Воздаяние/Удар в спину/Кара | Новелла. Глава 3.
перевод принадлежит этому тгк каналу
перевод выполнен в развлекательных целях. его не распространять, чтобы переводчики не получили по башке
Едва прокричал первый петух, как Чжи Хан неслышно миновал ворота флигеля.
Маки, присев у каменных ступеней у той же калитки, услышал шорох и поднял голову. Его лицо было полностью залито слезами.
Следуя за Маки, Чжи Хан вскоре оказался у главного входа в флигель. Свет лампы по-прежнему пробивался сквозь бумажную дверь, и Маки осторожно отодвинул дверь, после чего вошел. Молодой господин, бросив быстрый взгляд во двор, чтобы убедиться в отсутствии посторонних, последовал за ним.
В комнате витал густой, тошнотворный запах отвара. В тишине слышалось лишь ровное дыхание, а хозяин покоев лежал, уткнувшись в стол. Увидев его, Чжи Хан беззвучно усмехнулся.
— Жалкий дурак. Стоит ли что-то тот, кто попался на такую примитивную уловку? Какой еще император?
Чувство победы уже охватило его целиком.
— Подними его, – прошептал Чжи Хан.
Маки, чьи ноги подкашивались и дрожали, подошел к Со Ону и опустился на колени. Осторожно подхватив его под мышки, он приподнял верхнюю часть тела, и голова Со Она безвольно упала ему на плечо.
Четко очерченные брови, идеальное черты лица, ресницы без малейшей дрожи.
Чжи Хан, скаля зубы в злорадной ухмылке, без колебаний подошел и ударил ногой по плечу Со Она, и тот легко и плавно завалился назад. С глухим стуком его руки раскинулись по полу, будто у мертвеца.
Носком ботинка он ткнул в его вялую руку. Реакции не последовало. В черных зрачках Чжи Хана мелькнул холодный огонек.
— Тупой и безрассудный ублюдок.
На последнем слове он грубо ударил его по виску. Голова лишь резко повернулась в сторону, а закрытые глаза остались неподвижны.
Запах отвара был удушающим. Возникало ощущение опьянения, словно от выпитого вина. Чжи Хан поддержал свою слегка закружившуюся голову.
Услышав приказ, Маки, сидевший на коленях, поднял голову. Он снова плакал... Не надоело ли ему еще... Чжи Хан едва не ударил ногой даже по лицу Маки.
— Ты испытываешь мое терпение?
— У меня больше желания уговаривать тебя. Раздень. Пока я говорю по-хорошему.
Чжи Хан отступил на шаг, отдавая приказы с позиции наблюдателя. Он никогда не пачкал свои руки грязной работой. Он лишь приказывал.
Маки, двигаясь на коленях, приблизился к Со Ону и ухватился за завязки его нижней одежды.
Перед глазами всплыла нежная улыбка Со Ёна, а в ушах зазвучал его мягкий, обволакивающий голос.
Руки Маки, судорожно вцепившиеся в завязки одежды, предательски дрожали. Он разжал пальцы, отпустил ткань и сжал кулаки до побелевших костяшек.
— Простите, молодой господин. Я не могу... не могу этого сделать.
— ...Что? — вырвалось у Чжи Хана.
И в следующее мгновение Маки сорвался с места. Оттолкнув ошеломленного Чжи Хана, он перемахнул через высокое крыльцо и исчез за распахнутой калиткой.
— Черт возьми! — Чжи Хан, забыв о приличиях, сорвался на ругань. Он выскочил из комнаты и, не заботясь об обуви, бросился вниз по ступеням.
Маки, словно испуганный зверь, пронесся мимо глиняных сосудов в глубине усадьбы, перепрыгнул через стену и растворился в ночи.
— Ах ты, ублюдок! — прорычал Чжи Хан, его голос дрожал от ярости. — Вернись сейчас же!
Его гневный крик эхом прокатился по тихому саду.
Ветер, ворвавшийся в комнату через распахнутую дверь, заставил трепетать пламя свечи. Чжи Хан долго стоял в нерешительности, прежде чем вернуться к Со Ону.
Что же делать? Вернуться в свой флигель, как ни в чем не бывало? Или поймать Маки и жестоко наказать? Пролитое молоко не соберешь.
Выбор был очевиден. Он не мог позволить себе упустить такой шанс.
Отец редко покидал стены дома, и лишь дважды в году удавалось устроить так, чтобы слуги были далеко. Свадьба Со Она и дочери министра маячила на горизонте, а добыть отвар снова было бы так же сложно, как достать звезду с неба, а времени оставалось ничтожно мало. Других путей не было, только этот.
Чжи Хан с тяжелым вздохом закрыл дверь. Холодный воздух, коснувшийся его щеки, словно пронизывал насквозь.
— Сначала просто раздену. А на рассвете либо поймаю этого мерзавца Маки, либо найду какого-нибудь бродягу с рынка. В конце концов, какая разница, кого использовать, если заплатить ему и поручить завершить дело?
Времени могло не хватить, но надежда еще теплилась. На рынке полно отбросов, готовых даже убить за деньги. Чжи Хан постарался унять смятение, откинул занавесь и подошел к ложу. Он снял головной убор и убрал рукава.
— Спишь ты и прям крепко, девица.
Чтобы справиться с напряжением, он нарочно произнёс колкость. Однако неподвижный вид Со Она снова разжёг в нём гнев.
Мужские тела его не привлекали, скорее наоборот, вызывали отвращение. Вспомнился сын того чиновника, который раньше к нему приставал... По коже пробежали мурашки.
Осторожно опустившись на одно колено, он взял в руки недоразвязанный пояс. Шёлковый узел поддался с одного движения, и когда полы распахнулись, то перед ним открылась упругая, мускулистая грудь. Подтянутая, красивая фигура, скрывающая за стройностью, выглядела весьма привлекательно.
Продолжая осматривать лежащего, он опустил руку ниже. Быстро развязав шнурок на поясе, он ослабил его. Чуть стянув брюки до уровня бёдер, он обнажил нижнее бельё.
Чжи Хан непроизвольно сглотнул. Размеры мужского достоинства, открывшиеся при снятии нижнего белья, значительно превзошли его ожидания.
Конечно, у него не было возможности увидеть подобное ранее, и впервые он так явно рассматривал член взрослого мужчины. Судя по словам куртизанки, лишившей его невинности, его собственные размеры нельзя было назвать скромными, но у этого парня, казалось, было вдвое больше.
Неосознанно он вытянул ладонь, пытаясь оценить размеры, и тут же вздрогнул. Член, видневшийся сквозь густую растительность, поражал своей толщиной. В отличие от его собственного, относительно гладкого, этот орган был испещрен выступающими венами и имел более темный оттенок. К тому же, будь то действие отвара или нет, его эрекция была необычайно твердой, и один лишь вид вызвал у него внутренний холод.
— ...Может, евнухом его сделать? – мелькнула внезапная мысль.
Ведь тогда не пришлось бы разыгрывать этот унизительный спектакль перед отцом. Достаточно было просто протянуть руку. Вот так. Схватить. И сломать…
Чжи Хан, словно загипнотизированный, поднял руку.
И в тот самый момент, когда его пальцы почти сомкнулись вокруг массивного органа, который, казалось, не помещался в одной ладони…
Чья-то сильная рука внезапно сжала его запястье с железной хваткой.
Его взгляд встретился с полуприкрытыми глазами и пристально смотрящими на него.
Он уже собирался выкрикнуть это.
Но внезапно мир поплыл перед глазами, и его тело опрокинулось назад.
Только тогда он разглядел лицо человека, который теперь сидел на нем верхом. Чжи Хан застыл от ужаса, беззвучно открывая и закрывая рот.
«Невозможно. Как он очнулся? Я дал ему тройную дозу... Даже если бы небеса смешались с землёй, он не должен был прийти в себя до завтрашнего дня. Неужели этот глупец Маки ошибся?
Мысли проносились вихрем. В следующий миг он почувствовал горячее дыхание на своей шее, а затем острые зубы с силой впились в него.
Чжи Хан внезапно ощутил ясность мысли, как никогда прежде. Он словно рыба, выброшенная на сушу, начал отчаянно извиваться. Но чем сильнее он пытался вырваться, тем крепче тот вцеплялся зубами в его шею, придавливая своим весом.
"Как он смеет, этот мерзавец…!" — с трудом освободив запястье, Чжи Хан со всей силы ударил Со Она в бок. Воспользовавшись замешательством, он схватился за ножку стола и выбрался из-под тела.
В глазах Со Она, тяжело дышавшего и уставившегося на него, не было ни капли разума. Было очевидно, что отвар лишил его рассудка. Но почему он не потерял сознание?
Чжи Хан, поправляя одежду, оценивал ситуацию. Из разорванной одежды Со Она, между широко расставленных ног, виднелся возбужденный член, покрытый влагой и слегка подрагивающий.
"От одной дозы — похоть, от двух — зверь…"
А от трех доз должно быть полное беспамятство. Но этого не произошло. Значит…
"Разум полностью исчез, осталась лишь животная похоть."
Дошедшая до него мысль заставила покрыться холодным потом.
"Сначала нужно скрыться с его глаз", — пронеслось в голове.
Едва приняв это решение, он попытался встать и развернуться. В тот же миг его лодыжку схватила рука.
— Агх, сволочь! — вырвалось у него.
Он вцепился в ножку стола, пытаясь удержаться, но стол опрокинулся. Ваза с цветами разбилась и чернильница покатилась по полу. Он отчаянно искал, за что бы ухватиться, но вокруг был лишь голый пол.
Мощная рука скользнула под его живот и легко перевернула его. Он яростно бил и отталкивал лицо противника, нависшее над ним. Но тот, казалось, не чувствовал боли. В памяти всплыли слова об отваре, обладающей обезболивающим эффектом, используемой для вскрытия нарывов.
— Черт... Отстань! — выкрикнул он.
Едва перевернувшись, он попытался отползти, но ему снова надавили ему на спину. Было остро и больно, вероятно, давили локтем.
— Ах! Ты, ублюдок! Жить надоело?! — кричал он в ярости, дёргая конечностями.
Тогда давление на поясницу стало менее острым, но более тяжёлым, чем локоть. На этот раз, похоже, это было колено.
— Кх... Гх, — выдохнул он, задыхаясь от боли.
Треск. Одежда затрещала по швам.
Ладонь, проникшая под халат и тонкую нижнюю рубаху, скользнула от поясницы вверх и сжала его грудь, пока он лежал. Движения были грубыми, словно что-то искали, особенно вокруг сосков. Испуганный Чжи Хан побледнел и его челюсть начала дрожать.
Затем та же рука, что грубо мяла его оголённый перед, опустилась ниже и впилась в ягодицу. Перед глазами всё поплыло. Он, казалось, понял, что задумал Со Он: холодные пальцы раздвинули ягодицы и начали исследовать плотно сомкнутое отверстие.
Чжи Хан отчаянно поднял голову, оглядываясь вокруг. В поле зрения попала опрокинутая масляная лампа в форме бабочки с оплывшей свечой, катящаяся по полу. Он шарил рукой, отчаянно пытаясь дотянуться до нее ее. Пальцы извивались и тянулись, пока наконец не наткнулись на холодную бронзовую ручку лампы. Он вцепился в неё, как утопающий в соломинку, и, выкрикнув ругательство, обрушил её на висок Со Она.
Со Он от удара отлетел в сторону, прикрывая раненый лоб. Чжи Хан, воспользовавшись моментом, вырвался и пополз к двери в коридор, пробираясь сквозь разбросанные вещи.
У самой двери он обернулся. Сквозь пальцы Со Она, прижатые к голове, на него смотрели глаза, полные тёмной, клокочущей ненависти.
— Чёрт! — выдохнул Чжи Хан и, выскочив во двор, ощутил под босыми ногами обжигающий холод земли. Носки соскользнули, ледяной ветер пронизывал насквозь. Он торопливо одёрнул одежду и огляделся.
В голове словно что-то перемкнуло. От пережитого шока мысли спутались, зрение застилала пелена.
Все выходы были наглухо заперты. Внезапно заметив дверь, ведущую к главному дому, Чжи Хан без колебаний ринулся к ней.
Но в тот самый момент, когда он собирался войти…
Огромная рука вцепилась ему в волосы сзади, словно сдирая кожу с головы. Но даже сильнее физической боли его поразил шок от того, что его схватили за пучок. Чжи Хан начал ругаться, отчаянно размахивая руками и отбиваясь ногами. Кровь, капавшая с лица Со Она, падала на него.
— Ты, мерзавец! Ничтожество! Как ты посмел схватить меня за волосы! Отпусти, немедленно отпусти!
В яростной схватке он споткнулся и подвернул ногу, упав на землю. Его потащили, как собаку. Со Он, с мертвенным выражением лица, молча смотрел вперед, не отпуская волос Чжи Хана.
Он не собирался сдаваться. Собрав последние силы, он схватил горсть земли и швырнул ее в лицо Со Ону.
Хватка на волосах на мгновение ослабла. Чжи Хан вскочил и побежал к калитке.
К ряду глиняных сосудов! К сосудам в главном доме! Там много больших сосудов, и как раз можно взобраться на них и перелезть через стену!
Добравшись до стены с глиняными кувшинами, Чжи Хан внезапно ощутил, как по спине пробежал ледяной озноб. Он обернулся, выдыхая облачко пара. Со Он, придерживая один глаз и опираясь на косяк, как раз переступал порог калитки. Казалось, если бы Чжи Хан успел забраться на сосуды, Со Он схватил бы его за воротник.
В панике оглядевшись, Чжи Хан заметил пустующий дом.
Сгорбившись и стараясь не издавать ни звука, он быстро шмыгнул внутрь.
Прижавшись к стене у входа, он осторожно выглянул в щель, наблюдая за происходящим. В этот момент Со Он, вытирая окровавленный лоб рукавом, пересекал двор. К счастью, его преследователь, казалось, не заметил Чжи Хана. Стараясь не шуметь, он аккуратно прикрыл дверь.
Тяжелое, прерывистое дыхание вырывалось из его груди. Прислонившись к стене и закрыв глаза, он пытался отдышаться. От холода и пережитого страха стучали зубы. Оглядев темное помещение, он наткнулся на тупой кухонный нож. Схватив его, он прижал к себе.
Внутри стоял шкаф, похожий на сундук для дров. Чжи Хан отпер его и забрался внутрь. Чтобы его не заметили, он взобрался на нижнюю полку и присел на корточки, скрывая ноги.
Руки, сжимавшие нож, дрожали, а дыхание вырывалось ледяными клубами.
"С чего же все пошло не так?" – думал он, уставившись в пустоту.
Был ли виной шаман, некачественное снадобье или глупость Маки, который все испортил? Любая мысль вызывала досаду.
Только сейчас Чжи Хан стиснул зубы, охваченный глубоким раскаянием. Он понял, что сам стал причиной этой катастрофы.
"Только появись, ублюдок. Я тебя зарежу. Разорву на куски..." – шептал он, крепче сжимая нож и бормоча. Он напряженно вслушивался в тишину, но слышал лишь предрассветный ветер.
"Может, он уже ушел?" — мелькнула надежда.
Но тут же затихшие шаги вновь послышались совсем близко. Чжи Хан едва не выронил нож от испуга, прикрыв рот рукой.
"Не подходи", – молил он про себя.
Раздался скрип старой, давно не открывавшейся двери. Ветер ворвался внутрь.
Чжи Хан застыл, перестав даже дышать. Шаги, гулко разносившиеся, нарушали звенящую тишину. Несмотря на мороз, спину прошиб холодный пот.
Раздавались звуки: лязг, скрип, стук. Кто-то переворачивал ржавый котел, осматривал предметы. Запертый в темном помещении, Чжи Хан чувствовал, как страх душит его.
Чжи Хан облегченно выдохнул. Дверь открылась и закрылась — кто-то уходил. Если Со Он сейчас покинет это место, то у него появится шанс сбежать.
Он осторожно размял затекшие ноги и слез с полки. Собираясь открыть дверь, он передумал, решив сначала оценить обстановку.
Воцарилась тишина. Присев на корточки, он старался не издавать ни звука. Через щель под дверью он надеялся хоть мельком увидеть, что происходит, и, опершись дрожащей рукой о пол, он встал на колени и медленно наклонился. Щека почти коснулась пола.
В этот момент его взгляд встретился с парой глаз, которые смотрели на него изнутри, из той же позиции.
С громким криком он взобрался обратно на полку. В проёме двери появилась рука, которая начала быстро и злобно ощупывать пол.
Не раздумывая, он ухватился за дверную ручку, навалившись на дверь всем телом. Раздался лязг металла, и дверь дёрнулась, словно кто-то пытался её вырвать. Казалось, вот-вот и петли не выдержат. Он не заметил, когда выронил нож, и теперь тот лежал на полу. Чжи Хан метался взглядом между грохочущей дверью, готовой распахнуться в любой момент, и ножом, лежащим внизу.
Силы покидали его руки, сжимавшие ручку. Дверь тряслась так сильно, что казалось, еще чуть-чуть и она сорвётся с петель.
Приняв решение, Чжи Хан спрыгнул с полки на пол. Он быстро схватил нож, и в тот же миг дверь распахнулась с грохотом.
Он бросился вперёд, занося нож для удара.
Со Он отступил, легко уклонившись от атаки, и, схватив Чжи Хана за запястье, вывернул его руку за спину. Чжи Хан вскрикнул, выронив нож.
Сильная рука сдавила его грудь, перехватывая дыхание. Пытаясь вырваться, он яростно извивался и, выбрав момент, ударил локтем в солнечное сплетение.
Короткий кашель, и хватка ослабла. Пользуясь моментом, чтобы сбежать, он почувствовал, как противник подставил ему подножку. Чжи Хан с грохотом упал на колени и повалился вперёд.
Изначально они были разной весовой категорией. Со Он схватил Чжи Хана за шею и прижал его. Когда тот попытался вырваться в отчаянной борьбе, крепкая мужская рука сильно надавила ему на спину.
В агонии Чжи Хан бросил взгляд на пол и, заметив нож в углу, в панике потянулся к нему, но Со Он пнул нож в сторону. Чжи Хан с отчаянием наблюдал, как нож отлетел в недосягаемое место.
— Почему… Зачем ты это делаешь?
Его голос дрожал от беспомощности. Со Он не ответил, продолжая развязывать пояс, и штаны с глухим звуком упали к щиколоткам. Обнажённые бедра, под воздействием холодного воздуха, покрылись мурашками.
Дыхание коснулось его уха, излучая явное тепло. Шнурок на нижнем белье не развязывали, а грубо разорвали. Пока Чжи Хан, вцепившись в его запястье и щипая его, извивался всем телом, нижнее бельё тоже с шумом упало к щиколоткам. Освободившийся пояс верхней одежды слегка коснулся его обнажённого члена, вызвав мурашки по спине.
В этот момент нога Со Она, просунувшаяся между его ног, раздвинула его щиколотки.
— Не делай так. Это ведь я… твой старший брат Чжи Хан.
Несмотря на это, он продолжил раздвигать ягодицы. Он словно потерял слух.
Холодный воздух коснулся его заднего прохода, и оно мгновенно сжалось. В этот момент что-то тёплое упёрлось в сжимающееся отверстие и Чжи Хан вскрикнул от неожиданности.
— Хорошо, я сам... я сделаю это правильно. Всухую не получится. Я, твой старший брат, возьму твой член в рот и смочу его.
Он пытался говорить спокойно, но слова путались. Кажется, его услышали, потому что Со Он замер.
Давивший на него член отступил. Чжи Хан, словно переходя по узкому мосту, осторожно и медленно начал разворачиваться.
Он увидел лицо, искажённое от напряжения, тёмные, глубокие глаза с покрасневшими белками. Бледное лицо, освещённое лунным светом, казалось призрачным, как будто явившимся из мира мёртвых. От него исходила пугающая аура.
— Тебе когда-нибудь... делали минет? Это мягко и влажно. Будет очень приятно.
Взгляд Со Она мгновенно скользнул вниз и застыл на губах Чжи Хана. Эти губы, слегка приподнятые в уголках, стоило ему только улыбнуться, манили и соблазняли. Чжи Хан, чьи губы украшали очаровательные ямочки, положил руки на застывшую грудь Со Она и тихо прошептал:
— Прости, что был таким жестоким. Да... Такой бедный мальчик так вырос, а я, называя себя твоим старшим братом, ничего для тебя не сделал... Верно... Хороший мальчик.
Он медленно поднял руки и схватил Со Она за плечи.
— Хороший мальчик... Ах ты, ублюдок.
И со всей силы ударил коленом в пах.
В детстве, когда наступали сумерки, он часто играл в прятки с другими детьми слуг. Водящего называли "Тигром", а место начала игры — "Логовом". Чжи Хан был ловким и всегда ускользал от Тигра.
Пока Тигр считал, маленький Чжи Хан проворно прятался. За каменной пагодой у пруда, за воротами, на чердаке гостевого крыла. Дом был большим, укрытий хватало. Спрятавшись в укромном месте и затаив дыхание, он слышал, как Тигр кричит о том, что он идет искать.
Стояла лютая зима. С растрепанными волосами и в изорванной одежде он метался по пустому дому, не в силах прийти в себя. Укрыться было негде. И каменная пагода у пруда, и пространство за воротами, и чердак гостевого крыла — всё стало слишком тесным для взрослого Чжи Хана.
Но он не мог сдаться. Потому что у этого Тигра не было ни правил, ни жалости, ни морали. В этой игре он не мог отступить.
Бесконечно бегущие ноги подкашивались, дыхание сбивалось, в глазах темнело.
Споткнувшись о камень, Чжи Хан рухнул перед флигелем. Преследователь, заметив его падение, замедлил шаг, уверенный в легкой добыче. Чжи Хан, с грязью на лице, поднял голову, его взгляд упал на темное пространство под крыльцом.
Желание спастись заставило его из последних сил поползти туда. Но едва он сунул голову в густую паутину, как его лодыжку схватили и вытащили, как щенка. В отчаянной попытке Чжи Хан вырвался и, издавая уродливые стоны, пополз через двор. Со Он неспешно обошел его и снова схватил за загривок.
Тот был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Его, покрытого грязью, легко подняли.
— Ты хуже собаки, проклятый ублюдок... – прохрипел он, не в силах говорить из-за онемевших губ и одеревеневших ног.
Пока его несли, он мельком увидел сливовое дерево, посаженное в день его рождения.
Так, после погони, они вернулись в главный зал флигеля — его "Логово".