Они не люди! Глава 40: Семинария (Конец).
Ради спасения собственной жизни Вэнь Цин проглотил правду.
Он ущипнул себя за ладонь и нервно посмотрел на Цзи Цзюньфэна.
Уголки губ Цзи Цзюньфэна приподнялись в улыбке, изогнув брови, словно он не собирался преследовать его за желание покинуть это место.
Вэнь Цин опустил глаза и вздохнул с облегчением.
Цзи Цзюньфэн напевал какую-то мелодию и был в хорошем настроении, пока вёл его обратно в глубины подземелья.
Вэнь Цин снова сел на кровать, глядя на знакомый зелёный цвет, наполнявший его глаза.
Цзи Цзюньфэн не только не рассердился из-за того, что ему захотелось уйти, но и с улыбкой достал завтрак: «Кажется, тебе это нравится».
Как только он произнёс эти слова, лианы рядом с кроватью Вэнь Цина медленно поднялись, переплелись и скрутились, и в мгновение ока появился маленький столик из виноградных лоз.
Цзи Цзюньфэн поставил тарелки и палочки для еды на стол и, подперев щеки рукой, уставился на Вэнь Цина.
Увидев, что Вэнь Цин не ест, он сказал: «Я только что спас Ли Цзинцзин».
Сердце Вэнь Цина бешено заколотилось, и он поспешно спросил: «С ней что-то случилось?»
«Нет», — Цзи Цзюньфэн наклонил голову, на мгновение задумался и сказал Вэнь Цину, — «Я пресёк опасность в зародыше».
Он просто объяснил: «Два человека хотели с ней кое-что сделать».
Вэнь Цин вздохнул с облегчением: хорошо, что с Ли Цзинцзин ничего не случилось.
Он поднял глаза и обнаружил, что Цзи Цзюньфэн всё ещё пристально смотрит на него.
Под его обжигающим взглядом Вэнь Цин немного растерялся, опустил голову, взял палочки для еды и стал тыкать овощи.
Это действительно его любимые блюда. Это не обычная крупная рыба и мясо, которые подают в кафетерии, а просто немного овощей и яйцо-пашот.
Вэнь Цин осторожно перебрал рис. Поначалу у него не было особого аппетита, а теперь, когда он снова был заперт здесь, ему даже не хотелось есть.
Цзи Цзюньфэн схватил его за подбородок, его взгляд медленно скользнул от нежных бровей к кончику носа и, наконец, остановился на красных губах.
Губы Вэнь Цина были красивой формы, со слегка приподнятой губной впадиной в центре верхней губы, выглядели очень привлекательными для поцелуев.
Цзи Цзюньфэн некоторое время смотрел на него, затем повторил: «Я спас Ли Цзинцзин».
Вэнь Цин перестал ковырять рис и поднял глаза, чтобы посмотреть на него.
Цзи Цзюньфэн пристально посмотрел на него, его глаза сияли.
На мгновение Вэнь Цину показалось, что он видит собаку, которая выпрашивает награды у своего хозяина.
Вэнь Цин некоторое время молчал, затем неуверенно произнёс: «Спасибо?»
Цзи Цзюньфэн моргнул и ничего не ответил.
Но по выражению его лица Вэнь Цин увидел: «И это всё?»
Вскоре Вэнь Цин обнаружил, что взгляд Цзи Цзюньфэна прикован к его губам.
Вэнь Цин неосознанно поджал губы.
Он догадывался, что хотел сделать Цзи Цзюньфэн, но целоваться ему не хотелось.
Вэнь Цин осторожно протянул руку, взял яйцо-пашот и отправил его в рот Цзи Цзюньфэну.
Глаза Цзи Цзюньфэна слегка расширились, и он на мгновение замер, пережёвывая пищу во рту.
По выражению его лица было очевидно, что он не ел человеческую пищу. Сначала он удивился, потом слегка нахмурился и, наконец, с трудом проглотил яйцо-пашот.
Цзи Цзюньфэн мягко улыбнулся: «Это вкусно».
Его улыбка была очень обескураживающей, и Вэнь Цин пребывал в оцепенении.
Увидев это, Цзи Цзюньфэн отступил, воротник свободно опустился на плечо, открыв плечо и грудь, покрытые шрамами, и голубые отпечатки пальцев на шее.
Ресницы Вэнь Цина затрепетали. Эти отпечатки пальцев были там уже много дней. Неужели преступник хотел задушить Цзи Цзюньфэна?
В следующую секунду в голове Вэнь Цина внезапно прозвучал голос 001:
[Хулиган... должен придушить.]
[Освободите объект… Цзи Цзюньфэна.]
Выражение лица Вэнь Цина изменилось, и он, заикаясь, спросил 001:
[Это, если это не будет сделано, будут ли последствия?]
Кончики пальцев Вэнь Цина дрожали, он не смел даже ударить кого-то, как он мог задушить кого-то!
Это, это как сильно нужно надавить……
Вэнь Цин опустил голову и уставился на свои руки, его разум опустел.
К счастью, на этот раз система 001 не стал его торопить.
К несчастью, Цзи Цзюньфэн коснулся его руки.
Рука Цзи Цзюньфэна была намного больше его: она была прохладной, как виноградная лоза, охватывающим тыльную сторону его руки и медленно перемещающимся к запястью.
Вэнь Цин инстинктивно хотел отдёрнуть руку, но Цзи Цзюньфэн удержал его за запястье, а его большой палец двусмысленно потирал внутреннюю сторону запястья, вызывая сильный зуд.
Он начал заикаться: «Ты, ты, ты отпусти меня».
Услышав Вэнь Цина, Цзи Цзюньфэн улыбнулся, крепче взял его за руки и медленно положил их себе на шею.
Все тело Вэнь Цина напряглось, он знал, что хочет сделать Цзи Цзюньфэн.
Это было то же самое, что и в прошлый раз, когда он наступил на него: Цзи Цзюньфэн хотел заставить его придушить самого себя.
Цзи Цзюньфэн положил руки Вэнь Цина себе на шею, а тот не смел пошевелиться.
«Сильнее», — после того, как Цзи Цзюньфэн сказал, его пальцы нежно коснулись кончиков пальцев Вэнь Цина, переплелись между собой и сильно надавили.
Вэнь Цин, не решался надавить на него, он попытался слегка ущипнуть и мысленно спросил систему: «Так нормально?]
Цзи Цзюньфэн прикрыл глаза, слегка ахнул и хриплым голосом сказал Вэнь Цину: «Сильнее».
Его дыхание стало учащённым, а в голосе, казалось, слышалась небольшая хрипотца, вызывая у Вэнь Цина сухость во рту.
Тело Вэнь Цина напряглось, казалось, что его руки ему не принадлежат, а были игрушками Цзи Цзюньфэна. Цзи Цзюньфэн прижал его к себе и сильно надавил на свою шею.
Тело Цзи Цзюньфэна не имеет человеческой температуры, и на его шее нет пульсирующих артерий, как у обычного человека.
Единственная разница между ним и трупом заключается в том, что труп не изменится.
По мере того как Цзи Цзюньфэн душил себя всё сильнее и сильнее, Вэнь Цин видел, что его штука становится всё больше и больше.
Он медленно прижался к Вэнь Цину, тяжело дыша и издавая приглушённый стон, выглядя счастливым.
Цзи Цзюньфэн открыл глаза, кончики его глаз светились красным, и они были полны желания: «Ты не собираешься меня трогать?»
Вэнь Цин споткнулся и ответил: «Нет, нет...»
Цзи Цзюньфэн облизнул губы: «Тогда хочешь меня ударить?»
Чувствуя всё более очевидные изменения в теле Цзи Цзюньфэна, Вэнь Цин в страхе расширил глаза, и тонкий туман бессознательно поднялся со дна его глаз.
Цзи Цзюньфэн некоторое время пристально смотрел на него, а затем внезапно отпустил его руки.
Вэнь Цин тут же отдёрнул руки и услышал, как 001 сказал: [Конец].
Вэнь Цин непонимающе уставился на Цзи Цзюньфэна, в его олове крутилась куча вопросов.
Цзи Цзюньфэн явно не был на грани удушья.
С чего вдруг возникла эта задача?
Почему всё так внезапно закончилось?
В его голове роилась куча вопросов, и в следующее мгновение они исчезли из-за слов Цзи Цзюньфэна.
«Хочешь попробовать?» — спросил Цзи Цзюньфэн.
Вероятно, видя его сомнения, Цзи Цзюньфэн поднял руку и погладил пальцами тонкую шею Вэнь Цина.
Он не мог удержаться, чтобы не прикоснуться к сонной артерии Вэнь Цина и не почувствовать её живое биение.
Цзи Цзюньфэн серьёзно сказал: «Когда ты будешь на грани удушья, у тебя будет очень счастливое чувство».
Вэнь Цин чуть не закричал: «Я, я не хочу этого».
В глазах Цзи Цзюньфэна промелькнуло разочарование, но он не сдался и добавил: «С научной точки зрения, гипоксия* и алкалоз* могут вызывать психическое возбуждение и сексуальное удовольствие».
