Ролан Топор (1938-1997). Жилец

Подмена личности до сих пор вызывает немало споров среди психологов и психотерапевтов. Действительное существование подобной болезни ежегодно доказывается и ежегодно опровергается. Диссоциативное растройство идентичности стало главной загадкой для мировой медицины. Широкую известность болезнь приобрела после издания книги о Билли Миллигане. «Таинственная история Билли Миллигана» Дэниела Киза запустила тренд на психические заболевания в литературе. Биография больного убийцы, вмещающего в своём теле 24 личности, потрясла американского читателя. Мода на диссоциативное расстройство породила целый ряд неумелых писателей. Тем не менее, до истории Билли Миллигана существовали не менее интересные работы, развивающие идеи подмены личности на свой лад. Идея психического расстройства сама по себе была довольно экспериментальной для второй половины 20 века. Но в руках французского авангардиста Ролана Топора она становится ещё эпатажнее.

Детство Ролана омрачилось началом Второй мировой войны. Вместе с семьей, будучи ребёнком, он бежал из Польши от наступавшей нацисткой армии. Страх войны прослеживается во всём творчестве Топора: от параноидально болезненных картин, до прозы, похожей на приступ чахотки. Вторая мировая закончилась, и Ролан, как это часто бывает, попал в творческую тусовку беженцев со всей Европы. В Париже он основал группу «Паника», в которую, например, входил скандальный режиссёр Алехандро Ходоровски. Коллектив занимался переосмыслением послевоенного сюрреализма. Можно сказать, что «Паника» стала предтечей популярного Энди Уорхола. В тот период Ролана Топора увлекало всё: мультфильмы, живопись, литература. Он занимался любым видом искусства, что могли передать дух преобразившейся эпохи. Поначалу критики не приняли эксцентричного художника, но сейчас работы Ролана входят в список классического французского искусства. Образ Топора, грубоватый мужчина в котелке, стал культовым для протестной молодежи Франции. Его не раз поднимали на знамёна забастовок, а его имя стало своеобразным боевым кличем. Провокационную прозу Ролана Топора до сих пор перечитывают и переиздают во всем мире, но наибольшую известность он приобрёл, благодаря дебютному роману «Жилец».

«Жилец» начинается с того, как среднестатистический офисный работник Трелковский ищет новую квартиру. С прошлой его выгоняют, а бюджет крайне ограничен. Новое жилище он снимает в обветшалом доме без удобств: общий туалет, а кухня и вовсе отсутсвует. Консьержка рассказывает Трелковскому, что предыдущая жиличка квартиры попыталась покончить жизнь самоубийством, выбросившись из окна. Эта деталь не смущает Трелковского, пока он не начинает замечать различные странности. Соседи настроены к нему очень агрессивно, в стене квартиры находиться замурованный зуб, а история почившей жилички всплывает в самых неожиданных местах. Трелковский начинает замечать в себе радикальные перемены - он превращается в бывшую владелицу квартиры. Подмена личности смешивается с оккультными обрядами сожителей, лихорадочным безумием и манией преследования. Атмосфера паранойи будет преследовать вас на протяжении всего романа, проявляясь в постоянном сомнении - насколько правдиво всё происходящее? Мир «Жильца» окутан тайнами, напоминая смесь антиутопии и психологического хоррора. В качестве ближайшего аналога сразу приходит на ум фильм «Ребёнок Розмари» Романа Полански, где навязчивые идеи о дьявольском ребёнке главной героини непосредственно играют с вашими внутренними психозами. Кстати, забавно, но в 1976 году Полански выпустил экранизацию «Жильца».

Концепция подмены личности в «Жильце» совсем не похожа на то, что вы можете вычитать в «Таинственной истории Билли Миллигана». Если в романе Кизи вы видите умалишенного убийцу, то Ролан Топор деконструирует расстройство личности совершенно под другим углом. Трелковский - абсолютная жертва сумасшедшего мира. Соседей, жаждущих только одного - ритуальной крови. Примитивная страшилка про ополоумевший дом превращается в социальную сатиру, насмешку над утилитарным образом жизни в типовых застройках, сводящих людей с ума.