Воздаяние/Удар в спину/Кара | Новелла. Глава 1.
перевод принадлежит этому тгк каналу
перевод выполнен в развлекательных целях. его не распространять, чтобы переводчики не получили по башке
Для Чжи Хана не существовало никаких преград и границ, что было естественным следствием его положения и происхождения. Будучи единственным законным наследником рода Чхве, чья власть была столь велика, что, казалось, даже птицы склонялись перед ним, он имел все основания полагать, что его будущее безоблачно.
Его семья обладала не только влиянием в государственных кругах благодаря роду отца, но и колоссальными материальными ресурсами, унаследованными от богатого рода матери. Путь к вершинам власти для него был прямым и крепким.
Но все рухнуло, когда появился он. Прямая и надежная дорога, что вела Чжи Хана к цели, превратилась в хрупкий, предательский лед, и виновником этого стал тот самый "проклятый сирота". Чжи Хан был совершенно не приспособлен к подобной неопределенности. Его статус никогда не был под угрозой, и он был абсолютно уверен в своей неуязвимости, особенно перед лицом какого-то бедняка из незнатного рода.
В свои восемнадцать лет Чжи Хан услышал от господина Чхве:
— Поздоровайся. Это ребенок, которого мы поселим в флигеле.
Так в их доме появился десятилетний мальчик по имени Ким Со Он, сын давнего друга. О его прошлом и связях не было известно ничего.
Господин Чхве Му Гём, отец Чжи Хана, изложил свою историю предельно просто: он приютил сына своего покойного друга детства. Но даже когда все вокруг приняли эту версию без вопросов, Чжи Хан остался в недоумении.
"Друг детства? Нелепо," – думал он.
Пусть отец никогда не заводил наложниц, да даже на певичек и куртизанок не посматривал, но всем было известно, что поздняя похоть куда опаснее.
Чжи Хан подозревал, что где-то в уединении отец мог завести себе любовницу и тайно произвести на свет незаконнорожденного. Он напряженно вглядывался в лицо мальчика, пытаясь уловить хоть малейшее сходство с отцом. Но прежде чем он успел это сделать, мальчик шагнул вперед и с учтивым поклоном представился:
— Здравствуйте, *хённим. Меня зовут Со Он.
(*так обращаются к мужчинам, которые старше, еще используется как обращение к старшему брату.)
Несмотря на роскошь обстановки, Со Он держался непринужденно и с открытой улыбкой, что лишь сильнее выводило Чжи Хана из себя.
— Какой же он красивый, даже в таком юном возрасте, такой чистый и утонченный...
Экономка, считавшаяся экспертом в физиогномике, с явным восхищением пригласила мальчика поближе. И даже мать, госпожа Шин, встретила его с теплотой. Лишь Чжи Хан ощущал себя отстраненным, словно он один находил эту ситуацию абсурдной.
— Чжи Хан, он всего лишь несчастный ребенок, будь к нему снисходителен, – попросил отец.
— Да, отец. Не волнуйтесь, – процедил Чжи Хан сквозь зубы.
Чжи Хан не понимал, что вызывало в этом мальчике жалость. Несмотря на внешнюю покорность Со Она, Чжи Хан не испытывал к нему ни малейшей симпатии.
Отец настоял на том, чтобы Со Она не обижали: ему выделили отдельный флигель, обычно предназначенный для важных гостей, и даже приставили слугу. Видя такое расположение хозяина, прислуга тоже начала обхаживать мальчика, и вскоре Со Она стали называть "молодым господином из флигеля".
"Похоже, у нас во дворе появилась какая-то дворняжка," - подумал Чжи Хан с пренебрежительной ухмылкой.
Однажды, в солнечный весенний день, Чжи Хан, сидя на веранде и покуривая трубку, с насмешкой обратился к Со Ону, который копался возле сливового дерева:
— Конечно, разве это не слива? — ответил Со Он без запинки, и в его голосе снова прозвучала недетская зрелость.
— Это дерево посадила моя мать в день моего рождения. Был март, время цветения сливы, и детстве оно было мне по плечо, а теперь выросло выше крыши. Каждый год оно приносит обильный урожай, а плоды у него просто восхитительные.
Ветерок донёс аромат цветущей сливы и Со Он закрыл глаза. Он вдохнул его и медленно провёл рукой по стволу дерева.
— Я не знал, что у сливы такой сладкий аромат. Когда оно полностью расцветает, должно быть, это невероятно красиво. И… не знаю, замечали ли вы, хённим, но от вас тоже исходит похожий аромат.
Тот не испытал ни малейшего замешательства. А горький дым чуть не задушил Чжи Хана. Выпустив лишь облачко табачного пара, он хмыкнул и рассмеялся.
— Ты же понимаешь, что разговоры о "человеческом аромате" и тому подобное — это не что иное, как флирт?
Со Он слегка склонил голову, а затем, смело встретив его взгляд, парировал:
— А вы, хённим, получается, позволили мне флиртовать с вами?
В висках у Чжи Хана застучало. Если он признается, то окажется дураком, позволившим десятилетнему мальчишке заигрывать с собой. Если же отрицать, то придется взять назад свои слова. Какой же хитрый и смышленый мальчишка!
Чжи Хан слегка покачивал длинную трубку в руке, то поднимая, то опуская ее.
Со Он послушно протянул руку, оказавшись почти вплотную. В тот же миг Чжи Хан ловко хлестнул его по тыльной стороне ладони концом трубки.
*дорённим - это обращение слуги к сыну господина.
— Так положено, что сын хозяина для слуг всегда «дорённим». А также, нельзя вот так трогать дерево, которое хозяин так бережет и лелеет. Я сейчас учу тебя, мелочь, твоему месту и различиям в положениях. Так что не вздумай обижаться.
Несмотря на несправедливое наказание, Со Он не переставал улыбаться, что лишь усиливало раздражение Чжи Хана и вызывало к мальчику неприязнь.
— Вы хотите, чтобы я вел себя как слуга? Кто это постановил? Сам хозяин дома? — спросил Со Он.
Чжи Хан не знал, что ответить. Ведь истинным главой дома был его отец, господин Чхве, который, напротив, велел прислуге заботиться о Со Оне. Получалось, что мальчик прямо говорил:
"Ты не хозяин, и твои приказы для меня ничего не значат".
Лицо Чжи Хана побагровело от злости.
"Мелкий наглец, а сколько дерзости, только гляньте!"
Он резко перевернул раскаленную трубку и прижал ее к руке Со Она. Горячие угли осыпались на нежную кожу, но мальчик не издал ни звука. Вместо крика он спокойно смотрел на обжигающий пепел, словно тот не причинял ему боли, и даже не моргнул.
— В этом доме ты никогда не будешь мне ровней. Для тебя есть только три правила: не попадайся мне на глаза, не раздражай мой слух и не давай повода упоминать твое имя. Запомни свое место. Нарушишь хоть одно – и я выкину тебя отсюда, чего бы это ни стоило. Понял?
— Понял, молодой господин Чжи Хан.
Его легкая, неуместная улыбка не сходила с лица. Но даже одержав победу над ребенком, он не почувствовал облегчения. Наоборот, во рту остался неприятный привкус, будто он проглотил что-то отвратительное.
С того дня Со Он строго соблюдал предупреждение: он больше никогда не называл Чжи Хана "хённим" и почти не выходил из флигеля. Лишь изредка на некоторых мероприятиях их взгляды встречались. И каждый раз на лице Со Она была та самая неизменная улыбка, от которой Чжи Хана мутило еще сильнее.
Чжи Хан все чаще задавался вопросом:
"Что же скрывается за этой хитрой ухмылкой?"
Ему казалось, что каждый раз, когда Со Он смотрел на него с улыбкой, в голове у мальчика роились злые насмешки. Поэтому он старался избегать его еще больше, и так продолжалось, пока Со Он не вырос.
Прошло более десяти лет. За это время госпожа Шин, всегда крепкая здоровьем, скончалась от лихорадки. Потеря матери оставила Чжи Хана опустошенным, и он долгое время бесцельно скитался. Примерно в период, когда он сдал малый государственный экзамен и получил степень магистра, он вместе с друзьями и куртизанками пустился в разгул по всей стране вместо учебы. Часто, втайне от господина Чхве, он брал деньги в долг и тратил их на выпивку и азартные игры.