* Гипокси́я, или кислоро́дная недоста́точность — пониженное содержание кислорода в организме или отдельных органах и тканях.
* Алкалоз — увеличение pH крови (и других тканей организма) за счёт накопления щелочных веществ. Алкалоз (позднелат. alcali щелочь, от арабск. al-qali) — нарушение кислотно-щелочного равновесия организма...
Кончики пальцев его правой руки нежно прошлись спереди по ткани его брюк, и он продолжил: «Здесь тебе будет тесно, и ты будете счастлив».
Тело Вэнь Цина слегка дрожало от испуга, он совсем не хотел быть счастливым.
Цзи Цзюньфэн быстро заметил, что Вэнь Цин оказывает сопротивление и даже испытывает страх.
Он опустил руку и подозрительно посмотрел на Вэнь Цина: «Им всем это нравится».
В голове Вэнь Цина медленно прояснилось, и он неуверенно спросил: «Вы имеете в виду тех пятерых, которые бросили школу?»
Цзи Цзюньфэн ответил: «Им всем это нравится. Но я допустил ошибку и случайно задушил их».
Его лицо было спокойным и расслабленным, словно душить людей до смерти было для него обычным делом, как если бы это было всего лишь вопрос удушения нескольких муравьев.
Цзи Цзюньфэн искренне сказал Вэнь Цину: «На этот раз я не совершу подобной ошибки».
Губы Вэнь Цина слегка задрожали: никто не поверит твоей лжи!
Видя, что он действительно напуган, Цзи Цзюньфэн ничего не оставалось, кроме как пожать плечами и разочарованно убрать руку: «Хорошо. Но благодаря им я смог встретиться с тобой».
Вэнь Цин тихо отодвинулся, стараясь увеличить расстояние между ними.
Он опустил глаза и увидел, что штаны Цзи Цзюньфэна пришли в состояние покоя, а его маленькое сердечко, высоко бьющееся, наконец-то, вернулось на прежнее место.
Почувствовав взгляд Вэнь Цина, глаза Цзи Цзюньфэна прищурились, и в мгновение ока выпуклость на его штанах вновь увеличилась.
Цзи Цзюньфэн скривил губы и усмехнулся: «Когда ты смотришь так на меня, я думаю...»
Вэнь Цин поспешно отвёл взгляд, не осмеливаясь взглянуть на тело Цзи Цзюньфэна.
Он подумал про себя: это всё ещё виноградная лоза?!
Цзи Цзюньфэн одержимо любовался розовым оттенком кончиков его ушей, и спустя долгое время он тихо добавил: «Я знаю, что это место отличается от твоего родного мира. Ты прибыл совсем недавно, через некоторое время ты привыкнешь к этому месту».
Веки Вэнь Цина начали нервно дёргаться, и он пролепетал: «Через сколько?»
Цзи Цзюньфэн медленно произнёс: «Через семнадцать часов, когда наступит день рождения Бога. Тогда ты сможешь остаться здесь навсегда».
Он не собирался оставаться здесь!
Цзи Цзюньфэн не чувствовал, что в его словах было что-то неправильное. Увидев потрясённое выражение лица Вэнь Цина, он спросил: «Ты счастлив?»
После того, как эти слова прозвучали, Вэнь Цин был потрясён ещё больше.
Цзи Цзюньфэн нахмурился и с сомнением посмотрел на него: «Разве не здорово остаться здесь?»
Вэнь Цин почти произнёс «плохо». Он поджал губы и тихо сказал: «Я хочу пойти домой».
Цзи Цзюньфэн моргнул, в его глазах было лёгкое изумление: «Где это место?»
Вэнь Цин был ошеломлён. Он не ожидал, что Цзи Цзюньфэн даже не знал об этом.
«Просто с...» — Вэнь Цин замолчал, внезапно не зная, как это объяснить Цзи Цзюньфэну.
В широком смысле — это место, где вместе живут родственники.
У Вэнь Цина нет родственников. Для него дом — это детский дом, в котором он вырос.
Цзи Цзюньфэн снова спросил: «Что это?»
Долгое время Вэнь Цин сухо повторял избитую фразу: «Это безопасное убежище, место эмоциональной поддержки и среда обитания души».
Цзи Цзюньфэн был ещё больше сбит с толку.
Вэнь Цин какое-то время молчал, а затем тихо спросил: «У тебя есть родственник… родственники?»
Цзи Цзюньфэн покачал головой: «Я был один с тех пор, как обрёл сознание. Хм... Виноградная лоза?»
Вэнь Цин наконец-то понял, каково это, когда другие знают, что он сирота, но внезапно он не знал, что сказать, и чувствовал себя не в своей тарелке, если он ничего не говорил.
Через некоторое время он медленно произнёс: «Виноградная лоза хорошая. Если лоза сыта, то вся семья не останется голодной».
Вэнь Цин не хотел продолжать обсуждать эту тему с Цзи Цзюньфэном.
Скоро день рождения Бога, и у него мало времени.
Вэнь Цин завернулся в одеяло, накрыл голову и сердито сказал: «Я ложусь спать».
Вскоре рядом с ним послышался звук трения одежды о виноградные лозы, и Цзи Цзюньфэн, казалось, тоже лёг.
Вэнь Цин вздохнул с облегчением, уставившись на белое одеяло и пытаясь разгадать секрет продвинутой миссии.
Пятьдесят процентов секрета заключается в том, что все учителя, Верховный жрец этой школы — Цзи Цзюньфэн.
Оставшиеся пятьдесят процентов секрета должны быть как-то связаны с Юй Сином.
Юй Син, виноградная лоза, Цзи Цзюньфэн…
Вэнь Цин вцепился в угол одеяла, в его голове проносились самые разные мысли, но он по-прежнему не имел ни малейшего представления.
Без часов Вэнь Цин не знал, который час, но чувствовал, что прошло много времени, и в голове у него всё смешалось.
Вэнь Цин открыл глаза, и внезапно раздался мелодичный звон колокольчика.
Он мгновенно проснулся: «Что, что случилось?»
Сразу после этого над его головой раздался голос Цзи Цзюньфэна: «Время пришло. День рождения Бога».
Глаза Вэнь Цина потемнели, он был совсем не рад.
Как только прозвенел звонок, Бай Тун отложил учебник по истории школы и сказал Ли Цзинцзин: «Пошли».
Они вдвоём вышли из библиотеки, кампус был ярко освещён, на деревьях по обеим сторонам висели маленькие цветные фонарики. Студенты смеялись и шутили, направляясь к храму — словно оживлённая сцена новогоднего праздника.
Бай Тун с мрачным лицом быстро вошёл в храм.
Увидев Вэнь Цина, держащего Святой Грааль на алтаре, он внезапно остановился: его взгляд быстро скользнул по обнаженным частям тела Вэнь Цина.
Лодыжки, запястья, декольте, губы…
На сердце у Бай Туна было плохое предчувствие, он посмотрел в глаза Вэнь Цина и одними губами спросил:
Увидев это, Вэнь Цин взглянул на Цзи Цзюньфэна, который стоял сбоку в маске, и губами прошептал: «Всё в порядке».
Бай Тун поджал губы, прошёл прямо в зал, встал в центре толпы и уставился на Вэнь Цина.
Другие студенты не были удивлены, что Вэнь Цин стоял на алтаре рядом с Верховным жрецом. Вэнь Цин был избранным слугой Бога, выбранным самим Верховным жрецом. Он заслуживал стоять на алтаре богов в отличие от них.
Вэнь Цин крепко сжимал в руках Святой Грааль и пристально смотрел на Бай Туна и Ли Цзинцзин, стоявших в зале.
Видя его нервозность, Бай Тун перестал обращать внимание на Цзи Цзюньфэна на алтаре и прошептал ему: «Всё будет хорошо».
Бай Тун коротко прошептал: «История школы, жертвоприношения, а боги не убивают людей».
Вэнь Цин на мгновение растерялся: «Бог не убивает людей?»
Он опустил глаза, его сердце билось всё быстрее и быстрее.
Вэнь Цин изо всех сил старалась понять смысл слов Бай Туна.
Юй Син не убивает людей, а это значит, что с 69 людьми, дожившими до дня рождения бога, ничего не случится, как и с игроками.
Через час другие игроки смогут завершить основную миссию.
При мысли об этом сердце Вэнь Цина сильно забилось.
Ресницы Вэнь Цина затрепетали, и он мысленно обратился к системе с вопросом: «Могут ли игроки остаться в копии навсегда?»
В следующую секунду 001 ответил, который он не хотел слышать.
Подумав о Юй Сине, Вэнь Цин запаниковал ещё больше.
«Бог любви и желания родился из белых брызг крови, брошенных в воду».
Громкие и отчётливые молитвы одноклассников внезапно зазвучали в его ушах. Вэнь Цин был так напуган, что чуть не выронил Святой Грааль.
Он выдохнул, успокоил свой разум и начал размышлять об оставшихся пятидесяти процентах миссии.
Внезапно позади него вспыхнул белый свет.
Веки Вэнь Цина дрогнули, и он обернулся.
Статуя бога Юй Сина светилась, убогий белый цвет статуи постепенно исчезал, сияя теплым блеском, а гипс постепенно становился похожим на человеческую кожу.
Вэнь Цин закрыл глаза и его мозг опустел.
Он был немного озадачен тем, почему игрок, доживший до конца, получает возможность пройти уровень?
Вэнь Цин сжал ладони, и стал думать с точки зрения Юй Сина.
Юй Син любит играть. Он — Бог любви и желания. Ему, очевидно, нравится видеть, как люди развращаются, и ему нравилось играть с людьми.
Он хотел, чтобы игроки убивали друг друга, поэтому оставлял подсказки о любимых числах Бога.
Ему нравится играть с людьми, поэтому игроки не могут разгадать секреты продвинутых миссий и жили в страхе до самого дня рождения Бога. Но, в конце концов, проходят уровень независимо от того, что произошло.
Как он может сделать так, чтобы игроки не смогли разгадать секреты продвинутой миссии?
Ход мыслей Вэнь Цина постепенно прояснился. Юй Син, должно быть, сделал что-то, чтобы игроки не смогли узнать секрет.
Оставшиеся пятьдесят процентов прогресса связаны с Цзи Цзюньфэном и Юй Сином.
Информация о них появляется только в истории школы.
В истории школы записана история основания семинарии. Раньше это место было пустынным местом, где свирепствовали монстры. Некоторые люди вошли туда по ошибке и были едва не убиты монстрами. Когда они умирали, Бог спас их, поэтому была построена семинария.
Монстр — Цзи Цзюньфэн, а Бог — Юй Син.
Итак, кто же является основателем этой школы?
«Дорогой Бог, я жажду Тебя утром и ночью».
«Моё тело полностью открыто для Тебя, и я с нетерпением жду твоего благословения».
«Пожалуйста, позволь своей крови осветить меня, прогони тьму, удали грязь и очисти нас».
Молитвы студентов становились всё громче и громче, а сияние статуи позади Вэнь Цина становилось всё более ослепительным.
Внезапно молитва резко оборвалась.
Вэнь Цин почувствовал дуновение ветерка.
Его тело напряглось, а к шуму ветра примешивалась знакомая усмешка Юй Сина.
Лица студентов в храме были искажены от волнения: «Боже милостивый!»
Вэнь Цин внезапно кое-что осознал.
Юй Син — Бог, и он играет в игры с людьми.
Эта Семинария — одна из его игровых площадок.
Игроки не могут узнать секрет продвинутой миссии, потому что Юй Син обманул всех с самого начала.
Звук шагов за его спиной постепенно приближался.
Сердце Вэнь Цина бешено забилось, и он увидел, как Цзи Цзюньфэн опустил голову у него за спиной и что-то прошептал.
Вэнь Цин вообще не расслышал, что сказал Цзи Цзюньфэн, он слышал только биение собственного сердца.
Он быстро спросил 001: «Оставшиеся пятьдесят процентов продвинутой миссии — это… основателем школы JJ в истории школы является Юй Син?»
«Он руководил собственным шоу, основал семинарию и распространял свои порнографические книги?»
В следующую секунду Вэнь Цин почувствовал, как его волосы нежно перебирают, а в ушах зазвучали небесный голос:
[Поздравляем игрока Вэнь Цина с успешным прохождением подземелья Семинарии божественного уровня.]
Как только кончики пальцев Юй Сина коснулись мягких чёрных волос Вэнь Цина, он увидел, как тот исчезает из его поля зрения.
Цзи Цзюньфэн смотрел на эту сцену, и его глаза постепенно становились холодными: «Разве ты не можешь оставить его?»
«Потому что ты наговорил ему слишком много чепухи», — Юй Син равнодушно посмотрел на Цзи Цзюньфэна.
Цзи Цзюньфэн покачал головой: «Он смог разгадать тайну, потому что знает тебя. Вы уже встречались раньше, верно?»
Юй Син не стал ничего объяснять. Он взглянул на оставшихся игроков и бесстрастно сказал: «Вы, игроки, можете уйти отсюда».
Он согнул пальцы и вышвырнул игроков из зала за пределы этого маленького мирка.
Цзи Цзюньфэн посмотрел на то место, где исчез Вэнь Цин, и пробормотал: «Игрок? Я тоже хочу... стать игроком».
«Ты думаешь...» — прежде чем Юй Син успел произнести слово «мечтай», он увидел, как Цзи Цзюньфэн исчезает в этом маленьком мире.
Его лицо изменилось, и он понял, что слова Цзи Цзюньфэна относились не к нему.
Юй Син поднял веки, уставился в пустоту и выдавил из себя одно слово: «Чёрт!»