Самцы | Глава 10
Перевод ТГК 𝖒𝖆𝖗𝖎𝖘𝖘𝖘𝖍𝖆 𝖓𝖔𝖛𝖊𝖑𝖘
Редакт: Маруся Кузнецова
Мелькали дни, сменялись месяцы, времена года уступали место друг другу. Нан До держал Тэ Гёка рядом, и Тэ Гёк всегда был возле Нан До. Взаимная привязанность этих двоих росла незаметно для них самих. Но даже при такой высокой плотности чувств, их дела шли своим чередом, а рутина оставалась неизменной:
Нан До регулярно кусал Тэ Гёка, чтобы на теле парня всегда оставались следы от его зубов. Тому было мало, поэтому он требовал: «Здесь тоже сделайте, и здесь». Конечно, Тэ Гёк не говорил об этом напрямую из-за своего характера, а просто подставлял нужные места. В такие моменты Нан До отталкивал его: «Больше не хочу. Хватит одного». И парень дорожил этим единственным укусом.
Однажды, гадая, чем тот занимается, Нан До обыскал весь второй этаж и застал его перед зеркалом в ванной. Тэ Гёк рассматривал посиневший след от зубов мужчины.
Ответ был очевиден. Парень смущённо покраснел и опустил голову. Подумав, Нан До решил, что это пустяк. Подобное ведь не стоит денег, а Тэ Гёку такое нравится. Поэтому он решил больше не жадничать и делать на один укус больше. В хорошие дни мужчина мог сделать и пять, и даже дети, получившие желанный подарок, не светились так от счастья, как Ты Гёк.
Иногда Нан До охватывало странное чувство, и он не мог прикоснуться к Тэ Гёку. В такие моменты тот брал его руку и силой сжимал её в кулак, а затем просил ударить. Не просто просил, а требовал, словно ему нужно было немедленно принять лекарство, иначе могло случиться что-то ужасное. В конце концов, Нан До не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться.
Тэ Гёку искренне нравилось, когда его били. Особенно ему нравилось получать пощёчины по лицу без какой-либо защиты. Конечно, только если это была рука Нан До, как он сам говорил. Парень не показывал, что ему нравится, но по его глазам было невозможно не заметить. Во взгляде Тэ Гёка таилась огромная жажда – желание, чтобы этот момент длился вечно.
Несмотря на его искренность, частота проявлений этого странного чувства у Нан До увеличивалась. Когда это происходило, он игнорировал все просьбы парня. Мужчина говорил: «Раздевайся» и «Входи», а затем крепко обхватывал его талию ногами, не давая вырваться.
– Я тебя для чего сюда притащил, чтобы тебе было хорошо? Так, что ли?
Тэ Гёку нравился секс с Нан До не меньше, чем удары, но в его душе, вероятно, тлело какое-то разочарование.
В конце концов они пришли к соглашению. Хотя это было больше похоже на одностороннее заявление Нан До.
К чёрту все твои предпочтения. Я тоже не люблю, когда бьют по лицу, так что и ты не проси. Если хочешь, чтобы разбил тебе губу, я сделаю это другим способом.
– Ах ты, сукин сын, откуда ты взялся, чтобы приучить меня?
Когда он кусал нижнюю губу Тэ Гёка до крови, а затем отворачивался, тот, вероятно, стоял с румянцем на щеках и слабой улыбкой. Это была его привычка, когда он был в хорошем настроении.
Однажды из больницы, где лежал отец Тэ Гёка, позвонили и сказали, что его состояние ухудшилось и нужно было срочно приехать.
– Прошу прощения, но мне придётся уехать на несколько дней…
Пару раз в месяц парню давали отгул, и он ездил к отцу в больницу. Как-то они с Нан До впервые вместе выпили, и Тэ Гёк признался со слезами на глазах, что когда он оформлял того в больницу, то дрожащей рукой подписал отказ от реанимации в случае чего, и хотя отец, вероятно, тоже этого хотел, парень чувствовал себя преступником. Тэ Гёк поделился своими переживаниями, сказав, что если увидит, как сердце его отца остановится, то не сдержится и начнёт умолять врачей: «Пожалуйста, спасите его».
– Мда, парень… Совсем ты не умеешь пить. Опьянел с одного глотка.
– Если перепьёшь, ничего не получишь. Знай это, прежде чем тянуться за рюмкой.
– Я больше не буду…То есть я совсем не пьян.
После этого Нан До больше никогда не предлагал ему выпить. «Ты всегда должен быть сильным, чтобы принимать меня». Вероятно, он всегда держал Тэ Гёка трезвым из-за своего скверного характера и, вспомнив тот день, без возражений отпустил его.
– Я в порядке, так что езжай. Возвращайся, когда сможешь.
Собрав вещи, Тэ Гёк долго не мог выйти за дверь. Нан До знал, чего тот хочет. "Иди сюда", - подумал он, но вместо этого сам подошёл к нему и обнял. Тэ Гёк выронил сумку и крепко обнял в ответ, чуть не сломав мужчине кости. В тот момент Нан До подумал: "Он тоже одинок".
Да, некоторое время им придётся провести в одиночестве.
Нан До оказался прав. Он лежал один в кровати, где обычно был Тэ Гёк, и не мог сомкнуть глаз до самого утра.
Неужели он так много для меня значит?..
Мужчина удивился своему состоянию, смутился и усмехнулся. Затем позвонил Сан Гу и велел, чтобы тот на несколько дней завалил его работой.
– Хённим, может, в командировку съездите?
– Ах ты, сукин сын. Это же лететь надо. Если нельзя дойти пешком, то забудь.
– Даже до Вашего офиса пешком не дойдёшь...
Нан До выдавил улыбку. Затем он резко отменил все свои планы, подумав, что лучше поберечь себя, потому что без Тэ Гёка его настроение могло выйти из-под контроля.
Через два дня Тэ Гёк позвонил и сообщил:
– Сегодня утром мой отец скончался. Похороны, вероятно, займут ещё несколько дней. Простите.
"Почему ты извиняешься?" - подумал Нан До. Чем больше времени у него будет, чтобы провести похороны, разобрать вещи покойного и выполнить все юридические формальности, такие как регистрация смерти, тем лучше. Судя по хриплому голосу Тэ Гёка, ему также нужно было время, чтобы прийти в себя.
Нан До дал ему десять дней. Он сказал, что тот может остаться и дольше, если захочет. Как только мужчина произнёс эти слова, то почувствовал что-то странное внутри. Тэ Гёк заверил, что вернётся как можно скорее, но Нан До, не ответив, повесил трубку. Он боялся изменить своё решение. Боялся, что непроизвольно произнесёт слова, от которых содрогнулся бы даже дьявол: «Тогда приезжай сейчас».
Мужчина какое-то время лежал неподвижно, а затем позвонил Сан Гу и велел тому узнать, где состоятся похороны. Как только будет организовано место для поминовения, он приказал отправить венок и красивых, хорошо одетых людей для выражения соболезнований.
Казалось, что снова наступила бессонная ночь. Далеко от него Гу Тэ Гёк испытывал похожие чувства, но по другой причине. Сидя неподвижно на кровати, директор взял телефон и прочитал сообщение, которое прислал Сан Гу. Это был текст со скорбной новостью, который Тэ Гёк разослал только своим знакомым, и Сан Гу каким-то образом получил его и переслал Нан До.
Ублюдок, а мне почему не прислал?!
Сдерживая поток мыслей, он резко вскочил с кровати и направился в ванную. Приняв душ, достал из шкафа самый дорогой костюм, в котором когда-то ездил на встречу с Тэ Гёком. Однако, решив, что это перебор, переоделся во что-то более скромное. Аккуратно причесав волосы, Нан До собрал их в низкий хвост и надел чёрные кожаные часы. От парфюма он отказался, посчитав неуместным, и выбрал туфли без блеска.
Мужчина сел в машину и поехал. Когда он в последний раз был за рулём? Когда он вообще ездил куда-то один? Стараясь отвлечься, Нан До направился к Тэ Гёку.
Место проведения похорон оказалось ближе, чем он предполагал. Это был траурный зал при больнице, довольно большой. Из-за позднего времени людей почти не было.
Тэ Гёк, казалось, совсем не ожидал его увидеть. Заметив внезапно появившегося Нан До, парень застыл на месте. Словно и представить не мог, что тот приедет совсем один. Увидев покрасневшие глаза Тэ Гёка, мужчина молча поклонился его матери и сестре.
В этот момент он не был начальником, а лишь скорбящим. Нан До возложил благовония, поклонился портрету покойного и выразил соболезнования Тэ Гёку. Закончив все формальности, он заметил, что глаза у парня стали ещё более красными. В зале было леденяще тихо, словно директор был единственным из числа скорбящих. Нан До отвёл Тэ Гёка в место для курения возле парковки. Вокруг не было ни души. Больница, располагавшаяся в горах, казалась тихой.
– Вот, – сказал Нан До и достал из внутреннего кармана толстый конверт. Это были деньги в знак соболезнования. Тэ Гёк посмотрел на мужчину, словно у него парализовало руки. Тогда Нан До вложил конверт ему в ладонь, и тот наконец взял его.
Парень молча смотрел, как директор достаёт сигарету. Пока та медленно тлела, Тэ Гёк не произнёс ни слова. Он не поблагодарил за визит, а просто смотрел в лицо Нан До. Благодаря хорошему освещению тот мог хорошо видеть лицо Тэ Гёка. Он заметил, как слёзы, которых раньше не видел, наворачиваются на его глазах.
Если спросить: "Плачешь?" – тот сразу же опустит голову. Но сейчас не время для насмешек. Нан До не хотел, чтобы парень плакал. Он потушил сигарету и повернулся к Тэ Гёку.
Тяжёлое тело Тэ Гёка опустилось ему на плечи. Казалось, парень ждал этих слов целую вечность. Нан До мягко гладил его по затылку. Даже без слов было понятно, что Тэ Гёк плачет. Человек может плакать беззвучно, и иногда такие слёзы кажутся ещё печальнее.
Каждый вздох Тэ Гёка отдавался эхом в душе Нан До. Казалось, он тоже вот-вот расплачется. Ему хотелось обнять парня за шею и рыдать вместе с ним. Лишь усилием воли он сдержался.
Внезапно Тэ Гёк поднял голову и прильнул губами к подбородку Нан До. Его дыхание было тяжёлым и прерывистым. Губы Тэ Гёка поднимались всё выше и выше, пока не накрыли его собственные. Нан До не сопротивлялся, когда тот самовольно впился в его рот, проник языком внутрь и расцарапал кожу. Он оставался во власти Тэ Гёка, пока тот сам не отстранился.
Уходя, Тэ Гёк крепко сжал его руку, будто не желая отпускать. Нан До слабо улыбнулся:
– Я никуда не поеду, останусь дома.
– Может, отрезать её, чтобы я мог уйти?
Но Тэ Гёк всё равно не ослаблял хватку, поэтому Нан До пришлось силой высвободить запястье. Наконец, ему удалось сказать: «Я пошёл» и сесть в машину, но в глубине души он хотел остаться здесь насовсем.
В зеркало заднего вида мужчина видел, как Тэ Гёк с тоской смотрит вслед уезжающей машине. Он хотел сбавить скорость, но вместо этого сильнее надавил на педаль газа. Сейчас лучше быстрее уехать, так будет лучше для них обоих.
"Вернись…", - подумал он, увеличивая скорость. "Вернись, как можно скорее…"
Неделю спустя Тэ Гёк переступил порог дома, который был пропитан запахом Нан До, но не теплом. Вторая половина дня, солнце ещё не село, но в доме царил полумрак. Это было привычным делом, но от зловещей тишины у Тэ Гёка похолодело в груди. Он приехал сразу сюда, узнав из офиса, что Нан До оставался дома.
Вчера и позавчера Тэ Гёк набрался смелости и позвонил ему. Позавчера тот ответил, а вчера не взял трубку. Могло ли это быть как-то связано? Тэ Гёк часто видел, как внезапно угасает энергия Нан До, как будто тот впадал в отчаяние. Тэ Гёк боялся, что директор что-нибудь с собой сделает, и даже не отходил в туалет, неотрывно следя за ним.
Руководитель группы Кан Сан Гу сказал, что ему стало намного лучше. По сравнению с тем, что происходило, когда Тэ Гёка ещё не было рядом, сейчас всё в порядке. Беспокоиться не о чем.
Однако человеческое сердце непредсказуемо. Оно может вспыхнуть в любой момент и так же внезапно погаснуть. И в эти моменты человеком обуревают неудержимые импульсы.
– Я никуда не поеду, останусь дома.
Тэ Гёк не хотел сомневаться в его словах. Он старался верить. Но гнетущая тишина заставляла думать о худшем. К тому же парень только что похоронил отца, и это обостряло чувство близкой смерти.
Нужно было бежать через всю гостиную, но ноги двигались медленно, как будто против воли. Он открыл дверь спальни и увидел Нан До… Своего Нан До…
Тэ Гёк мгновенно почувствовал облегчение. Сидевший на кровати мужчина пристально смотрел на него, застывшего в дверях.
– Я с самого начала слышал твои шаги. Почему ты так медленно двигаешься? Не скучал по мне? – в голосе Нан До звучала лёгкая укоризна.
Теперь Тэ Гёк мог свободно дышать. Он ощутил твёрдую почву под ногами. Он снова почувствовал себя в своей тарелке.
Не говоря ни слова, парень опустился на колени перед Нан До. Он заполз между его ног и уткнулся лицом в его пах, будто принося себя в жертву. Прижавшись щекой к внутренней стороне бедра, он пробормотал:
Тэ Гёк почувствовал, как рука Нан До мягко опускается на его затылок. Каждое прикосновение, казалось, говорило: "Ты попрощался с отцом"?
– Да… – он кивнул и услышал в ответ:
Неудержимое желание, казалось, овладело не Нан До, а Тэ Гёком. Парень поднял голову и коснулся губами лица мужчины. Он крепко обнял Нан До за талию, затем подхватил его тело на руки и уложил на кровать. Увидев покрасневшие от бессонницы глаза, Тэ Гёк почувствовал вину, и в то же время возбуждение. Он сорвал с директора одежду, раздвинул его ноги и опустился вниз. Однако в акте вторжения в это тело парень не почувствовал ни капли сожаления.
Когда-то Тэ Гёк размышлял: встреча с Джу Нан До – это счастье или проклятие? Но теперь парень кое-что понимал. Где ещё он мог найти такое счастье, как Нан До, и кто другой мог бы его так осчастливить?
Как ни смотри наверх, потолок не становился ниже. Он не выказывал ни малейшего намерения превратиться в гроб и задушить Нан До. Сохраняя свою высоту и ширину, потолок взирал на этих двоих, словно небо. Только вчера он постоянно пытался опуститься, сводя с ума, но теперь, когда рядом лежал ещё и Гу Тэ Гёк, ничего не происходило.
Сон, который покинул его, пока Тэ Гёка не было, начал пробираться под веки. Мужчина протянул руку к парню и схватил того за запястье. Ощущая сонливость, он пробормотал:
Нан До хотел сказать что-то ещё, но сонливость зажала ему рот, и он смог произнести только это.
Ты нужен мне, чтобы уснуть, разве этого недостаточно, чтобы держать тебя рядом? Поэтому я и говорил: если придёшь однажды, это конец...
Но, похоже, этого было достаточно Тэ Гёку. Он ответил, как всегда, без колебаний:
Однажды ночью в августе, когда лило как из ведра, к дому Нан До внезапно пришёл Нан Бэк. Нан До и Тэ Гёк были обнажены и уже засыпали, как всегда, обнявшись. Тэ Гёк приподнялся от звука дверного звонка, пробивающегося сквозь шум дождя.
– Я посмотрю, - сказал он, мягко надавив на грудь Нан До, когда тот собирался встать. Но странное предчувствие заставило сердце мужчины тревожно сжаться. Звонок не замолкал, и по его настойчивости было ясно, что человек за дверью находился в отчаянии. В этот момент Нан До услышал его. Не механический звук, а человеческий...
Нан До вскочил на ноги. Это был голос Нан Бэка. Накинув на себя халат, мужчина выбежал к входной двери. Тэ Гёк поспешно оделся и с растрёпанными волосами последовал за ним.
Нан Бэк выглядел совершенно промокшим. Но это было ещё не всё. На его чистом лице виднелась целая россыпь синяков, которых там не должно было быть. Следы от пощёчин на щеках, едва заметные ссадины вокруг глаз, окровавленные губы…
Нан До почувствовал, будто внутри него что-то оборвалось. Охваченный гневом и волнением, он схватил Нан Бэка за плечи и закричал:
Нан Бэк процедил сквозь стиснутые зубы:
В этот момент Нан До замер. Отец? Тот самый отец, который обещал ему, что не поднимет руку на остальных детей?
– Нет. Этого не может быть, - проговорил он, качая головой, но Нан Бэк, наоборот, кивнул.
Этого тоже не могло быть. Нан Бэк больше всего на свете боялся Джу Нан Чоля. Нан До всегда думал, что у брата хватит смелости выступить против отца, только если тот будет при смерти или в гробу. А тут он говорит, что ослушался отца. И выражение лица Нан Бэка говорило о том, что это было правдой. Да и кто бы посмел тронуть сына Джу Нан Чоля, кроме самого Джу Нан Чоля?
Нан До должен был узнать – почему?.. Даже если его самого били просто так, то с Нан Бэком такого быть не должно. Но прежде чем он успел спросить, брат сам рассказал причину:
– Мама снова назвала Нан Соном...
В этот момент взгляд Нан Бэка стал острым, словно клинок.
– Мама назвала Нан Соном своего живого сына, хённим. Она сказала, что младший брат Нан Сок теперь стал покойником…
Злоба, которая была у Нан До и которую он мечтал увидеть в Нан Бэке, вспыхнула в глазах его брата. Внезапно он усмехнулся:
– Он отвернулся. Сделал вид, что ничего не слышит, и уткнулся носом в газету. Мама твердила: «Нан Сон, Нан Сон, наш Сон-и…», разыскивая своего мёртвого сына…
Нан До притянул Нан Бэка к себе и обнял. Он похлопал его по спине, чтобы успокоить. В голове проносились мысли: «Как ты посмел тронуть Нан Бэка, отец?». Но брат оттолкнул его и отступил назад, чтобы увеличить расстояние.
– Поэтому я сказал матери, что она сошла с ума. Сказал, чтобы она пришла в себя. Сказал, чтобы она не звала только Нан Сона. Сказал отцу, чтобы он так не жил. Сказал, чтобы он научился смотреть правде в глаза.
– Так почему же я здесь сегодня?
Чтобы пожаловаться брату после того, как тебя избили, и разозлить его? Чтобы посеять раздор в этом доме?
– Нет. Я пришёл не только поэтому, хённим.
Нан Бэк покачал головой. Он улыбнулся без каких-либо эмоций.
Я убью отца. Убью мать. Уничтожу весь Junan, кроме брата и Нан Сока... Уничтожу и превращу в пепел. Все эти выматывающие душу вещи я сотру с лица земли собственными руками. Чтобы Нан Сок мог быть самим собой. Чтобы хён больше не подвергался грязным оскорблениям. Чтобы наша семья стала настоящей семьей.
Нан Бэк повторял, что станет новым хозяином Junan и возродит его. И что он сам спасёт Нан До. Взгляд Нан Бэка становился всё более злобным. Нан До впервые видел такое выражение лица у брата. Он был подавлен этой яростью и не мог вмешаться. Нан До чувствовал, как страх сковывает его сердце, страх, что если он опрометчиво вмешается, то сам станет объектом искоренения и исчезнет из этого мира.
– Да! Я стану отродьем, предавшим свою семью. Меня, как самого ужасного нечестивца, убившего родителей, будут проклинать даже после смерти.
Но, казалось, другого пути не было, и Нан Бэк, кивнув, продолжил:
– Даже так, будет ли это больнее, чем сейчас? Может ли быть ад хуже, чем сейчас?
Нан Бэк уже не был тем, нежным и хрупким парнем. Теперь это был новый Нан Бэк, которому суждено было стать ещё более ядовитым. Сегодня он переродился из-за матери и отца…
– Есть только один выход, хён.
Нан До задрожал, слушая монолог Нан Бэка, похожий на спектакль. Наконец-то брат пришёл в себя. Наконец-то он готов войти в мир. Он сбросит грязную завесу с их семьи. Нан Бэк будет ещё яростнее бороться. И не только это. Дядя по материнской линии и его влияние так же будут разорваны в клочья!
Нан До почувствовал, как у него перехватило дыхание. Перемены в настроении Нан Бэка были радостным событием, но в то же время его план казался весьма опасным.
– Я на твоей стороне… Ради тебя я сделаю всё, что угодно.
Он снова попытался обнять Нан Бэка, но тот снова отказался и оттолкнул брата, но уже более мягко, нежели раньше.
– Нет. Я всё сделаю сам. Я всего добьюсь сам, без твоей помощи.
– Хён, ничего не делай. Ничего не говори. Просто жди и терпи, пока я не принесу тебе то, что ты заслуживаешь.
– Это не шутка. Если попытаешься мне помочь, я запру тебя там, где никто не найдёт. Есть только одна вещь, о которой я хочу попросить...
Нан Бэк подошёл к Нан До и взял его за руки:
– Кан Сан Гу... Пожалуйста, отдай мне Сан Гу хёна.
– Это единственное, о чём я прошу тебя, хён.
Нан До предположил, что Нан Бэк давно этого желал. Ещё задолго до того, как прибежал к нему сегодня и сделал своё опасное, но достойное восхищения признание, его брат мечтал, представлял и даже строил подробные планы на будущее с Сан Гу. Но если до сегодняшнего дня он мечтал о светлом будущем, то после Нан Бэк станет рисовать будущее, окутанное тьмой.
Нан До больше не обнимал Нан Бэка, скорее, наоборот, это Нан Бэк обнял Нан До. Более того, он даже стал выше. Нан До осознал это только сейчас. Он осознал, что Нан Бэк стал сильным ребёнком. Он был более жесток, более безжалостен и хотел большего. То, чего Нан До боялся, Нан Бэк сделает без колебаний. Даже если это его отец или мать. Как мужчина мог понять эту важную истину, только оказавшись в объятиях Нан Бэка?
Я был глупым братом, запертым в колодце, - горько упрекнул он себя.
С этого момента для Нан Бэка всё только начиналось. Парень собирался стать ещё более ядовитым, чем гадюка, как он и хотел. Будучи умным ребёнком, брат обязательно достигнет своей цели. Остерегаясь врагов, он не станет разглашать свои опасные планы. И его просьба отдать ему Сан Гу, должно быть, тоже исходила из этих соображений.
Нан До был впечатлён. Он уже видел, как Нан Бэк в конечном итоге добьётся всего, чего хочет. Кровь, окрасившая его тело, станет гордостью для Нан Бэка, его самого и для Сан Гу.
Нан До обнял Нан Бэка изо всех сил, похлопал по спине и сказал:
Нан Бэк, который уже больше не был ребёнком, вежливо поклонился Тэ Гёку.
– Рад с Вами познакомиться, - сказал он. Сердце Нан До странно забилось от осознания, что Нан Бэк знал о Тэ Гёке.
– Как только вернусь домой, сразу же встану на колени перед отцом и попрошу прощения. Попрошу прощения у матери тоже. И больше никогда не упомяну об этом плане. Так что, пожалуйста, забудь о сегодняшнем дне.
– Да, конечно, - ответил Нан До, тронутый этими словами.
Такси, на котором приехал Нан Бэк, ожидало за воротами. Нан До хотел отправить машину обратно и сам отвезти брата домой. Но тот отказался, сказав, что может поехать один. Вместо этого Нан Бэк попросил Тэ Гёка подержать зонтик, пока он не сядет в машину. Именно Тэ Гёка, а не Нан До.
Мужчина удивился, как Нан Бэк всё это время сдерживался, чтобы увидеть Тэ Гёка вживую. В глазах его брата, когда он смотрел на парня, было какое-то восхищение, которого Нан До никогда не видел.
– Я провожу его до такси и вернусь.
Нан До оставил дверь открытой и стал наблюдать за ними. Они шли под зонтом, плечом к плечу, и выглядели очень близкими для людей, которые встретились впервые.
Они похожи. Тэ Гёк сразу понял это, как только увидел Нан Бэка. Его губы, изгибавшиеся при улыбке, идеально походили на губы Нан До.
Перед такси Нан Бэк сказал Тэ Гёку:
– Я знаю, что Вы очень дороги хёну. И что у вас очень близкие отношения.
Пока Тэ Гёк, не в силах избавиться от своей привычки, краснел, Нан Бэк широко улыбался. Это была ясная и освежающая улыбка.
– Я очень интересуюсь Нан До хёном. Он мой самый любимый член семьи. Поэтому я получаю отчёты о его состоянии каждую неделю. В порядке ли он, справляется ли, улыбается ли он сегодня. Я узнал об отношениях между вами благодаря этим ежедневным отчётам.
– Это секрет, так что никому не говорите. Хён будет расстроен, если узнает, что я занимаюсь подобными вещами.
Тэ Гёк мог описать Нан Бэка одним словом: благородный. Благородство, способное оттолкнуть нечистоты, плотно окружало Нан Бэка. Человек, который, кажется, останется чистым и неповреждённым, даже если его изваляют в грязи. Человек, мимо которого скользнёт острие ножа. Этот сильный и честный человек сказал, что спасёт Нан До из адского логова семьи Джу. В таком случае, Нан Бэк теперь тоже был благодетелем Тэ Гёка. Ведь Тэ Гёк жил в мире, вращающемся вокруг Нан До.
Внезапно Нан Бэк схватил Тэ Гёка за руку. За ту, которая не держала зонт. Затем он приблизил своё лицо к его лицу:
– Пожалуйста, останьтесь рядом с хёном и защитите его.
Руки Нан Бэка должны были замёрзнуть под дождём, но они ощущались удивительно тёплыми. Это отличало его от Нан До.
– Мать и отец продолжат издеваться над хёном. Пока всему не придёт конец, Вы должны…
Они были здесь не одни. За ними наблюдал незнакомец. Таксист. Никто не знает, каким образом может просочиться информация, поэтому лучше всего было не создавать поводов для разговоров.
Похоже, Нан Бэк понял намерение Тэ Гёка, который внезапно прервал его. Он больше ничего не сказал и поклонился ему.
– Будьте осторожны на обратном пути.
Тэ Гёк усадил Нан Бэка на заднее сиденье такси, постучал в окно со стороны пассажирского сиденья и убедился, что видит лицо водителя. Он настойчиво попросил его быть особенно осторожным за рулём, поскольку дорога скользкая из-за дождя, и протянул водителю визитку.
Он смотрел, как машина несётся сквозь дождь, пока она не скрылась из виду. Следя за удаляющимся Нан Бэком, Тэ Гёк твёрдо решил, что тоже станет частью его плана. Что он тоже обязательно приложит все усилия, чтобы помочь в спасении Нан До. Это будет трудная борьба. Не было никакой гарантии, что план сработает. Это могло остаться всего лишь ребяческим порывом какого-то двадцатилетнего мальчишки. Тем не менее, Тэ Гёк решил поставить всё на Нан Бэка. Яд, который он увидел в его глазах, подталкивал к тому, чтобы поверить.
Повернувшись, он увидел Нан До, стоящего у входа. Теперь у Тэ Гёка появилась ещё более высокая цель. Его шаги становились всё быстрее и быстрее. Парню хотелось бросить зонт и побежать к нему. Однако, превозмогая себя, он встал перед Нан До. Прохладная рука взяла руку Тэ Гёка.
Они пошли в спальню и сплелись телами, не зная, какой уже раз за эту ночь. Нан До лежал на Тэ Гёке сверху, двигая бёдрами, и был до умопомрачения красив. Когда Тэ Гёк попытался приподняться, чтобы обнять его, Нан До толкнул его в грудь:
Тэ Гёк нетерпеливо заёрзал. Нан До покачал головой и ещё сильнее прижался грудью к Тэ Гёку:
– Ты же говорил, что тебе нравится смотреть на моё лицо. Сегодня я в хорошем настроении, поэтому даю тебе награду. Смотри в своё удовольствие.
– Но это же… Кажется, это совсем другое, чем просто не разрешать трогать.
Мысли Тэ Гёка были настолько глупыми, что он обычно слушал Нан До, но на этот раз он не мог этого сделать. Ему хотелось прикоснуться к Нан До. Ему хотелось ласкать его кожу руками и целовать каждый сантиметр его тела.
– Я же сказал – не произноси это слово!..
Тогда как ему называть его, если даже нельзя до него дотронуться?
Слово, которое Тэ Гёк так хотел услышать, вырвалось в перерывах между смехом. Парень резко приподнялся и обнял Нан До. Его губы сами собой прильнули к подбородку. Мужчина сжал его щёки обеими руками и, ухмыльнувшись, преподнёс ещё одну награду:
– Попробуй назвать меня так, как хочешь ты.
Нан До приподнял бровь, как бы говоря "давай". Не было времени думать. Тэ Гёк вошёл в него ещё глубже, уткнувшись лицом в плечо. Задыхаясь, он пробормотал что-то невнятное:
Тогда Нан До высокомерно переспросил:
Тэ Гёк притворился, что не слышит. Словно не зная других обращений, он продолжал звать его только "Нан До", а затем добавил следующее слово:
– Так-то лучше, - удовлетворённо произнёс Нан До, и Тэ Гёк почувствовал, что его член стал ещё больше. Неужели это когда-нибудь закончится?..
Это был момент, когда Тэ Гёк наконец получил право на запретное слово, разрешённое только братьям Нан До и руководителю группы Кан Сан Гу.
КОНЕЦ
Угостить переводчика шоколадкой: Сбер: 2202 2081 3320 5287 Т-банк: 2200 7013 4207 8919