Его отец, господин Чхве, стал относиться к нему иначе. Он не мог принять старшего сына, который променял подготовку к важному государственному экзамену на праздную жизнь. Несмотря на заверения Чжи Хана, что он вернется к учебе, это оставалось лишь обещанием.
"Провалился на государственном экзамене и все равно спокойно кусок еды в горло лезет?"
"Ты так ведешь себя из-за ранней смерти матери?"
"До какого момента ты будешь жить так распутно?"
— Пока не сдашь государственный экзамен, не получишь наследства и не будешь считаться моим сыном, – сурово заявил отец.
Под давлением этих угроз Чжи Хан наконец взялся за ум и погрузился в учебу, хотя возродить угасший интерес было мучительно.
И вот, когда и отец, и сын были на грани, произошло неожиданное.
— Первое место на государственном экзамене?! – раздался крик из главного корпуса.
Господин Чхве, обычно сдержанный, закричал так громко, что его услышали повсюду.
— Я не ослышался? Со Он, ты действительно занял первое место на экзамене?
Золотая жила прорвалась в самом неожиданном месте.
Все считали его никчемным, жалким существом. Но этот самый человек, в свои девятнадцать лет, неожиданно блестяще сдал сложнейшие государственные экзамены, причем с первой попытки и заняв первое место.
Его работа настолько впечатлила его величество, что тот лично наградил его должностью цензора, а его труд стал предметом всеобщего восхищения среди чиновников.
Отец, вне себя от радости, устроил пышное празднество для всей деревни, пригласив родню и старейшин. Однако, после этого триумфа, Чжи Хан вновь погрузился в пьянство. Он осознал, что тот, кого он считал ничтожеством, на самом деле оказался опасным хищником. Вспомнив его стойкость даже перед лицом боли, Чжи Хан начал подозревать, что он годами вынашивал планы по захвату власти в семье.
— Если сводный брат добился такого успеха, то ты должен его поздравить, а не прятаться и пьянствовать. Когда же ты начнешь жить осмысленно и перестанешь бесцельно прожигать жизнь?!
Изнуренный бесконечными нравоучениями отца, Чжи Хан чувствовал, как силы покидают его. Желание заткнуть уши стало почти невыносимым. В комнате, превратившейся в сцену хаоса из валяющихся бутылок и разорванных книг, Чжи Хан сидел, словно оживший мертвец, а затем поднял голову. Его запавшие глаза были пусты.
— Значит, я был прав, — прозвучало в тишине.
— Прав? – эхом отозвался голос, полный недоумения.
— Я никак не мог понять, что здесь не так. Как можно так лелеять того, с кем у вас нет и капли общей крови… Как можно так дорожить чужим ребенком.
— Почему вы медлите в такой ситуации? Узаконьте его. Этот Ким Со Он... он ведь ваша плоть и кровь, да? Не сын покойного друга, а сын, рожденный от какой-то случайной женщины.
Резкий звук удара. Голова Чжи Хана отлетела в сторону, волосы растрепались. Боль была не столько острой, сколько оглушающей, жгучей, покалывающей щеку.
— Называть такого паразита сыном... – пробормотал господин Чхве, уставившись на свою руку, впервые поднявшуюся на ребенка. Его пальцы дрожали. Чжи Хан почувствовал, как его собственное сердце, полное кипящей ярости, тяжело осело, словно песок на дне моря. Гнев, достигший предела, теперь сгущался и уходил куда-то вглубь груди.
Он грубо отдернул занавеску и вышел во двор, где под сливовым деревом мелькнула тень.
Когда он успел так вырасти? Четко очерченный подбородок, телосложение, уже превосходящее его собственное. Полы одежды мягко ниспадали, подчеркивая изящную шею и широкие плечи.
Словно нарочно, он поднял руку и коснулся сливового дерева, которое так любил Чжи Хан. Вдохнув густой аромат сливы, он провел по стволу рукой с проступающими венами. В этот раз Чжи Хан, казалось, точно понял смысл той улыбки.
— Давно не навещал флигель. Слива стала еще пышнее и прекраснее, чем я помню.
— Надеюсь, вы были здоровы все это время, хённим.
Когда он назвал Чжи Хана "хённим", в уголках его губ явно промелькнула насмешка.