Они не люди! Глава 32: Семинария 08. Медленно поднимается вверх. Часть 1.
Вэнь Цин ещё никак не отреагировал, но почувствовал на своих губах ещё более теплое дыхание.
Брюки школьной формы были обожжены температурой тела Цзи Цзюньфэна и стали тереться о подбородок Вэнь Цина, слабо отдавая мужским запахом.
Вэнь Цин широко раскрыл глаза и тут же сел, его рука неосознанно ущипнула тыльную сторону руки Цзи Цзюньфэна.
На тыльной стороне руки Цзи Цзюньфэна было довольно много ран, и когда Вэнь Цин сделал это, он слабо вздохнул, а его дыхание стало тяжелее.
Сразу же после этого Вэнь Цин наблюдал, как происходящие с ним изменения становятся всё более и более очевидными.
Лицо Вэнь Цина покраснело, он стряхнул руку Цзи Цзюньфэна и встал, чтобы отойти от него, заикаясь и не в силах говорить: «Ты, ты...».
Цзи Цзюньфэн зашипел, тягуче и хрипло: «Что со мной не так?»
Он поднял глаза и посмотрел на Вэнь Цин с лёгкой пустотой в глазах, и, казалось, не почувствовал, что в его реакции было что-то неправильное.
Вэнь Цин глубоко вздохнул, для них это было настолько обыденно.
Он пробормотал в сердцах: «Это нормально, это нормально...»
В этот миг Цзи Цзюньфэн снял брюки, обнажив покрытыми шрамами и синяками разного цвета бёдра и белую попу.
Даже если он получил тяжёлые травмы, он был готов предаться низменным инстинктам?
Вэнь Цин был потрясён: неужели у всех людей в этой школе только это в голове?！
Он не мог не напомнить ему: «Разве учитель не говорил поститься и воздерживаться? Ты, ты получишь наказание, если будешь продолжать в том же духе».
Цзи Цзюньфэн хмыкнул, тяжело дыша: «Как ты думаешь, учитель будет обо мне заботиться?»
Вэнь Цин плотно сжал губы: учителю действительно было наплевать на Цзи Цзюньфэна.
Раны на теле Чэнь Цзюньфэна учитель видел с первого взгляда, ведь они были по всему телу, но учитель ни слова о них не сказал...
Вэнь Цин опустил глаза как раз вовремя, чтобы увидеть протянутую руку Цзи Цзюньфэна.
Его и без того красное лицо стало ещё краснее, он тут же развернулся и побежал в ванную комнату.
Вэнь Цин взял новое полотенце и, полностью промокнув его, быстро подошёл к дивану.
Не глядя на Цзи Цзюньфэна, он небрежно положил полотенце на лицо Цзи Цзюньфэна: «Ты, ты вытри лицо, чтобы успокоиться».
Сказав это, он, не оглядываясь, побежал в спальню.
Как только он открыл дверь, позади него раздался голос Цзи Цзюньфэна, но из-за того, что на его лице лежало полотенце, он звучал немного приглушённо.
«Выбери благоприятное время, отгони злых духов, сожги благовония и помолись».
Вэнь Цин приостановился, поняв, что он говорит о том, что произойдёт в ближайшие дни, и прошептал: «Спасибо».
Цзи Цзюньфэн рассмеялся, тяжело дыша, и спросил: «Ты больше ничего не хочешь спросить?»
Другая сторона взяла на себя инициативу сказать об этом, то, конечно, Вэнь Цин был невежлив и прямо спросил: «Завтрашний день — это благоприятное время?»
Цзи Цзюньфэн протяжно простонал.
Дыхание Цзи Цзюньфэна становилось всё более и более учащённым: «Это должен решать Верховный жрец».
Вэнь Цин задумался: «Есть четыре мероприятия, которые проводятся со вторника по пятницу, а в воскресенье уже день рождения Бога».
Он снова спросил: «А что будет после молитвы? Что будет в субботу?»
«Мм…» — негромко простонал Цзи Цзюньфэн.
Вэнь Цин стоял к нему спиной, слушая в его голосе лёгкую сдержанность.
Вэнь Цин снова спросил: «Что-нибудь произойдёт в субботу?»
«Суббота...», — тихо и медленно прошептал Цзи Цзюньфэн, — «Суббота... гм... да...».
Его тон и голос звучали очень странно, Вэнь Цин нахмурился, думая о ранах по всему телу, и ему стало не по себе: он боялся, что Цзи Цзюньфэн тихо скончается за его спиной.
Вэнь Цин обернулся: Цзи Цзюньфэн некоторое время сидел, откинув голову на спинку дивана, его лицо раскраснелось, рот был открыт, и он тяжело дышал, а глаза пристально смотрели на Вэнь Цина.
С точки зрения Вэнь Цина, хотя движения нижней части тела Цзи Цзюньфэна не были отчётливо видны, он мог видеть, как двигается его правая рука, и частота его движений соответствовала звуку тяжёлого дыхания.
Вэнь Цин в шоке распахнул глаза, реагируя на его действия.
Цзи Цзюньфэн, этот парень, на самом деле здесь, здесь...
Глаза Вэнь Цина расширились от недоверия, не веря своим ушам.
Неужели эта вода была бесполезна для него? Или Цзи Цзюньфэн твёрдо намерен «это» сделать?
Поразмыслив секунду, Вэнь Цин поспешно покачал головой, стараясь больше не думать об этом, и быстро прошёл в спальню, с грохотом закрыв дверь.
Звукоизоляция в общежитии не очень хорошая, даже если закрыть дверь, Вэнь Цин всё равно будет смутно слышать движения и стоны, доносившиеся из гостиной.
Цзи Цзюньфэн, казалось, знал, что тот слышит его, поэтому его приглушенные стоны становились всё громче и громче.
Вэнь Цин забрался в постель и плотно укутался одеялом.
После этого случая вся его сонливость исчезла, и он лежал в постели в оцепенении с широко открытыми глазами.
Выбор благоприятного времени, изгнание злых духов, сжигание благовоний, молитвы, день рождения Бога...
Что нужно сделать, чтобы выбрать благоприятное время завтра?
Он не знал, сколько прошло времени, но Вэнь Цин отчётливо услышал крик высвобождения.
Вэнь Цин молча прикрыл четыре угла одеяла, подумав про себя, что тот даже не боится, что его услышат другие из-за таких громких звуков.
Он моргнул и понял, что что-то не так.
Почему Оз никак не отреагировал?
В его комнате всё было слышно так отчетливо, значит, и в комнате Оза должно быть так же.
Пока он думал об этом, в дверь спальни неожиданно постучали.
За дверью раздался хриплый голос Цзи Цзюньфэна: «В субботу... будет оргия».
В гостиной послышались звуки открывающихся и закрывающихся дверей, как будто кто-то возвращался в спальню.
Вэнь Цин вздохнул с облегчением и закрыл глаза.
В полудрёме он почувствовал слабый аромат травы и деревьев, его мозг становился всё тяжелее и тяжелее, и вскоре он заснул.
Ночью Вэнь Цину приснился сон.
Ему снилось, что его тело плотно обвила змея, её раздвоенный язык лизал его шею, словно дразня.
Вэнь Цин инстинктивно сопротивлялся, но чем больше он сопротивлялся, тем сильнее обвивалась вокруг него змея, и всё его тело было плотно обвито змеиным туловищем, круг за кругом.
Когда на следующее утро Вэнь Цина разбудило радио, в голове у него царил хаос, а тело было тяжёлым, как будто его избили.
Он в ошеломлении сидел на кровати, пока не закончилась передача, и только тогда пришёл в себя и медленно поднялся.
Когда он мылся, то обнаружил, что в комнате был только он один, Оза и Цзи Цзюньфэна уже не было.
Вэнь вздохнул с облегчением и ускорил свои движения.
Спускаясь по лестнице, он случайно наткнулся на Бай Туна и Ли Цзинцзин, которые вместе выходили из спальни.
Вэнь Цин подбежал к ним и, понизив голос, сказал: «Вчера Цзи Цзюньфэн рассказал мне о мероприятиях перед Днём рождения Бога».
«Выбирайте благоприятное время, избавляйтесь от злых духов, воскуривайте благовония, молитесь и веселитесь, а потом наступит день рождения Бога».
Бай Тун приостановился и пристально посмотрел ему в глаза.
Бай Тун молчал, но Вэнь Цин знал, о чём он хотел спросить.
Почему Цзи Цзюньфэн рассказал ему об этом.
Вэнь Цин поджал губы и вкратце пересказал трагическую ситуацию Цзи Цзюньфэна прошлой ночью, опустив некоторые детали: «Я просто немного помог ему с обработкой ран...».
Главная проблема заключалась в том, что он только вчера пообещал Бай Тун держаться подальше от Цзи Цзюньфэна, но как только отвернулся, то снова приблизился к Цзи Цзюньфэну.
Вэнь Цин медленно произнёс: «Неважно, кто бы лежал на диване в таком состоянии прошлой ночью, я в любом случае бы протянул руку помощи...».
Бай Тун прикрыл глаза, чтобы не позволить увидеть скрытые в них эмоции.
Заметив странную атмосферу между ними, Ли Цзинцзин поспешно шагнула вперёд и сказала: «Брат Бай, не волнуйся. Вэнь Цин — самый любимый Богом игрок из нашей группы, Бог определённо будет больше снисходителен к нему. Для него будет безопаснее всего обратиться к Цзи Цзюньфэну».
Бай Тун слегка нахмурился и серьёзно произнёс: «Я знаю».
Он понимал, что всё так и есть, но всё равно беспокоился за Вэнь Цина.
Ли Цзинцзин посмотрела на Бай Туна, затем на Вэнь Цина, заметив на его лице сильное волнение. Она наклонилась к уху Бай Туна и прошептала: «Брат Бай, не делай такое недовольное лицо, а то наш маленький друг будет напуган до смерти».
«Ты защищал своего маленького друга в течение месяца, сможешь ли ты всегда защищать его?»
Этот вопрос сильно задел Бай Туна. Он натянул улыбку на своё лицо и, глядя на Вэнь Цина, прошептал: «Ты хорошо справился. По крайней мере, теперь мы не будем похожи на безголовых мух».
Услышав похвалу Бай Туна, Вэнь Цин выдохнул и продолжил: «Но я забыл спросить у него, что именно произойдёт. Почему бы мне не спросить... его позже?»
«Будь осторожен», — Бай Тун опустил глаза, его взгляд скользнул по шее Вэнь Цина и резко остановился.
Его лицо слегка вытянулось, и он надавил на плечо Вэнь Цина: «Не двигайся».
Вэнь Цин непонимающе посмотрел на него: «Что случилось?»
Бай Тун раздвинул воротник: на его шее возле ключицы была отчётливо видна красная отметина.
Посмотрев на этот след, Бай Тун вздохнул с облегчением: это был не засос.
Отметина была длиной около одного-двух сантиметров, как будто её натерли веткой дерева, светилась красным, и это было очень заметно на его светлой коже.
Вэнь Цин сам не мог этого заметить и недоверчиво спросил: «Что-то с моей шеей?»
Бай Тун согнул указательный палец и осторожно нажал на красную отметину: «Больно?»
Вэнь Цин тихо зашипел и ответил: «Немного».
Бай Тун помог ему поправить воротник и объяснил: «Это рана».
Вэнь Цин моргнул, он не стал сильно задумываться: «Может, я случайно натолкнулся на что-то, пока спал».
Они втроём отправились в столовую, где всё было так же, как и вчера: все сидели и ждали, пока все соберутся и начнут обслуживать.
Сегодняшние блюда были по-прежнему очень роскошными, но Вэнь Цин, глядя на тарелку, полную мяса, не испытывал ни малейшего аппетита.
Через некоторое он собрался было приступить к еде, но вдруг обнаружил, что на его тарелке нет ни палочек для еды, ни ложек.
Вэнь Цин прошептал учителю: «Учитель, у меня нет столовых приборов».
Учитель Чэнь улыбнулся и сказал: «Это особый приказ верховного жреца».
Вэнь Цин на мгновение растерялся, а затем его лицо слегка покраснело.
Верховный жрец знал, что он не пользуется столовыми приборами, которые он ему подарил.
Поэтому он специально распорядился не давать ему одноразовые столовые приборы.
Вэнь Цин дотронулся до своего кармана, тарелки и палочки для еды всё ещё были у него в кармане, но он так и не достал их.
Он прикусил губы, но долгое время ничего не предпринимал.
Учитель Чэнь стоял в стороне, глядя прямо на него, словно ожидая, когда тот воспользуется подаренными столовыми приборами.
Вэнь Цину ничего не оставалось, как достать их, и, взявшись за ручку серебряной ложки, медленно зачерпнуть полную ложку риса.
Под пристальным взглядом учителя Чэня он медленно положил его в рот.
От риса исходил слабый аромат, освежающий разум и аппетит.
Аппетит Вэнь Цина внезапно улучшился, а толстая и тонкая свиная грудинка на тарелке выглядела восхитительно.
Вэнь Цин моргнул и откусил кусок, затем ещё...
Вскоре он закончил есть мясное блюдо.
Уголки его губ были слегка приподняты, как будто он ел какой-то деликатес, и он ел и ел с большим аппетитом, что было диаметрально противоположно его прежнему виду.
Увидев это, Бай Тун и Ли Цзинцзин слегка приостановили свои движения, одновременно поняв, что с приборами, которые Верховный жрец подарил Вэнь Цину, что-то не так.
Как только учитель Чэнь ушёл, лицо Бай Туна помрачнело, он выхватил из рук Вэнь Цина изящную ложку и прошептал: «С этим что-то не так».
С пустыми руками Вэнь Цин постепенно пришёл в себя и растерянно посмотрел на Бай Туна: «Что за проблема?»
Бай Тун нахмурился и легонько постучал по его тарелке: «Ты съел всю еду».
Вэнь Цин опустил голову, посмотрел на чистую тарелку в своих руках и замер.
Всё было действительно съедено, не осталось ни одного рисового зёрнышка.
Бай Тун обеспокоенно спросил: «Как ты себя чувствуешь?»
Вэнь Цин моргнул и честно ответил: «Ничего особенного».
В теле не было ни дискомфорта, он не чувствовал ничего необычного.
Надо сказать, что, съев такую большую тарелку еды, он совсем не почувствовал сытости, как будто и не ел этого блюда.
Вэнь Цин задумался и добавил: «Я чувствую, что могу съесть ещё две тарелки риса».
Вэнь Цин тоже был озадачен: что же Верховный жрец хотел с ним сделать?