Добр только ко мне. Глава 5.
Услышав холодный и низкий тон, я резко открыл глаза и посмотрел на него. Внезапно мне стало интересно, о чём он говорит? Я на секунду удивился. Мог ли тот квадратноголовый получить такой же холодный взгляд в свою сторону? Я впервые видел его суровое выражение лица так близко, отчего-то стало непривычно. За те несколько раз, что я сталкивался с ним, никогда не видел его таким.
Когда мои губы поджались в ровную линию, его лицо, которое на мгновение было холодным, быстро улыбнулось. Со Хан Гон снова улыбался в этот жаркий и знойный день.
-Не принимай больше его приветствия, ладно?
Это был вопрос с фиксированным ответом. Я отвернул слегка голову в сторону, не желая соглашаться.
-Просто заранее тебе скажу. Больше не здоровайся с ним.
Как только я услышал эти слова, то сразу понял, почему он меня здесь ждал. Это было в стиле Со Хан Гона. Уже в этом возрасте он научился управленческим качествам, и как сохранять своего рода лидерство.
Он инстинктивно понимал, что не сможет завоевать уважение, преданность или расположение, если будет относиться к другим одноклассникам, как к тому квадратноголовому, и именно по этой причине он решил сказать мне об этом наедине. Он совершенно умело пришёл к такому методу, поэтому он так поступил. Со Хан Гон умён.
Возможно, именно благодаря этой искусной манипуляции вокруг него всегда было так много людей: тех, кто боялся его, но в то же время было много тех, кто хотел быть рядом с ним, быть его другом или знакомым. А люди, оказавшиеся в центре его приближённых иногда боготворили его, чувствовали близость с ним, а также чувствовали энтузиазм последователя. Если подумать, то Со Хан Гон уже знал, как завоевать сердце человека с момента знакомства.
Даже когда я не ответил, он продолжал криво улыбаться.
-Я не знаю, почему ты продолжаешь обращать внимание на этого ублюдка. Лучше забудь о нём.
Он с грохотом поставил ведро с молоком и обнял меня за плечи.
Я не смог отказаться, поэтому пошёл с ним к питьевому фонтанчику, пытаясь выглядеть дружелюбным. Пока я глотал таблетки, запивая их водой, он снова подошёл ко мне и улыбнулся.
Я до сих пор помню взгляды, когда мы вместе вошли в класс. Обняв меня за плечи, он непринуждённо шёл к своему месту и шутил со своими друзьями. И после звонка он часто проходил меня, приветствуя.
Выражение лица квадратноголового, который пытался получить от меня приветствие в течение двух лет, было бесценным в такие моменты.
Сейчас, оглядываясь назад, я удивляюсь, почему он мне так понравился, ведь я ничего о нём не знал. Я не знал ни о его семье, ни того, почему он забросил спорт, и что именно приносит ему удовольствие.
У меня определённо складывалось впечатление, что он отличался от других детей нашего возраста. В его глазах была какая-то глубина, сложность, которой не было ни у одного подростка. Глубокие, тяжёлые глаза.
Может быть, душа человека содержит в себе невидимые микрочастицы, и я неосознанно принял и впитал его частицы?
Хотя я мало, что знал о границах этого мира, но по своему опыту чётко осознавал, какого цвета были частицы души Со Хан Гона. Они были непохожими на другие.
Лето. Как бы жарко ни было, наручные часы приходилось носить на левом запястье. Несмотря на то, что это были шалости с ножом, но следы оставались отчётливыми. Два или три шрама от ножа заставляли меня носить наручные часы ежедневно.
Это были чёрные часы. Простые и надёжные.
Мама часто подбрасывала новые часы в последний ящик моего стола. Casio, которые я носил уже больше года ещё были в исправном виде, так что в последнем ящике лежали ещё двое часов в упаковке.
В эти выходные ко мне приезжала мама, и я решил вскрыть упаковку новых часов и надеть их. Мне было приятно узнать, что я наконец-то смогу с ней увидеться. Я проверил своё расписание на завтра, проверил сумку, а затем взглянул на угол стола.
Там стояла прозрачная пластиковая баночка, полная сладостей. Я использовал её, чтобы собирать сладости, которые мне подарил Со Хан Гон. Я подобрал выброшенную отцом баночку из-под орехов, оторвал этикетки и превратил её вот в такую прозрачную баночку.
В последнее время Со Хан Гон намеренно не убирал вёдра с молоком. А когда я спускался вниз с ведром молока, то он сидел там, бросая камни в стену и насвистывая. Он часто задавал мне вопросы, например, во сколько я вчера лёг спать, почему смеялся на уроке физкультуры, как я готовлюсь к экзаменам, а в конце каждого разговора достал из кармана конфету и протягивал мне.
Это были обычные сладости, такие как чупа-чупсы, жвачки кисс и так далее. Странно, но чупа-чупсы были всегда одинаковыми на вкус. Это были чупа-чупсы со вкусом ванильного крема в светло-голубой обёртке. Такого вкуса я не видел ни в магазинах, ни в супермаркетах. Я удивлялся, почему он мне давал только именно такой чупа-чупс со вкусом ванильного крема, которые обычно можно было найти в гипермаркетах, но тогда я просто предположил, что ему просто нравится этот вкус.
Я не мог удержаться от того, что не съесть всё сразу. Поэтому стал хранить их в прозрачной банке, постепенно накапливая и доставал только тогда, когда мне очень хотелось.
Однако однажды случилась забавная история. Однажды половина конфет в баночке пропала, и я обыскал весь дом. Я искал везде, даже в отцовской комнате. На следующий день мне пришлось ехать в школу на отцовской машине, и я помню, как сидел на пассажирском сиденье и рассмеялся, когда увидел за коробкой передач красивые этикетки "чупа-чупс" и "кисс".
Бывали моменты, когда я слушал, как Со Хан Гон разговаривал со своими друзьями, и чувствовал себя сбитым с толку.
-Со Хан Гон, ты просто идиот, почему ты всегда игнорируешь мои сообщения в Kakaotalk?
-Какой смысл отправлять мне сообщения? Я не общаюсь с мужчинами через Kakaotalk.
-Ах, какой же ты ублюдок. Со мной тоже не будешь общаться?
После того нашего последнего разговора в Kakaotalk мы время от времени обменивались сообщениями о домашнем здании или предстоящих контрольных, и ответы приходили всегда с пугающе быстрой скоростью.
"Думаю, он сразу же проверяет их быстро из-за необходимости"
Он всегда спрашивал, какое домашнее задание задали на завтра, однако не выполнял его, он также спрашивал, что будет на предстоящем экзамене, но на самом экзамене сидел и тряс ногой.
Почему Со Хан Гон поступает так?
...Ты также чувствуешь счастье, когда приходишь в школу? Чувствуешь ли ты себя счастливым, когда видишь меня в школе? Ты тоже?
Я был счастлив, даже если это была иллюзия.
Я был счастлив, несмотря на эту иллюзорную надежду, я верил в это, потому что хотел верить.
Но в то же время я не мог простить тебя за то, что ты заставлял меня питать такие надежды.
За два дня до выпускных экзаменов наши занятия в школе заканчивались после десяти вечера. Летний ночной воздух заставлял чувствовать себя живым, чем в другое время года. Я плюхнулся своим уставшим телом на сиденье школьного автобуса и прислонился лицом к окну. Я смотрел в окно и видел лёгкую одежду на проходящих мимо людей, и это приводило меня в восторг. Летние ночи обладали такой уникальной силой.
Все выглядели взволнованными. Мужчины и женщины, сгрудившиеся у окна на втором этаже "Макдональдса", были полны веселья и энергии. Это была группа студентов, четыре мужчины и четыре женщины, казалось, что они находились в лучшем расположении духа.
Футболка с короткими рукавами неизвестного мне бренда обнажала мускулистые руки парня. Со Хан Гон, одетый в джинсы, которые обнажали лодыжки, у него были браслеты Nike на запястьях, и он жизнерадостно улыбался. Девушка рядом с ним тоже над чем-то звонко смеялась. От всех исходила оживлённая энергия.
Сидя в школьном автобусе под дуновением кондиционера, я думал о своих наручных часах, о своей интровертной личности, пытаясь вспомнить, когда я вообще в последний раз громко смеялся.
Там, где сидел я, было так тихо. А там, где сидел ты, было так весело. Мой вечер и твой вечер сильно отличались друг от друга.
В то время как мои ночи проходили в подготовке, зубрёжке за письменным столом, твои ночи проходили в компании друзей и в мире.
В доме было пугающе тихо. Я бросил сумку на пол и сел за письменный стол.
Лунный свет оставлял насыщенные полосы в неосвещённой комнате, и я открыл ящик.
Было 10.40 вечера. Мой отел находился в душе.
Я достал синюю гелевую ручку. С щелчком я открутил колпачок и покрутил его на кончиках пальцах. Та часть, которую кусал Со Хан Гон, была отчётливо видна.
Я засунул колпачок в рот. И когда я медленно перекатывал колпачок губами, то кончик моего языка отчётливо ощущал следы зубов.
Я посмотрел на пол и прищурился. В сумрачном лунном свете напульсники на запястье Nike сиял. В моей голове застряла та картинка. Светлые руки находились близко к лицу Со Хан Гона. Каждый раз, когда он жестикулировал рукой, то он пальцем постукивал по столу. И каждый раз, когда они смеялись с той девушкой, то мышцы его тела подёргивались. Я заплакал.
Я тихо всхлипнул. Слёзы текли по обеим щекам. Я почему-то продолжал лить слёзы без всякого выражения на лице, пока не убрал весь беспорядок, умывшись в раковине и не выплюнул колпачок ручки в раковину.
Колпачок шариковой ручки и жаркое лето. Всё по-прежнему было свежим в воспоминаниях.
Я надеялся, что тот смех был лживым. Надеялся, что их разговоры в "Макдональдсе" были на самом деле притворством.
Если бы мой разум был субстанцией, которой я мог бы управлять, я бы сложил из него самолёт и отправил бы в свой путь. Нет, я бы хотел что-нибудь более мягкое. Например, шарик. В любом случае, я бы сложил его как можно плотнее и выбросил бы на тротуар.
Мне бы хотелось увидеть, как моё сердце катится по тротуару.
Чтобы я больше не питал себя ожиданиями, и больше не страдал.
Я помыл колпачок от ручки и положил его в первый ящик. Я думал о своём, пока не получил сообщение на KakaoTalk от Со Хан Гона.
Не знаю, чего я ожидал и чего не мог ему простить, но я всё равно сделал это. После обеда Со Хан Гон прислал мне ещё одно сообщение по поводу экзамена, но я не ответил, поскольку находился в школе и боялся, что кто-нибудь увидит. Я только что проверил пришедшее сообщение.
Я не смогу простить тебя. Я нажал на клавиатуру с искажённым лицом.
[Не отправляй мне сообщения после восьми вечера, я должен сдать телефон]
Я не ответил. Я сразу же вышел из чата и положил телефон на папин стол.
Долгое время я смотрел на баночку со сладостями в углу стола. Баночку, наполненную светло-голубых обёрток конфет со вкусом ванильно крема.
Переводчику на кофе: