Зимняя пора. Глава 60.
Последний гость за столом, услышав бодрый голос, поднялся на ноги. Как только он оказался за дверью, Хэ Вон лениво зевнул.
В то время как владелец сидел за стойкой, листая бухгалтерскую книгу и прикуривая сигарету, рабочий, отвечающий за главный зал, крутился на месте, поглаживая свою больную спину. Пару раз моргнув сухими глазами, Ихён крепко прижал пальцы к вискам.
-Сегодня мы снова хорошо поработали. Давай закроем бар и отправимся домой, пока на улице не расцвело.
Хэ Вон надел резиновые перчатки и принялся мыть гору посуды. Ихён рядом с ним искал вафельное полотенце, чтобы вытереть влажные чашки, но его нигде не было. Ихён огляделся по сторонам и заговорил.
-Хэ Вон, ты не знаешь, где новое вафельное полотенце?
-Хм, я положил его вон там, под прилавком.
Подойдя к тому месту, куда указал Хэ Вон, Ихён присел на корточки и принялся искать. Полотенца, которое он искал, нигде не было видно среди беспорядочно раскиданных вещей. Пока он сидел и рылся в чеках и салфетках, раздался щелчок, и дверь открылась.
Хэ Вон стоял лицом к входу. Ихён, который взглянул на Хэ Вона с высоты своего сидения на карточках, похлопал его по ноге и встал.
Как только Ихён перевёл взгляд туда, куда смотрел Хэ Вон, он встретился глазами с тем, кого здесь быть не должно. Его красные губы приоткрылись.
Сын Хёк, услышав слабый и тихий голос, подошёл к бару, привлекая к себе всё внимание людей, готовившихся к закрытию. Даже босс, сидевший за стойкой, отложил свои дела.
Сын Хёк занял место напротив Ихёна, словно ему было всё равно на пристальные взгляды и он не замечал их. Пока Ихён смотрел на Сын Хёка, гадая, что он задумал, стоявший рядом с ним Хэ Вон заговорил.
-Дорогой посетитель, простите, но мы закрыты...
Сын Хёк раздражённо нахмурил брови, услышав слова Хэ Вона. Он достал из внутреннего кармана бумажник, пересчитал лежавшие в нём купюры и бросил их на барную стойку. Судя по всему, там было не меньше десяти купюр по пятьдесят тысяч вон.
-Скажи им, чтобы нас оставили, - не открывая взгляда от Ихёна, сказал Сын Хёк.
Другие работники переглянулись между собой, задаваясь вопросами, кто этот человек. Как вдруг босс, почувствовав странную атмосферу, подхватил лежавшие на стойке купюры и, сделав нерешительный шаг назад, схватил Хэ Вона и других работников.
-Сегодня поработаем на час подольше, хаха. Приятного времяпрепровождения!
Подмигнув Ихёну, босс быстро собрал свои вещи в комнате для персонала и вывел Хэ Вона и других работников из бара. Прошли лишь считанные секунды, прежде чем они они услышали звук открывающейся и закрывающейся двери.
Ихён чувствовав смущение, замер. Всего несколько минут назад он готовился закрыться вместе с остальными, и вдруг оказался наедине с Сын Хёком. Джазовая музыка, игравшая на фоне, вдруг забила в уши. Ихён стоял на месте, глядя на Сын Хёка сощуренными глазами.
-Откуда ты узнал об этом месте?
-Мне Kavalan Sherry. Один бокал.
-Разве ты не помнишь, что я просил больше не встречаться со мной?
Сын Хёк склонил голову от резкости слов Ихёна, затем скрестил руки на груди и медленно поднял глаза.
-У кого ты научился бросаться так словами и исчезать?
-Ихён-а, это мне решать, увидимся мы вновь или нет. А не тебе.
Их глаза на мгновение встретились. Глаза Сын Хёка сощурились, брови нахмурились, и он выдавил совершенно нехарактерную для него ухмылку. Ихён нахмурился при виде Сын Хёка. Что-то в нёс было не так, но Ихён не смог задать вопрос, в чём было дело. Он наблюдал за тем, как Сын Хёк пристально на него смотрит, затем тихо вздохнул и взял с витрину бутылку виски.
Подумав, что босс может заплатить ему за сверхурочные, Ихён налил жидкость в стакан и протянул его Сын Хёку.
-Выпей и уходи. Тебя здесь быть не должно.
Сын Хёк молча поднял стакан и поднёс её к губам, он совершенно не ожидал, что Ихён может сказать нечто подобное. Его длинные пальцы с периодичностью постукивали по столу.
Ихён, стоявший напротив него и настороженно ожидавший, что ещё скажет Сын Хёк, заметил, что тот сидит и молчит, поэтому он поднял полотенце, чтобы протереть стаканы.
"Должно быть, он где-то напился."
Сын Хёк смотрел куда-то в глубь бара, словно погрузившись в раздумья. Это позволило Ихёну взглянуть на Сын Хёка, который, попивая из своего стакана, выглядел более спокойным и вялым, чем обычно.
Его обычная пёстрая рубашка была расстёгнута на пару пуговиц, а волосы слегка взъерошены, отчего он выглядел более послушным, чем обычно. Ихён поджал губы и изо всех сил старался не замечать Сын Хёка.
Должна же быть причина, по которой человек, не желающий даже видеть гея рядом с собой, оказался в гей-баре в такой час. Но сколько бы Ихён не думал над этим, он не мог придумать подходящую причину.
-На самом деле я ничего не рассказывал Ку Джин Хёку.
-Если ты здесь по этой причине, то ты заблуждаешься.
-Кто сказал, что я пришёл по этой причине?
Медленно подняв глаза, Сын Хёк пристально посмотрел на Ихёна. Не выдержав его безмолвного взгляда, он опустил глаза и стал усерднее тереть бокал.
Ихён молча взглянул на часы. До обговоренного часа осталось пять минут. Он сжал вафельное полотенце, которое держал в руках, решив, что сделал всё от него зависящее.
-Тебе пора уходить. Нам нужно закры...
Сын Хёк прервал его, опустив свой допитый стакан, он выглядел безразличным. Ихён поднял голову и встретил пристальный взгляд Сын Хёка.
На мгновение он почувствовал, как его лицо вспыхнуло от стыда. Выражение лица Сын Хёка было слишком серьёзным, что было не похоже на то, когда он пытался унизить или оскорбить. Ихён поджал губы и пристально посмотрел на Сын Хёка.
-Не говори ничего странного, убирайся, мы закрыты.
Нет ничего бессмысленно, чем проявлять эмоции перед человеком, лицо которого не выражало никаких эмоций. Хватка на стакане усилилась. Сын Хёк сильно прикусил внутреннюю сторону щеки, когда Ихён отвернулся.
-Трахаешься с другими ублюдками... - его низкий голос пронзил уши Ихёна.
Он что-то бормотал про себя, но Ихён отчётливо слышал его, несмотря на шумную джазовую музыку, игравшую в баре.
Даже прислушавшись, он не смог понять смысл его слов. Когда он повернул голову туда, где сидел Сын Хёк, то увидел, как его рука, лежавшая на столе, сжимается и разжимается в кулак.
Сын Хёк достал из бумажника купюру, положил её на стол и, не говоря ни слова, покинул бар. Ихён почувствовал облегчение.
Он вдруг только сейчас понял, что слишком перенервничал, хотя они лишь находились друг на против друга, и особо не разговаривали.
Стоя перед стойкой, на котором остался только пустой стакан и несколько купюр по пятьдесят тысяч вон, Ихён сухо сглотнул и сжал кулаки.
В этот раз он вышел на час позже обычного. Он быстро привёл в порядок внутреннюю часть бара, прежде чем отправиться вниз по лестнице. Как только он закрыл за собой дверь и обернулся, то увидел красный огонёк, парящий огонёк в воздухе в несколько шагах перед ним. Когда глаза адаптировались к темноте, то он смог узнать владельца сигареты.
Сын Хёк затягивал сигарету, пока его щёки не стали впалыми. Он смотрел на Ихёна, пока угольки на кончике сигареты светились красным. Сын Хёк медленно подошёл к нему и уставился на него как будто он был демоном, который овладевал людьми.
Когда Ихён начал отходить назад от его приближающихся шагов, ему в спину упёрлась холодная стена. По коже побежали мурашки, и он встретился взглядом с Сын Хёком.
-Я бы мог дать заплатить тебе больше.
Бросив сигарету, Сын Хёк крепко схватил Ихёна за оба запястья. Затем, прежде чем Ихён успел что-либо сказать, Сын Хёк наклонил голову и слегка прижался губами к уху Ихёна.
Ошеломлённый неожиданным поведением Сын Хёка, Ихён напрягся и закрутил головой, пытаясь покачать ею из стороны в сторону, чтобы не раздражать чувствительную зону, всё было тщетно.
В ушах раздался тяжёлый вздох, а по спине пробежала дрожь. Ихён прикусил губу, чтобы сдержать стон.
Его уши были эрогенной зоной, и из-за разницы между температур ушной раковиной и тёплыми губами, раздражение лишь нарастало.
Мягкие губы приникли к мочке уха, а влажный язык скользнул по ушной раковине. В ухо просочился липкий звук.
Переводчику на кофе: