Воздаяние/Удар в спину/Кара | Новелла. Глава 15.
перевод принадлежит этому тгк каналу
перевод выполнен в развлекательных целях. его не распространять, чтобы переводчики не получили по башке
Жизнь в уединении в горах требовала привыкания. Чжи Хан начинал свой день рано: вставал, умывался, а затем погружался в чтение, порой даже на целый день. Если глаза уставали от иероглифов, он переключался на физический труд: рубил дрова или носил воду. Время от времени он спускался в деревню за продуктами и вином, и в этой размеренной жизни Чжи Хан стремился к внутреннему равновесию.
Стояла теплая погода к началу Чхонмёна (весенний праздник), но в горах по ночам всё ещё приходилось топить печь. После полудня Маки разложил сырые дрова на солнце для просушки. Чжи Хан, уставший от безуспешных попыток разобраться с книгой, вышел на веранду, чтобы покурить.
— Сегодня на ужин будет грибное рагу и пибимпап с дикими травами, — сказал Маки, подходя ближе и стряхивая пыль с рук. — Я схожу в долину, пока не пошел дождь и грибы с травами не сгнили.
Чжи Хан, выпуская дым, покачал головой.
— Не увлекайся сбором, чтобы не забыть о закате. Там же тигры водятся, не гуляй в темноте.
— Там недалеко, совсем рядом. Кстати, вы видели маленький священный алтарь по ту сторону?
— Да, место, где почитают Синмок. Это священное дерево. Дерево уже наполовину сгнило, и святилище разрушается. В любом случае, если что, там можно спрятаться от тигра.
— Вернись до заката, — повторил Чжи Хан.
Маки быстро взял мотыгу и большую корзину, после чего вышел за калитку из плетёного материала. Чжи Хан, проводив его взглядом, достал короткую бамбуковую трубку и набил её табаком.
Он стоял, выпуская клубы дыма и глядя сквозь ворота на тёмный лес. Внезапно подул ветер. Горный ветер принёс с собой влагу, свежий запах листвы и аромат цветов. Среди них особенно выделялся тонкий запах цветущей сливы.
"Со мной такое бывает, когда я думаю о вас, хённим..."
В голове прозвучал тихий и нежный голос.
"Одна лишь мысль о вас вызывает во рту сладкое предвкушение и прилив сил. Кровь закипает, внизу всё напрягается и пульсирует так, что становится невыносимо тяжело..."
Чжи Хан издал прерывистый вздох и огляделся вокруг. В воздухе слышались звуки стрекотания насекомых, щебетания синиц и шелест листьев, которые колыхались под легким ветерком. Вдруг внизу живота возникло покалывающее ощущение.
Он поджал босые пальцы ног и уткнулся лицом в колени. Почему? Внутренняя часть уже какое-то время ноет. Это место, которое он никогда не видел, но которое точно существовало... Тайная выпуклость глубоко внутри, которая сама по себе ныла и пульсировала.
Со Он иногда смачивал указательный палец слюной, раздвигал вход и настойчиво давил на это место Чжи Хана. Казалось, он знал все, что там было. Когда Чжи Хан вздрагивал и сжимал бедра, тот смеялся, будто это доставляло ему еще большее удовольствие. Член Чжи Хана уже обильно выделял прозрачную смазку.
"Хённим, вы всегда такой мокрый."
В узком внутреннем дворике свет послеполуденного солнца был ослепительно ярким. Чувство, будто зрение внезапно ускользает и вместе с ним пропадал рассудок.
Среди тишины он быстро развязал завязки штанов. Его уже стоящий член болел от напряжения и прозрачная смазка скапливалась в уретре, и капля за каплей стекала по стволу.
— Сукин сын, — вырвался у него обиженный шепот сквозь стиснутые алые губы. Потому что именно этот парень так с ним поступил. Потому что он извратил его тело по своему желанию.
Когда он оставался один, ему казалось, что он забыл об этом, думал, что та тоска исчезла, но сейчас она вновь охватила всё его тело. Его выпуклость внутри горела, требуя вернуть это наслаждение и тоскуя по той истоме.
Несмотря на то, что тело принадлежало ему, он ощущал себя его пленником. Если бы Маки застал его в таком состоянии, то он бы в ужасе вскрикнул. Но Чжи Хан не мог остановиться, его рука неустанно двигалась, сжимая возбужденный член.
С расфокусированным взглядом, устремленным куда-то вдаль, он предавался самоудовлетворению. Это продолжалось уже некоторое время, но вместо облегчения он чувствовал лишь болезненные спазмы и не мог достичь разрядки.
— Нгх.. Проклятый ублюдок. Сдохни.
Зрение затуманилось, глаза наполнились слезами. Его тело непроизвольно выгибалось и он вцепился зубами в край халата, мешавший ему. Затем, медленно откинувшись назад, он сел, подтянув колени.
Он осторожно развел ноги. Бедра дрожали. За время бегства его тело успело восстановиться, и теперь это место было полностью зажившим, в отличие от тех времен, когда он был с Со Оном, и раны не успевали проходить.
Чжи Хан продолжал мастурбировать правой рукой, а левой нащупал промежность.
Ткань одежды, которую он зажал между зубами, насквозь промокла. Он раздвинул пальцами сухой проход. Тот открылся и по нему скользнул холод. Он ввел средний палец, затем расслабил ягодицы и протолкнул его глубже. Перед глазами потемнело. Плотная внутренняя плоть с невероятной, обжигающей и одновременно прохладной силой сомкнулась вокруг его пальца. Его рот непроизвольно раскрылся, и край одежды соскользнул.
Этого было недостаточно. Потому что пальцы Со Она были длиннее, чем у Чжи Хана. Сколько бы он ни пытался ввести палец до упора, та самая выпуклость не достигала кончика пальца.
Чжи Хан приподнимал бедра, изо всех сил пытаясь пропихнуть палец дальше, но этого все равно не хватало.
Он ввел внутрь еще один палец, насильно раздвигая внутренние стенки, грубо их стимулируя. Ощущение было ближе к боли, чем к удовольствию. Он яростно вводил пальцы и тряс, чтобы почувствовать, как его низ сотрясается целиком, и с трудом достиг оргазма.
Густая, тягучая сперма растягивалась и переплеталась между пальцами. Только когда он кончил, его сознание наконец прояснилось.
Пустота, которая обычно накатывала после оргазма, теперь была вдвое сильнее. Это было почти отчаяние.
Времени на размышления не оставалось. Нужно было замести все следы до возвращения Маки.
Чжи Хан поспешно натянул и поправил штаны, а затем сухой тряпкой вытер обильную сперму с пола. Над его неумелыми движениями, стирающими пятно, упала и разбилась тяжелая слеза горечи.
Чжи Хан, уютно устроившись в тепле с книгой, внезапно поднял глаза. На двери, оклеенной бумагой, плясали отблески багрового пламени.
— Вот же ж паршивец, — проворчал раздраженный Чжи Хан. — Если это где-то рядом с долиной, то примерно полчаса хватит на оба пути.
Пора бы уже возвращаться, разжечь огонь, чтобы дом наполнился запахом ужина.
Он распахнул дверь и выглянул во двор, но тут же почувствовал тревогу. Алое зарево, исходившее от западных гор, охватывало весь склон. В лесистой долине, должно быть, уже совсем темно. Подумав, что нужно успеть забрать Маки до заката, Чжи Хан быстро обулся и вышел за калитку. Сумерки уже сгущались.
В том направлении, где недавно скрылся Маки, виднелась заросшая кустарником тропинка. Чжи Хан направился туда. Под ногами хлюпала грязь и чавкали гнилые листья, мешая идти.
Вскоре он вышел к старому священному алтарю, о котором говорил Маки.
Алтарь, наполовину разрушенный, почти слился с окружающей природой: его покрывали мох и лианы, и в темноте его можно было бы и не заметить.
За алтарём мрачно возвышалось старое, огромное дерево. Если бы это было священное дерево Синмок, то его ветви украшали бы разноцветные ленты. Но здесь не было ничего. Виднелись остатки каменного алтаря для подношений, разрушенного временем, дождём и ветром.
В низине, как и говорил Маки, было полно диких трав. Чжи Хан прищурил глаза, всматриваясь. Неподалёку валялись брошенные корзина и мотыга Маки. Сам же Маки исчез.
"Неужели его и правда утащил тигр?" — пронеслось в голове.
В тишине ночи раздался крик совы. Чжи Хан, освещая путь фонарем, начал отступать.
Вокруг царила непроглядная тьма.
"Маки, может, уже дома. Сначала вернусь домой, а там решу, что делать дальше."
Чжи Хан вздрагивал от каждого шороха, постоянно оглядываясь. Осторожно ступая, он быстро пошел назад по тропе. Путь был коротким, и вскоре показалась плетёная изгородь его жилища.
Но когда он поднялся на холм и подошел ближе, то за воротами он увидел несколько факелов. Чжи Хан, охваченный смертельным страхом, упал на землю.
— Неужели это... — прошептал он.
Несколько дней назад приходил торговец с корзиной еды, и, Чжи Хан, надеясь, что это он, спрятал фонарь.
Он присел и, крадучись, приблизился. Заглянув во двор, Чжи Хан окаменел.
"Тигр" был здесь. Этот "тигр" был свирепее, настойчивее и жестче, чем тигр, о котором ходили легенды в этих горах.
Казалось, игра в прятки продолжалась. Чжи Хан, сам не понимая почему, прикрыл рот, сдерживая дыхание.
— Клянусь! Пощадите! Молодой господин точно был в комнате и учился! Я просто пошел за травами для ужина! Я не знаю, куда он ушел… Честное слово!
Маки, в недавно сшитой одежде, измазанной грязью, с растрепанными волосами и кровью из носа, стоял на коленях перед Со Оном, умоляя о пощаде. Чжи Хан, наблюдавший за этим, почувствовал, как кровь стынет в жилах.
— Эй, говори правду! Куда делся молодой господин? Неужто в такую погоду пошел мыться? — один из охотников с густой бородой грозно размахивал кулаком.
Торговец, который привел их, стоял в углу двора, его одежда тоже была в беспорядке.
Со Он, до этого молчавший, вдруг произнес ласковым голосом. Маки поднял испуганные глаза.
— Я вижу, постели расстелены в двух местах. В одной комнате.
Со Он, держа в руке меч, отнятый у охотника, внимательно осмотрел его лезвие. Сияние металла отразилось на его лице.
— Э-это потому, что в этой хижине всего шесть помещений: жилая комната, кладовка и кухня, молодой господин! Это не по моей прихоти...
— Говорят, с тех пор, как ты бороду отрастил, так сразу на мужиков запал, помешался на мужских членах, готов со всеми подряд в самых непристойных позах развлекаться. Особенно, говорят, любишь, когда сзади. Прямо как твой хозяин.
— Чем вы тут занимались? В этой глуши.
Маки бешено замотал головой, кровь из носа брызгала во все стороны.
— Ничего! Мы ничего не делали! К-как я мог позволить себе такое...!
— Ой, да этот парень, кажется, обмочился!
На слова охотника его подручные ответили грубым смехом. Под коленями Маки образовалось мокрое пятно. Со Он, не обращая внимания на это, приставил лезвие к подбородку Маки.
— Так или иначе, вы жили в одной комнате?
— Ты помогал ему бежать и всё это время был рядом с ним, наслаждаясь жизнью, радуясь, да? Мерзко. Вот так ползал за ним...
Острие меча задело землю, пропитанную мочой, и грязь брызнула на лицо и тело Маки. Со Он приблизился и схватил Маки за волосы, после чего резко запрокинул его голову. Острие коснулось шеи, и появилась тонкая струйка крови. Маки замер, не в силах вымолвить ни слова.
Стоит ли ему сейчас бежать или попытаться спасти Маки?
В одно мгновение эти два чувства смешались, как нити паутины. Дыхание перехватило. Чжи Хан на мгновение потерял опору, его тело ослабло, и он тяжело отшатнулся назад.
Раздался тихий, но отчетливый звук. Со Он мгновенно перевел взгляд на фигуру, сжавшуюся за изгородью.
Чжи Хан словно получил удар по голове.
Он отполз назад на корточках, затем, опираясь на руки, поднялся, едва не упав, бросился бежать вглубь леса.
— Хах... Х-х... — вырывалось из груди Чжи Хана, пока он мчался, не обращая внимания на хлещущие по щекам ветки и рвущуюся одежду.
Птицы, потревоженные его появлением, с шумом взлетали в воздух. Оглядываясь украдкой, он видел лишь бездонную тьму, из которой, казалось, вот-вот вырвется чудовищная хватка, чтобы схватить его за волосы.
Непрекращающаяся боль ломила спину и затылок.
Наконец, он достиг добрался священного дерева. Затаив дыхание, он вслушивался в тишину, и, к счастью, никаких признаков "зверя". Погружённый в мрак, скрытый мхом и лианами, алтарь был почти незаметен.
Нащупав рукой стену, он обнаружил дверь. Открыв её, он услышал противный шорох, и сороконожки с насекомыми посыпались с косяка. Зажав рот и согнувшись, он протиснулся в проём, отчаянно моля высшие силы, если они и правда существуют, помочь ему и ослепить его преследователя, и скрыть это место.
— Ух... — простонал он, едва переступив порог, зажав нос.
Внутри алтаря стоял удушающий запах плесени и гнилого дерева. Чжи Хан, немного придя в себя, оторвал полоску ткани от одежды, туго обмотал ею дверную ручку и крепко завязал. Святилище оказалось ещё темнее, чем он ожидал. Под старыми фресками, изображающими Бодхисаттву и лотосы, древний алтарь, ритуальные сосуды и оружие были погребены под паутиной. В самом центре стоял паланкин (носилки) странной формы.
Чжи Хан ощупал паланкин и распахнул её дверцы с обеих сторон. Внутри было пусто. Он на секунду задумался о том, чтобы забраться туда самому.
Внезапно снаружи послышался треск раздвигаемых кустов. От испуга он замер, не в силах обернуться, а затем раздался стук по деревянной стене святилища:
Он дёрнул дверь и в этот момент святилище задрожало.
К счастью, ткань, которой Чжи Хан заранее обмотал дверь, помогла ей не поддаться сразу. Чжи Хан вполз в паланкин через боковую дверцу и сжался внутри. Из его стиснутых зубов вырвались стоны и всхлипы. Он свернулся калачиком, обхватив колени.
Раздался грохот, что-то с треском рухнуло, вызвав порыв ветра и подняв облако пыли. Похоже, он вышиб ногой хлипкую дверь.
Чжи Хан спрятал лицо в коленях. Дыхание было учащенным, пот стекал по лицу, пропитывая рукава.
Внезапно шаги стихли. Снаружи паланкина раздался низкий голос:
— Я ведь и лицо могу ваше забыть.
В конце фразы послышался сухой, холодный вздох. Не понимая почему, Чжи Хан медленно поднял голову, открывая заплаканные глаза над коленями.
Дверца старого паланкина открылась. Его взгляд встретился с взглядом Со Она, который, согнув колено, сидел снаружи и смотрел внутрь. На его прекрасном лице сияла ослепительная улыбка.
— Вы же обещали, что мы увидимся завтра.
— Но прошло уже больше месяца, верно?
Чжи Хан взглянул на просвет в проёме, который тот загораживал собой. Он представил себе: что, если резко оттолкнуть его, переступить через него и броситься бежать? Но его лодыжку схватят раньше, чем он доберётся до двери.
— Выходите же, хённим. Что ж вы сидите в таком месте?
Улыбка не сходила с лица Со Она, когда он протянул руку. Чжи Хан, однако, лишь отрицательно качнул головой и ещё глубже забился в угол, шепнув:
— Не выйдете? Значит, планируете здесь обосноваться?
Чжи Хан промолчал. Со Он на секунду застыл с необычным выражением на лице, а затем провёл пальцами по краю паланкина.
— Вы слышали когда-нибудь о «ённё»? — спросил он, но Чжи Хан лишь молчал. — «Саннё» — это носилки, в которых несут тело умершего на похоронах, а «ённё» — это носилки, предназначенный для души и поминальной таблички, а не для тела. Похоже, это место, как и это святилище, было покинуто теми, кто когда-то здесь жил, после завершения обряда. Оно выглядит столь же древним.
— ...Что ты имеешь в виду? — наконец выдавил из себя Чжи Хан.
— Это «ённё». Носилки для духов.
(*так, возможно, на этом моменте может быть непонятно. когда Чжи Хан вошел в святилище, то увидел паланкин и забрался туда. есть носилки (паланкин) «саннё», где просто перевозят тела умерших, а есть такие как «ённё», в которых переносят а-ля "душу" умершего, и там обычно клали табличку с именем. и Со Он объясняет ему, что тот спрятался в носилки, где переносили "души" умерших.)
По спине Чжи Хана пробежал холодок. Чжи Хан, охваченный паникой, выскочил из носилок, и в тот же миг Со Он подхватил его, заключая в объятия.
Рядом с его ухом раздался смех Со Она.
Со Он, не оставляя ни малейшего пространства, прижал Чжи Хана к себе, уткнувшись носом в его шею. Его прерывистое дыхание вызывало дрожь.
— Вам было весело всё это время?
— А мне, вот, было. От Бэ Огэ до Сан Го Сана, от Сан Го Сана до Юк Сим Нёна… Каждый раз, находя след, оставленный Вами, я не мог сдержать улыбки, забывая о трудностях. Ах, раз мы так далеко от столицы, значит, всё вышло, как вы хотели.
Чжи Хан хотел возразить, но рука Со Она сжала его грудь ещё сильнее.
Хватка была слишком крепкой. Чжи Хан, задыхаясь, пытался вырваться, но плечи Со Она оставались неподвижными, сжимая его тело всё сильнее.
— Я только что перерезал сухожилия на щиколотках Маки.
— И если Вы снова будете так поступать, я лишу его жизни.
— С меня хватит одного месяца разлуки. В конце концов, разве мы не хотим одного и того же?
В полном смятении он не мог выдавить из себя ни звука. Чжи Хан какое-то время безмолвно шевелил губами, пытаясь что-то сказать. Он совершенно не понимал, что сейчас говорит Со Он. Чжи Хан хотел, чтобы их разлука длилась не месяцы, а всю жизнь, до самой смерти.
Не успев додумать эту мысль, он вспомнил о ногах Маки, и глаза его наполнились гневом.
— Как ты мог так поступить с Маки! Чем он заслужил такую участь, что ты превратил его в калеку!
В пристальном взгляде Со Она промелькнула холодная искра. Чжи Хан задрожал и переспросил:
— Разве это не ваша вина, раз вы всё это время развлекались с другим и позволяли себе легкомысленное поведение?
В ушах звенело от услышанного. Чжи Хан замахнулся, чтобы ударить, но Со Он перехватил его руку, резко дёрнув.
— Вы ведь тоже не выносите это, да, хённим? Мысль о том, что я развлекаюсь с другими?
— Чт... что ты такое говоришь?
— Поэтому вы и привели меня сюда, в глушь, чтобы всё разрушить: помолвку, всё остальное. Так ведь?
— Нет! Какую чушь ты несёшь! Ты спятил! — яростно кричал Чжи Хан.
Со Он, на мгновение замолчал и надул щёки, а затем схватил Чжи Хана за воротник.
— Ах ты, подонок! Отпусти! Убери свои руки!
— Хороший домик, хённим. Вокруг горы, так что я смогу удовлетворять вас, как захочу, и трахать вас в ваши любимые дырочки.
Со Он, не обращая внимания на сопротивление Чжи Хана, схватил его за загривок и потащил к выходу. Чжи Хан отбивался, бросая в него всё, что попадалось под руку: ритуальные предметы, подсвечники. Со Он, не обращая внимания на это, обернулся, улыбаясь.
— Я отправил всех слуг в деревню. Теперь вам не нужно сдерживаться, как в главном доме. Мне было жаль смотреть, как вы каждый день кусаете одеяло и губы. Сегодня ночью вы сможете плакать и стонать сколько угодно.
— Сука! Безумец! Мерзкий ублюдок! Отпусти! Я сказал, отпусти!
Вытащив Чжи Хана из святилища, Со Он без труда подхватил его и закинул себе на плечо. Чжи Хан, надеясь на появление настоящего тигра, истошно вопил. Со Он ответил шлепком по ягодицам, которые были прямо перед его лицом.
— Эти стоны приберегите для постели.
Ночь сгущалась, и горный воздух становился все холоднее. В тусклом свете луны, напоминавшей тонкий серп, виднелось красное гало. Со Он, неся сопротивляющегося Чжи Хана на плече, быстро пересек долину, поднялся по склону и вскоре добрался до хижины.
Внутренний двор, в отличие от предыдущего раза, был безлюден и погружен во мрак. Люди, которых он привел, и Маки уже спустились в нижнюю деревню. Со Он распахнул небольшую раздвижную дверь и втолкнул Чжи Хана внутрь. Чжи Хан, цепляясь за дверной проём и отчаянно сопротивляясь, в конце концов, словно втянутый неведомой силой, рухнул в комнату.