Зимняя пора. Глава 66
Переводчик: marisssha novels
Редакт: Мария Кузнецова
За старым окном раздавался свист ветра. На лестнице было настолько холодно, что у Ихёна начали мёрзнуть пальцы ног. Он не знал, когда именно придёт Ку Сын Хёк, поэтому не мог уйти отсюда даже ненадолго, хотя бы в ближайшее кафе.
Он скрестил руки на груди и сжался как можно плотнее, чтобы не дрожать. Спустя некоторое время день сменился ночью.
Прислонившись головой к стене, Ихён задремал. Но когда услышал стук каблуков, эхом разносившийся по лестничной площадке, то медленно открыл глаза. Возможно, из-за того, что он уснул в холодном помещении, всё его тело одеревенело.
Когда гулкие шаги остановились прямо перед ним, в поле зрения Ихёна, сидевшего на корточках, попала пара брюк и чёрные туфли.
Он медленно поднял голову, чтобы рассмотреть лицо мужчины, но было слишком темно, чтобы разглядеть вообще хоть что-то. Однако знакомый запах одеколона и стиль одежды подсказывали, что это был Ку Сын Хёк. Пошатываясь, Ихён поднялся на ноги и заметил, что стрелки наручных часов показывали 11 вечера.
Сильный запах алкоголя заставил его почувствовать, будто он тонет ещё глубже. Но ведь это именно он сказал, что будет ждать Сын Хёка, поэтому винить егоне мог. Ихён заговорил как можно тише, делая вид, что всё в порядке:
- Ты сказал, что придёшь вечером!.. Так какой же это вечер, уже ночь...
Но Ку Сын Хёк молчал. В тусклом свете были видны лишь очертания его крепко сжатых кулаков. Ихён не мог посмотреть ему в глаза, поэтому опустил голову и продолжил говорить.
- …Нам нужно кое-что обсудить. Не думаю, что об этом мы могли бы поговорить по телефону…
Голос, прервавший его, был до жути низким и хриплым. Ихён тяжело сглотнул и поднял глаза. Поскольку Сын Хёк стоял двумя ступеньками ниже, то они тут же встретились взглядами.
Глаза, казавшиеся в темноте чёрными, были дикими, как у голодного зверя, ищущего добычу.
Не обращая внимания на сердцебиение, которое участилось, словно он поднимался на большую высоту, Ихён прошептал:
- Ты ждал меня здесь в такую погоду только из-за одного этого слова?!
Ихён не кивнул и даже не открыл рот, чтобы возразить, а просто смотрел на Сын Хёка. Когда мерцающая лампочка на лестничной площадке погасла, в темноте раздался приглушённый голос:
- Ты спрашивал меня, ненавижу ли я тебя до сих пор?
Затем последовал тихий, несколько влажный шёпот:
- И поэтому я побуду мудаком...
В одно мгновение тело Ихёна приподняли и потянули вверх, а горячие губы опустились поверх его губ. Глаза, которые он смог разглядеть в темноте, буквально пожирали его.
Ихён, изумлённо смотревший в них, быстро зажмурился.
Шкаф за его спиной загрохотал. Голубоватый лунный свет из окна заливал кабинет бледным сиянием.
Как только открылась дверь, Ихён не успел опомниться – чужой язык тут же проник в его рот. Толстый, без колебаний орудующий у него во рту, и ошеломляющий разум.
Всего минуту назад он сидел на лестничной площадке, а сейчас его втащили в кабинет, ударивши спиной о шкаф, и он стоял, задрав голову вверх.
Этот поцелуй отличался от предыдущего. Из-за нетерпеливого слияния языков ему казалось, что он задыхается. Каждый раз, когда их лица немного отдалялись друг от друга, Ихён делал попытку вдохнуть.Он покрылся мурашками от липкого и влажного звука поцелуев и трения языков.
Их губы на мгновение разомкнулись, и Сын Хёк и Ихён встретились взглядами. Глядя на вздымающуюся и опускающуюся грудь Ихёна и его губы, влажные и блестящие от слюны, Сын Хёк поднял руку и закрыл ему глаза. Они вновь слились в поцелуе.
Зрение было заблокировано, но остальные чувства от этого только обострились. Кончик заострённого языка Сын Хёка то и дело проникал между губами, вызывая сексуальное возбуждение, от которого по спине пробегали мурашки.
Ихён почувствовал, как у него возникла эрекция от одного только поцелуя. Он прижался бедрами к ногам Сын Хёка и выгнув спину, подался вперед. Его дыхание перехватило, когда нога нежно потёрлась о его напряжённый член. Ихён обеими руками сжал горячую ладонь над глазами, и взмолился:
Губы Сын Хёка на мгновение отстранились. Вдруг Ихён почувствовал, как его слабо дёрнули за запястье. В ушах звенело от неровного дыхания. Их взгляды встретились, а расстояние между ними было до неприличного ничтожным.
Сын Хёк пристально вглядывался в его глаза, словно ища что-то, а затем снова прижался губами к его губам.
Их ноги переплелись, и Сын Хёк толкнул Ихёна своим весом назад, заставив попятиться. Когда они, спотыкаясь, пересекли узкий кабинет и добрались до дивана, стоявшего позади, рука Сын Хёка крепко схватила его за затылок.
Он навалился на Ихёна сверху. Тот тяжело вздохнул и посмотрел на Сын Хёка:
В офисе было темно, поэтому он не мог разглядеть выражение лица Сын Хёка. Он не мог понять, о чём тот думает, но сейчас, пожалуй, был наилучший момент, чтобы остановить его.
Тогда, на вечеринке это была случайность, но второй раз будет сложно так это назвать. К тому же его глаза, совсем не кажущиеся пьяными, были ясными и острыми. Ихён, набрав побольше воздуха, громко сказал:
- Не делай того, о чём потом пожалеешь!
Слова дались ему не легко, но в ответ раздался лишь смешок. Сын Хёк опустил глаза и посмотрел на губы Ихёна.
Их губы снова слились, а язык проник в рот сквозь приоткрытые губы. Сын Хёк выдохнул, скользя по ровным зубам, твёрдому нёбу, и сплетаясь с языком Ихёна своим языком.
Та часть тела, которой он тёрся о тело Ихёна, была уже твёрдой и горячей. Везде, где он касался, было ощущение жжения.
В этот момент Сын Хёк ухватился за подол рубашки-поло Ихёна и одним движением задрал её вверх. Всё его тело было горячим, как кипяток. Обогреватель не был включён, поэтому прохладный воздух, соприкасаясь с обнаженной кожей, вызывал мурашки.
Сын Хёк отстранился от дрожащего Ихёна и медленно выпрямился. Глядя на него сверху вниз, он провёл большим пальцем по нижней губе, влажной от слюны, и приподнял бровь.
В голове Сын Хёка вдруг промелькнула сцена из туалета бара, где неизвестный мужчина, задрав кофту Ихёна, ласкал его грудь. Соски, обычно такого же цвета, как и его губы, в темноте казались светлыми. Сын Хёк протянул руку вниз и легонько провёл указательным пальцем по соску Ихёна:
- Может ли мужчина и здесь быть чувствительным?
Ихён выгнул спину и вздрогнул от его прикосновения. Это был ответ на вопрос. Сын Хёк с улыбкой на лице схватил Ихёна за обе руки и прижал их к дивану, а затем наклонился и стал покусывать его обнажённую грудь, проводя кончиком языка по твердеющему соску.
С губ Ихёна сорвался стон. Сын Хёк,пытаясь успокоить его,провёл языком по ареолу.
Ихён попытался вырваться и скинуть его, но всё было бесполезно, так как Сын Хёк крепко прижимал его руки и сидел на нём сверху. Даже когда он другой рукой сжимал и крутил сосок, Ихён лишь слабо цеплялся за его сильную руку.
Сосок, который терзали зубы, язык, пальцы и ногти, быстро покраснел и набух. Тело Ихёна вздрагивало от каждого прикосновения. Это было больно, но в то же время, следом за болью расцветало наслаждение.
Из его сжатых губ вырвался болезненный стон. Сын Хёк посмотрел на откинутую назад голову Ихёна, а затем взял его за талию и медленно поднял верхнюю часть тела.
Покрасневшее лицо, взъерошенные волосы и набухшие, покрытые блестящей слюной соски представляли собой потрясающее зрелище. Пенис Сын Хёка был тоже эрегирован.
Встав на колени над грудью Ихёна, Сын Хёк расстегнул ремень и вытащил свой член из трусов. Пенис был настолько эрегирован, что можно было увидеть выступающие вены. Он коснулся им губ Ихёна:
Сын Хёк засунул большой палец в рот Ихёну, прежде чем тот смог сам разомкнуть губы, тем самым приоткрыв его. И затем просунул между губ кончик головки. Толстый горячий ствол упёрся в язык Ихёна и стал тереться о него.
Сын Хёк издал слабый вздох, когда горячая слизистая рта коснулась его члена. Затем он схватил голову Ихёна обеими руками, прижал её к себе и начал медленно двигаться вперёд-назад. Тот издавал гортанные звуки, так как слюна, которую он не мог проглотить, служила своего рода смазкой.
Рефлекторная волна тошноты пронеслась по телу, когда введённый ствол снова вошёл внутрь и ударился о стенки горла. Ихён ухватился за его бёдра, но его твёрдое тело отказывалось двигаться. Глаза Ихёна затуманились от слёз, и он поспешно открыл рот шире и провёл языком по стволу.
Кончик подбородка Сын Хёка то поднимался, то опускался, словно ему что-то не нравилось. Ихён поднял глаза, чтобы посмотреть на лицо Сын Хёка.
Его зрачки были сужены. Ихён, в попытке избежать зрительного контакта, первым двинул головой.
В тишине раздавался чавкающий звук. Губы, широко растянутые, чтобы вместить толстый член, болели так, будто грозились порваться, но Ихён сжал их плотнее и открыл горло шире.
Из его горла вырвался низкий болезненный вздох, когда он затолкал весь стол и крепко зажмурился. Его язык высунулся, чтобы пройтись по выступающим венкам ствола, и как раз в тот момент, когда он собирался прикусить головку, чтобы снова его заглотить, его голову схватили и рывком откинули назад, а тело Сын Хёка отстранилось.
Сын Хёк выглядел настолько возбуждённым, что его эрегированный член все еще торчал вверх.
-Ты так хорош в этом, потому что отсасывал у многих?
Раздражённо взъерошив волосы, Сын Хёк расстегнул ремень Ихёна и сразу же стянул с него брюки и трусы. Его взгляд метался то вниз, то вверх.
- Квон Ихён, у тебя всегда так стоит? – прошептал Сын Хёк, и его голос прозвучал как рык.
Переводчику на кофе: