Звезды “Молодых монархов” о “библейском” решении в финале сериала, том самом моменте “Тома Круза” и о том, какую часть финала они изначально считали кринжовой

В тексте присутствуют спойлеры к 3-ему сезону.

Да здравствует (бывший) наследный принц!

В финале квир-сериала Netflix “Молодые монархи” Вильгельм (Эдвин Рюдинг) официально отрекается от престола, фактически передавая корону своему кузену, а иногда и сопернику, Августу (Мальте Гардингер). И хотя решение Вильгельма имеет колоссальные последствия для королевской семьи и страны, оно было спокойно принято в разговоре матери и сына между Вильгельмом и королевой Кристиной (Пернилла Август), когда они уезжали из закрывшейся школы-интерната Хиллерска.

Разумеется королева предполагает, что это решение слишком быстрое и мимолетное – это лишь попытка Вильгельма воссоединиться с Симоном (Омар Рудберг), который разорвал их отношения в предпоследнем эпизоде после того, как рассказал, что давление “короны” меняет и Вильгельма. Но впервые у Вильгельма получилось убедить мать, что этот выбор — его собственный и, в конечном счете, неизбежный. Он никогда не хотел быть королем, и эта обязанность выпала на его долю только после преждевременной смерти брата.

– Думаю, что этот момент по своему эпохальный, – говорит Рюдинг Variety. – Он совершает нечто библейское, потому что когда он ведет этот спокойный и сдержанный разговор со своей матерью, он пытается сказать то, о чем намекал уже много раз – что он не следующий король Швеции. Когда он наконец это делает, это помогает ему гораздо больше, чем просто в отношениях с Симоном.

Хотя, возможно, это и не было его истинной мотивацией. Его персональное заявление действительно служит грандиозным романтическим жестом, когда “исповедавшись” Вильгельм несется за машиной Симона – на ногах! – чтобы поделиться своими хорошими новостями. Словно вышедшие из романтической комедии, эти двое улыбаются, немного плачут и целуются, прежде чем буквально уехать в закат вместе с сестрой Симона – Сарой (Фрида Ардженто) и ее лучшей подругой Фелис (Никита Уггла).

Несмотря на такой счастливый конец, Рудберг говорит, что Симон поначалу сомневался, стоит ли останавливать машину для Вильгельма.

– Но я думаю, что в глубине души Симона теплилась надежда.. Он все еще любит Вильгельма, и мне нравится думать, что он говорит: “давай попробуем еще раз”.

Пока фанаты безумно ждали финала сериала, Рюдинг и Рудберг рассказали Variety о том, где они оставляют своих персонажей, о единственном, против чего они изначально протестовали в последнем сезоне, и почему прикосновения являются языком любви Вильгельма и Симона до самого конца.

Начнем с самого главного вопроса: Эдвин, сколько тебе пришлось бежать, чтобы сделать идеальный дубль для финальной сцены?

Эдвин Рюдинг: Слишком много! Слишком много бега. И пришлось делать дубли, потому что я бегал в этих модных туфлях, и это было нелегко. У меня болели икры примерно неделю после этого. Но это было здорово, потому что мне удалось поймать момент Тома Круза, ну знаете, когда его герой бежит на полной скорости. Это было очень весело.

Омар Рудберг: И он даже не готовился! Просто разбежался на скорости от 0 и сразу до 100. Это было безумие.

Рюдинг: Мне вообще-то повезло, что я ничего не растянул.

Мы видели так много ромкомов, в которых мужчина бежит за женщиной, а женщина бежит за мужчиной. У вас был свой момент романтической комедии, происходящий не только между двумя мужчинами, но и двумя молодыми людьми. Каково было это снимать?

Рудберг: Это было благословением. Это было одной из самых больших мечт детства. Я хотел стать актером, но толком не знал, смогу ли я вообще играть. В семье мы всегда смотрели романтические комедии, и это было потрясающе. Но в какой-то момент ты понимаешь, что эти моменты немного фальшивы! Но мой внутренний ребенок был очень рад увидеть, что я сам принял в этом участие. Это просто благословение — быть частью чего-то, что значит для людей так много.

Рюдинг: Конкретно эта сцена – я знаю, она банальна, но мне она нравится. Потрясающая. Если вы посмотрите на нее внимательнее, то увидите главную суть, скрытую, как внутри, так и снаружи. Этот диалог, который они ведут. Как Вилле говорит: “я сказал это своей матери, и мне было нужно, чтобы это было сказано”, а Симон спрашивает, сделал ли он это для него, а Вильгельм отвечает: “нет, я сделал это для себя”. Это все, что Симону нужно услышать, чтобы у них наконец все получилось. Это было здорово снимать – независимо от того, банально это или нет, перед вами панорамная съемка, музыка, поцелуи. И все, что вы видите, просто прекрасно и в нем так много смысла.

Рудберг: Мне также кажется, что есть вещи более банальные, чем “Молодые монархи”. И до сих пор все было очень драматично, так что мы могли себе позволить быть немного банальными.

Эдвин, в документальном фильме Young Royals Forever (который сейчас также транслируется на Netflix) ты говоришь, что создаешь плейлисты для своих персонажей. Ты пытаешь узнать их вдоль и поперёк с первого дня. Так что же будет означать для Вильгельма отказ от должности короля?

Рюдинг: Думаю, что этот момент по своему эпохальный. Есть в нем что-то библейское. Потому что когда он ведет этот спокойный и сдержанный разговор со своей матерью, он пытается сказать то, о чем намекал уже много раз: он не следующий король Швеции. Когда он наконец это делает, это помогает ему гораздо больше, чем просто в отношениях с Симоном. В этот момент он взрослеет и начинает новую жизненную главу, хотя ему всего 17 лет.

Это навсегда меняет его жизнь, потому что это делает его целостным и устанавливает здоровые границы с матерью относительно того, кто он и чего он хочет. Значимость этого момента для него очень важна. Я надеюсь, что он продолжит идти по этому пути, устанавливая границы и делая то, что хочет. Он очень заботливый человек, и он добьется многого. Ему просто нужно взять это под контроль и позаботиться о себе.

Есть идеи, что бы вы хотели, чтобы он делал с этим новообретенным будущим?

Рюдинг: Когда я написал кем, по моему мнению, он был в первом сезоне, то получилось очень ярко и подробно. Там было о том, какими были бы его мечты и какие у него интересы. Я всегда представлял его как человека, которому не разрешалось иметь свои собственные мечты и интересы. Но теперь я вижу в нем творческий потенциал. Ему просто нужно пространство для этого. Я всегда видел в нем человека, интересующегося модой, поэтому, если что-то такое и говорить, что пусть это будем моим предсказанием.

С другой стороны я очень рад, что будущими сценаристами “сериала” станут фанаты. Мы оставляем этих персонажей с надеждой, и я надеюсь, что зрители поверят, что у этих персонажей будет хорошая жизнь. У наших фанатов бурное воображение, поэтому я верю, что в будущем они придумают блестящие истории для персонажей.

Омар, романтическая кульминация наступает в тот момент, когда Симон как бы оставляет жизнь, которую он построил в Бьерстаде. Что это для него значит, вновь вернувшись во все это?

Рудберг: В этом последнем сезоне я чувствовал, что Симон борется сам с собой, потому что он очень любит Вильгельма и хочет быть с ним, но в то же время он видит боль, которую переживает Вильгельм и его семья, и это ранит его. Мало того, Симон борется сам с собой, потому что готов ли он буквально потерять себя, просто чтобы быть с Вильгельмом?

Но затем он видит, как Вильгельм бежит за машиной, и мне кажется, что его первой мыслью было: “только не опять, нет. Мы это уже проходили, уже расставались и наконец-то находимся на пути к нормальной жизни. Почему ты бежишь за мной прямо сейчас?” Но я думаю, что в глубине души Симон чувствует надежду. Он все еще любит Вильгельма, и мне нравится думать, что он говорит: “давай попробуем еще раз”. Он решает выйти из машину и узнать, что скажет Вильгельм, и, возможно, это будет последний раз, когда они будут говорить. Но в тот момент Вильгельм говорит правильные слова.

Симон уже попрощался с Вильгельмом в виде песни, которую он написал к его дню рождения. Омар, каково было записать еще одну песню для сериала после любимой фанатами “Simon’s song” из второго сезона, которая также неожиданно появилась в финале?

Рюдинг: На самом деле, вначале мы ее возненавидели.

Рудберг: Ок, дело в том, что мы были так сильно влюблены в  “Simon’s song”, когда ее услышали. Эта песня была очень значима для всех нас. Мы были в нее влюблены. Но когда мы начали снимать третий сезон, очень много всего происходило, все были в стрессе. Эта новая песня появилась совершенно неожиданно. Буквально накануне вечером мне пришлось снимать первую сцену, где Симон занимается ее написанием. В тот день я был очень напряжен и не выспался, а потом я получил это демо в тот момент, когда мне пришлось очень рано вставать, чтобы снять все эти сцены в доме Симона. Когда я послушал демо, я был очень уставшим и подумал: “что это? Я буду это петь?”

Моей первой мыслью было то, что эта песня очень кринжовая. Неужели Симон написал бы что-то подобное? Будет ли он действительно использовать эти слова? Так что мне потребовалось некоторое время, чтобы она мне понравилась. А времени ее переписать у нас не было, так как мы снимали эту сцену на следующий день.

Рюдинг: Я хотел, чтобы ты попросил их изменить ее. Помню, как сказал: “нужно об этом заявить, нужно отказать, откажись!"

Рудберг: Да, я сыграл ее для тебя, и ты подумал то же самое, верно? Это был просто кринж.

Рюдинг: Я подумал: “как это могло кого-либо тронуть?” Также я думаю, что дело в том, что мы всегда критично относимся к тому, что происходит с Вильгельмом и Симоном. Но тогда нам просто пришлось поддаться чувству уверенности в том, что все правильно, и это сработает.

Рудберг: Нам пришлось довериться [соавтору] Лизе [Амбьерн] и всем, кто был в этом задействован.

Рюдинг: В этом и есть прелесть нашей совместной работы, потому что мы можем говорить о таких вещах. И сейчас это слышится как нечто прекрасное, что создалось 16-летним мальчиком.

Рудберг: Да, это вторая или третья песня Симона, которую он когда-либо написал. Но для меня, того, кто собирался ее петь, это было лично. Пение для меня процесс очень личный, и если мне что-то не нравится, я, вероятно, это возненавижу. Но я должен был понять, что это поет Симон, а не Омар. Это письмо Симона, а не мое. Так что мы просто сделали это.

В тот день я не знал ни текста, ни мелодии, ни аккордов. Я не смог играть на клавишах, поэтому мне пришлось петь акапелла. В ухе у меня был внутренний наушник, он был спрятан в сцене, где я слушал демо. Было очень хаотично, но теперь, услышав ее в контексте сезона, она обретает смысл. Симон пишет песню в своей комнате и пишет от всего сердца. Это красиво.

Прикосновения всегда были формой близости Вильгельма и Симона. Как вы пришли к тому, что это их язык любви, и как он менялся на протяжении всего сериала: от начала и до последнего поцелуя?

Рюдинг: С самого начала, когда мы говорили об их близости, главным словом было “любопытство”. Они открывали друг друга, свои тела и потребность друг в друге. Над этим мы очень много работали с нашим режиссером и Сарой Аррусиус, нашим координатором по интимным сценам. И когда мы были на сьъемочной площадке и экспериментировали с постановкой этих сцен, мы поняли, что все выглядит так красиво. Они (=персонажи) медленно пытаются принять друг друга, и это касается даже не интимных сцен, а просто прикосновений. Для них это было очень естественно. Мы хотели сохранить эти ощущения в первом и втором сезонах, а к третьему сезону все еще нужно было сохранять игривость, потребность в открытии чего-то нового и, конечно, любопытство. Но еще и комфорт, потому что они выбрали друг друга. Я думаю, это очень красивая эволюция близости на протяжении всего сезона.

Рудберг: Да, это действительно так.

После трех сезонов работы над созданием идеальной визуализации связи своих героев, получилось ли у вас инстинктивно сыграть Вильгельма и Симона в финальной сцене?

Рюдинг: В значительной степени да. Мы всегда заранее репетируем или проговариваем сцены с поцелуями или полные сексуальные сцены. Но в тот момент мы уже очень хорошо знаем этих персонажей и знаем, как тесно они взаимодействуют друг с другом. Так что мне кажется, что съемка панорамного финального поцелуя получилась достаточно интуитивной.

Рудберг: Целоваться было несложно. Все зависело от энергии и эмоций во время финальной сцены и этого поцелуя. Наконец-то они смогут быть вместе по-настоящему, и Вильгельм выбирает свободу. Это также последняя сцена сериала, поэтому я нервничал по поводу того, как я буду это делать. Что я чувствую? В этой сцене было много чувств.

Рюдинг: Но нам обоим было приятно наконец просто отпустить момент и позволить этому случиться.

Рудберг: Я сидел в машине и сказал нашему режиссеру, что не знаю, получится ли у меня это сделать. Я не знал, какие эмоции испытывать, потому что это был наш последний съемочный день. И затем, сразу после одного из последних дублей, она (=режиссерка) подошла ко мне и прошептала на ухо: “просто помни, что это последний раз, когда ты снимаешься для “Молодых монархов”, а потом она просто кинула мне: “ну пока!” И тогда я подумал: “это бесполезно!” Так что я просто сидел, думая об этом, а потом все получилось.

Рюдинг: Получилось!

Источник: https://variety.com/2024/tv/news/young-royals-series-finale-happy-ending-corny-love-scenes-1235943146/