Заявление о расторжении брака. Глава 41.
В поисках взаимопонимания
На самом деле Чэн Цзинь всегда подумывал о том, чтобы извиниться перед бабушкой, относясь к этому со всей серьезностью, но никак не находил подходящего момента. Ведь старушка была настолько упряма, что при встрече никогда не выказывала ему и толики приветливости, не говоря уже о мирной беседе. В предыдущие годы юноша посылал ей подарки, пытаясь смягчить сердце мужа, но это было безрезультатно. Когда Чэн Цзинь по-настоящему раскаялся, то ему уже было стыдно показываться перед ней.
Хотя он осознавал, что на этот раз при встрече собеседник может проявить себя не с лучшей стороны, юноша все равно решил пойти.
Не для того, чтобы спасти свои отношения с мужем, а искренне желая сказать бабушке «прости».
Он не сообщил об этом своему супругу. Лу Тао, казалось, был немного занят. Он постоянно ездил в военное министерство или в госпиталь. Он посещал их слишком часто. Чэн Цзинь поначалу переживал, беспокоясь, не случилось ли чего с его телом. После вопроса генерал сжал его личико, поднял брови и улыбнулся:
– Ты думаешь, у меня какие-то проблемы? Может быть, половое бессилие?
Чэн Цзинь зарделся, беспокойство переросло в смущение, и он прошептал:
Ведь они занимались этим слишком часто, поэтому Чэн Цзинь боялся, что противозачаточные средства, которые он принимал, не будут эффективны.
– Тебе нужно, чтобы я доказал это?
После доказательств, в самом деле, не оказалось никаких проблем, и у Чэн Цзиня словно камень с души свалился.
С раннего утра юноша занялся выпечкой сладкого печенья. Он использовал несколько разных наполнителей, после проверки Юликой было выявлено, что начинка из бобовой пасты самая вкусная, поэтому большая часть печенья была именно с ней, а остальные - со вкусом тыквы и меда. После этого Чэн Цзинь аккуратно упаковал печенье, надел парадный костюм и отправился.
От его дома до поместья Юсы почти час пути. Когда он заметил береговую линию, то уже подъезжал к месту проживания их семьи. Чэн Цзинь припарковал машину, и управляющий домом поприветствовал его, улыбнувшись. Юноша также вежливо поздоровался с ним. Он заметил, что на парковке было не так много машин, но одна из них выделялась: ярко-красная будто праздничный фейерверк. Машина показалась ему до боли знакомой, и, поразмыслив, он вспомнил ее. Неожиданно возникли смутные подозрения:
– Да, господин Янь Ци тоже прибыл.
Чэн Цзинь не мог понять, почему его тоже пригласили на семейный обед к Юсы Куй. Сначала он хотел об этом спросить, но, когда слова готовы были сорваться с его губ, он понял, что такой вопрос неуместен, и быстро закрыл рот. Его провели в небольшой банкетный зал. Все шутили и смеялись, но стоило ему войти, как болтавшие люди замолчали и уставились на него.
Юноша, едва завидев бабушку, внезапно разволновался и задохнулся от нахлынувших мыслей, но Юсы Куй помахала ему рукой:
– Сяо Цзинь, подходи сюда и садись.
Она сидела возле его бабушки. В том же ряду посередине, было свободное место, женщина похлопала по нему, давая понять, для кого оно приготовлено.
Чэн Цзинь облегченно вздохнул с улыбкой на лице:
– Всех приветствую. Здравствуйте, госпожа Юсы, – он шел как можно более мягко и очень сдержанным голосом обратился к бабушке. – Здравствуйте, бабушка, сегодня вы прекрасно выглядите.
Средний возраст жителей планеты Империи составляет сто тридцать лет, а многие люди могут спокойно прожить и ста пятидесяти. Восьмидесятилетняя бабушка не выглядела старой. На ее лице практически не было морщин, лишь седина в волосах.
У старушки было строгое лицо, она не улыбнулась комплименту, и даже не взглянула на молодого человека. Она только спросила у Юсы Куй:
Женщина улыбнулась и ответила:
– Чтобы молодежь могла собраться вместе, – затем она обратилась к Чэн Цзиню. – Сяо Чэн Цзинь, позволь представить тебе мою старшую внучку а-Сю.
Юсы Сю выглядела величественной и красивой, в длинной юбке, весь ее внешний вид был полон бунтарского духа. Это была одна из двух женщин, которые ранее участвовали в гонках на скутерах вместе с Лу Тао. Юноша улыбнулся и сказал:
– Мы действительно знакомы друг с другом.
Семья Чэн раньше обладала огромным состоянием. Чтобы объединиться с коренными аристократами, они посещали званые ужины. Чэн Цзинь и Юсы Сю были примерно одного возраста. Конечно, они неоднократно сталкивались, но не были близко знакомы.
– Да, я совсем забыла, что вы ровесники, поэтому уже знакомы. Тогда ты должен знать и сяо Ци, не так ли?
Чэн Цзинь, недоумевая, посмотрел на Янь Ци, который внезапно появился здесь, и кивнул:
Янь Ци был одет в черный костюм. Мужчина был довольно высок, с широкими плечами и узкой талией, поэтому костюм идеально облегал его фигуру, отчего он не выглядел слишком мужественно. Комплект одежды дополнял его образ, создавая вид высокомерного человека, но это лишь добавляло изюминку в его уникальную внешность. Он лениво мазнул взглядом по Чэн Цзиню и сказал:
– Конечно, я знаю молодого господина семьи Чэн, он чуть не стал моим супругом.
Одна эта фраза изменила выражение всех лиц людей в комнате. Кто-то смотрел с любопытством, а кто-то нахмурился. Естественно, единственным, кто нахмурился, был Чэн Цзинь. Ему не было стыдно или что-то в таком роде, но он просто не хотел, чтобы это услышала бабушка Лу.
Как будто он все еще был ветреным.
– Неужели это что-то ужасное? Когда мы были детьми, взрослые всего лишь пошутили.
– Да, к счастью, это всего лишь шутка, – Янь Ци ехидно улыбнулся.
Остальные все дружно заулыбались, а Юсы Куй сменила тему:
– Сяо Цзинь, что ты принес? Это подарок бабушке?
– Это печенье, которое я испек утром. Можете попробовать.
Печенье забрал дворецкий, а когда его снова вынесли, оно было разложено по тарелкам, вместе со столовыми приборами и напитками. Чэн Цзинь с тревогой сел рядом с бабушкой, но, заметив, свое одеяло на ее ногах, немного расслабился. Когда принесли десерт для бабушки, Чэн Цзинь быстро сказал:
– Бабушка, я порежу его для вас.
– Не нужно, – пожилая дама казалась холодной и отстраненной. Если присмотреться, то с некоторых ракурсов она выглядела точь-в-точь как Лу Тао в прошлом. – Я не могу использовать свои ноги, но с моими руками все хорошо, поэтому я в состоянии сделать это сама.
Чэн Цзинь убрал руку, а Юсы Куй с улыбкой прибавила:
– Сяо Цзинь такой чудесный, заботливой и хозяйственный. Он умеет не только шить одежду, но и готовить десерты. Это печенюшки очень аппетитные. Они совсем не жирные, и на вкус лучше, чем те, что продаются в магазинах.
Чэн Цзинь чувствовал вину, невзирая на похвалу. Он внимательно посмотрел на бабушку. Пожилая женщина элегантно разрезала печенье на маленькие фрагменты, и, подцепив вилкой кусочек, положила его в рот, чтобы прожевать. Она не согласилась со словами Юсы Куй, но и не возразила ей. Увидев, что женщина съела второй кусочек, на сердце Чэн Цзиня слегка отлегло.
Однако Янь Ци усмехнулся и заявил:
– Бабуля слишком преувеличивает. Разве это так вкусно? Десерты в моей кондитерской в сто раз вкуснее, чем то, что он приготовил.
– Мальчишка, твои кондитерские работают по всему миру, как можно сравнивать.
Чэн Цзинь был немного озадачен:
– Да, приз, полученный тобой, был предоставлен сяо Ци.
– Сеть пекарен «Санни» принадлежит вашей семье?
Янь Ци бросил на него взгляд и медленно произнес, делая ударение на последнем слове:
Его жуткий вид заставил Чэн Цзиня мгновенно потерять желание продолжать беседу, и он вдруг понял, что его брат был прав, сказав, не иметь с ним никаких дел. Юсы Куй вновь стала разряжать напряженную обстановку:
– Сегодня замечательная погода, а-Сю, проводи сяо Ци на прогулку. Сяо Цзинь, а ты отправляйся с бабушкой погреться на солнышке. Сейчас зима, и такое солнце – большая редкость, к тому же нет ветра, так что будет правильно пойти прогуляться.
Чэн Цзинь услышал эти слова и быстро встал:
– Хорошо, – он посмотрел на свою бабушку, все еще немного нервничая. – Бабушка, я-я подтолкну вашу коляску.
Он собирался дотронуться до ее инвалидной коляски, но пожилая леди ответила:
Современные инвалидные коляски весьма технологичны. Они не только распознают препятствия и выбирают верный маршрут, но и регулируют режим даже при подъеме и спуске с лестницы. Это безопасное и удобное устройство для помощи. Чэн Цзинь наблюдал, как его бабушка направляется к выходу. Юноша не знал, что делать, а Юсы Куй легонько подтолкнула его и сказала тихим голосом:
– Иди, помоги ей катить инвалидное кресло.
Чэн Цзинь сжал кулаки, поспешив следом. Протянув руку, он схватился за ручку инвалидной коляски и сказал:
На этот раз пожилая дама не стала решительно отказываться.
Юсы Куй, очевидно, организовала для них возможность побыть наедине. Когда они вышли на улицу, вокруг не было ни души, а перед ними открывалась длинная и широкая аллея, обращенная к морю и поместью семьи Юсы с другой стороны. Вокруг было тихо и безмятежно, а перед глазами представал живописный пейзаж.
Бродя в тишине некоторое время, Чэн Цзинь, наконец, набрался смелости и заговорил:
Чэн Цзиня бросило в жар, а его ладони вспотели. Он сказал:
– Я вяжу для вас шапку и шарф, а также перчатки. Когда закончу, то попрошу Лу Тао отвезти их вам. Я выбрал кашемировую шерсть, поэтому если вы наденете ее на улицу, то точно не замерзнете.
Бабушка на мгновение замолчала и произнесла:
–Тебе не нужно пытаться угодить мне.
– Это не для того... чтобы угодить вам... – с трудом выговорил Чэн Цзинь и опустил голову. – Мне искренне жаль. Я всегда хотел извиниться перед вами. Если бы не моя безрассудность, вы бы не были такой... Бабушка, простите меня, я знаю, что сколько бы раз я это ни говорил, этого не исправить, но я все равно хочу попросить у вас прощения! – он отпустил руки и встал перед бабушкой полным раскаяния лицом.
Пожилая дама внимательно посмотрела на него. Она, вероятно, редко смеялась, и нечасто показывала иное выражение лица. Ее лицо всегда было серьезным, и сейчас оно было таким же, а ее губы были плотно сжаты. Увидев слезы Чэн Цзиня, она открыла рот:
– Ты не должен рыдать передо мной.
– Простите, я не могу их сдержать... – он не хотел плакать, вызывая сочувствие.
– Я признаю, что твое поведение сейчас стало лучше, но то, что ты совершил тогда, причинило боль не только мне, но и моему внуку. Я не смогу устранить пропасть между вами, даже если прощу тебя.
Чэн Цзинь почувствовал, как его сердце сжалось от боли, и слезы снова покатились по щекам. Он сказал:
– Я знаю, – он шмыгнул носом. – Я здесь не для того, чтобы оправдаться из-за Лу Тао, я действительно осознал свою ошибку. Бабушка, простите меня, – сказав это, он поклонился старушке.
Пожилая женщина отвернулась, а ее взгляд устремился на морскую гладь вдалеке. Спустя продолжительное время она ответила: