому что, казалось бы, всё должно на уровне губернаторов и мэров решаться. Владимир Путин несколько лет назад предлагал главам субъектов тоже проводить свои прямые линии, чтобы понимать, какие проблемы в регионах. Я так понимаю, что часть губернаторов прислушалась, они действительно организовывают нечто подобное, но не все.
И, может быть, если бы таких форматов на уровне регионов было больше, то и глобальная прямая линия, объединённая с пресс-конференцией, была бы менее востребована.
Ну, все проблемы житейские решить невозможно. И гражданин, конечно же, спрашивает о том, что у него болит. И если он не может на протяжении десяти лет сделать два километра асфальтовой дороги, чтобы там могла проехать в деревню скорая помощь где-то в глуши, то он имеет право спросить и хочет спросить президента. Конечно, если есть возможность позвонить президенту, и тут вдруг он видит, что на это реагируют ещё оперативно, значит, он это делает.
Ситуация улучшилась. Существенно улучшилась в регионах. Существенно улучшилась обратная связь между руководством регионов и гражданами. Доведена ли она до идеала? Нет. Вряд ли это возможно. Но работа совершенствуется. Действительно, многие губернаторы, что называется, не жалеют живота своего, работают днём и ночью.
Работают днём и ночью, и также проводят прямые линии, чтобы понимать пульс своего региона, и также посещают самые отдалённые уголки. Это нужно признать, и это нужно очень высоко оценить.
А в этом году уже понятно, какие-то будут инновации на этой прямой линии? Что новенького?
Вы знаете, мы дальше продвинулись, наверное, в методике обработки запросов. Поэтому мы получим возможность ещё более мелко структурировать группы, которые говорят о нюансах обращений.
Да, грубо говоря, проблемы образования, проблемы ветхого и старого жилья, проблемы здравоохранения — это крупные блоки. А нынешняя методика, которую мы будем использовать вместе с организаторами, позволит нам сделать очень детализированную фрагментацию при обработке тем.
У президента есть какие-то пожелания по прямой линии? Или он приходит, и ему говорят: что сейчас будет, то и будет?
Ну, он очень живо интересуется всем массивом обращений граждан в ходе подготовки. Он всегда требует какие-то объёмы себе, и за пару дней он их сам просматривает. Это очень трудоёмкая работа, но, тем не менее, он это делает — он чувствует граждан таким образом. Что касается общения с журналистами — он всегда открыт, всегда готов.
Дмитрий Сергеевич, я видела ваш брифинг вчера, вы сказали, что пока дата не определена. Может быть, к сегодняшнему дню что-то изменилось?
Это будет декабрь, поэтому, конечно, ближе и ближе.
Сегодня появился, вернее, вчера вечером, опрос ВЦИОМа, его напечатали. И вопрос был такой: что, на ваш взгляд, сейчас прежде всего нужно России? Не видели этот опрос, не попадался ещё?
Значит, сравнивали 2000-й год и 2025-й год. А на первом месте оказалось возрождение культуры и духовности: в 2000 году было 27 %, наверное, сейчас 31 %. На втором месте — возрождение патриотизма, на третьем — сильный лидер. И вот тут самые интересные цифры, потому что запрос на сильного лидера в 2000 году был у 72 % опрошенных, а сейчас 28.
То есть… Мы помним 2000-й год. Я даже могу объяснить: в 2000-м году хотели такого, как Путин, а сейчас есть такой, как Путин. Поэтому, если он есть у людей… Потом у нас идёт сильное государство, возрождение традиций, демократические институты власти и национальная идея. Но здесь очень много, если разбираться, именно про те самые традиционные ценности. Потому что патриотизм, культура, духовность, сильное государство, даже сильный лидер, национальная идея — это всё вот про это.
Как вы думаете, почему такие результаты? И, на ваш взгляд, что нужно больше всего России сейчас?
Слушайте, идёт война. Да, СВО — это одно, а то, что происходит вокруг нас, — это война. Она не прекращалась. Но сейчас самый острый, острый, острый этап войны, и она достаточно судьбоносная. Нам нужно её выиграть ради наших детей, ради наших внуков, ради их будущего.
И, конечно же, когда идёт война, происходит патриотический подъём. Отсюда патриотические чувства, отсюда обсуждение того, как это всё должно дальше развиваться и так далее. Я считаю, что патриотизм был всегда. В определённые моменты он громкий, но настоящий патриотизм громким никогда не бывает. Он всегда молчаливый.
Вот эти ребята, которые на фронте, они же не кричат, что они патриоты. Нет, они берут ружьё и идут воевать за свою Родину. Зачастую те, кто здесь кричат, что они патриоты, не хотят брать ружьё и идти воевать.
Поэтому всё нужно воспринимать, мне кажется, умеренно и исходить из того, что да, патриотизм, любовь к Родине, традиционные ценности — это всегда было присуще нашей стране. А сейчас, в сложный момент, в сложный исторический момент, это особенно присуще. И, конечно же, это на самой верхушке повестки дня человеческой жизни.
Про традиционные ценности и возрождение духовности. Совсем недавно, если можно про это спросить, Дмитрий Сергеевич Песков со своей семьёй был в Суздале. На выходных, как мы поняли. Благодаря вашей супруге, которая опубликовала фотографии. Я открою тайну: я сам из Суздальского района, из посёлка Боголюбово. Как в Суздале, вы первый раз там были или нет?
Нет, вы знаете, я был, но я там был с делегациями. Естественно, когда сопровождаешь делегацию, ничего особо увидеть не можешь, не почувствовать. А вот так вот в воскресенье просто погулять по Суздалю — это просто прекрасно.
Какие самые хорошие эмоции оттуда привезли? Что больше всего понравилось?
Ну, знаете, во-первых, всё пропитано историей. Такой нашей, русской. Город-музей, да. Город-музей. Город, который, если я не ошибаюсь… Кто его? Батый, да?
Вы поляки там сидели. Я, кстати, не знал, что там сидели несколько лет поляки. Оттуда поляки вырезали женщин и детей в наших деревнях и совершали набеги на Москву. Одновременно они тогда сидели и в московском Кремле приблизительно в то же время.
Сейчас только чтобы Польша не обижалась — это исторический факт.
Как и поход Красной армии на Варшаву в своё время.
Польские банды. Это совершенно не означает, что мы должны испытывать какую-то историческую ненависть к полякам. Хотя имеем все основания испытывать неприязнь к руководству Польши.
Чтобы не уходить опять в политику, а остаться в лёгкой форме. Дмитрий Сергеевич, а часто вообще удаётся вот так вырваться на выходные с семьёй, время провести? У вас такой плотный график.
Ну, нечасто, конечно. Потому что и у меня плотные графики, и у Татьяны плотный график. Она сама очень активная, у неё всё расписано на много недель вперёд. Но, тем не менее, всё-таки бывает. А главное, конечно, — вдвоём с детьми пообщаться.
По поводу формата отдыха. Вы к супруге периодически ходите на шоу. В этом году даже в нём поучаствовали. Может быть, кто-то не видел… Я хотел спросить: как часто удаётся на коньки встать? Видео в «Инстаграме»… О, нельзя говорить, мы тоже видели.
Просто у неё был юбилей, и, конечно, я не мог не выйти и свою жену не поздравить.
А вы специально готовились? Вы до этого умели на коньках кататься?
Нет, я умел. Я даже в хоккей изредка играю. Я в детстве играл в хоккей. То есть на коньках я катаюсь, но я не умею кататься на фигурных коньках. Мне это кажется чрезвычайно сложным и опасным. Там же зубчики спереди. Когда человек, привыкший к хоккейным конькам, выходит, он первое, что делает — носом падает об лёд. Поэтому я вышел в хоккейных коньках.
Но вы не то что не упали, вы даже станцевали.
Да, ну, своеобразно — как смогли, так и станцевали. Но это был танец, действительно исполненный любви и желанием поздравить её с юбилеем.
Дмитрий Сергеевич, ещё такой околоспортивный вопрос. У вас и дочь фигурным катанием занимается. То есть очевидно, что фигурное катание вам точно близко. На выходных наши фигуристы — Аделия Петросян и Пётр Гуменник — получили путёвки на Олимпийские игры. Это ещё не окончательный вариант, поедут они туда или нет. Но, тем не менее, в обществе делятся мнения: некоторые говорят, что спортсмены не должны участвовать в соревнованиях под нейтральным флагом, мол, это не патриотично и так далее. Вот ваше личное мнение: как считаете, такой выбор должен оставаться за спортсменами?
Я считаю — за спортсменами. Я считаю, что спортсменов нужно всячески сподвигать, сохранять все графики подготовки к высшим международным соревнованиям и участвовать в них, отстаивая свои интересы и интересы страны. Потому что если Аделия Петросян будет стоять на пьедестале, она и будет нашим вкладом. Она и будет вкладом России.
Конечно, очень хорошо, что наши спортивные власти ведут диалог с МОК. Да, мы не согласны с позицией МОК. Мы считаем, что политизированное отношение к нам продолжается, двойные стандарты продолжаются, давление продолжается. Но это не значит, что мы должны насупиться, отвернуться и сказать: «Мы вообще с вами больше не будем общаться». Это недальновидно и неправильно.
Нет, мы должны общаться, мы должны отстаивать нашу позицию, мы должны сохранять наше присутствие на крупных международных соревнованиях. И сейчас вот наши спортивные власти успешно продолжают этот диалог. Мало-помалу наши интересы будут соблюдены.
Мне кажется, хорошая точка в нашем разговоре. Наши интересы будут соблюдены. Конечно.
Большое вам спасибо. Ещё раз поздравляю радио с запуском. Спасибо.