Заявление о расторжении брака. Глава 60. [ Старший брат ]
Первый раз 18+
Отношение к сексу на имперской планете не было столь открытым, но и категоричных запретов никто не ставил. И тем не менее, если бы пошел слух, что в свои двадцать четыре года богатый аристократ до сих пор девтсвенник, этому мало бы кто поверил.
И Чэн Сюй тоже не мог поверить. Потрясение в его взгляде было столь очевидным, что Янь Ци нетерпеливо произнес:
– В конце концов, я не ты, кто соглашается лечь в койку с первым встречным. Обязательно из-за такого пустяка проблему делать? Твою мать, за всю свою жизнь единственный, кого я хотел трахнуть, – это ты!
Хотя Янь Ци и говорил громко, Чэн Сюй всё же расслышал в его голосе нотки стыда. Чтобы не смущать и не разозлить мужчину ещё больше, Чэн Сюй поспешно склонился над членом, облизал пару раз головку и спросил:
– Блять, не говори, когда лижешь! – яростно зашипел Янь Ци, а его шея покраснела на пару тонов. – Давай быстрее!
Чэн Сюй не осмеливался поднимать взгляд, продолжая смачивать языком член.
На планете Империи было четыре ярко выраженных времени года. И хотя сейчас было начало лета, температура была уже довольно высокой. Янь Ци бегал по улице полдня, и его тело неизбежно вспотело. Даже от его интимной части исходил запах пота, не был слишком резкий, и тем не менее заставлял сердце Чэн Сюя биться быстрее.
Мужчина совершенно не был силен в подобных вещах. Раньше, когда у него были сек-партнёрши, он никогда не требовал от них таких ласк, однако иногда и на его пути встречались особенно страстные девушки, так что у него всё же был опыт. Он не помнил, как минет делали другие, но такие вещи не требовали особого таланта. Будучи мужчиной, он прекрасно понимал, где и как нужно действовать, чтобы доставить удовольствие другому мужчине.
Сфера, снимающая эту сцену, запечатлела ярко-красный язык, ласкающий член. При соприкосновении влага с языка перешла на пенис, оставив чувственные следы. Дыхание Янь Ци сбилось, он был и удовлетворен и недоволен, не выдержав, спросил:
– Так умело, неужели уже делал это раньше?
– Нет – ответил Чэн Сюй. – Другие делали это для меня.
– Блять… – Янь Ци нахмурился, от его спокойствия не осталось и следа, перевернув мужчину на кровать, он до конца избавил того от халата и с силой вдарил по заднице.
– Приподними свой блядский зад, я буду тебя трахать!
Во рту всё ещё оставался вкус мужского члена. Чэн Сюй стиснул зубы, не в силах понять, что было унизительнее — шлепки по заднице или приказ мужчины. Но в конце концов он медленно встал на колени, выпятил ягодицы и слегка раздвинул ноги, обнажив самое сокровенное.
Уже неплохо, по крайней мере, это был больше не незнакомец.
Несмотря на то, что унижений прибавилось, Чэн Сюй в глубине души испытывал некоторое облегчение. По сравнению с посторонним человеком, он действительно был рад, что сейчас рядом с ним Янь Ци.
Нежное тело, годами избалованное роскошью, даже после года скитаний не стало грубым, лишь немного исхудало. Но ягодицы всё ещё оставались округлыми, белоснежными, и на них всё ещё виднелся след недавнего шлепка: красноватый, вызывающий большее возбуждение.
Янь Ци невольно сглотнул слюну.
Он и сам не знал, когда именно влюбился в мужчину, старше его на пятнадцать лет.
Янь Ци помнил, что с детства радовался каждой встрече с Чэн Сюем, на приемах он невольно тянулся к нему, желая, чтобы тот с ним поговорил, и ради этого готов был даже закатить небольшую истерику. Потому что он заметил: стоит ему рассердиться, и мужчина тут же начинал успокаивать его нежным голосом. За исключением… за исключением случаев, когда это касалось Чэн Цзиня. Если дело касалось младшего брата, то сердце Чэн Сюя сразу же принимало его сторону, даже если внешне мужчина и оставался бесстрастным.
Так однажды они с Чэн Цзинем поссорились из-за какой-то мелочи, и это дошло до их родителей. Семья Янь не придала этому значения, а старшие братья только посмеялись над ним, как над ребенком. Но Чэн Сюй относился к Чэн Цзиню иначе. Он терпеливо успокаивал младшего брата, посадив к себе на колени, рассказывал шутки, чтобы развеселить, кормил вкусными пирожными, пока Чэн Цзинь вновь не начинал улыбаться. В тот момент Янь Ци тайком наблюдал за ними, сгорая от зависти и ревности. Ему хотелось выскочить, оттолкнуть Чэн Цзиня и занять его место.
Чэн Сюй был добр и к нему, играл с ним, угощал, каждый раз при встрече дарил небольшие подарки. Но Янь Ци этим не удовлетворялся, потому что видел, что Чэн Сюй относится к нему так же, как к его пятому и шестому братьям.
Он же хотел стать для Чэн Сюя самым особенным, самым важным! Но он уже был ребенком семьи Янь, он не мог стать братом этого мужчины. И тогда оставался только один способ превзойти глупого Чэн Цзиня — стать партнёром Чэн Сюя!
Вспоминая как все эти годы он лез вон из кожи, прошел через стыд и ревность, Янь Ци пришел в ярость. Не сдержавшись он вновь с силой ударил по заднице, добавив оскорбительно:
– Ноги нужно раздвинуть шире. Что такое? Разве у Сюй-гэ не много опыта в сексе? У тебя было семь или восемь партнерш, неужели не знаешь таких элементарных вещей?
Чэн Сюй вдохнул и, кажется, наконец не выдержав, обернулся и строго посмотрел на него.
– Сюй-гэ не хочет, чтобы я заходил слишком далеко?
Уперевшись руками, почти полность закрывая собой мужчину, он потёрся своим твердым членом о бедро Чэн Сюя и тихо рассмеялся:
– К сожалению для тебя, сейчас я могу обращаться с тобой так грубо, как мне только вздумается.
С этими словами, Янь Ци с силой впился в губы Чэн Сюя. Руками крепко ухватившись за поясницу мужчины, он посмотрел на единственную дырку, что примет его член и его глаза заволокло желанием.
Обжигающая плоть готова была ворваться в тело, Чэн Сюй был напряжен, он подсознательно пытался отдалиться. Он лишь слегка сдвинул колени по простыни, как мужчина над ним намертво вцепился в него, не давая и шелохнуться.
– Богатство, статус, влияние, больше ты мне не конкурент в этом. Ты не сбежишь. Теперь ты мой!
Чэн Сюй закрыл глаза и в следующую секунду почувствовал как Янь Ци в него входит.
Это был первый раз Чэн Сюя, поэтому не смотря на растяжку, вместить в себя не обделенный природой орган было подобно пытке. Когда вошла лишь головка Чэн Сюю казалось, что его разрывает на части, всё тело болезненно содрогалось, а его эрегированный член стал мягким. Но мужчина лишь стиснул зубы, не позволяя себе издать ни звука, а Янь Ци даже не думал останавливаться, заметив струйки алой крови он лишь сильнее возбудился и с силой двинулся бедрами вперед, издавая глухой стон. Большая часть его члена вошла внутрь.
– У… – не удержавшись, Чэн Сюй всхлипнул, а из его глаз потекли слёзы. Однако Янь Ци не проявил ни капли сочувствия, продолжая настойчиво погружаться, через пять минут член полностью был в мужчине.
Невыразимая боль распространялась из растянутого места, словно туда вставили раскаленное железо, заставляя Чэн Сюя желать смерти. Молодой человек напротив был полон восторга, обхватив мужчину он счастливо бормотал:
– Наконец-то… Наконец-то я присвоил тебя, Сюй-гэ.
Ощущение от первого анального секса были отвратительными, Чэн Сюй едвали получил хоть каплю наслаждения, весь процесс его сопровождала одна боль, о которой не хотелось и вспоминать. Его член даже ни разу не проявил заинтересованности, от невыносимых ощущений наоборот сжимаясь в комочек.
Это не было занятием любовью, а односторонней животной страстью.
К счастью, Янь Ци не был слишком жесток и остановился после одного раза.
Но и этот один раз едва не стоил Чэн Сюю половины жизни. Он потерял сознание, а когда очнулся, то оказался в незнакомом месте.
Внизу всё ещё оставалась невыразимая боль, но она уже значительно утихла. К тому же, там было что-то липкое похожее на мазь. Когда Чэн Сюй поднял руку, он заметил след от укола. Он слегка опешил, и хотел получше разглядеть, но к нему приблизились. Выражение лица человека которого оказалось еще более мрачным, чем раньше.
Горло Чэн Сюя пересохло, ему нестерпимо хотелось пить. Немного помедлив, он произнес:
Его собственный голос его напугал — он был ужасно хриплым, как будто принадлежал заржавленной машине.
Янь Ци налил воды, но не дал ему выпить сразу. Сначала он сам сделал глоток, а затем перелил воду в рот Чэн Сюю.
Такой способ был для мужчины крайне неприятен, но сейчас он был слаб и беззащитен, так что протест был бы бесполезен. Ему ничего не оставалось, кроме как послушно открыть рот и принять «глоток воды».
Увидев, как он послушно проглотил воду, Янь Ци немного расслабился, но лицо его всё ещё оставалось мрачным. Чэн Сюй чувствовал себя крайне озадачено, ему казалось, что злиться-то должен он, но сейчас пребывая в незавидном положении, ему оставалось лишь смириться. Поэтому он первым заговорил:
– Два дня и одну ночь, — холодно ответил Ян Ци, даже не взглянув на него.
«Наконец-то добился своего, а теперь понимает, что удовольствие не такое каким себе навоображал, поэтому такая мина?» — подумал Чэн Сюй, и ему показалось, что это вполне правдоподобно. В постели он действительно был ужасен, неудивительно, что это вызвало разочарование.
И хорошо, возможно, на этом всё и закончится.
Чэн Сюй медленно сел, из-за чего внизу проступила боль и мужчина поморщился.
Но быстро взял себя в руки. Заметив лежащий рядом свой подписанный контракт, он собрался было заговорить, но тут же увидел рядом знакомую коробочку.
Он нахмурился и довольно резко спросил:
Янь Ци, наконец не выдержал, резко вскочил и, усмехнувшись, процедил:
– Конечно, я же из добрых побуждений помог тебе переехать, чтобы ты жил в моём особняке, а не в той развалюхе. И что же я обнаружил?
Он схватил коробочку, лицо Чэн Сюя резко побледнело, он попытался было остановить его, но Янь Ци уже высыпал всё содержимое.
Бряканье продолжалось довольно долго, пока все синие хрустальные бусины не высыпались из коробочки. Ян Ци усмехнулся:
– Я то думал, ты действительно нуждаешься в деньгах и поэтому пошел в порно! Тогда это что? Что это?!
Чэн Сюй застыл, не в силах произнести ни слова.
– О, я знаю, что это. Любимые синие хрустальные бусины твоего драгоценного братца, не так ли? Ради которых ты ломанулся в такую даль! Мы когда-то конкурировали за них, но ты ни за что не уступал. Я решил было, тебе они нравятся, и отказался от покупки. А ты, блять, сразу же подарил их своему никчёмному брату!
Янь Ци всего трясло от злости.
– А сам ты, блять, предпочтешь продать себя, чем эти бусины! Просто потому что они нравятся Чэн Цзиню, так?!